Книга: Питерская Зона. Бустер
Назад: 10. День третий
Дальше: 12. Минувшие годы. Трофим Мазилин

11. Минувшие годы. Ева

Ева Сыркова родилась и все свое детство провела в Господине Великом Новгороде. Закончила достаточно известную в городе школу № 33 имени генерал-полковника Ивана Терентьевича Коровникова. Семья Сырковых жила на улице все того же Коровникова. Ближе к отчему дому располагалась другая школа – тридцать четвертая, где углубленно изучали общественные науки и экономику.
Но папа, когда пришло время ребенку учиться, сказал: «Обществоведов и экономистов в стране пруд пруди. Продажные и не очень серьезные профессии. Сегодня нужны, завтра – нет. А вот математика будет востребована всегда. Пусть дочка лучше углубленно математику изучает!»
Так семейный совет и порешил. И ребенка записали в тридцать третью.
Училась Ева хорошо. Потому что заниматься ей нравилось. Учебники по географии и истории, биологии и физике она прочитывала еще в сентябре, и это – при хорошо развитой памяти – помогало ей в течение всего учебного года.
А еще ей нравился школьный гимн. Красивая, радостная музыка, на которую положены замечательные слова:
Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля.
Просыпается с рассветом
Новгородская земля.
Прозвенел звонок веселый,
Мы бежим к тебе гурьбой.
Здравствуй, тридцать третья школа,
Рады встретиться с тобой.

Уже много позже Ева узнала, что песня эта сочинена еще в прошлом веке, что утро там «красит нежным светом стены» вовсе не родного новгородского, а Московского Кремля.
Ну да и плевать! Самыми крепкими у человека остаются знания и впечатления, полученные в детские годы, и для Евы речь в этой песне всегда шла о своем кремле, где сияет золотым центральным куполом София, а неподалеку стоит памятник не Минину и Пожарскому, а Тысячелетия России.
Когда школьные годы подходили к концу, на том же семейном совете было принято решение, что дочка поедет поступать в Санкт-Петербургский государственный университет на математико-механический факультет. Папа очень надеялся, что после окончания этого великого учебного заведения, известного всей планете, Еву ждет удивительная карьера серьезного ученого, а не преподавателя математики в каком-нибудь захудалом колледже.
Однако до поступления туда дело, увы, не дошло – когда Ева училась в последнем классе, питерский университет оказался на территории, которую постигла страшная катастрофа.
Однако выпускницу тридцать третьей Еву Сыркову все-таки ждала необычная судьба – хоть и не та, о которой так мечталось папе.
Пока средства массовой информации охали и ужасались участи, постигшей Северную столицу, некоторые неглупые государственные деятели уже предпринимали необходимые в такой обстановке организационные меры. Этим людям, возложившим на свои плечи груз ответственности за страну, было совершенно ясно: ужасайся, не ужасайся, а непоправимое произошло, возврат к прежней ситуации невозможен, а потому дальше придется жить в кардинально изменившемся мире.
Да, город и горожан, разумеется, крайне жаль. Как жаль было во время Отечественной войны оказавшихся в ленинградской блокаде. Как жаль было в конце прошлого века распавшийся Советский Союз, когда республиканские элиты решили, что прекрасно обойдутся в новых условиях друг без друга…
Однако пока мы не умерли, жизнь продолжается, и надо организовывать ее соответственно сложившимся условиям и социально-историческим перспективам. Бросать все на самотек ни в коем случае нельзя!
Умные люди проанализировали наиболее вероятные процессы предстоящих изменений.
Миллионы горожан погибли, от этого факта никуда не денешься. Но немалое количество и уцелело, и всем им предстояло освоить нелегкую науку выживания возле появившейся на месте мегаполиса Зоны.
Уже ближайшие же месяцы показали, чего следует ожидать. Раз в Зоне имеются артефакты, в использовании которых находятся заинтересованные, то непременно появятся люди, которые будут эти артефакты отыскивать и вытаскивать за пределы Периметра. Раз появились такие люди, непременно найдутся те, кто начнет снимать сливки с этого процесса. Все социологически объяснимо и исторически знакомо.
Вместе с армией всегда идут маркитанты. Если есть добытчик или производитель товара и покупатель на него, непременно в цепочке объявится перекупщик. Но пускать такие процессы на самотек ни в коем случае нельзя. Необходим самый серьезный контроль.
Этого требуют не только финансово-бюджетные интересы страны, но и фундаментальные принципы государственной безопасности. А значит, следует также помнить о развитии науки и повышении обороноспособности.
В результате за очень короткое время были созданы соответствующие структуры, работу которых направили на изучение Зоны и на установление контроля над связанной с ее существованием предприимчивостью активного населения. Возникли соответствующие Управления МВД и ФСБ. Были организованы научно-исследовательские учреждения – НИИ им. Менеладзе, НИИ ИАРОР и им подобные. Возникающие организации, разумеется, остро нуждались в специалистах определенной направленности, ибо в таких случаях кадры решают все. Это известно любому чиновнику даже не очень высокого ранга. А специалистов таких должны готовить соответствующие учебные заведения, которым, в свою очередь, срочно необходимы абитуриенты, из которых можно выбрать подходящих кандидатов в специалисты.
Да, такие заведения, как правило, принимают на учебу тех, кто уже имеет высшее образование. С ними легче работать – у них есть определенная профессиональная подготовка, без которой в последующей работе все равно не обойтись.
Но, во-первых, высшее образование – лишь один из критериев, обеспечивающих соответствующий уровень успешности выпускника – наряду с предметами специальной профподготовки. А во-вторых, срочность организационных усилий в таких случаях неизбежно ведет к отходу от некоторых установленных догм. И вообще даже в обычные времена существуют исключения из правил, а уж тут сам бог велел… При всем желании никому не удастся отменить повсеместно действующий закон: «Кто не успел, тот опоздал». А всяк, кто не хочет опоздать, пойдет на любые нарушения – от превышения скорости на дороге до временного изменения принципов набора кандидатов в будущие специалисты.
Плюс – для заманухи и появления изрядного конкурса – стипендия, которая и не снилась студентам гражданских вузов.
Вот так Ева Сыркова после окончания общеобразовательной средней с математическим уклоном и оказалась в секретной специальной школе ФСБ, расположившейся в Боровичах, районном центре Новгородской области.
Курс обучения, разумеется, был ускоренным – на иной попросту не хватало времени.
Предзонье быстро обрастало официальными и неофициальными профессиональными структурами, которые необходимо было расширять и укреплять. В результате у курсантов спецшколы не было ни выходных, ни увольнений. Только занятия, занятия и еще раз занятия.
Программа подготовки была обширна. Боевые единоборства, в том числе и восточные; главные принципы и типичные методы оперативной работы; овладение стрелковым мастерством; способы применения холодного оружия; психология вербовки агента и прочие необходимые специалисту знания и навыки. Именно эти предметы изучала группа из десяти человек, в которую входила и Сыркова.
Очень помогало то, что будущая работа предстоит на территории Российской Федерации. Это позволяло обойтись без изучения иностранных языков и менталитета граждан страны пребывания. Как известно, у тех, кого готовят в разведчики за кордон, эта часть обучения занимает немалое время, и некоторым так и не удается освоить ее на приемлемом для успеха уровне.
Стрелковая подготовка включала устройство оружия и непосредственно стрельбу. Изучали пистолеты и пистолеты-пулеметы разных отечественных и иностранных моделей, огнеметы, гранатометы, даже переносные зенитные комплексы. По комплексам, правда, практических тренировок не проводилось. Львиная доля времени, естественно, уделялась наиболее распространенным видам огнестрелов: ПМ, СПС и ПСМ; разные модификации АК-74 и АК-12; «Скорпионы» и ОУКи. Пострелять из них давали вволю, так что только ленивый не выбивал норматив.
Ева Сыркова к ленивым не принадлежала и очень скоро стала одним из лучших стрелков школы.
Над овладением холодным оружием тоже работали весьма серьезно. Проходили тренировки по колющему, рубящему и метательному (ножи и сюрикэны).
Инструкторы были как псы цепные. Кое-кто из курсантов даже говорил: «Да из нас, похоже, терминаторов хотят сделать!»
Столь серьезная подготовка и в самом деле была не очень понятна. Пока курсантам не начали демонстрировать видео с рассказами тех, кто побывал в Зоне и сумел унести оттуда ноги после атаки обитавших там монстров. Оказывается, в составе МВД уже было создано спецподразделение, бойцы которого выполняли внутри Периметра различные задачи руководства. Так Ева узнала о «каракалах». Именно туда стремился соученик из параллельной учебной группы Алексей Козловский, бравый усач, пользовавшийся успехом у курсанток.
Правда, от Евы ему ничего не откололось. Она к тому времени уже гуляла с Матвеем Подкорытовым, согруппником Козловского, и расставаться с ним вовсе не собиралась. Начальство на возникающие между учащимися романы смотрело сквозь пальцы – даже самому последнему солдафону из офицеров-инструкторов была понятна необходимость эмоциональной разрядки при такой загруженности.
Именно от Матвея курсантка Сыркова узнала, что в его группе ни принципы оперативной работы, ни психологию не изучают, делая упор исключительно на боевые дисциплины.
Узнав в свою очередь, чем именно занимается его избранница, Подкорытов как-то пошутил:
– Наверное, из вас делают разведчиков, которых будут засылать в Зону. Сбрасывать на парашюте, как во время войны. Станете там вербовать каких-нибудь мутантов и вытаскивать из них полезную государству информацию. А мы будем прикрывать вас при отходе и эвакуации.
Ева не стала говорить ему, что настоящих разведчиков крайне редко сбрасывают на парашютах. Обычно они внедряются в стан противника совершенно иными, менее заметными методами. А на парашютах в тыл действующей армии сбрасывают разве лишь членов разведывательно-диверсионных групп. Разведчики, конечно, тоже, но… К тому же уже стало известно, что летательных аппаратов над своей территорией Зона категорически не терпит.
Впрочем, все это была откровенно пустопорожняя болтовня, которой, оставшись один на один, занимаются влюбленные, когда не спят друг с другом…
Потом пришла пора завершающих экзаменов. И наконец – распределение выпускников. Козловский и Подкорытов, как и готовились, попали в «каракалы».
А Еву Сыркову вызвал к себе начальник школы полковник Карагулько.
В кабинете вместе с ним находился господин в штатском, которого на территории школы Ева никогда не видела. На большом мониторе, висевшем на одной из стен кабинета, в конце длинного стола, за которым, по всей видимости, рассаживались участники разного рода совещаний и планерок, виднелась фотка самой Евы.
– Догадываетесь, зачем вас пригласили? – спросил полковник.
– Наверное, речь пойдет о моем дальнейшем трудоустройстве.
Карагулько удовлетворенно кивнул:
– Думаю, вы понимаете, что вас обучали некоторым умениям вовсе не для того, чтобы вы таскали на горбу артефакты из петербургской Зоны. На то у нас есть спецназ Управления Периметра.
Ева молчала – реплика полковника не требовала ответа.
– С вами, Ева Борисовна, хочет побеседовать товарищ Иванов. – Взгляд полковника построжел. Наверное, таким образом он хотел подчеркнуть важность предстоящего Еве разговора. – Пообщайтесь. – Он кивнул гостю. – А я пока проведу внезапную проверку качества работы школьной кухни.
Карагулько выключил настенный монитор и ушел.
– Рад с вами познакомиться, Ева Сыркова, – сказал товарищ Иванов, пожимая курсантке руку. – Присаживайтесь!
Ева села на один из стульев. Товарищ Иванов устроился по другую сторону длинного стола.
– Руководству очень нравятся некоторые проявленные вами способности. И ваши наставники очень хорошо о вас отзываются. Вы зря времени в школе не теряли, это похвально!
Слова гостя звучали весомо и даже отчасти торжественно.
– Есть мнение предложить вам достаточно серьезную для вашего нынешнего статуса работу. Считайте мое предложение наградой за хорошую учебу и авансом на будущее… Сидите, сидите! – сказал он, заметив, что Ева собирается вскочить.
Она осталась сидеть, но ответила по уставу:
– Рада стараться!
Товарищ Иванов на секундочку улыбнулся, но тут же вновь посерьезнел:
– В ближайшее время вы отправитесь в научно-исследовательский институт имени Менеладзе, устроитесь там лаборантом в одно из подразделений. А именно в физическую лабораторию, которая недавно создана. Проблем при трудоустройстве не возникнет. Годик там поработаете, пооботретесь среди яйцеголовых. Разумеется, будете выполнять кое-какие оперативные задания. Исследования физических свойств изымаемых из Зоны артефактов представляются руководству весьма важными и перспективными. От некоторых из них зависит обороноспособность страны, и хотелось бы держать руку на пульсе. Ну и сведения о настроениях, царящих среди яйцеголовых, будут весьма полезными. Спецслужбы вероятного противника тоже не дремлют, и за нашими умниками нужен глаз да глаз… Задача ясна?
– Так точно! – отчеканила Ева. Она давно уже понимала, какая работа ждет ее после окончания спецшколы.
– А вот «так точно» больше в вашем лексиконе быть не должно! – Товарищ Иванов мягко улыбнулся. – Только «да, конечно». Или «я выполню вашу просьбу».
– Я выполню вашу просьбу, товарищ Иванов!
– И очень обяжете, душа моя!.. А потом, когда разберетесь в том, что собой представляют наши ученые, вам поручат следующее задание. – Он встал. – Все необходимые документы получите от вашего нынешнего непосредственного руководства. Отчитываться в дальнейшем станете исключительно передо мной.
– Да, конечно, товарищ Иванов.
На том они и расстались.
Через два дня Ева Сыркова, получившая оперативный псевоним «Моцарелла», сидела напротив инспектора отдела кадров НИИ имени Менеладзе и заполняла бланк договора, согласно которому должна была исполнять обязанности технического сотрудника в физической лаборатории.
Договор требовалось заполнить на бумаге. Проклятые бюрократы-администраторы!..
Через час она уже знакомилась с заведующим лабораторией Михаилом Владимировичем Капачинским.
Помимо заведующего в штате лаборатории состояли еще два человека – ведущий научный сотрудник Роман Афанасьев и научный сотрудник Инесса Коваленко.
Новая лаборантка тут же была представлена обоим.
И начались трудовые будни. И еженедельные встречи с товарищем Ивановым, внимательно выслушивающим отчет Моцареллы о наблюдениях за работой сотрудников лаборатории.
* * *
Яйцеголовые Еве не очень понравились. Особую антипатию вызывал завлаб. Дело не во внешности – Михаил Владимирович был импозантным господином сорока лет, из тех мужчин, что осознают свою привлекательность для особ противоположного пола и вовсю пользуются этим.
Новая сотрудница Капачинскому приглянулась уже потому, что находилась в том возрасте, когда даже те, кому суждено очень быстро превратиться в дурнушку, выглядят весьма симпатичными. Против природы не попрешь…
Еву же потеря красоты и молодости ждала не скоро.
В результате уже через неделю она ощутила на своих прелестях потные лапы Михаила Владимировича.
Как хотелось скрутить его в бараний рог!
Но откуда смазливенькой лаборанточке знать боевые единоборства? Уложи она его мордой в пол, и будет провал – пусть не сразу, пусть позже, но Капачинский бы непременно задумался над вышезаданным вопросом.
Пришлось выкручиваться обычными девичьим способами.
Конечно, находись она тайным резидентом в чужой стране и будь Капачинский великим ученым, работающим на противника, прыгнуть к нему в постель стало бы наилучшим оперативным приемом. И каждую ночь, лежа с ним под одеялом, узнавать вражеские тайны, тайны, тайны… На что только не пойдешь на благо Отчизны…
Но случай был не тот. И она – не тайный резидент. И Михаил Владимирович вовсе не работает на противника. И даже, судя по первому впечатлению, не великий ученый.
Из обычных же девичьих способов укоротить навязчивого ухажера наилучший – пожаловаться своему парню.
Как раз через три дня после того, как завлаб руками выразил свою симпатию к новой лаборантке, Матвея Подкорытова отпустили в увольнение. И Ева ему пожаловалась.
Подкорытову не потребовалось даже встречаться с Капачинским – он просто прислал завлабу селфи в полном «каракальском» снаряжении и надписью «От будущего мужа Евы Сырковой». После этого молодая лаборантка для завлаба навсегда лишилась привлекательности.
Истинное Евино начальство не требовало от агентши секретных донесений о тематике проводимых в физической лаборатории исследований. Товарища Иванова в первую очередь интересовали психологические портреты сотрудников.
Чтобы разобраться в Капачинском, много времени Моцарелле не потребовалось. Обычный карьерист, каких на просторах отечественной науки пруд пруди. Склонен к любым проектам, если под них удается выбить государственное финансирование. Связываться с частными заказчиками не склонен. Видимо, потому что трусоват и хорошо понимает, что там, где государство за нецелевое расходование средств ограничится открытием уголовного дела, которое то ли дойдет до суда, то ли развалится по дороге, частник способен и пристрелить. Тем не менее, когда программа открыта, становится целеустремленным и весьма предприимчивым. В смысле научного авторитета совершенно не амбициозен. Главное для него – не слава исследователя и место в истории науки, а заработанные деньги. Такой вот тип современного ученого. Кроме денег, исключительно падок на женщин. На этих направлениях и может быть завербован.
Ева понимала, что последний ее вывод скорее заинтересует не товарища Иванова, а контрразведку, но ведь одно дело делаем… Надо полагать, Иванов поделится информацией с кем надо.
В личной ее жизни все шло в нужном направлении. Когда Матвей получал увольнительную, они встречались в комнате, которую Еве выделили в общежитии института. Им было интересно вдвоем и даже не хотелось устраивать променады на чистом воздухе.
Впрочем, особо тут и не погуляешь. Кабы Питер был прежним городом, культурной столицей, можно было бы отправиться в Мариинский театр, или во дворец спорта, или в тысячу иных мест. А возле общежития можно было пойти только в кафе, где бы знакомые пялились на них, а потом бы спрашивали, где Ева подцепила такого классного парня…
Перетопчутся! Мы и тут неплохо посидим да поговорим. А потом полежим. А потом снова поговорим.
Однажды Ева завела разговор о свадьбе.
– А как на это посмотрит твое руководство? – тут же спросил Матвей.
Ева даже растерялась – ей как-то и в голову не приходило, что такой разговор может обрести такой поворот. Как не приходило и то, что ее начальство вообще может вмешаться в личную жизнь своего агента.
Матвей догадался о ее мыслях. И сказал:
– Послушай меня, любимая. И не вздумай, пожалуйста, обижаться!
Уже от этих слов Еве захотелось плакать.
– Ни ты, ни я, – продолжал Матвей, – не можем поменять работу. Или ты нацелилась на пеленки и подгузники?
– Нет. О детях пока думать рано. Но разве это имеет значение?
– Согласен, это не имеет. Зато имеет значение опасность моей работы. Зона – вещь такая. Сегодня я жив, а завтра – нет. Гикнулся, как выражаются вольные сталкеры.
– Типун тебе на язык, Матюша! Что ты такое говоришь?
– Говорю так, как оно есть в реальности. Работа у меня весьма и весьма опасная. Ну да, мы, конечно, не сталкеры. Вооружены и подготовлены намного лучше. И законом защищены. Но никто ни от чего в Зоне не застрахован. Ей наплевать и на закон, и на подготовку, и на оружие… Боюсь, рано нам с тобой еще думать о свадьбе. «Каракалу» лучше быть холостым.
Глаза у Евы были на мокром месте, но она поняла, что продолжать этот разговор не имеет смысла.
А Матвей будто в воду глядел. Не прошло и двух месяцев, как Еве сообщили, что лейтенант Матвей Подкорытов погиб при выполнении ответственного задания командования.
После чего Ева обнаружила, что инструкторы научили ее еще одному умению – не распускать сопли. Как бы плохо ни было…
* * *
А потом Моцарелла обнаружила, что ее пристроили в институт не только для определения психологического портрета и выявления подозрительных наклонностей сотрудников.
Первый звоночек прозвенел на небольшом междусобойчике-корпоративе, который организовали в лаборатории – правда, по окончании рабочего времени – в честь дня рождения Романа.
Когда прозвучал тост за именинника и выпили по первой, Михаил Владимирович, закусив бутербродиком с ветчинкой и обретя важный вид, сказал:
– Ребята, есть серьезный разговор. Пока мы трезвые, самый подходящий момент… – Он отставил опустошенный пластиковый стаканчик в сторону. – Я полагаю, проводить самые разнообразные исследования исключительно по директивам начальства – не самый лучший способ добиться научного успеха. Конечно, лучше синица в руках, чем журавль в небесах, но так за деревьями можно и леса не увидеть.
Капачинский любил вставлять в свои речи элементы народного фольклора.
– И что? – сказал Роман, подцепляя вилкой с тарелки разогретую в микроволновке сосиску.
– Никто не мешает нам предложить руководству института нашу собственную тему исследований.
– А где мы ее возьмем? – спросила простодушная Инесса. – И справимся ли?
– Ну, насчет справимся, это зависит только от нас. Если мозги имеются, то справимся. По крайней мере, постараемся. Гораздо важнее насчет «где возьмем»… – Завлаб наложил себе в тарелку салата, приготовленного Евой, и принялся орудовать вилкой, размышляя.
Салат из риса с крабовыми палочками у Евы всегда получался великолепным.
Что и отметил Михаил Владимирович, за минуту справившись с порцией. Хотел было положить еще, но передумал.
– Не знаю, – сказал он, – знаете вы или нет, но среди сталкеров ходят слухи, что артефакты в Зоне иногда появляются по их, сталкеров, желанию.
– Это как? – не поверил Роман. – Тогда бы сталкеры таскали из Зоны всякий раз только те артефакты, что им заказали. Получил заказ, к примеру, на «снегурочку», тут же пожелал, чтобы она появилась, сбегал, нашел и принес. Как у Емелюшки, по щучьему велению, по моему хотению… Да они бы все давным-давно миллионерами заделались! Зачем таскать то, что у тебя никто не возьмет? Кроме перекупщика, а тот непременно собьет цену. Либо бери, что дают, либо сам покупателя ищи…
– Нет, не так, конечно… Мне стало достоверно известно, что некий артефакт обнаружили в Зоне после того, как группа сталкеров, спасаясь от смерти, очень пожелала, чтобы он появился. Что это за штуковина, мне, правда, не объяснили…
– Врут! – убежденно сказал Роман. – Сталкеры, говорят, по пьяни много всякой лабуды друг другу на уши вешают.
– Может, конечно, и врут. – Завлаб покачал головой. – А если, как ты выразился, по пьяни на сей раз правду сболтнули?
– А если и правду? – Инесса пожала плечами. – Нам-то какая польза? Мы что, должны отправиться в Зону, попасть там в опасную ситуацию, понять, что нам требуется для спасения, и пожелать его. – Она не выдержала и рассмеялась. – Как вы это себе представляете? Нанять сталкера, чтобы он организовал нам турпоход и обязательно вывел на нужную ловушку? Так?
– Нет, конечно. – Завлаб тоже рассмеялся. – В нужную ловушку-то он безо всяких проблем заведет. Они свои заветные места хорошо знают. Да только, если все получится, сам же нас на погибель там и бросит. А артефакт себе заберет. Нет, задача будет решаться по-другому. Я уже продумал. Кто сказал, что пожелать должен обязательно находящийся в Зоне? А если она выполняет желания тех, кто находится в Предзонье? И не обязательно сталкеров. Сталкеры изучают Зону по-своему, мы – по-своему. Но и они, и мы в своей деятельности связаны с нею. Так почему если у них получается, то нас обязательно постигнет неудача?
– Фантастика, Михаил! – сказал Роман, придвигая к себе стаканчики. – Голимая и антинаучная фантастика! Бред!
– Возможно, и бред. Но кто нам мешает попробовать? Ну, не получится, так не получится. А если получится?! Это ж и финансирование под такие исследования выбить можно. И если тема окажется серьезной, начальство никуда не денется. Оно тоже пироги и пышки любит. И серьезную научную работу под его, начальства, руководством. За это оно и зарплату получает!
– Ну, хорошо. – Роман взялся за бутылку с разведенным спиртом, за который отвечала по своей должности и выделила на общественные нужды Ева. – Но это ж какую тему надо придумать, чтобы начальство кровно заинтересовалось?!
– Ну, это мы как раз придумаем! Или мы не ученые-физики? Или у нас фантазия не работает? У меня, кстати, уже есть кое-какие мысли по этому поводу. И мысли эти весьма многообещающие.
– А на хрена тогда мы-то тебе? – Роман хохотнул и принялся разливать спирт по стаканчикам. – Сам бы пожелал, сам бы нанял сталкера, чтобы он тебе притащил твою придумку, и сам бы снимал пенки с варенья. – Ведущий научный сотрудник заржал: первая порция напитка уже проникла в его мозг. Он схватился за свой стаканчик.
– Подожди, Рома! – Михаил Владимирович прикрыл наполненную посудину рукой. – Не думаю, что это все так просто. Вряд ли Зона выполняет желания одного человека. Тут с большой вероятностью может существовать некий отбор. То есть, желающих все-таки должно быть несколько. Так что нам друг без друга не обойтись. К тому же все мы – специалисты в своей области и способны хорошо представить себе… скажем так, технические характеристики необходимого нам устройства. Ну и вообще, в любом случае, если бы у меня получилось без вас, все равно бы пришлось отвечать на ваши вопросы типа «откуда это взялось?». Гений-одиночка – это, братцы-сестрицы, из голливудских кинофильмов, нынешняя наука сильна коллективом. Так что мне нужно ваше изначальное согласие. Иначе и голову ломать незачем. Что скажете? Не откажетесь поучаствовать в таком эксперименте?
Он первым взял стаканчик.
– А если не получится? – сказала Ева, чтобы не молчать.
– Ну, не получится и не получится, – повторил завлаб. – Будем работать над тем, что нам спускает начальство. Это-то у нас никто не отнимет. Так как?
– Согласен, – сказал Роман. – Почему бы и нет?
– Согласна, – отозвалась Инесса.
– Ну и я, конечно, с вами, – сказала Ева, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Даже интересно, будет результат или нет!
– Тогда вот мой тост… – Завлаб поднял свою порцию спирта. – За согласие и удачу!
Выпили и закусили.
– Предлагаю каждому подумать, какой артефакт имеет смысл заказать у Зоны для серьезных исследований по нашей тематике.
– Подумаем, – заверил Роман. – И непременно придумаем!
* * *
Предложение не стало пьяным трепом, как могло показаться в тот вечер. Через пару дней во время утренней планерки завлаб сказал:
– Ну, дамы и господа, у кого имеются полезные мысли по предложенному эксперименту с Зоной?
– Думаю, весьма интересно было бы заполучить артефакт, уменьшающий гравитацию, – сказал Роман. – Такую штуку обязательно надо исследовать. Сами понимаете, для развития воздушного транспорта подобный механизм оказался бы чрезвычайно важным техническим достижением.
– Что ж, идея неплохая. Но у меня есть другое предложение. А давайте закажем Зоне ускоритель времени.
Роман почесал затылок.
– Это ж гораздо интереснее, – продолжал Капачинский. – Антигравитация – вещь, конечно, полезная, но ею начальство, скорее всего, не удивишь. А вот научная работа, способная привести к победе над временем, – это много увлекательнее. Тут перспективы открываются вообще гигантские. И совершенно пионерские. Тут может запахнуть и нобелевкой… У вас, дамы, имеются возражения?
У дам возражений не нашлось. Роман, видя сложившийся расклад сил, не стал настаивать на своем предложении.
– Значит, такой артефакт мы и пожелаем.
– А каким образом будем желать? – спросила Инесса. – Просто мысленно взмолимся: «Зона, подари нам ускоритель времени»?
– Этого я не знаю, – сказал Капачинский. – Возможно, что и так. Думаю, для начала надо договориться, каким мы себе его представляем. Внешний вид…
– Пусть будет шарик, – предложил Роман. – Небольшого диаметра, чтобы проще было вынести за пределы Периметра. Скажем, сантиметров десяти диаметром. И черного цвета.
– Почему черного? – спросила Инесса.
– А чтобы был менее заметным. Чтобы вероятность того, что на него наткнется посторонний сталкер, была минимальной. А тот, кого мы наймем, будет искать артефакт определенной формы и цвета.
– Но тогда неплохо бы и о месте его нахождения договориться. Чтобы знать потом, где искать…
– Разумеется, – сказал Капачинский. – Но это проще всего! Посмотрим в интернете фотопанораму заданной точки. Если она, конечно, вообще имеется… Я знаком с одним сталкером, которого считают специалистом по Васильевскому острову. Да и сам я когда-то жил именно там. На Большом проспекте.
Завлаб сел за свой компьютер и некоторое время елозил «мышкой» по коврику. Остальные молча ждали.
– О! – воскликнул Капачинский. – Знаю весьма подходящий дворик!.. Девятнадцатая линия, дом номер двенадцать. Там я как-то загранпаспорт получал. Вы пока работайте, а я в Сети пороюсь. Может, отыщу фотки из этого дворика.
Фотки он и в самом деле отыскал – не прошло и четверти часа.
– Идите все сюда!
Подошли. На мониторе красовался зеленый холмик со срезанной верхушкой на фоне страшной стены, окна на которой были расположены в полном беспорядке.
– Вот бомбоубежище в нужном нам дворе. Давайте попробуем попросить Зону, чтобы именно за этим бомбоубежищем она и оставила нужный нам артефакт.
Ева чуть не заржала. Тоже мне ученый физик! Подари, боже, что тебе негоже!..
– Вслух просить будем? – На лице Инессы не было ни следа улыбки.
Капачинский почесал затылок:
– Думаю, нет. Давайте просто представим, что за бомбоубежищем в левом дальнем углу лежит черный шар, способный ускорять течение времени.
Это он правильно придумал. Начнись сейчас коллективная декламация типа «Уважаемая Зона! Сделай нам, пожалуйста, тайм-ускоритель!», Ева бы точно не удержалась от хохота.
– Давайте все вместе! Смотрим на фотку и представляем. Начали!..
Наступила тишина. Трое ученых даже глаза прикрыли, силясь представить себе артефакт.
Через полминуты завлаб скомандовал:
– Давайте еще раз!
Мизансцена повторилась.
– И еще раз, друзья мои! Бог любит троицу… Начали!
В голосе Михаила Владимировича звучала такая уверенность в успехе, что Ева поневоле заразилась ею и тоже прикрыла глаза, воображая черный шар.
– Рома?
– Представил!
– Инна?
– Представила!
– Ева?
– Конечно представила!
– Ну и прекрасно!
На следующий день ритуал повторился. И на третий – тоже.
– И что теперь? – спросила Инесса после традиционной уже переклички.
– А дальше уже мои проблемы, – сказал Капачинский. – Для проверки нужно некоторое время.
Ева перестала относиться к происходящему как к анекдоту. И на очередной встрече с агентом Моцареллой товарищу Иванову стало известно о «научной» инициативе господина Капачинского.
* * *
Прошло две недели.
По негласной договоренности об артефакте-мечте больше в лаборатории не говорили.
Однажды утром завлаб пришел на работу с физиономией чернее крымской безлунной ночи.
Нагоняй по мелочам получили все сотрудники лаборатории. Разрядив этим широко распространенным способом обуревавшее душу напряжение, Капачинский сел за стол и минут десять перекладывал бумажки, делая вид, что внимательно изучает напечатанный на них текст. Потом судорожными движениями погонял компьютерную «мышку» по коврику. И наконец сказал:
– Не выгорела наша идея, мать твою растак!..
Некоторое время он молчал. Все ждали продолжения.
– Я вам, друзья мои, ничего не рассказывал, но четыре дня назад на свой страх и риск подрядил одного весьма опытного сталкера, чтобы тот отыскал и вынес наш артефакт.
Завлаб опять замолк.
– И что, Михаил Владимирович? – не выдержал Роман. – Не нашел? Или нашел, но не донес?
– Не знаю, Рома! Сталкер попросту не вернулся с задания. Ушел в Зону, да так там и остался!
– То есть, у нас нет никаких доказательств, что артефакт вообще существовал? Что Зона выполнила нашу просьбу?
– Откуда же им взяться? Доказательством мог бы стать только сам артефакт, если бы мы его заполучили.
– А почему на свой страх и риск? – спросила Инесса.
– Потому что Жора финансирование работы не открыл. Перестраховщик хренов! Он тоже доказательств потребовал. «А то, говорит, вы, ученые деятели, всегда горазды запустить руку в государственную кормушку».
– И вы потратили на сталкера свои деньги?
Завлаб вскочил из-за стола. Выражение его лица стало таким, что Еве показалось: он сейчас ударит Инессу. Да и та отшатнулась – похоже, ожидала того же.
– Объясняю всем! – сказал Капачинский, делая ударение на каждом слове. – Финансирование под предложенную нами программу не дали. И я нанял сталкера на собственные средства. Выплатил ему аванс. А он из Зоны не вернулся!.. Требуются еще пояснения?
– И что же теперь делать? – растерянно спросила Инесса.
– Предложение у меня есть. Считаю, надо нанять еще одного сталкера.
– А деньги?
– Скинуться! Кто «за»?
Все посмотрели на Капачинского оторопело. Но руки никто не поднял.
– Погоди, Михаил Владимирович… – сказал Роман. – Мы, конечно, высоко ценим твою веру в удачу. Но отдавать последние деньги на такое предложение… Ну уж нет!
Завлаб перевел взгляд на Инессу:
– А вы?
Та только головой помотала.
– Вас даже и не спрашиваю, – сказал Капачинский Еве. – По-моему, вы с самого начала отнеслись к нашей идее несколько… э-э… недоверчиво. Спасибо, хоть не посмеялись… Что ж, дамы и господа… Я думал о вас лучше. Боюсь, дальше нам будет трудно сработаться вместе.
В помещении воцарилось тягостное уныние.
Дальнейшие дни показали тем не менее, что никаких оргвыводов не последовало. Никто из сотрудников лаборатории не был уволен. Никого даже не попросили написать заявление «по собственному».
Физики работали над прежними исследовательскими проектами. Агент Моцарелла продолжала поставлять информацию товарищу Иванову.
* * *
Прошло еще два года.
Еве уже прискучила такая работа. Не к тому ее готовили в спецшколе. Чтобы как-то поддерживать форму, она продолжала заниматься боевыми единоборствами и стрельбой якобы на любительском уровне, отклоняя периодические попытки тренеров привлечь способную ученицу к участию в официальных спортивных соревнованиях.
При очередной встрече с товарищем Ивановым Ева заявила, что, на ее взгляд, дальнейшая работа в физической лаборатории бессмысленна. Работы Капачинского стали полной рутиной.
– Вы ошибаетесь, Ева, – сказал товарищ Иванов. – Обстановка в последнее время поменялась. В том числе изменения произошли и в руководстве института. У нас есть основания полагать, что Капачинский решит повторить свое предложение. А новое руководство его поддержит. В последнее время появились резоны считать, что идея Капачинского отнюдь не фантазии и не глупость. Но вам от него действительно самое время уходить. А то засиделись вы в тихой гавани. У Капачинского будет новая лаборантка. А вам предстоит выполнить более серьезное задание. Решено, что дальнейшая работа физической лаборатории будет происходить под более пристальным контролем. Самодеятельщины от Капачинского впредь мы допускать не будем. Если он прав и артефакт и в самом деле в Зоне появится, то нужно, чтобы он попал вовсе не в институт Менеладзе. В связи с этим сейчас разрабатывается специальная операция, которая будет реализована, как только Капачинский согласует с новым руководством планы своей дальнейшей работы. Практическое изъятие артефакта из Зоны должно пройти при нашем участии. Это будет поручено конкретно вам.
На следующий день Ева Сыркова уволилась из НИИ имени Менеладзе. Капачинский отпустил ее безо всяких разговоров. То ли на него надавили, то ли он попросту так и не смог простить отношение лаборантки к его идее с ускорителем и рад был с нею расстаться.
Еще через сутки вся личная информация о гражданке Еве Сырковой исчезла из всех открытых баз данных Российской Федерации. Родителям объяснили, что их дочь выполняет важное задание, и все, связанное с нею, является государственной тайной. Потому в публичном доступе о ней и нет упоминаний.
Зато везде появилась контрактница Зоя Пономаренко, уволенная из рядов Вооруженных Сил. И уже через неделю Зоя, побывавшая во многих горячих точках, появилась в окружении бизнесмена Аркадия Мамонтова (погоняло «Мамонт»).
Назад: 10. День третий
Дальше: 12. Минувшие годы. Трофим Мазилин