Ровно в шесть электронный будильник заиграл бодрый марш. Это было обычное время для Дмитрия, он просыпался так и в будни, и в выходные и уже не помнил, что когда-то было иначе. Деловой человек, чей жизненный график расписан не просто по часам, а строго по минутам, не может позволить себе долго валяться в постели, для него это слишком большая роскошь. Тут либо — либо. Либо ты отдыхаешь и балуешь себя, но при этом ничего не успеваешь и, как следствие, ничего не достигаешь — либо добиваешься всего, но ценой неимоверных усилий, вертясь как белка в колесе, постоянно находясь в состоянии вечного напряжения и на грани стресса. Промежуточных вариантов нет. Современная жизнь диктует очень жесткие условия. Стоит хоть на миг остановиться или даже просто сбавить темп — и все, пиши пропало. В один момент можно потерять все, что кровью и потом заработал за много лет тяжелого труда.

А терять было что, в этом мог убедиться каждый, кто окинул бы взглядом комнату, в которой проснулся Дмитрий. Фотографии квартиры, где Дима жил вот уже третий год — собственных апартаментов в элитном жилищном комплексе, этаком маленьком городке для избранных, расположившемся внутри мегаполиса, могли бы украсить собой глянцевые страницы лучших мировых журналов, посвященных дизайну интерьеров. Все здесь, от итальянской мебели и огромной плазменной панели с функцией 3D-изображения до мельчайших деталей, таких как стаканчик для ручек на письменном столе или держатель для полотенца в ванной, было идеально подобрано и выдержано в едином стиле хай-тек. Дмитрий всегда мечтал именно о такой квартире — строгая черно-белая гамма, никаких безвкусных украшений и излишеств, вещей минимум, но все функционально и максимально удобно. Однако долгое время подобное жилье могло оставаться лишь мечтой, настолько недостижимой, что он к ней даже не стремился. Ведь еще каких-то лет восемь-десять назад он и представить себе не мог, что его жизнь изменится самым неожиданным образом…

Одним резким рывком Дмитрий поднялся с кровати и направился в ванную, а оттуда — в небольшую комнату, оборудованную под спортзал. Каждое утро он неизменно уделял сорок пять минут гимнастике и занятиям на тренажерах. Поддерживать необходимую физическую форму он считал для себя обязательным, поскольку публичный человек всегда должен хорошо выглядеть. Здоровый образ жизни уже давно стал важной частью его существования. Сейчас Диме самому уже с трудом верилось в то, что когда-то он злоупотреблял алкоголем и попыхивал трубкой, набитой табаком «Золотое руно». Теперь в его жизни не было места ни спиртному, ни курению, ни другим вредным излишествам, которые могли бы негативно сказаться на здоровье и внешности. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять — будь он в свои сорок три года не моложавым, стройным и подтянутым, а вялым и обрюзгшим мужичонкой с неаккуратными залысинами и пивным животом, как выглядят многие его сверстники, рейтинг телепередачи «Задушевный разговор» был бы значительно ниже. Ведь большинство зрителей, которые каждое субботнее утро замирали перед телеэкранами, чтобы увидеть самого знаменитого в стране психотерапевта, составляли женщины, причем, как выражался Ник-Ник, его супервизор, женщины с претензией на интеллигентность. Воспитанные излишне строгими родителями юные девушки, мечтающие справиться с многочисленными психологическими проблемами и за одну ночь превратиться из закомплексованных серых мышек в соблазнительных, раскованных и уверенных в себе покорительниц мужских сердец. Молодые и не очень мамочки и домохозяйки, чья жизнь, заполненная одними лишь бытовыми хлопотами да заботами о детях, превратилась в сплошной «день сурка». И дамы околопенсионного возраста, которые вдруг с изумлением и отчаянием обнаружили, что молодость прошла и больше уже никогда не вернется, но пока никак не готовы с этим смириться. Всем им, конечно, представлялось очень важным, чтобы ведущий их любимой телепередачи был не просто умным человеком и профессионалом в своей области, но еще и красивым мужчиной.

За завтраком (апельсиновый фреш, мюсли с орехами и сухофруктами, обезжиренный йогурт, мед и зеленый чай) Дмитрий одновременно просматривал с ноутбука электронную почту и не столько смотрел, сколько слушал новости по телевизору. Ни там, ни там ничего значительного или важного, обычная рутина. Но это его только радовало, а не огорчало, резких перемен в жизни и в планах он терпеть не мог. «Старею, наверное», — усмехнулся Дмитрий, сбрасывая на ходу спортивный халат. Он ненадолго остановился перед вешалками в гардеробной комнате, раздумывая, что надеть. Сегодня у него непростой день, он приглашен на телепередачу, ведущая которой славится острым языком и манерой задавать крайне неудобные для собеседника вопросы. Попасть на беседу с Верой Король считалось очень престижным, однако многие знаменитости всеми силами старались избежать подобной чести — не каждый отваживался на словесную дуэль с бойкой ведущей, для которой вообще не существовало понятий «невежливость», «бестактность» или «вмешательство в частную жизнь». Тем не менее Дмитрий Корсунский, когда ему сделали подобное предложение, согласился на него сразу, не раздумывая. Он заключил, что бояться ему нечего, в его биографии (во всяком случае, его нынешней биографии) нет темных сторон, которых стоило бы стыдиться. А если Язве Верочке, как за глаза и в глаза называли Король на телевидении, вдруг придет в голову идея помериться с ним силами на его собственном поле и поговорить о психологии — то тут, безусловно, он даст ей фору в сто очков. И все равно выйдет из схватки победителем. В этом Дмитрий не сомневался.

Времени до начала записи было еще достаточно, но Дмитрий вышел из дома заранее, так как терпеть не мог опаздывать и с настороженностью относился к людям, позволяющим себе подобную неорганизованность. То, что в Москве с раннего утра до самой ночи постоянные пробки — ни для кого не новость. А значит, нужно планировать свой рабочий график так, чтобы всегда оставался запас времени на дорогу. Именно так поступал и Дмитрий, и никогда не прогадывал. В том числе и сегодня, поскольку движение на дорогах явно оставляло желать лучшего. Пора отпусков закончилась, люди возвращались в город, и автомобилей на улицах с каждым днем становилось все больше. Черный «Ягуар» не столько ехал, сколько тащился в плотном потоке машин. К боку наглухо притерлась грязная и помятая «девятка» цвета «мокрый асфальт», в которой на всю катушку орало радио, а за рулем сидел бритоголовый «четкий пацанчик» в дешевом спортивном костюме. «Стюардесса по имени Жанна…» — доносилась до Дмитрия даже сквозь закрытые окна старая, уже порядком забытая песня.

«Сказать, что ли, этому красавцу, что девяностые уже давным-давно кончились? Он, похоже, об этом не знает…» — усмехнулся про себя Дима. Его, как и всех нормальных людей, раздражали московские пробки, но он заставлял себя быстро справляться с недовольством. Недаром владелец черного «Ягуара» столько лет учил людей правильно жить, как обозначал суть их профессии супервизор Ник-Ник. Было бы странно, если б Дмитрий сам не пользовался техниками из собственного арсенала, хотя бы по мелочи, отдельными методами и приемами. Например, искусством извлекать пользу для себя даже из проблемных ситуаций и воспринимать долгую дорогу через всю Москву, с Юго-Запада в Останкино, не как нервотрепку и бесцельную потерю времени, а как прекрасную возможность подготовиться к предстоящей беседе с Язвой Верочкой, продумать, опираясь на предварительно составленную и утвержденную схему беседы, возможные вопросы ведущей и свои предполагаемые ответы на них.

Пока, до начала записи, все складывалось очень даже неплохо. Когда помощница Веры Король спросила у него по телефону, какие темы он категорически не согласен затрагивать в предстоящем разговоре, Дмитрий невозмутимо заявил, что подобных тем для него не существует. Он с равной охотой готов обсуждать экологическое будущее планеты, мораторий на смертную казнь и творчество Эмира Кустурицы — если ведущая передачи сочтет, что мнение психотерапевта по этому вопросу будет интересно зрителям.

— Вообще-то я имела в виду вопросы, касающиеся вас лично, — уточнила, хмыкнув, собеседница.

— Тем более, — отвечал он. — Я никогда не делал тайны из своей жизни. Она, увы, слишком скучна и слишком размеренна, чтобы в ней оставалось место для каких-то скелетов в шкафу.

И, похоже, девушка ему поверила. Но одно дело молодая помощница и совсем другое — опытная телеведущая, чьи передачи нередко балансировали на грани скандала. Встречи лицом к лицу с Король Дмитрий, что греха таить, побаивался. Особенно его пугала мысль, что Вера могла не ограничиться общими сведениями о Дмитрии Корсунском, которые легко получить из прессы и Интернета. А если она начала копать глубже, то, не исключено, могла и обнаружить под маской Дмитрия Корсунского другого Дмитрия — Щеголева, чья репутация в родном городе была, увы, не столь уж безупречна… Ну что ж, в крайнем случае, надо быть готовым и к этому.

Впрочем, сам Дмитрий отнюдь не считал свою историю лживой. Он был совершенно уверен: в том, что некоторые, скажем так, ее особенности не вполне соответствуют действительности, нет ничего предосудительного. То, что популярный психотерапевт Дмитрий вырос в семье врачей и имеет в своем багаже красный диплом медицинского института со специализацией в области психиатрии, а также интернатуру, ординатуру и большой профессиональный стаж за плечами — истинная правда. А то, что когда-то у этого Дмитрия была другая фамилия, что он длительное время довольно сильно зашибал и однажды угодил в автомобильную аварию, в которой погибли жена и тринадцатилетняя дочь, — это никого не касается. И хорошо бы, конечно, чтоб эта информация все-таки не дошла до ушей Веры, и та не стала бы задавать вопросов, как и почему заурядный провинциальный доктор, заместитель главного врача психиатрической больницы Дмитрий Щеголев превратился в преуспевающего телеведущего, автора нескольких популярных книг и любимого психотерапевта знаменитостей Дмитрия Корсунского.

История его успеха выглядела настолько фантастично, что Дима сам иногда сомневался — а не приснилось ли все это ему? Дмитрию часто, подозрительно часто казалось, что все происходящее с ним нереально, и в какой-то момент он должен проснуться и понять, что все это ему привиделось. Он даже несколько раз рассказывал об этом ощущении своему супервизору. Ник-Ник слушал его и усмехался в бороду: «Выходит, я тоже не существую в реальности, а являюсь лишь плодом твоего воображения? Забавно… Солипсизмом попахивает…» Но на самом деле, и Дмитрий был согласен с этим, ему необычайно, ну просто невероятно повезло.

Все началось девять лет назад, в тот момент, когда Дмитрий проходил курс реабилитации после аварии в элитном неврологическом центре, где работала его тогдашняя любовница Полина. Подробности самого ДТП и первое время после него сохранились в памяти Димы не лучшим образом, многие детали стерлись, но это и неудивительно — наше сознание обладает сильнейшими средствами самозащиты, тщательно оберегает свой покой и отфильтровывает значительную часть негатива. Тем более в экстремальной ситуации, такой как авария. Дима помнил лишь, что после травмы долгое время пролежал в больнице, где его и застало сообщение о смерти жены и дочки. Полина, едва узнав о том, что произошло, сразу приехала, разыскала его и долго преданно ухаживала за ним, а как только стало возможно, забрала его к себе в неврологический центр на реабилитацию. Именно там он впервые увидел тот страшный сон, который впоследствии стал для него повторяющимся кошмаром. Диме приснилось, что он сидит у себя дома на балконе в старом кресле. У них действительно стояло на балконе такое кресло, когда-то отец любил в нем отдыхать, а потом, со временем, обшивка кресла вытерлась, и Надя хотела его выбросить, но Дима не позволил, вынес на балкон и часто в летнее время сидел в нем, читал и курил трубку.

Во сне Дима смотрел с балкона и видел через загородку жену и дочь, но не с высоты шестого этажа, а словно они были совсем рядом и балкон стоял на земле. Надя и Кристина, смеясь, звали его, и он уже собирался встать и идти к ним, но что-то не пускало его, и, присмотревшись, Дмитрий обнаруживал, что пристегнут ремнем безопасности, и что сидит не в отцовском кресле, а на автомобильном сиденье. Он хотел было объяснить жене и дочке, что пристегнут и из-за этого не может подойти к ним, но они не слышали его и, обидевшись, уходили. Тогда автомобильное сиденье превращалось в медицинскую кровать, а ремень безопасности — в специальные ремни, которыми в клиниках связывают буйных. Дима уже не сидел, а лежал, накрепко прикрученный к койке, а над ним стояла Полина со шприцем в руках, улыбалась жуткой улыбкой и повторяла: «Теперь ты мой, только мой!» Дима чувствовал, что ни за что не должен позволить ей сделать укол, что если это произойдет, случится что-то ужасное, непоправимое… Но он был так крепко привязан, что не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, сколько бы ни напрягал мышцы… Из последних сил он пытался вырваться… И просыпался от собственного крика.

Тот кошмарный сон стал переломным этапом в его болезни. После него Дмитрий очнулся не только в прямом, но и в переносном смысле, во всяком случае, вышел из заторможенного состояния, в котором до этого пребывал. Этот сон был первым моментом за всю историю лечения, о котором он не стал рассказывать Полине. Спокойно, вдумчиво и неторопливо, благо уж чего-чего, а свободного времени у него было навалом, Дима проанализировал свое сновидение и пришел к выводу, что имеет подсознательное предубеждение против Полины.

В той трагедии, которая произошла с ним десять лет назад, его любовница, надо отдать ей должное, показала себя с самой лучшей стороны. Узнав, что с Дмитрием и его семьей случилось несчастье, она бросила все, примчалась к нему за сотни километров и совершила нечто сродни подвигу, выхаживая его, возвращая к жизни, помогая преодолеть последствия шока и решая за него все проблемы. Дима до сих пор не в полном объеме представлял, сколько она сделала для него: она ведь была сиделкой у его постели, а потом перевезла в свой неврологический центр. Полина напрочь отказывалась говорить о том, каких трудов ей это стоило. Он мог лишь догадываться, что именно ее стараниями для него свелись к минимуму все проблемы с законом. Полина даже сумела добиться, чтобы суд над ним состоялся не в Саратове, а в Челябинске, и наняла хорошего адвоката. Суд Дмитрий помнил смутно, он в то время еще не пришел в себя от стресса и проходил курс лечения, но в памяти твердо закрепилось одно: его признали невиновным. И произошло это именно благодаря Полине. Да, она безмерно любила его и доказала это на деле. И Дима был столь же безмерно благодарен ей за это. Но оставаться на всю жизнь с женщиной, к которой он не испытывал ничего, кроме благодарности, и строить отношения на одних только чувствах долга и вины Дима не хотел. Никак не хотел. Это было бы ужасно для него самого и нечестно по отношению к Полине. Дмитрия и раньше настораживала в ней эта упрямая настойчивость, жажда во что бы то ни стало завоевать его, несмотря ни на что. Полина умело скрывала свои мотивы, но Дмитрий все равно о них догадывался. И теперь понимал: она добилась своего, он сделался по гроб жизни обязанным ей. Не исключено, что в обществе Полины он уже никогда не сможет почувствовать себя свободно, а всегда будет ощущать себя должником, какой-то неполноценной личностью. И чем дольше будет продолжаться их общение, тем больше он увязнет в психологических проблемах и комплексах. И выход тут мог быть только один — как можно скорее освободиться.

Он долго размышлял, как лучше поступить, и в конце концов выбрал правильный, как потом оказалось, путь. Не стал ни о чем разговаривать с Полиной, что-то объяснять ей, аргументировать, почему не намерен оставаться с ней дальше. Просто терпеливо ждал, когда, наконец, сможет выйти на волю из этой тюрьмы. Удобной, красивой и комфортабельной, но тюрьмы. А тем временем в спокойном режиме проходил курс реабилитации, занимался аутотренингом и всем прочим, что помогало ему восстановиться. Это было даже по-своему забавно — проверить на себе те средства и техники, многие из которых он сам использовал на практике, когда работал с людьми, пережившими посттравматический синдром или пытающимися избавиться от алкогольной зависимости. Этакая смена ролей: был врачом — стал пациентом. А поскольку профессиональные знания сильно помогали ему, реабилитация действительно шла успешно. Все то время, пока длилась «вторая фаза лечения» (первой фазой Дмитрий называл для себя период, который плохо помнил, поскольку сначала восстанавливался после черепно-мозговой травмы, а потом — после стресса, вызванного сообщением о смерти семьи, и убойного курса транквилизаторов, который ему тогда вкатили), Дима пытался наблюдать за собой как бы со стороны. И в целом остался доволен результатами. Единственное, что его несколько удивляло, — это некоторое эмоциональное отупение, которое с тех пор не покидало его. Впрочем, он и раньше-то не был слишком эмоциональным человеком, все тесты на темперамент всегда однозначно диагностировали его как флегматика.

После нескольких месяцев, проведенных в «Лесной поляне», Полина, наконец, решила, что он полностью здоров. Чтобы убедить ее в этом, Дима даже восстановил с ней интимные отношения, хотя особого желания заниматься сексом ни с Полиной, ни с кем-то еще у него не возникало. Он хотел лишь одного — покинуть неврологический центр. И как только Полина предложила после выписки поселиться у нее, охотно согласился. Провел ночь в ее знакомой до мелочей квартире с видом на Пушкинский парк, а утром, когда Полина уехала на работу, написал на стикере «Извини, но так будет лучше», наклеил бумажку на зеркало в прихожей, забрал свои вещи и документы и навсегда покинул ее дом.

Первое, что сделал Дима, — даже не заходя домой, отправился в риелторскую фирму и начал переговоры о продаже квартиры. Спасибо покойным родителям, жилье у него было очень хорошее — конечно, не псевдоевропейский коттедж с псевдояпонским же садом, из тех, которые в последние лет десять стали строить себе в пригороде «новые русские», но просторная трехкомнатная квартира улучшенной планировки в центре, в доме на Кировке, считавшемся накануне перестройки одним из лучших в городе. Покупатели на квартиру нашлись сразу, и даже удалось почти не потерять в деньгах, что обычно всегда случается, когда стараешься продать что-нибудь побыстрее. С дачей пришлось повозиться чуть дольше, но и эта сделка оказалась не такой хлопотной и волокитной, как опасался Дима. Пока оформлялись документы, Дима жил у холостого приятеля. Во-первых, просто не находил в себе сил переступить порог квартиры, где все напоминало о жене и дочке, а во-вторых, опасался, что Полина станет его искать, а видеть ее Дмитрию совершенно не хотелось. Ради этого он даже решил не восстанавливать старый номер пострадавшего в аварии мобильного телефона, а завел новую сим-карту.

Самым, пожалуй, неприятным моментом во всей этой истории стала необходимость выписать из квартиры Кристинку — Надя была прописана в доме своего покойного отца. Свидетельств о смерти жены и дочки у Димы не было. Еще в «Лесной поляне» Полина по его просьбе узнала, что оформлением похорон занималась теща, так что Дмитрию не оставалось ничего другого, как отправиться к ней, но сделать подобный шаг было очень нелегко, и Дима отважился на него далеко не сразу. Приехав в Надину деревню, где не был уже больше десяти лет, он не пошел сразу разыскивать нужный дом, а сначала зашел на кладбище и не без труда отыскал припорошенный первым снегом новенький памятник с фотографиями Нади и Кристинки. Увидев их улыбающиеся, живые, счастливые лица, Дмитрий с трудом сдержался, чтобы не разрыдаться. Он понял, что не найдет в себе сил на разговор с их матерью и бабкой и решил не ходить к ним. В глубине души он всегда был слабым человеком и знал это за собой. До темноты простоял Дима у могилы, а потом, вернувшись домой, написал теще письмо с просьбой выслать документы по почте, наврав, что не может приехать сам, так как еще не оправился после аварии. Через некоторое время пришла ценная бандероль со свидетельством о смерти Кристины и без какого-либо намека на его записку, из чего Дмитрий сделал вывод, что правильно поступил, что не стал встречаться с тещей. Видимо, пожилая женщина не могла простить ему, что он остался жив, в то время как два самых дорогих ей человека на свете погибли.

Только перед тем как отдать ключи покупателю, Дима все-таки заглянул домой, забрал дипломы и прочие документы, а также кое-что из своих вещей и сказал новым владельцам, что они могут распоряжаться оставшимся вещами по своему усмотрению. Одновременно с продажей квартиры он сделал еще один решительный шаг, отдаляющий его от прошлой жизни, о которой так хотелось поскорее забыть. Оформляя бумаги на выписку, Дима надумал заодно и сменить фамилию. Оказалось, что сейчас сделать это не так уж сложно: написал заявление в ЗАГС, заплатил пошлину, подождал пару недель — и получай новый паспорт, в котором тебя окрестят, кем хочешь, хоть Брюсом Уиллисом, хоть Петром Алексеевичем Романовым, хоть Васисуалием Лоханкиным. И это Диму очень устраивало. Он взял фамилию матери — Корсунский — и теперь имел все основания полагать, что его вряд ли найдут те люди, которых он сам не хотел бы видеть.

Дмитрий без всякого сожаления уволился с работы, положил вырученные от продаж деньги в вызывающий доверие банк, оформил кредитную карту, раздал долги и в тот же вечер сел на фирменный поезд «Магнитка». Он ехал в Москву и теперь уже совершенно не думал о том, что в столице его никто не ждет. Один виток спирали его судьбы закончился безвозвратно, и впереди была новая жизнь. Пока непонятно, какая. Но новая.

Дмитрий неоднократно бывал в Москве, знал в ней несколько приличных недорогих гостиниц и более или менее ориентировался в метро. Однако в этот раз он, как истинный провинциал, первым делом отправился в центр, на станцию «Охотный ряд» — но, конечно, не затем, чтобы посетить торговый центр на Манежке, поглазеть на Мавзолей и Кремль, сфотографироваться на Красной площади или кинуть через плечо монету на отметке нулевого километра перед Воскресенскими воротами. Он приехал сюда исключительно по делу — на Большую Никитскую улицу, где располагался офис заранее выбранного по Интернету агентства недвижимости. Изначально Дмитрий собирался купить квартиру в Москве, но столичные цены неприятно удивили: после беседы с риелтором выяснилось, что суммы, вырученной от продажи большой родительской квартиры и дачи, казавшейся Дмитрию весьма и весьма немалой, хватит разве что на скромную малогабаритную однушку — и то не в лучшем районе. Ну, или на комнату в коммуналке, однако такой вариант отпадал сразу, жить под одной крышей с неизвестно какими чужими людьми Дима не имел никакого желания. Он попросил у риелтора время на раздумье, вышел пройтись по улице, отправился, куда глаза глядят, и случайно забрел в уютный дворик со старинными особняками, в которых располагались кафедры медицинского университета и МГУ. Сам не зная зачем, Дмитрий заглянул на факультет психологии, и на глаза ему попалось объявление о возможности получения второго высшего образования.

Еще в родном городе Диме не раз приходила в голову мысль переквалифицироваться, получить специальность психотерапевта и сменить психиатрию на более перспективную и во многом более простую область. Помнится, он даже искал какие-нибудь курсы или вуз, но так ни на чем и не остановился, слишком много имелось «но». А теперь, казалось, сама судьба предложила нужный вариант. Дима еще раз внимательно прочитал объявление. Стоимость обучения была указана немалая — МГУ как-никак! — но Дмитрия это не смущало, деньги у него пока были. Да, пожалуй, об этом стоило подумать: вложить имеющиеся средства не в недвижимость сомнительного качества, а в объективно качественное образование. А квартиру можно пока не покупать, а снимать.

Так он и сделал. Дмитрию повезло найти небольшую, но уютную и относительно недорогую квартирку в десяти минутах ходьбы от метро «Семеновская». Сдавалось жилье не только с мебелью, но даже с необходимым набором бытовых мелочей, вроде посуды и постельного белья, и это оказалось весьма кстати. Дима с удовольствием поселился на новом месте, с которым не было связано никаких тягостных воспоминаний, и начал готовиться к поступлению в университет. Времени до вступительных испытаний оставалось не так уж много, его едва хватило на то, чтобы освежить в памяти основные знания по биологии, но этого оказалось вполне достаточно. В июле Дмитрий успешно прошел собеседование, хорошо сдал экзамен и вскоре оказался в числе студентов спецотделения.

С первого сентября Дима с огромным удовольствием и увлечением погрузился в занятия. Многое из того, что он изучал, было ему уже известно или, по крайней мере, частично знакомо, но это не ослабляло, а даже, напротив, подогревало интерес. Однако самым важным было то, что классические и новейшие методики и техники психотерапии, которыми овладевал Дмитрий, очень помогали ему самому. Всего через год жизни в Москве он сумел избавиться от воспоминаний о пережитой трагедии и очень гордился тем, что свел свои личностные проблемы к минимуму и полностью подчинил их себе. Долой лишние эмоции и переживания, которые только мешают. Да здравствуют разум и рационализм! У него снова появился широкий круг общения, друзья, приятели… и женщины, которые хоть и огорчались из-за того, что им не предлагают длительных прочных отношений, но были достаточно умны, чтобы не портить по этому поводу жизнь себе и Дмитрию. Благодаря многочисленным знакомствам Дима легко нашел работу. За два с половиной года он сменил несколько разных мест, и к концу второго курса прочно осел в одном из крупнейших столичных психологических центров. Именно там его вновь нашла удача.

Один из центральных каналов делал репортаж о работе службы психологической помощи, и режиссер передачи сразу же выделила из всех сотрудников центра именно Дмитрия. Его яркая, красивая и мужественная внешность, проникновенный, богатый интонациями голос и умение не теряться перед камерой не только сделали его главным действующим лицом репортажа, но и привлекли внимание владелицы телекомпании. Интересный молодой психотерапевт понравился Марине Леопольдовне настолько, что она изъявила желание познакомиться с ним лично и при встрече в уютном тихом ресторанчике высшей ценовой категории недвусмысленно намекнула, что совсем не прочь сойтись поближе. Дмитрий не стал отказываться. Марина заинтересовала его, понравилась и как человек, и как женщина, даже несмотря на то, что была старше его на одиннадцать лет, — очень уж разительно эта эффектная, ухоженная, образованная, раскованная в общении и отличавшаяся, если можно так выразиться, профессиональным обаянием дама была не похожа на большинство его знакомых. В результате случайная встреча привела к длительной связи, продолжавшейся больше семи лет. Пылкой страсти ни один из любовников не испытывал (на такие чувства Дима уже не был способен), но первое время они вполне комфортно чувствовали себя вместе. К тому же их союз во многом напоминал сотрудничество, причем выгодное для обоих. Марине нравилось появляться в людных местах под руку с красивым молодым мужчиной и увозить его к себе после мероприятий, а Дмитрия привлекала возможность научиться у Марины тому, чего он никогда не узнал бы и не освоил, не будь ее рядом — профессиональным приемам телеведущего и знанию всех тонкостей жизни мира, в котором он нежданно-негаданно оказался. Марина была состоятельной женщиной и любила тратить деньги, но Дима никогда не позволял ей тратить деньги на него. Дорогих подарков от нее он принципиально не брал, так как считал это ниже своего достоинства, но не имел ничего против помощи нематериальной. Поэтому благодаря любовнице у него появилось несколько состоятельных клиентов, в свою очередь рекомендовавших его многим своим друзьям и знакомым, а самого его стали часто приглашать на телевидение, в ток-шоу и на разные передачи, где требовалось мнение специалиста-психолога. Но на этом Марина не остановилась. Ей пришла в голову идея сделать для Дмитрия его собственную передачу, нечто вроде психологической консультации в эфире — беседы психотерапевта и клиента прямо перед камерой. Разумеется, роль клиентов исполняли подставные лица, да и разговор Дмитрия с ними шел по заранее намеченному сценарию и весьма отдаленно напоминал реальность, но зрителям знать об этом было совершенно не обязательно. Для пробы отсняли несколько пилотных передач, показали их по одному из центральных каналов — и передачи, к удивлению и радости создателей, стали иметь немалый успех. Не то чтобы Дима в одно прекрасное утро проснулся знаменитым, вряд ли такое бывает где-либо, кроме второсортных фильмов и романов, но он действительно становился популярнее день ото дня. У него выросло число клиентов, его стали узнавать на улице и в ресторанах. Его начали приглашать на тусовки уже не как спутника Марины Леопольдовны, а как Дмитрия Корсунского, известного психотерапевта, ведущего передачи «Задушевный разговор».

Да и материальное положение Димы стало улучшаться день ото дня. Сначала он снял более чем приличный офис на Остоженке, затем сменил подержанный «Опель», на котором первое время колесил по Москве, на новенький черный «Ягуар» и, наконец, осуществил мечту любого приехавшего в столицу провинциала — обзавелся собственной квартирой, да не где-нибудь, а в элитном жилом комплексе на Юго-Западе. То есть, можно сказать, что жизнь его полностью наладилась — особенно после расставания с Мариной. Настал момент, когда Дмитрий понял, что их отношения себя изжили, оба они тяготятся этой связью, но у Марины пока не хватает мужества признаться в этом не только ему, но и самой себе. Можно было бы обсудить этот вопрос и прийти к соглашению путем переговоров, но Дима не хотел неприятностей и осложнений, а потому поступил умнее — сам подыскал себе замену в лице смазливого и амбициозного начинающего телережиссера, бывшего к тому же на три года младше его. Дмитрий подружился с ним и без особого труда сделал так, чтобы Марина заинтересовалась его новым приятелем. А когда это произошло и у тех завязалась интрижка, Дима, действуя исподволь и ненавязчиво, ловко подвел любовницу к тому, чтобы она первая заговорила о разрыве. И в результате они, к обоюдному удовольствию, расстались друзьями.

Дима не сомневался, что Вера Король обязательно затронет в беседе тему его отношений с Мариной Леопольдовной. Но подобная перспектива его не смущала, он был готов к такому ходу событий и заранее продумал стратегию и тактику разговора. Так что к моменту начала передачи Дима совершенно не волновался. Чувство волнения, как и многие другие эмоции, давно ушли для него в прошлое. Входя в студию, он не только держался, но и ощущал себя уверенно. Ему ничто не мешало — если не считать привязавшейся и навязчиво звучавшей в сознании дурацкой песни про стюардессу Жанну.

Оправдывая свое прозвище, Язва Верочка сразу взяла быка за рога.

— Дмитрий, ваша передача называется «Задушевный разговор», — начала она после того, как представила его зрителям. — Думаю, вы не будете спорить с тем, что это название банально до пошлости. Неужели ни вы, ни кто-либо еще из вашей творческой группы не сумели придумать ничего более оригинального?

— А мы и не ставили себе такой цели, Вера, — спокойно отвечал Дима. — Мы как раз считали, что название передачи должно быть простым, понятным и близким каждому. Оно должно быть… домашним, если можно так выразиться. Как психолог могу вас заверить, что какое-нибудь вычурное претенциозное название не настроило бы зрителей и участников на нужный лад, наоборот, вызвало бы подсознательное отторжение. И так к психологам в нашем обществе все относятся с недоверием и настороженностью. А «Задушевный разговор» вызывает ассоциации с чем-то привычным, комфортным, неспешным. И к тому же я совсем не считаю слово «душа» банальным. Как и сам предмет, который оно обозначает. Так что мне нравится название нашей передачи. В нем заложено сразу несколько смыслов…

— И один из них в том, что бывает разговор «за жизнь», а у вас разговоры «за душу»? — усмехнулась ведущая.

— Интересная какая у вас трактовка. — Дмитрий стойко держал данное себе обещание не поддаваться на ее провокации. — Но я имел в виду несколько иное. Не просто откровенная беседа, но общение душ, коммуникация на некоем более глубоком… или, если хотите высоком уровне, нежели просто вербальный…

— «Коммуникация», «вербальный», «подсознательное отторжение», — тут же прицепилась к словам Вера. — Вам не кажется, что вы выражаетесь слишком наукообразным, далеким от нормального общения языком? Неужели вас не смущает, что это может отпугнуть зрителей, которые просто-напросто не поймут, о чем вы говорите?

Ответом Дмитрия стала обезоруживающая улыбка.

— Вы совершенно правы, Вера, — кивнул он. — Вынужден признать за собой этот грех. Как и многие мои коллеги, я часто сбиваюсь на так называемый птичий язык. Но того, что это не понравится зрителям, я не боюсь. Я стараюсь постоянно поддерживать контакт с ними, каждый день общаюсь с множеством людей в Твиттере, в своих блогах на социальных сетях и на собственном сайте, — он особенно четко выговорил электронный адрес, — и знаю, что подавляющее большинство зрителей нашей передачи — это умные, знающие, образованные люди. И им, конечно, хорошо знакомы термины, которые в наш век информации известны каждому грамотному человеку.

Сказав это, Дмитрий вновь улыбнулся, надеясь, что эта улыбка попадет в запись. И каждая его поклонница в этот момент вздохнет у экрана: «Ах, это он сказал обо мне! Это он меня назвал образованным современным человеком…»

А тем временем ведущая уже перевела разговор на другую тему.

— Поговаривают, что среди ваших клиентов много известных людей. — По сути это был вопрос, но фраза прозвучала скорее утвердительно. — Художник Илья Емельянов и его жена, актриса Елена Емельянова [1 — Персонажи романа Олега Роя «Галерея «Максим»».], режиссер Алексей Соколовский [2 — Персонаж романа Олега Роя «Капкан супружеской свободы».]… Музыкальный продюсер и ведущий передачи «Алло, мы ищем таланты!» Кирилл Пономаренко регулярно ходит к вам на сеансы. И знаете, когда слышишь подобные разговоры, возникает чувство, что вы сами же и распускаете подобные слухи, чтобы набить себе цену.

Но Дмитрий не попался и на эту удочку.

— Можете думать что угодно, Вера, — сдержанно отвечал он. — Спорить с вами, что-то доказывать и уж тем более обнародовать информацию, кто является моим клиентом, а кто нет, я все равно не буду. Это что-то вроде врачебной тайны, и разглашать такие сведения я не имею никакого права.

— Ну так все-таки Кирилл Пономаренко — ваш клиент или нет? — не сдавалась Вера.

— Что ж, если для вас это важно, то он мой хороший приятель.

— Скажите, Дмитрий, а у вас есть хобби? — Похоже, Вера была мастером перескакивать без всякого перехода с одной темы на другую. — Чем вы занимаетесь в свободное время? Препарируете живые организмы в тщетной попытке найти, где скрывается эта самая ваша пресловутая «душа»?

— Не думал, что произвожу впечатление столь кровожадного человека. — Он счел, что в этот момент будет уместно рассмеяться. — Боюсь разочаровать вас, Вера, но увлечения у меня мирные и безобидные. Я интересуюсь историей кино и в свободное время, которого у меня, к сожалению, очень немного, с удовольствием смотрю старые фильмы — как отечественные, так и зарубежные.

— То есть дома у вас целая фильмотека? — Тут же сделала стойку Вера. — А можно полюбопытствовать, где вы берете эти фильмы?

«Ох, Верочка… Да ты предсказуема, как рифмы в современных песнях, — усмехнулся про себя Дима. — Сейчас ты ждешь от меня признания, что я на халяву скачиваю фильмы в Интернете, после чего тут же пойдет речь об авторском праве и проблеме пиратства… Нет уж, дорогая, не дождешься».

И с выражением полной искренности на лице тут же поведал собеседнице, что диски покупает исключительно лицензионные и к тому же почти каждую неделю выбирается в «Иллюзион» на Котельнической набережной. Это, кстати, было чистой правдой — с тех пор как кинотеатр открылся после ремонта, Дмитрий часто позволял себе такое удовольствие.

— И с кем же вы туда ходите? — похоже, ведущей не давала покоя его личная жизнь.

— Один, — обезоруживающе улыбаясь, сообщил Дмитрий. — Предпочитаю дневные сеансы в будние дни, когда в зале поменьше народу.

Время бежало быстро, беседа текла на удивление ровно, без неожиданностей, но Дмитрий понимал, что расслабляться не стоит. Наверняка Вера припасла в рукаве козырь, возможно, и не один. Так и было. Ведущая заговорила о том, что большинство зрителей его передачи — женщины, и участники беседы пришли к компромиссу, что в России женщины гораздо больше интересуются психологией, чем мужчины, которые в глубине души все еще считают обращение к психотерапевту проявлением слабости. После этого Вера весьма ловко перевела разговор на личную жизнь Дмитрия и недвусмысленно намекнула на его роман с владелицей телекомпании. Дима был готов к этому и, как истинный джентльмен, все отрицал. Да, он очень уважает Марину Леопольдовну, они друзья, коллеги, единомышленники, их сотрудничество очень плодотворно, но близких отношений между ними нет. Однако отделаться от Язвы Верочки было не так-то легко.

— Во всяком случае, раньше на всех светских мероприятиях вас регулярно видели с ней, — заявила ведущая. — Но вот уже достаточно долгое время вы повсюду появляетесь один. Почему? У вас нет не только постоянного, но даже временного партнера? Сапожник без сапог — учите других налаживать, как вы выражаетесь, межличностные связи, а сами одиноки? Или у вас какие-то тайные пристрастия, которые вы тщательно скрываете? Вас возбуждают мужчины, подростки или?..

Дмитрий демонстративно вздохнул. Он был готов и к этому вопросу, более того, почти не сомневался, что Язва Верочка обязательно его задаст. И заранее решил, что ответит на него так, чтобы его слова выглядели бы как можно более искренними. Нет, конечно, он не собирался озвучивать на всю страну истинное положение вещей и рассказывать в эфире, что после той истории с Полиной его интерес к женщинам, и прежде-то не слишком бурный, постепенно начал угасать, а за время общения с Мариной и вовсе сошел на нет. Дмитрий все так же пользовался успехом у противоположного пола, точнее, нет, не так — этот успех значительно вырос вместе с популярностью… Но теперь самому Диме это было абсолютно не нужно. Настолько не нужно, что он стал подозревать, что превратился в асексуала. На что его супервизор Ник-Ник отвечал: в наше время это в порядке вещей. Многие мужчины и женщины перестают ощущать сексуальное влечение. И не только те, кто уже разменял пятый десяток, но даже и более молодые. И ситуация все ухудшается. Однако ничего этого Дима, разумеется, говорить не стал, а преподнес ведущей и телезрителям заранее приготовленную байку.

— Видите ли, Вера, — проникновенным тоном начал он, — в моей жизни случилась одна история… Обычно я никому ее не рассказываю, но раз уж у нас с вами вышел такой доверительный разговор… Дело в том, что была одна девушка… Я не зря употребил слово «одна» — она была и по-прежнему остается для меня единственной в мире женщиной. Извините за столь вычурный оборот, но это именно так и есть.

— И что же? — усмешка на лице ведущей явно выглядела недоверчивой.

— Это произошло много лет назад, — продолжал актерствовать Дмитрий. — Мы собирались с ней пожениться, уже подали заявление в ЗАГС. И вдруг совершенно случайно, во время какой-то лотереи в торговом центре, выиграли горящую путевку на двоих в Анталию. Она шутила, что эта поездка станет нашим добрачным свадебным путешествием. А у меня промелькнула мысль: наверное, это плохая примета — ездить в свадебное путешествие до свадьбы. Но тогда я еще не верил в плохие приметы.

— И что же? — снова повторила Вера, но на этот раз ее лицо уже не выглядело столь недоверчивым, а в интонации читалась явная заинтересованность.

— Мы прекрасно отдыхали, — Дмитрий добавил голосу трагичности, — но однажды утром она решила пойти искупаться до завтрака. А я остался в номере. Накануне ночью мы допоздна были на дискотеке, и утром я хотел только одного — спать. Мы договорились встретиться в ресторане. Она ушла — и больше я никогда не видел ее… — он сделал выразительную паузу — …живой. Через некоторое время меня разыскал менеджер отеля и сообщил, что моя возлюбленная утонула. Несчастный случай… Она неплохо плавала, но, очевидно, что-то произошло. Может, заплыла слишком далеко и у нее свело ногу судорогой. На берегу в это время было еще мало народу, и то, что она тонет, заметили слишком поздно. Спасатели не успели прийти ей на помощь…

— Какая печальная история. — Гримаса на лице ведущей, видимо, призвана была изображать сопереживание. — И с тех пор вы?..

— Да, с тех пор я один, — сдержанно кивнул Дима. — Так уж вышло, что ни одна женщина не может заменить мне мою любимую. Я все время помню о ней, разговариваю с ней, советуюсь, как будто она жива… Видимо, я из породы однолюбов. Такие, как я, в наше время уже почти все вымерли.

— А как ее звали, вашу подругу? — Тут же, неизвестно зачем, поинтересовалась ведущая.

— Жанна, — само собой вырвалось у Дмитрия первое пришедшее на ум женское имя. Не иначе сыграла свою роль с утра засевшая в голове песня о стюардессе.

— Что ж, я всей душой вам сочувствую, — проговорила, помолчав, Вера.

Дмитрий искоса взглянул на нее. А ведь, и правда, она, похоже, поверила… И если это действительно так, можно с гордостью утверждать, что он одержал блестящую победу. Не каждому, ох, не каждому удается обвести вокруг пальца Язву Верочку…