Лиза сидела за партой и делала вид, что переписывает уравнения с доски, но мысли ее были заняты не тем, совсем не тем… Когда Вера Ивановна отворачивалась, она тут же улучала момент и оглядывалась, якобы то за ластиком к соседке, то за линейкой, а сама краешком глаза смотрела на четвертую парту в среднем ряду, туда, где сидел Петя…

Петя был не то чтобы записным красавцем — с непослушными рыжими вихрами, торчавшими в разные стороны, немного полноватый, с веснушками на лице, но Лизе он казался просто замечательным.

А началось все с того злополучного дня, когда его за плохое поведение учительница пересадила на первую парту — прямо к ней, Лиза как слабовидящая всегда сидела впереди. Больше желающих сидеть здесь не было. У них в классе, наоборот, последние места считались самыми престижными.

Он ничего такого уж особенного не говорил, пару раз попросил списать, заглядывая через ее плечо, потом сломался его карандаш, и она одолжила ему свой. Еще он сказал что-то такое смешное, отчего она так и прыснула, да так громко, что учительница сделала ей замечание. Но урок кончился, Вера Ивановна вышла из класса, и Петя, быстро собрав свои вещи, пересел обратно, к своему другу Мише. Теперь ей стало скучно сидеть за партой одной, и любимый урок литературы уже не казался таким интересным. Оказалось, что куда как веселее быть рядом с Петей, смеяться над его шутками, чем послушно переписывать примеры с доски и слушать учительницу. Петины веснушки и непослушные вихры стали ей вдруг милее всего на свете. Вот уже три недели, как продолжалась эта любовная лихорадка… Но Петя вроде бы зазнался и совсем не обращал внимания на девочку в смешных очках.

Лиза почувствовала насущную необходимость срочно поделиться с кем-нибудь своим сердечным секретом. Самый близкий человек, конечно, мама, но ей о таком не расскажешь. Она будет ругать ее, обзовет легкомысленной. Она говорит, что надо думать о том, чтобы развивать и пестовать свои способности, а не заниматься глупостями. Потому что от рождения она отличается от других детишек, не болезнью, а даром природы, и было бы непростительно не использовать его. А подумать о глупостях еще успеется. А вообще мама в последнее время грустная и сердитая, ей и так нелегко приходится — из последних сил выбивается, чтобы и ей, Лизе, в том числе, было хорошо, а тут еще она со своими проблемами. А Лиза так мечтала, чтобы мама хоть иногда на минуточку стала не такой серьезной, а превратилась бы в смешливую девчонку. Но это так, только мечты…

Получается, что Лизе сейчас некому довериться.

Друзья-то у нее есть, но что за друзья — такие же отличники, как и она. Что они понимают в любовных делах?

Ее кто-то толкнул в плечо. Она обернулась и увидела улыбающееся лицо Марины.

— У тебя есть домашнее задание по русскому? — заговорщицким тоном поинтересовалась она.

Лиза кивнула.

— Дашь списать?

— Дам. Но мне нужно с тобой посоветоваться.

— Ладно, вот когда перепишу…

Хотя… Почему бы нет? Лиза украдкой взглянула на часики, подаренные мамой, — циферблат в виде мишки, на плетеном ремешке с мордочками из мультфильмов. Еще десять минут до конца урока. Маринка, конечно, немного зазнается, но она вроде девчонка ничего. Лизе было немного стыдно рассказывать о своих чувствах постороннему человеку, и она не решилась бы, если бы та сама не попросила дать списать. Кроме того, она потребует с нее страшное обещание молчать и не выдавать тайну, так что за секретность можно быть спокойной.

На перемене они отправились в туалет, где Маринка старательно, высунув язык, списывала упражнение из тетради Лизы. А та, запинаясь и нервничая, сбивчиво говорила:

— Мне нужно тебе кое о чем рассказать. Мне нравится в нашем классе один человек.

Марина оценивающе и первый раз с неподдельным интересом взглянула на Лизу, потом хмыкнула.

— Это кто же?

— А ты обещаешь молчать? Только никому не говори ни в коем случае, он не должен знать.

Марина сделала страшные глаза:

— Конечно, не скажу, ты что, я же не предательница. Погоди, погоди… Это Петька, что ли? Посидели вместе один урок, а теперь ты и влюбилась, Овсянникова?

Лиза кивнула:

— Нет, это не совсем то. Просто он замечательный человек, мне так кажется, понимаешь?

— Угу, — хихикнула Марина.

— Я хочу сыграть ему на празднике на фортепиано.

— Только у тебя нет никаких шансов, — скептически заметила Маринка, — это я ему нравлюсь. — Она оглядела Лизу с головы до ног: — Да ты себя видела вообще? Держи свой русский, — и, презрительно швырнув тетрадку владелице, гордо удалилась.

И началось. Лиза проходила по коридору и слышала шушуканье за спиной: Марина со своими бойкими подружками перемывала ей косточки. Однажды, когда она шла из школы домой, кто-то из стайки этих девчонок крикнул:

— Овсянникова влюбилась в Лукина!

Лиза обернулась и увидела, как Марина поспешно отвела взгляд.

Самое страшное, что об этом, похоже, постепенно узнали все, в том числе и сам Петя.

Как-то он крикнул ей на перемене:

— Крокодил в очках влюбился!

Она смотрела на него и не узнавала: разве это тот самый мальчик, который так мило шутил и болтал с ней тогда? А теперь он смеется уже над ней, рот его кривится в злой ухмылке.

Она убежала в туалет и там долго плакала, закрыв лицо руками.