Жизнь потихоньку налаживалась. Степанков много работал, мотался в командировки, планировал поездку в город детства, перезванивался с Милой. Кстати, в последнее время она совсем запропала. Тоже не вылезала из командировок. Изредка бывала у Степанкова. Больше между собой они ничего не выясняли — того разговора хватило обоим. У Милы тогда камень с души свалился. О письме она тактично молчала. Если нужно, скажет сам. Степанкову же эти встречи урывками не нравились, как не нравились и ее долгие командировки. Он предложил ей сменить работу. Его фирме постоянно нужны были переводчики, референты, редакторы. У них все время что-то срывалось в маркетинговом отделе. И он бы посадил туда Милу, определил бы ей хороший оклад.

— Перестань ты переводить для этих киношников, — убеждал он ее, — ты же у них не в штате. У тебя только временные контракты. Даже трудовой книжки нет. То, что я тебе предлагаю, для тебя шаг вперед, пойми!

— Я не могу пойти в твою фирму, не могу гарантировать, что буду стабильно работать полный день и даже больше, как работают во всех маркетинговых отделах. У меня больной ребенок. Не думай, что это так просто.

С его точки зрения, эти доводы были несерьезны. Она рассуждала, как человек, который рассчитывает всю жизнь быть молодым и здоровым. Не думала о будущем. Или ей нравится компания, которая там у них, на этой ее работе? Ее друзья? Какие могут быть друзья, когда она должна быть с ним, со Степанковым! Что-то не укладывалось у него в голове.

И Степанков решил принять меры. Прежде всего нужно было поговорить с Арсением. Он решил, что сделает это сразу после поездки в родной город.

Перед самым отъездом позвонил Лизе, поинтересовался, как у нее дела, как учеба. Девочка обрадовалась его звонку и сообщила, что мама опять в командировке, а папа заходит только тогда, когда мама дома, а так он все время занят.