Глава четвертая
в которой Геля выигрывает литературный конкурс, злобная ведьма Цестинда возрождается к жизни, и маленькому герою приходится вновь отправляться на подвиги
Итак, прошло много-много лет. И в середине прошлого века неподалеку от того места, где когда-то стоял жуткий дом злобной колдуньи, построили базу отдыха. Рядом с лесом, который давным-давно уже снова стал зеленым и густым, выкопали красивый пруд, поставили на его берегу уютные домики, разбили клумбы, проложили дорожки, отгородили территорию изящным кованым забором и назвали базу «Митрофаново» — в честь деревни Митрофановки, которая, судя по старым картам, когда-то была неподалеку. С тех пор база круглый год принимала в свои объятия отдыхающих по путевкам от профсоюза — кого по одному, а кого и целыми семьями. Днем все вместе гуляли по лесу, удили рыбу в пруду, летом плавали на лодках, купались, загорали и играли на лужайках в футбол и волейбол, а зимой бегали на лыжах и катались с ледяных гор. По вечерам, после ужина, когда взрослые отправлялись на танцы или смотреть кино, их сыновья и дочери собирались где-нибудь в укромном уголке и рассказывали друг другу страшилки про ребят, которые якобы погибли на этой самой базе отдыха при ужасных и таинственных обстоятельствах. Но только, как это обычно бывает, никто толком в эти байки не верил, кроме самих рассказчиков… Да и они, наверное, тоже не очень.
Потом началась перестройка. Фабрика, владевшая «Митрофановым», разорилась и закрылась, и база отдыха, которой больше никто не занимался, пришла в запустение. Пруд зарос ряской, лодки прохудились и сгнили, здания обветшали. Некогда чудесный уголок превратился в мрачные руины. И так продолжалось почти двадцать лет. До тех пор, пока лет пять назад одному богатому человеку не пришла в голову идея воскресить базу отдыха. А почему бы и нет? Места там красивые, экология хорошая, хотя от города не так уж далеко. И коммуникации все уже имеются. Привести в порядок территорию, застроить, оборудовать как следует, дать рекламу, и народ валом повалит.
Сказано — сделано. Предприниматель оформил необходимые документы, нанял строителей, обсудил с архитекторами план, и работа закипела. Домики отремонтировали, пришедшие в негодность строения снесли и построили новые — этакие рубленые избушки в вечно модном русском стиле. Через речку перебросили мост, разбили клумбы и цветники, наставили беседок и скамеек, соорудили из деревянных кругляшей дорожки по всей территории и тропу к еще одной митрофановской достопримечательности — старой мельнице. Появились здесь и русская баня, и финская сауна, и бассейн, и помещения для бильярда и боулинга. Словом, еще совсем немного, и база отдыха готова будет принимать гостей. Название ей новый хозяин тоже решил сменить, сочтя, что «Митрофаново» звучит не слишком красиво. Пусть лучше будет «Зеленая дубрава».
Тут надо сказать два слова о владельце базы, точнее, о его семействе. Потому что интересует нас не сам предприниматель и его супруга, а их единственный ребенок — дочь Ангелина. Как раз к тому времени Геле, как называли ее дома, исполнилось тринадцать лет. Родители в ней души не чаяли, и потому девочка выросла довольно капризным и избалованным существом, уверенным в том, что ей все на свете позволено. Одевалась Геля только в брендовую одежду из последних коллекций ведущих модельеров, и все ее многочисленные гаджеты были исключительно новейших моделей. Как всякая гламурная барышня, она больше всего на свете любила розовый цвет, стразики и свою маленькую собачку Тиффани. А еще — это было уже не совсем гламурно, скорее готично — Ангелине очень нравились ужастики. Настолько нравились, что в один прекрасный день девочка вообразила, что и сама может сочинять страшные истории. К работе Геля подошла очень серьезно, все выходные просидела за ноутбуком и создала, как ей казалось, настоящий литературный шедевр про белокурую фотомодель Ангелину, которая попала в мрачный старинный замок, где жил прекрасный и коварный юноша-вампир.
Едва поставив последнюю точку, Геля тут же отправилась на популярный сайт интернет-авторов, пишущих фэнтези, опубликовала там свое творение и села ждать восторженных откликов. Но почему-то не дождалась. Вернее, отклики были, только отнюдь не восторженные. Читатели не сказали ни одного доброго слова о замечательной вампирской истории. Большинство из них безжалостно высмеяли и стиль, и сюжет, и персонажей, только несколько человек, которые поняли, что текст написан ребенком, мягко посоветовали автору больше читать хороших книг и подтянуть русский язык. Читая отзывы, Геля рыдала от обиды и в конце концов со злости даже разбила новенький планшет об стену. Дня два она была в депрессии (ей очень нравилось это слово, тоже, разумеется, почерпнутое из Интернета) и заявляла, что никогда в жизни, ни за что больше не будет ничего писать, даже сочинений в школе! Но на третий день Геля передумала. В ее светловолосой голове созрел план, как она может всем отомстить…
Ангелина отправилась к папочке и заявила, что в этот раз хочет получить особый подарок на приближающийся день рождения. Колечко из розового золота и швейцарские часики могут подождать. А вместо этого папина фирма должна устроить в интернете литературный конкурс на лучший ужастик. И во всеуслышание объявить победителя, которым, разумеется, станет она, Геля.
Отец, услышав такую просьбу, больше смахивающую на приказ, слегка обалдел. Но так как он обожал свою дочь и никогда (ну, почти никогда) ни в чем ей не отказывал, то обдумал предложение и пришел к выводу, что в нем есть очень даже здравое основание. База отдыха к весне уже откроется, так почему бы не начать рекламную кампанию уже сейчас? Действительно замутить конкурс, который хочет Гелька, а в качестве приза отправить десяток победителей в «Зеленую дубраву». Тогда название базы засветится в Интернете, его увидят тысячи людей, на халяву отдохнувшие победители конкурса расскажут о «Дубраве» друзьям и знакомым, а те — своим. И пойдут круги по воде.
Подсчитав, во что обойдется ему подобная реклама, взвесив все за и против, бизнесмен сказал дочке:
— Геля, я решил принять твое предложение. Но при условии, что конкурс мы проведем только среди твоих ровесников.
И увидев, как нахмурилась дочь, добавил:
— Милая, надо учиться быть объективной по отношению к себе. Нам с мамой очень понравилась твоя страшная история, но, сама посуди, она все же не может быть лучше всех рассказов, написанных взрослыми авторами.
Ангелина надула губы, но промолчала. Как ни хотелось ей утереть нос всем своим критикам, она все же вынуждена была признать, что папа прав.
— Ну ладно, давай так, — согласилась девочка. — А какой будет первый приз для меня? Может, поездка в Майами?
— Почти угадала! — засмеялся отец. — Действительно поездка. Только не в Майами, а немного поближе. На мою новую турбазу. Ты и еще человек десять ребят-победителей в новогодние каникулы отдохнете вместе с родителями в «Зеленой дубраве».
— Ну не-е-ет, — разочарованно протянула Геля. — Я так не согласна!
— А я не согласен иначе, — уперся отец.
Расстроенная Геля думала до вечера и перед сном заявила отцу:
— Ладно, ты меня уговорил… Почти. У меня только два условия. Во-первых, десять победителей — это слишком много. Хватит и пяти, максимум семи. А во-вторых, никаких родителей! Если я и поеду туда, то только без вас!
— Гелечка, ну что ты такое говоришь?! — мама, которая тоже присутствовала при разговоре, всплеснула ухоженными руками с французским маникюром. — Кто ж тебя отпустит туда одну? А других детей?
— Но ведь отпускают же других ребят в детские лагеря? — тут же возразила дочь. — У нас уже пол класса ездили куда-то одни. И только я все время с вами, как пришитая. Нет уж, хватит! Мне пора взрослеть и это. становиться независимой, вот.
Не стану утомлять вас подробностями этого семейного спора, тем более что затянулся он надолго. Скажу только, что Геля вышла из него победительницей, поскольку сумела настоять на своем. Папа в конце концов сдался и согласился принять в «Зеленой дубраве» только детей. Конечно, ради этого придется придумать специальную программу, усилить охрану, пригласить педагогов, аниматоров и так далее, но чего не сделаешь ради любимой дочки?
Словом, литературный интернет-конкурс на лучший ужастик состоялся и прошел вполне успешно. В нем приняли участие несколько сотен юных авторов в возрасте тринадцати-четырнадцати лет, но первое место, разумеется, занял рассказ о красавце-вампире и фотомодели Ангелине.
С награждением все вышло не слишком гладко, кто-то из ребят отказался от поездки сам, кого-то не отпустили родители. Но в итоге все утряслось. На новогодние каникулы, которые были уже не за горами, в «Зеленую дубраву» должны были отправиться первые отдыхающие — восемь мальчиков и девочек во главе с Гелей. И на турбазе начали старательно готовиться к этому событию.
Разумеется, несмотря на малое количество гостей, численность персонала «Зеленой дубравы» была намного больше. Охранники, повара, официанты, посудомойки, уборщицы, истопники, рабочие. А теперь к этой команде добавились педагоги и детские аниматоры. Возглавила их группу некая Зоя Львовна. Владельцу турбазы ее очень рекомендовали знакомые как отличного педагога, но Гелиному отцу эта дама неопределенного возраста не слишком понравилась — типичный сухарь, синий чулок в старомодном коричневом костюме и со строгим пучком блеклых волос на голове. При первой встрече она с места в карьер начала что-то занудно толковать о синтезе педагогических методик Песталоцци, Лесгафта и Ушинского. Бизнесмен тут же испуганно замахал руками:
— Стоп-стоп, Зоя Львовна! Я в педагогику не лезу, это по вашей части. Главное, чтобы вы за детьми хорошо смотрели!
Однако на маму Гели педагогиня произвела совсем другое, куда более благоприятное впечатление. И услышав заявление супруги, что такому надежному и ответственному человеку, как Зоя Львовна, она, пожалуй, может доверить свою дочь на каникулы, владелец турбазы все же принял педагогиню на работу. На радостях та задолго до начала праздников отправилась в «Зеленую дубраву», чтобы, как она сама выразилась, «подготовить наглядную агитацию, утвердить культурные мероприятия и провести осмотр корпусов на предмет наличия зимних одеял».
Не знаю уж как с «предметом наличия», но в целом «Зеленая дубрава» была готова к приезду юных гостей. В одноэтажном деревянном домике, где предстояло жить ребятам, было чисто, тепло и уютно. Отопление, водопровод, кухня, бассейн и все остальное, необходимое на турбазе для зимнего отдыха, работали без перебоев. Территорию по-новогоднему украсили, поставили на самом видном месте нарядную елку, развесили на деревьях разноцветные фонарики, на лужайке за столовой залили каток и даже слепили на газоне перед административным зданием снеговика. По традиции на голову ему водрузили блестящее новенькое ведро, в руки дали швабру, а вместо носа воткнули самую большую морковку, которая только нашлась в кухне.
Однако Зое Львовне, которая, едва приехав, тут же пошла критически осматривать турбазу, понравилось далеко не все. Снеговика она еще стерпела, только поморщилась, но когда увидела на краю поляны огромный дуб, уже не стала сдерживаться.
— Это что еще за сухостой? Он же портит всю картину! Спилите его немедленно!
И потопала инспектировать дальше, а двое рабочих, получивших от нее этот приказ, только переглянулись. Им совсем не хотелось возиться с гигантским деревом, которое разве что динамитом взрывать… Но делать было нечего, хозяин по телефону велел слушаться эту тетку, как его самого, и не имел ничего против того, чтобы старый дуб спилили. Так что рабочие отправились за инструментом, а дуб, который, разумеется, все слышал, вздрогнул так, что заскрипели толстые сучья и посыпались куски коры. Он понял, что еще чуть-чуть — и может произойти непоправимое. Столько времени его не трогали — и на тебе! Сначала поставили чуть не на корнях домики, залили площадку вокруг бетоном, лишив его возможности шевелиться, а теперь и вовсе срубить хотят! Дуб насмотрелся на современную строительную технику, видел, как скоро и зло работают новые бензопилы и понял, что шансов выжить у него нет. Еще он подумал о том, что если его спилят, то прервется связь с волшебной страной, а тогда. О, волшебная страна! И тут в крону дубу пришла мысль.
Дуб начал, напрягаясь изо всех сил, толкать корнем металлический ларец с запечатанным в нем злым духом колдуньи поближе к поверхности земли. Это было трудно, за годы корни дерева тесно сплелись между собой, да и ларец с ведьмой лежал глубоко — хорошо постарались мужики пятьсот лет назад. За это время земля сильно утрамбовалась, и рыхлый когда-то чернозем стал похож на камень. От натуги дерево заскрипело на всю округу так, что даже рабочие, возвращающиеся с инструментом, услышали.
— Вон как трещит, — заметил один. — Может, сам рассыплется, а? Может, не будем его трогать? Так возиться неохота.
— Ну да, будем до весны ждать, пока он рассохнется, — ответил второй. — Давай уже работать! Сказано тебе пилить, значит, пилить!
Дуб удвоил усилия. Кое-где сугробы стали вспучиваться, сначала незаметно, потом все сильнее. Он пыхтел и скрипел, устало мотал ветвями и снова напрягал изо всех свои корни. И его труды не пропали зря — вскоре ларец был уже у самой земли, а дуб, измученный и уставший, замер, чтобы передохнуть.
— Ну, давай! — скомандовал рабочий и взял в руки пилу. — Заходи оттуда! — крикнул он. Другой послушно обошел дерево.
Зубья пилы с визгом врезались в кору. Толстая, плотная, она некоторое время защищала ствол, но тягаться с закаленной сталью не могла. И вот пила вгрызлась в древесину ствола, а дуб почувствовал резкую боль. Решившись, он размахнулся и ударил одной из веток.
— Ай! — закричал работяга, выронил пилу и схватился за голову. — Ты что дерешься?
— Кто дерется? — непонимающе заморгал другой.
— Кто, кто? Ты!
— Я? А ты, случаем, это, не сбрендил? С головой все у тебя в порядке? Я пилу тяну!
Первый рабочий почесал в затылке, не понимая, что происходит.
— Ладно, проехали, давай работать! — сказал он и наклонился, чтобы поднять пилу. Но не успел разогнуться, как почувствовал еще один удар по затылку, гораздо сильнее первого.
Мужчина обернулся — сзади никого не было, только шаталась здоровая ветка.
Рабочий снова нагнулся за пилой, только на этот раз повернулся спиной к стволу, чтобы уличить негодяя. А дубу только этого и надо было. Размахнувшись как следует, он так врезал рабочему, что тот отлетел на несколько метров прямо в сугроб. Пила сломалась с резким тренькающим звуком — лопнула, как перетянутая струна.
— Ни фига ж себе! — присвистнул второй рабочий, увидев из-за ствола, как товарищ отлетел в сторону. — Во дает!
Из сугроба раздался злобный вой, получивший пинок работяга кинулся с кулаками на своего напарника. Завязалась драка, и огромный дуб получил передышку. Изрядно намяв друг другу бока, рабочие остановились перевести дух. И вовремя. По расчищенной дорожке шла Зоя Львовна.
Она остановилась около дуба, перед которым замерли смущенные драчуны, опустила на кончик носа очки с толстыми линзами, вперилась пронзительным взглядом в работяг и спросила:
— Как продвигается работа?
— Нормально. Пилим вот, — промямлил один.
— Это хорошо, — кивнула Зоя Львовна. — Завтра уже дети приезжают, нужно все подготовить, — и неожиданно добавила: — Я вот вся в делах, вся в делах, ни присесть, ни прилечь… С раннего утра до поздней ночи кручусь, еле пообедать успела. А теперь вот после еды в сон клонит. — педагогиня не удержалась и сладко зевнула во весь рот.
— Вам бы выспаться, — вежливо заметил рабочий, пряча за спину обломок пилы.
— Не в этой жизни, — махнула рукой Зоя Львовна. — Ну что вы встали, пилите!
И медленно побрела прочь по дорожке.
Рабочие вновь повернулись к дубу, и тут один из них, посмотрев вниз, удивленно воскликнул:
— Ого! Это еще что такое?
Напарник тут же подскочил к нему и тоже увидел ларец, который усилиями дуба уже поднялся из земли и виднелся из-под снега. Рабочий наклонился и ловким движением вытащил непонятную вещь.
— Красивый сундучок! — проговорил он, рассматривая ларец. — Похоже, старинный. Неужели мы клад нашли?
— Вряд ли. — засомневался другой. — Скорее всего, внутри ерунда какая-нибудь. Погляди, там что-то написано!
— «НИОТКРЫВАТЬ»… — прочитал рабочий. — А как же его открыть? — тут же поинтересовался он.
— Ща попробуем, — ответил его товарищ и, вытащив из кармана отвертку, поддел ею крышку ларца.
Ларец тут же распахнулся, и из него повалил дым, густой и черный, перемешивающийся с яркими вспышками искр. Вдруг какой-то невиданной силой рабочих отбросило в сторону, и они, не успев опомниться, оказались в сугробе. С изумлением и ужасом оба наблюдали, как из ларца вылетело что-то темное и огромное, похожее на привидение — с дырками на месте глаз и невообразимых размеров пастью. Грозно проплыв над ними, отчего работяги так и вжались в сугроб, призрак полетел дальше, догнал бредущую по дорожке Зою Львовну и скрылся прямо в ее зевающем рте.
— Ты тоже это видишь? — прошептал один рабочий, схватив другого за руку.
— Угу, — только и смог промычать тот.
А смотреть было на что: с педагогии ей явно творилось нечто неладное. Сначала она схватилась за горло, будто проглотила что-то горячее, потом начала сама себя душить, а затем закашлялась. Кашляла и кашляла, и вдруг перестала, замерла. Рабочие подумали, что все странное и непонятное на сегодня закончилось, да поторопились — Зоя Львовна вдруг стала выделывать такие номера, что и глядеть жутко. Руки и ноги ее беспорядочно задергались в разные стороны, туловище извивалось и крутилось, голова заламывалась назад… Создавалось ощущение, что в этот самый миг внутри женщины кто-то борется. Свои нелепые танцы Зоя Львовна сопровождала совсем уж жуткими выкриками и воплями. То засмеется, да так злобно, так дико, то замычит, словно от натуги, то закричит отчаянно.
Наконец, рабочие пришли в себя и кинулись к женщине.
— Что с вами? — встревоженно прокричал один из них.
Педагогиня дернулась еще раз, уронив при этом свои массивные очки. Толстое стекло лопнуло, но она не обратила на это никакого внимания. Наступила сапогом на оправу, неожиданно улыбнулась и ответила каким-то особенным, как будто бы и не своим, нежным и мелодичным, голосом:
— Со мной все в порядке.
И зачем-то направилась к дубу совершенно не характерной для нее легкой походкой. Рабочие, которые совсем уж растерялись, не понимая, что происходит, потопали за ней. Неожиданно взгляд одного из них упал на ларец — тот лежал на снегу, тускло поблескивая на солнце. Рабочий нагнулся, чтобы поднять находку, но сапог Зои Львовны наступил прямо ему на руку.
— Ой, больно же! — взвыл рабочий.
Не обращая внимания на его вопли, педагогиня подняла ларец, внимательно осмотрела его и перевела взгляд на рабочих.
— Ступайте отсюда! — грозно скомандовала она. — И не смейте даже пальцем тронуть старое дерево! Понятно?!
— Как скажете. — забормотали работяги. Они по-прежнему ничего не понимали, но были рады, что их освободили от тяжелой и неприятной обязанности. И потому поспешили унести ноги, пока она не передумала. Или пока не случилось еще чего-нибудь столь же странное и страшное.
Оставшись одна, женщина подошла к сухому дубу.
— Однако же я соскучилась, — проговорила она, обняв черный ствол. — Как приятно видеть хоть что-то родное! Я пятьсот лет просидела в темноте и так просто этого не оставлю. Кстати, как я сейчас выгляжу?
— Так себе, — честно ответил дуб. — Одета, как пугало, сама страшная, на голове дурацкий пучок. Но тебе-то не все равно? Главное, ты теперь на свободе!
— Это верно! А красотой займусь позже, — отозвалась женщина, но все же вытащила шпильки из прически, распуская и взбивая волосы.
— Да, так уже гораздо лучше, — похвалило дерево. — Ты помнишь, что я тебе говорил надо сделать?
Ведьма, а как вы поняли, это именно была ведьма Цестинда, дух которой вселился в тело неосторожно зевнувшей Зои Львовны, усмехнулась.
— Семь детей запугать и убить? Конечно, помню! Думаю, я с этим быстро управлюсь. Как и в прошлый раз. Задача несложная. Подумаешь, делов-то — сопляков напугать! Если б мне тогда не помешал этот гадкий уродец-недомерок, все в мире давно бы уже было по-моему.
Однако дуб покачал кроной, как люди качают головой, когда с чем-то не соглашаются.
— Теперь все уже не так просто, моя дорогая! Настали другие времена. Просто заманить детей лес и запугать уже не получится. Люди теперь другие, в колдовство никто не верит, нечистой силы не боится. Даже дети. Теперь дети знаешь какие пошли? Смелые, наглые, избалованные. И совсем не глупые, куда лучше взрослых разбираются во всякой технике, элек… электронике, — это слово дуб выговорил с запинкой и явным отвращением в голосе. — Таких одной темнотой да сухим лесом не напугаешь, тут нужен более тонкий подход.
— Вот как? — довольная улыбка сбежала с лица ведьмы.
Цестинда на минуту задумалась, но потом воспрянула духом.
— Ничего, я найду способ, как с ними справиться! — бодро заявила она. — Кажется, есть у меня кое-какая идейка. Тем более что мне и карты в руки — как раз завтра они сюда приедут, голубчики. Ровно семь штук, как по заказу! — хихикнула она и снова обняла дуб. Старое дерево зашевелило корявой кроной.
— Только поторопись! Времени не так уж много. И помни, что сила у тебя уже не та, что прежде, — напомнил дуб. — За пределами территории этой турбазы твое колдовство теперь не действует.
— Да что ты, миленький? — колдунья сделала испуганные глаза, и, хихикнув, щелкнула пальцем по дубу. — Спасибо, что предупредил. Но ничего, я и здесь справлюсь! Когда там у них Новый год? Вот как раз в новогоднюю ночь все и провернем.
* * *
В это время в сказочном мире листья на Огромном Дубе вдруг стали желтеть и опадать. Всего за полдня крона заметно поредела. Сказочные существа перепугались, догадавшись, что дело нечисто, и в ужасе стали собираться на очередной Совет. Трубить во все концы не было времени, того и гляди злобная ведьма подчинит себе дуб, а потом доберется и до волшебного царства.
— Это конец! Это конец! — трепетали бабочки.
— Что же делать? Как нам быть? — шептались эльфы.
— Катастрофа! — решили во всех концах сказочного мира. И пришли к единому мнению: — Надо бежать к Эргену!
Обитатели Кронин устремились к Большой горе, за которой жил старый гремлин. По пути к ним присоединялось все больше и больше народу, и вот огромная толпа расположились у подножия горы. Рак-клешнебубен издал жуткий звук, от которого у всех зашумело в ушах, и в ответ на этот призыв, наконец, появился тот, кого по привычке все еще считали героем — великий и бесстрашный Дори. К слову сказать, за пятьсот лет он уже привык к громкой славе и порядком обнаглел.
— Что за шум, а драки нет? Вы чего тут собрались? — грозно спросил он.
— У огромного дуба сохнет крона! — доложили эльфы.
— Значит, ведьма вырвалась на волю! — предупредили мудрые маги.
— Она опять пытается подчинить себе дуб! — испуганно восклицали бабочки.
— Позови Эргена, или мы все погибнем! — взмолились великаны.
Однако Дори не разделил их настроения.
— Чуть что, так сразу к Эргену! — возмутился он. — Может, вы еще и меня хотите позвать, вашего храброго и отважного героя? А вы не думаете, что у нас с Эргеном есть свои дела? Вообще-то он отдыхает! Зайдите попозже, часиков после двух, — и гремлин сладко зевнул.
— Кто меня звал? — раздался басистый голос, и существа, обернувшись, увидели Эргена. Он вышел из-за больших пушистых деревьев, подошел ближе и остановился, опершись на большую трость. Он казался до невозможности дряхлым. Белоснежная борода мудреца опускалась до самых ног, а веки были плотно закрыты.
— О, Эрген, ты все знаешь! — закричали сказочные жители. — Что теперь делать?
Эрген открыл было рот, но его опередил Дорн.
— Известно что, — проговорил он, развалившись на большом камне, закинув ногу за ногу и шевеля большими поросшими кудрявой шерсткой пальцами. — Снова отправим в мир людей какого-нибудь смельчака, который будет отдуваться за всех. Пусть заточит ведьму в ларец и спрячет куда-нибудь подальше, а лучше сожжет, чтобы никому глаза не мозолила…
Сказочные существа с уважением внимали словам Дори, переводя взгляд с мудреца на его сына и снова на старца. Тоте улыбкой слушал маленького гремлина, а затем проговорил:
— Вот видишь, Дори, ты все прекрасно знаешь. Так что тебе и справляться с этой миссией!
— Что? Опять я? — глаза Дори увеличились до небывалых размеров. От его прежней развязности не осталось и следа.
— Да почему опять я-то? Я так уже был! Не слишком ли много для меня испытаний? Как все хорошо, никто даже не вспомнит о Дори! А как миру грозит конец, то сразу «Ты — наш герой, Дори!», «Дори, ты — лучший!», «Дори, ты — гений!». Не хочу я никуда отправляться, я еще с прошлого раза не отдохнул! И вообще, мне в мире людей не понравилось. Там ужасный климат и плохо кормят!
— Но, Дори, ты же лучший!
— Ты ведь наш герой!
— Ты — гений! — послышались возгласы, и весь сказочный народ склонился перед гремлином в низком поклоне.
— Нет-нет-нет! — вскричал Дори. — Не уговаривайте меня! Не надо! Прекратите! В прошлый раз это чуть не закончилось плохо!
Однако отец не стал его слушать.
— Да будет так! Отправляйся, сынок! — прозвучал бас Эргена. — И не забывай о своем медальоне!
— Не-е-ет! — закричал Дори и почувствовал, как земля уходит у него из-под ног и он с бешеной скоростью летит куда-то вниз. — Не-е-ет!
…Гремлин шлепнулся прямо около ненавистного дуба. Сколько раз гремлин видел в страшных снах его мерзкий черный ствол… Хватило одного взгляда на эту корягу, чтобы понять, где он, Дори, находится. Снова мир людей. О нет!.. Дори огляделся и заметил, как же тут все изменилось. Лес поредел и отступил, там и сям выросли симпатичные деревянные домики, вдали справа виднелась узорная кованая ограда, а слева — круглое и блестящее ровным, точно отполированным, льдом небольшое озеро (Дори ведь не знал, что такое каток). Да, здесь стало не в пример красивее и уютнее, чем в прошлый раз, когда вокруг стоял сухой мертвый лес, а за ним — жуткого вида дом колдуньи. Но ведь, получается, страшная ведьма все равно может находиться неподалеку. Бр-р-р!
Случайно Дори посмотрел на свои ноги и ахнул — они были его собственными! Он остался в собственном обличье — все тот же волосатый животик, те же покрытые шерстью лапки с острыми когтями и даже уши — длинные, как у осла, все еще болтались на его голове.
— Человеческий облик! Где человеческий облик? Я так не согласен! Я хочу обратно! — завопил Дори и, разбежавшись, попробовал по-кошачьи забраться по скользкому стволу дуба наверх. Но не вышло — только когти пообломались, а дуб дал ему хорошую оплеуху увесистой веткой.
— Опять ты мне мешаешь? — грозно вскричал Дори.
— Ха-ха-ха, ты вернулся, — скрипуче рассмеялся дуб. — Соскучился?
— Ну да, конечно! Еще бы тысячу лет тебя не видеть! Предатель! — огрызнулся Дори и, поняв, что лучше сменить тон, жалобно попросил. — Пусти на минутку обратно? Они забыли
дать мне человеческий облик… Я мигом вернусь…
— Ну, уж нет! Это твои проблемы, — в голосе дерева явно звучала издевка. — Иди отсюда, пока я тебя не отмутузил как следует!
Перед Дори выстроились в ряд грозные дубовые корни.
— И не забудь, пять дней — и ты останешься со мной навеки, — сладко пропел напоследок
дуб.
Дорн, несчастный и отчаявшийся, смахивая волосатой лапкой слезы, побрел в сторону деревянных домиков. Никогда он еще не чувствовал себя так паршиво.
