В ту ночь Саше снова приснился уже ставший привычным сон. Снилась все та же страшная мрачная пещера, опутанная прочной паутиной, в которой трепыхались подвешенные в разных позах люди. На первый взгляд казалось, что все запутавшиеся в гигантской паутине жертвы незнакомы Саше – но стоило приглядеться, как он начинал различать вокруг себя лица родных и близких людей. Вот почти рядом с ним Стефан, который изо всех сил пытается помочь освободиться отчаянно бьющейся в путах Микаэле, вон поодаль Лиза и ее мать Галина. А с другой стороны – связанная по рукам и ногам, точно распятая на кресте, – Юля. Его Юля! И она так далеко, что у Саши нет возможности ни подобраться к ней, чтобы помочь, ни даже сказать какие-то слова поддержки. В общем невероятном шуме, который здесь стоит – истошных криках, стонах, отчаянных мольбах о пощаде, – Юля все равно ни за что не услышит Сашу…

И, как всегда в этом сне, было страшно. Очень страшно. Но если в предыдущих снах Саша боялся невидимое и неведомое чудовище, которое приволокло их сюда и опутало ужасной паутиной, то в этот раз он вдруг осознал, что никакого чудища на самом деле нет. Никто посторонний, пришедший извне, не виноват. Они все сами создали эту паутину, сами запутали в ней себя и других… Но от этого открытия, как ни удивительно, легче не становилось. Наоборот, делалось еще более страшно – от ощущения безвыходности создавшегося положения, безнадежности и собственного бессилия.

В отчаянии Саша стал оглядываться по сторонам, ища хоть что-нибудь, что могло бы помочь ему спасти себя и других… И вдруг увидел, как на темной серой стене пещеры появилось светлое пятно. Оно росло, наливалось ровным розовым цветом, становилось объемным, и в какой-то момент Саша неожиданно осознал, что происходит – из камня каким-то чудесным образом выросла ветка дерева, сплошь покрытая бело-розовыми бутонами. Он сразу узнал сакуру, хотя никогда ее раньше не видел, ведь фотографии и видео – не в счет… Цветы на глазах раскрывались, становились крупнее и ярче, наливались цветом, превращаясь из нежно-розовых в алые, потом уже в темно-красные, в пурпурные… И вдруг цветущая ветка вспыхнула огнем, лепесток пламени лизнул паутину, крепко державшую Сашины руки. Но странно – это пламя совсем не обжигало, напротив, оно казалось приятно-прохладным. И прочная паутина, которую раньше ничем нельзя было одолеть (чего только он не перепробовал в прошлых своих снах!), стала таять в этом пламени, потихоньку растворяясь и отпуская своих пленников. Освобожденные люди торжествующе вскрикивали. Лишенные своих пут, они не падали на каменный пол пещеры, а летели, летели вверх, все выше – к синему небу, яркому солнцу, счастливые и свободные. Саша летел вместе с ними, а рядом были и Юля, и Стефан, и Микаэла… И вот страшная пещера исчезла, а вместо нее вокруг показалась зелень деревьев, вдоль которых они летели, а впереди заблестела гладь пруда, одновременно и похожего, и совсем не похожего на его любимый Останкинский. И на душе стало легко-легко, до исступления хорошо, как, к сожалению, может быть только во сне – и то очень редко, может быть, всего несколько раз в жизни… И впервые за все это время Саша очнулся не от крика и не с колотящимся сердцем. Нет, он проснулся от собственного счастливого смеха и долго еще лежал в темноте, наслаждаясь не сразу улетучившимся после сна состоянием блаженства…

А дальше было субботнее утро – обычное счастливое утро обычной счастливой семьи. Была середина июня, девочки приехали домой на каникулы, и теперь вся семья наслаждалась долгожданной встречей и честно заслуженным отдыхом. В то утро все выспались и за завтраком, который Юля приготовила с помощью обеих дочек, весело споря, решали, как лучше всего провести выходной день. Настя предложила аквапарк, Яся – 3D-кинотеатр, но оба эти варианта были вскоре отвергнуты из-за Гошки. Годовалому карапузу, который с удовольствием ел рисовую кашу, то и дело норовя забрать у Юли из рук ложку и начать использовать ее самостоятельно, такие развлечения были еще, конечно, не по возрасту – а хотелось отправиться куда-то всем вместе.

– А может, просто съездим погуляем где-нибудь на природе или в парке? – высказалась Юля. – Смотрите, какая погода чудесная!

Погода за окном и впрямь была отличной. На небе – ни облачка, но и изнуряющая жара, так сильно мучившая москвичей в последние годы, тоже еще не началась. Действительно, лучшей погоды для прогулки и представить себе нельзя.

– Знаете что? Мы поедем в Останкино! – решил Саша.

– Ух ты! На телевидение? – оживились Аська и Яська.

– Ну да, конечно, – улыбнулась Юля. – Только нашего Гошку на телевидении и ждут…

– Да уж, он там быстро наведет порядок! – засмеялся Саша.

– Гоша запросто мог бы сняться в какой-нибудь рекламе, – предположила Ася. – Например, памперсов. Или детского питания – вон он как кашу за обе щеки уплетает.

– Нет! Его надо отправить выступать в ток-шоу, – пошутила Настя. – Гошка ведь у нас такой умный! Гораздо умнее, чем многие звезды, которые туда лезут, а у самих вообще мозгов нет, двух слов связать не могут.

– Ну, стало быть, решено, едем в Останкино, – подытожил Саша.

– А разве нас пустят в музей с малышом? – усомнилась Юля.

– Да мы и не пойдем в музей. Просто погуляем по парку и на берегу пруда.

Они отлично провели время. Для начала прокатились на монорельсовой дороге, где пока еще не успели побывать не только Яся с Асей, но и их родители – все как-то было недосуг. Потом, по просьбе девочек, все-таки сходили к телебашне, рассмотрели ее поближе и даже сделали стандартную туристическую фотографию, поочередно «держа» башню на ладони. После чего поняли, что проголодались, и отправились обедать в ресторан на улице Академика Королева. А затем, пока Юля с уснувшим в коляске Гошкой отдыхала на лавочке в тени старинных деревьев рядом с музеем-усадьбой – бывшим крепостным театром Шереметевых, Саша с девчонками гулял в парке неподалеку. Яся и Ася лопали мороженое, катались на аттракционах и чувствовали себя самыми счастливыми людьми на свете.

День уже клонился к вечеру, Юля намекнула, что пора собираться домой, но ее никто не поддержал. И Саше, и Насте с Ясей хотелось еще погулять, и даже проснувшийся Гоша всем своим видом давал понять, что отнюдь не торопится завершить прогулку.

– Пошли обойдем вокруг пруда, – предложил Саша.

Юля согласилась. Она, конечно, знала о том, что у ее мужа есть любимое место в Москве. В самом начале их отношений, еще в период ухаживания, когда Саша был так влюблен, а Юля еще не отвечала ему взаимностью, он однажды привел ее сюда и рассказал, какую роль играет этот пруд в его жизни. И позже, в первый год их совместной жизни, они несколько раз приезжали сюда – погулять, полюбоваться отражением усадьбы и церкви в воде, поговорить о чем-то важном или просто помолчать вместе, ощущая себя единым целым. Потом родились дети, навалились заботы, и они уже перестали приезжать сюда вместе… И, как дала понять жизнь, очень зря.

Неугомонные Яська с Аськой затеяли игру в догонялки и умчались далеко вперед, а Саша с Юлей неторопливо шагали по берегу, наслаждаясь красотой угасающего летнего дня. Саша толкал впереди себя коляску, и сидящий в ней Гошка с интересом изучал все вокруг, иногда принимаясь оживленно лопотать на своем детском языке и показывать пальцем на то, что его особенно заинтересовало. Это были то порхавшая вокруг его головы пара ярких бабочек, то трясогузка, весело скачущая по дорожке перед ними, то промчавшийся мимо шоколадный ирландский сеттер, то художница, воплощавшая на своем мольберте один из красивейших видов Москвы.

Заметив девушку еще издали, Саша замер. Художница сидела к нему спиной, и он не мог видеть ее лица, густые пшеничные волосы, струившиеся по ее плечам, и длинный яркий сарафан цвета весеннего неба показались ему хорошо знакомыми…

Мария!.. Неужели он наконец нашел ее? Встретил после стольких месяцев воспоминаний и мечтаний? И что теперь? Подойти, поздороваться, заговорить с ней? Неудобно перед Юлей… Жена сразу обо всем догадается. Или пусть догадается? Наплевать на все условности, самому подвести Юлю к ней и познакомить этих двух самых важных в его жизни женщин? Нет, это плохая идея, даже нелепая. Наверняка обе будут смущены, почувствуют себя неловко – зачем ставить их в неудобное положение? Но что же тогда? Пройти и сделать вид, что не заметил? Трюк, к которому обычно прибегают все горе-донжуаны. Дешевый и пошлый трюк – но, похоже, ничего другого не остается.

И он, склонившись над коляской, старательно изобразил, будто очень занят ребенком и ничего вокруг его не интересует. Так они с Юлей уже почти миновали девушку, но в последний момент Саша не удержался и все-таки обернулся. В тот же самый миг художница подняла голову от рисунка. Их глаза встретились.

Это была не она. Не Мария. А совсем другая девушка. Тоже очень красивая, тоже лет двадцати, тоже любящая рисовать. Наверное, студентка художественного вуза.