Саше почему-то казалось, что генетическая экспертиза установления отцовства (да и не только отцовства, и материнства тоже) – это сложная процедура, длительный и муторный процесс, требующий множества анализов, серьезных исследований и долгого ожидания результата. Но оказалось, что это уже давно не так. От них потребовалось сдать лишь обычный анализ крови – и в скором времени было готово заключение эксперта. В обоих случаях, и у Стефана, и у Саши, результат получился отрицательным.

– Стало быть, ни один из нас не приходится отцом маленькому Стефану… – Саша не знал, как относиться к этой новости, радоваться ей или огорчаться. С одной стороны, у него упал камень с души – не придется делить сына с другом и мучительно решать, как же быть с карапузом дальше. А с другой – заключение эксперта породило массу сложностей. Где же его настоящий сын, как его искать? Георгий продолжал рыть землю и собирал информацию о швейцарском отделении клиники, но упорно отказывался делиться чем-либо с Сашей, мотивируя свой отказ тем, что отчитываться пока не о чем. Саша уже и орал на него, и умолял, и грозил уволить – все бесполезно. Пока и место нахождения их с Юлей ребенка, и то, кто были его приемные родители, оставались неизвестными. Как оставалось неизвестным и то, кто были настоящие родители Эггера-младшего. А вдруг они тоже стали жертвой изощренного обмана? Вдруг и их убедили, что долгожданный младенец умер, и они до сих пор оплакивают его мнимую смерть? Стефан все чаще поднимал в разговоре эту тревожную тему. Он по-настоящему привязался к этому щекастому карапузу, который так смешно фыркал во время купания, а, едва завидев его, улыбался и тянул к нему ручки, радостно лепеча что-то свое, детское. В его лепете явно различались звуки «па-па-па», и Стефан готов был поклясться, что малыш произносит их вполне осознанно, называя его по-русски – папой. И что же, теперь расстаться с ним? Отдать его другим, чужим людям, пусть даже они и имеют на это право по закону? Нет, это было выше его сил! Это представлялось несусветным горем, которое он, скорее всего, просто не сумеет одолеть…

В отчаянии Стефан поделился своими переживаниями с Микаэлой. Та выслушала его, призадумалась на время, а потом вдруг спросила:

– Скажи, а у Лизы брали кровь на анализ?

– У Лизы? – удивился Стефан. – Нет. А зачем?

Микаэла вздохнула.

– Мне трудно говорить с тобой об этом… Все-таки она твоя жена.

– Да какая она мне жена? – возмутился Стефан. – Моя жена – это ты. Да, конечно, юридически все выглядит иначе… Но это чисто временно. С тех пор как Саша раскрыл мне глаза на ее обман, мне неприятно даже находиться с ней в одной комнате. Я бываю в том доме только для того, чтобы побыть с малышом. Видишь, даже о собственном доме я не говорю «дома», я говорю «в том доме». Потому что там я не ощущаю себя дома. Мой дом здесь, – он жестом обвел уютную гостиную с видом на маленький сад, в котором Джулия играла с веселым щенком, карликовым шпицем, недавним подарком Стефана. То-то было восторга, когда он преподнес ей на день рождения этот пушистый рыжий комок!

– Я знаю, – кивнула Микаэла. – Но я хотела сейчас поговорить с тобой не об этом. Видишь ли, есть шанс, что Лиза… Что ребенок… Ну, словом, что Стефана-младшего родила все-таки Елизавета. Но родила не от тебя, а, прости меня, от другого мужчины… Этот шанс невелик, но он существует, ты уж извини меня за прямоту.

– Вот как? Признаюсь, мне такое даже не пришло в голову… – Стефан развел руками. – Хотя ты права, проверить необходимо. Вот только что делать, если твоя версия подтвердится, – я просто ума не приложу.

– Стефан, – Микаэла похлопала его по ладони, – когда я была в России, то услышала замечательную фразу, Юля мне ее перевела… Она звучит примерно так: «Переживать неприятности надо по мере их поступления». После того, как что-то уже случилось, понимаешь? А не расстраиваться заранее из-за того, что может и вовсе не произойти.

– Да, конечно, ты, как всегда, права. Но, дорогая, если бы ты знала, с каким волнением я жду развязки этой истории! – снова вздохнул он.

– Стефан, я это понимаю, – она горько улыбнулась. – Ведь эта история и меня касается напрямую. Кто знает, что на самом деле случилось девять лет назад с моей дочкой? Вдруг и она на самом деле жива? Сохранилась ли в клинике информация такой давности? Есть ли хоть небольшая вероятность, что я когда-нибудь увижу свою девочку? Где она сейчас, что с ней? Едва я начинаю думать об этом, так сразу чувствую, что готова сойти с ума. Запрещаю себе думать – и не могу этого не делать…

Из ее груди вырвался вздох, похожий на всхлип, и Микаэла закрыла лицо руками.

– Прости, – Стефан нежно обнял ее. – Меньше всего я хотел разбередить твою рану. Какой же я, в сущности, эгоист – вечно думаю и говорю только о себе, о своих проблемах и переживаниях…

– Глупости! – Микаэла ласково закрыла ему рот легким прикосновением ладони. – Никакой ты не эгоист – уж мне ли этого не знать?

Некоторое, довольно долгое время они сидели молча. А потом Микаэла проговорила:

– В связи с этой историей мне почему-то часто вспоминается притча о царе Соломоне. Помнишь, как он определил, кто настоящая мать младенца?

– Нет, – честно признался Стефан. – Я что-то запамятовал. А может, и не знал никогда.

– Но как же? Это известная легенда. Однажды к царю пришли две женщины, которые только что родили детей. Но один из родившихся детей был жив, а второй умер. И каждая женщина настаивала на том, что живой ребенок – ее. Тогда Соломон сказал: «Разрежьте младенца пополам и отдайте каждой по половине». И первая женщина обрадовалась и заявила: «Вот и хорошо, пусть он не достанется ни мне, ни ей». А вторая воскликнула: «Нет, только не это! Уж лучше отдайте ребенка ей, только чтобы он был жив!» Тогда Соломон указал на нее и произнес: «Вот она – настоящая мать! Отдайте младенца ей».

– Да уж… – покачал головой Стефан. – История прямо про нас. Чувствую, каждому из нас вскоре придется побывать на таком суде. И дай бог, чтобы все разрешилось столь же благополучно… Значит, ты считаешь, что Лизе тоже надо сделать анализ?

– Обязательно, – кивнула Микаэла.

Раскрывать карты перед женой (пока еще женой!) у Стефана не было никакого желания. И он, немного поколебавшись, решился на еще один обман, на этот раз, впрочем, довольно безобидный. За небольшое вознаграждение медсестра из клиники, где проводили экспертизу, согласилась уговорить Лизу и Галину пройти проверку на наличие инфекционного заболевания, эпидемия которого якобы может начаться в Лугано. Она же сообщила потом обеим женщинам, что беспокоиться им не о чем, они абсолютно здоровы. А Стефан и Саша получили подтверждение тому, что версия Микаэлы оказалась ошибочной. С точки зрения генетики Елизавета Эггер стопроцентно не имела никакого отношения к маленькому Стефану.

– Значит, малыш действительно не является сыном никого из нас, – подытожил Саша.

– Да, но…

– Что – но? Что ты хочешь сказать, дружище?

– Видишь ли, Саша… Ты только не подумай ничего такого… Но, как мне кажется, для полноты картины необходимо проверить и Юлю. Чтобы окончательно во всем убедиться.

– Ты на что это намекаешь? – вскинулся было Саша, но тут же взял себя в руки. Помолчал, подумал, пожал плечами: – А похоже, ты прав… Это действительно надо сделать. Но тогда получается что же? Придется ей все рассказать?

– Почему бы и нет? Все равно когда-нибудь придется это сделать.

– Может, и не придется. Я решил для себя, что посвящу Юлю во всю эту историю только в том случае, если все закончится хорошо. Если наш сын найдется…

– Что же, раз так – тогда не говори ей ничего, – решил Стефан. – Придумай какую-нибудь отговорку вроде той, которую я использовал с Лизой. Или просто попроси сдать анализ, без всяких объяснений.

– Нет, так будет еще хуже, – покачал головой Саша. – Она подумает невесть что, будет волноваться… Ладно, я поразмыслю над этим.

Он начал с того, что позвонил жене и попросил приехать в Швейцарию. Услышав такое предложение, Юля тут же перепугалась не на шутку:

– Саша, что-то случилось, да? Только скажи мне честно, не скрывай от меня ничего! Что-то с девочками? С которой? С обеими? Они больны?

– Да что ты, котенок, успокойся! – заверил Саша. – Ничего страшного не случилось. У девчонок все благополучно, я только вчера опять ездил к ним в школу. Обе в порядке, обе цветут и благоухают, и обе вполне довольны жизнью. Самая большая проблема – Настя получила плохую отметку по истории. Говорит, зачиталась накануне интересной книгой, не выучила урок, а ее – раз! – и спросили.

– Ну, это не велика беда, – с облегчением рассмеялась Юля. – А как дела у Ярославны?

– О, Яська у нас теперь звезда! Она получила роль, чуть ли не главную, в школьном рождественском спектакле, который покажут родителям перед каникулами. Кажется, у них это называется мистерия… Там и петь надо, и танцевать, и стихи декламировать – и у нее все хорошо получается. Педагог ее очень хвалит, говорит – отличные способности. Ума не приложу, в кого она у нас такая талантливая. Вроде артистов в роду не было…

– Вот я как раз и хотела приехать перед Рождеством, – торопливо проговорила Юля. – Забрать девочек и увезти домой на каникулы.

– Да, я помню о твоих планах. Но мне очень нужно, чтобы ты сделала кое-что… В принципе, ты можешь сделать это и в Москве…

– Сашка, ну что ты мямлишь? Ты можешь конкретно сказать, в чем дело?

– Котенок, нужно, чтобы ты сделала анализ крови, – чтобы легче было говорить, он поднялся с широченной кровати, на которой лежал, и прошелся по номеру.

Некоторое время трубка молчала. Потом раздался взволнованный голос Юли:

– О господи! Саша… Ты… Что у тебя подозревают? Скажи мне! Это СПИД? Гепатит? Какой именно?

– Да что ты, котенок, бог с тобой! – Он даже рукой замахал, как будто Юля могла это видеть. – Совсем не то, что ты подумала! Я здоров, как бык! Тут другое…

– Что другое?! Сашка, я с ума с тобой сегодня сойду! Ты мне скажешь, в чем дело, наконец?

– Юля, давай сделаем так, – попросил он. – Ты все-таки приедешь сейчас. Можно ненадолго, на несколько дней. Повидаешься с девочками и заодно сделаешь анализ. Я пока не могу тебе ничего рассказать, правда, не могу! Но как только хоть что-то выяснится, я тебе обещаю – ты будешь первым человеком, который все узнает. Согласна?

– Ты меня просто измучил своими загадками… – вздохнула Юля. – Поклянись, что ни с кем из вас не случилось ничего страшного.

– Клянусь! – радостно отвечал он. – Всем, чем хочешь, могу поклясться. Мы в порядке. Я просто… Ну давай считать, что я просто готовлю тебе сюрприз.

– Надеюсь, хоть приятный? – Даже по телефону Саша догадался, что она улыбается. А значит, самый трудный этап этого непростого для него разговора уже позади.

– Очень!

– Ладно. Тогда я прямо сегодня возьму билет.

Через два дня Юля уже была в Лугано. Быстро заехала в клинику, не задавая никаких лишних вопросов, сдала кровь на анализ и помчалась в школу навещать девочек. Саша собирался поехать с ней, но его отвлек телефонный звонок.

«Георгий», – высветилось на дисплее. Господи, как же он ждал момента, когда начальник охраны наконец доложит ему о том, как идут дела! И хотя это случилось в самый неподходящий момент, когда они с Юлей уже подъезжали к воротам школы, Саша готов был бросить все и рвануться навстречу новостям. Он договорился пересечься со своим начальником охраны через полчаса в кафе неподалеку, быстренько высадил Юлю и полетел к Георгию.

– Александр Викторович, я пришел сказать, что моя работа закончена, – отчитался тот, едва они сели за отдаленный столик, где никто не мог помешать столь важному разговору.

– Ты нашел моего сына? – вскинулся Саша. – Так что ж ты молчишь! Где он? Немедленно едем к нему!

– Да сядьте вы, шеф! – устало вздохнул бывший офицер. – Как у вас все легко и просто, ей-богу! Нет, сына вашего я пока не нашел, и местонахождение его мне пока неизвестно. Но даже если бы я и знал, где он, ехать туда было бы все равно бесполезно. Сомнительно, чтобы приемные родители захотели разговаривать с вами.

– Но как же так! Я бы им объяснил!.. Я бы сказал…

– Александр Викторович, ну вы опять за свое? Сколько ж можно… Неужели вы думаете, что, покупая ребенка, люди не знали, на что шли? Конечно, они готовы ко всему… Так что хватит об этом. Я намеревался доложить вам, что информация, полученная нами в Москве, во многом подтвердилась. И теперь дело уже вышло на такой уровень, на котором я, как частное лицо, точнее, как представитель частного лица, уже не могу им заниматься.

– То есть? В каком это смысле? – нахмурился Саша. – Ты что, хочешь сказать, что отказываешься от работы?

– Я хочу сказать, что передал все имеющиеся у меня сведения местным властям. Благодаря старым связям мне удалось выйти прямиком на начальника полиции кантона. Не сразу, конечно, в несколько этапов, но получилось. Тот весьма заинтересовался полученными от нас сведениями. Тем более что, как я понял, клиника в Беллинцоне уже давно была у них под подозрением. Так что следствие начнется в самое ближайшее время – если уже не началось.

– Подожди-подожди! – До Саши не сразу дошел смысл услышанного. – Получается, что ты сам не стал искать людей, которые занимаются продажей младенцев? Но ведь именно это от тебя и требовалось! Только это – а не дурацкая благотворительность в пользу местной полиции! Вот что, Георгий, слушай меня. Это приказ! Немедленно разыщи и доставь мне того врача, у которого есть доступ к базе данных по детям! Мы выбьем из него или из нее сведения о моем сыне, я сделаю это лично, вот этими вот руками!!!

– Да как вы себе это представляете, Александр Викторович?

– Как, как? Каком кверху! Как ты провернул подобную операцию с Раисой?

– Александр Викторович, дорогой мой, здесь Швейцария, а не Россия! И мы с вами здесь – законопослушные иностранные граждане, а не русские бандиты из телесериалов. Здесь номера с похищением людей не пройдут. В противном случае мы с вами из потерпевших превратимся в обвиняемых, а это не нужно ни вам, ни мне. Более того, мы близко не должны подходить к объекту. Еще, не дай бог, спугнем… Тогда он просто спрячет концы в воду – и пиши пропало, никаких доказательств у нас нет. Так что умерьте свой пыл и ждите. Скоро вас пригласят в полицию в качестве свидетелей – вас и вашу супругу. Так что очень хорошо, что Юлия Владимировна сейчас здесь, в Лугано. Она уже в курсе дел?

– Нет, – покачал головой Саша. – Я пока ничего не говорил ей.

– Скажите, – посоветовал начальник охраны. – Уже можно. То, что ваш ребенок на самом деле не умер, – это уже установленный факт. И, думаю, ваша супруга имеет право знать об этом.

Саша кивнул. Конечно, Юля должна знать, что их сын жив. Вот только как сообщить ей об этом? Как решиться на такой трудный разговор, как подобрать правильные слова? Слова, которые не напугают, не расстроят ее, не приведут, сохрани господи, к возвращению ее жуткой депрессии, а вселят в сердце надежду?

Результаты экспертизы показали именно то, что, собственно, и должны были показать. Юлия Кравчук никак не могла быть матерью маленького Стефана Эггера. Но в данном случае это уже ничего не решало. Пора было рассказать Юле всю правду.

Саша ожидал какой угодно реакции жены. Опасался, что она от потрясения снова впадет в шоковое состояние, после которого ей понадобится врачебная помощь. Предполагал, что Юля, не выдержав, расплачется, надеялся, что обрадуется, не исключал, что она просто не поверит его словам – ведь никаких доказательств у Саши по-прежнему не было. Но случилось то, чего он уж никак не мог предсказать. Выслушав его сбивчивую речь, Юля кивнула и на удивление спокойно произнесла:

– Да, я это знаю.

– То есть как это – знаешь? – опешил Саша. – Откуда? Кто мог тебе сказать? Георгий? Кто-то еще? Но больше никто не в курсе…

Юля как-то особенно взглянула на него и снисходительно улыбнулась:

– Глупенький, но разве об этом нужно говорить? Я знаю, понимаешь? Я мать.

– Ну да, эти твои сны… – пробормотал Саша.

– И сны тоже. Впрочем, дело не только в снах…

Ее лицо снова приняло странное, удивительное выражение какой-то особенной, неподвластной человеческому сознанию и научному объяснению сверхъестественной мудрости. И на миг Саше вдруг показалось, что в номере их любимого отеля напротив него сидит не Юля, тридцатисемилетняя женщина, на которой он уже так давно женат, а Мария. Он вытаращил глаза и даже испуганно встряхнул головой – и наваждение исчезло.

– Значит, ты пока не знаешь, где наш сын? – поинтересовалась тем временем Юля.

– К сожалению, нет, – вздохнул Саша. – За те полгода, которые прошли с момента его появления на свет, в клинике продали как минимум семь детей. Четырем парам из России, одной – из Италии, одной – из Саудовской Аравии. И одной – здесь, в Швейцарии…

– Почему ты так странно об этом говоришь? – тут же уловила его интонацию Юля. – Мы что, знаем какую-то из этих семей?

– Да, к сожалению. Знаем, и очень хорошо. Это семья Стефана.

– Стефан? Не может этого быть! Тут какая-то ошибка! Я ни за что не поверю, что Стефан…

– Конечно же, ты права, он тут ни при чем. Это все Лиза, ее рук дело. Ее и ее мамаши. А сам Стефан даже не подозревал, что они провернули такую махинацию – на его же деньги, между прочим.

– Да, Лиза может… Но как же так… Маленький Стефан… О господи! Просто в голове не укладывается!

Как ни поразительно, но эта новость произвела на Юлю даже более сильное впечатление, чем сообщение, что ее собственный ребенок жив. К первому известию она была уже готова, но второе чуть не выбило ее из колеи. Юля еще долго не могла успокоиться, все возвращалась и возвращалась к этой теме.

– А кто же настоящие родители маленького Стефана? – спросила она наконец. – Это уже известно?

– Пока нет. Как я тебе уже говорил, этим занимается полиция. Мы со Стефаном на всякий случай сделали генетическую экспертизу, но она ничего не показала.

– Так вот зачем тебе понадобилось, чтобы я сдала кровь на анализ! – догадалась Юля.

– Да, дорогая, – Саша обнял ее. – Прости меня… Я вдруг почему-то решил, что только моих данных будет мало… Ты не представляешь, как мне теперь за это стыдно! Как я мог хоть на миг усомниться в тебе! Как мог даже допустить мысль о том, что твой сын не от меня! Теперь мне и дико, и смешно… И стыдно, так стыдно перед тобой, что ужас просто! Прямо сквозь землю готов провалиться…

– А напрасно… – вдруг тихо проговорила Юля, задумчиво глядя в окно, из которого открывался чудесный вид на озеро, красивый даже сейчас, в ноябре.

– Что напрасно? – не понял Саша.

– Напрасно ты так хорошо думаешь обо мне… Не удивляйся. Я должна тебе кое-что рассказать… Нечто очень важное. По-хорошему, я должна была рассказать тебе это еще давно… Но молчала, столько лет молчала. И только после того, как случилась трагедия с нашим сыном, я поняла, что это наказание свыше – кара за мой многолетний обман.

– Юля, о чем ты говоришь? – Саша был поражен, он абсолютно не понимал, к чему она клонит.

– Сейчас все узнаешь, – грустно, но решительно улыбнулась Юля. – Помнишь, ты позавчера спросил меня, откуда у нашей Яськи актерские способности?..