Глава 15
В которой встречаются отражения
– Внушить ему, что вместе с его сознанием болезнь переселилась в новое тело? – Ксения размеренно повторила его слова, как будто ей так легче было понять их смысл.
– Ну да. Конечно, одним внушением тут не обойтись… Хорошо бы еще, чтобы он действительно почувствовал симптомы своей болезни. Подумай, Ксю, есть ли такие препараты, которые могут вызвать похожую картину?
– Симптомы ранней стадии заболевания? Да сколько угодно, тут все дело в дозировке… Постой, но каким образом ты заставишь его эти препараты принимать?
– Милая, это как раз решаемо. Придумаем что-нибудь. Например, он заболеет, а мы подкупим медсестру… Да мало ли что! С внушением будет гораздо сложнее. Здесь мы сами никак не справимся. Тут будет необходим очень важный союзник.
– Какой союзник? О чем ты говоришь? – Она выглядела растерянной и даже испуганной.
– Его, Глеба, отражение… Подожди, Ксю, посиди минуточку спокойно, хорошо? Сейчас тебе все будет ясно.
Голубев подбежал к зеркалу, из которого на него уже давно с любопытством глядел его всегдашний собеседник.
– Поговори со мной сейчас! Это очень важно!
Отражение вопросительно указало глазами на Ксению.
– Да-да, говори при ней! Так гораздо удобнее, мне не нужно будет все пересказывать!
– Ну хорошо… – отвечали из зеркала. – Что ты хочешь от меня услышать?
– О боже, Леня! – Ксения прижала ладонь ко рту. – Зеркало говорит! И у него твой голос! Тебя настоящего!
– Ксю, ну конечно же, я же тебе все это рассказывал! Успокойся, милая, пожалуйста. – Он подошел к ней, ласково погладил по плечу и вновь повернулся к зеркалу.
– Скажи мне, у нас есть возможность склонить отражение Серебряного на свою сторону? И заставить делать то, что нам нужно?
– Трудно сказать… Утверждать ничего не могу. Да, отражение Глеба ненавидит своего хозяина. Но оно вынуждено ему подчиняться и, возможно, не решится бунтовать или вступить в заговор…
– А ты поговори с ним! – вкрадчиво предложил Голубев.
Его собеседник только руками развел:
– Да не могу я! Это отражение не такое, как другие, с ним нельзя встретиться просто так… Да еще для долгого разговора – а такое дело за одну минуту не решишь.
– Постой-постой, – нахмурился Леонид. – Как же так? Я отлично помню, как вы с ним секретничали в Лондоне, в зеркале ресторана. Накануне обмена.
– Ну да, именно так! Но это было при тебе. Я смогу поговорить с отражением Глеба только в том случае, если вы с ним вместе будете достаточно долго находиться перед одной зеркальной поверхностью.
– Ясно. Получается еще одна задача…
– Значит, надо будет устроить вам встречу, – одновременно с ним произнесла Ксения.
– Итак, что мы имеем, – рассуждая, Голубев заходил по комнате. – Во-первых, необходимо подобрать лекарства, которые будут имитировать картину болезни…
– Да, это я поняла, – отвечала Ксеня с дивана. – Сделаю.
– Хорошо, назначаю тебя ответственной… Слушай, а эти препараты не принесут вреда моему телу? Моему здоровью?
– За кого ты меня принимаешь? – обиделась Ксюша. – Я тебе что – первокурсница? Ты лучше придумай, каким образом препараты попадут в организм этого самого Глеба-Кирилла? Подкупленная медсестра – это, конечно, хорошо, но дожидаться, пока он заболеет, да еще так, что за ним будут ухаживать, можно до второго пришествия! Не подстраивать же ему автомобильную катастрофу!
– Да, ты права.
– Нам нужен какой-то человек, который часто бывает рядом с ним… – сказала она и вновь потянулась за сигаретой. – Кто-то, кому он доверяет. В идеале – кто ему готовит, хотя бы делает чай или кофе. У тебя была какая-нибудь секретарша, которая подавала тебе кофе?
– У меня-то была, – задумчиво отвечал Леонид. – Даже несколько. Но я готов спорить на что угодно, что Кирилл, то есть Глеб, их уже тридцать три раза поменял. Теперь там наверняка другие девушки, которых нужно будет сначала разыскать, потом найти к ним подход…
– Ой, как все сложно… А дома, интересно, кто ему стряпает?
– Ну, лично я всерьез ел дома нечасто, а чай или кофе готовил сам, или их мне делала домрабо… Слушай, а мы с тобой ее только сегодня видели. Раиса Павловна.
– Точно! – обрадовалась Ксения. – Очень подходящий вариант. А ты хорошо ее знаешь? Как мы можем воздействовать на нее? Подкупить или что-нибудь еще?.. Что она за человек, какие у нее желания, мечты, слабости?
Леонид пожал плечами:
– Не знаю, что тебе и сказать… Обычная женщина. Я с ней почти не разговаривал… Но вообще у меня такое чувство, что она трусовата. И законопослушна. Боюсь, деньгами, даже большими, мы ее не соблазним. Более того, она может даже пойти в милицию или сообщить хозяину, какое предложение ей сделали – и тогда все пропало.
– Вот черт! – Ксения от досады даже стукнула кулаком по спинке дивана. – Ну не будем же мы ей угрожать или как-то запугивать… А она нам очень нужна, просто необходима! Что же делать-то? Как ее заставить? Хоть гипнотизера ищи…
– Гипнотизера… – повторил, точно про себя, Голубев. – Гипнотизера… Слушай, а это идея! Только зачем нам его искать, когда он у нас под рукой?
– В каком смысле? – Ксения с тревогой поглядела на него.
– А вот в таком, – Леонид указал на зеркало. В отличие от хозяина, его отражение не сновало взад-вперед по комнате, а сидело на диване совсем рядом с отражением курившей Ксении. – Послушай! – обратился он к зеркалу. – Сами мы тут никак не справимся, придется тебе помогать!
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – поинтересовался его зеркальный собеседник.
– Ну, я на собственной шкуре узнал, как вы, отражения, когда вам это надо, ловко умеете влиять на своих хозяев и заставлять их делать то, что вам нужно. И я хочу, чтобы ты подключил к нашему делу отражение Раисы Павловны.
– Нужно внушить этой женщине, что она обязана тайком добавлять в чай Серебряному какие-то лекарства? – уточнило зеркало.
– Лучше в кофе, – включилась в разговор Ксения. – И при этом четко соблюдать дозировку.
– А также желательно, чтобы сама Раиса вообще не соображала, что она делает, – добавил Леонид. – А, закончив, вообще навсегда бы обо всем забыла. Это возможно?
Тот, кто находился по другую сторону стекла, немного подумал.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Я попробую это устроить. Сегодня же поговорю с ее отражением. Мы с ним вновь «познакомились» в зеркале заднего вида, когда Раиса Павловна сегодня проходила мимо твоей машины. Думаю, что в таком исключительном случае ее отражение согласится нам помочь.
– Ну что же, – подытожил Голубев. – Еще один вопрос мы с вами решили. Теперь осталось организовать нашу с Глебом встречу на одной территории. Точнее, у одного зеркала. Вот только как это сделать? Теперь я плохо себе представляю, где он бывает. Знаю только, что в офисе появляется нечасто… Ну да мне все равно туда путь заказан. Надо будет подловить его в каком-нибудь нейтральном месте… И хорошо бы знать заранее, куда он собирается…
– Может, тоже попробовать узнать о его планах через отражение Раисы? – неуверенно предположила Ксения.
– Нет, уж тут я, с вашего позволения, воспользуюсь своими, более материалистическими методами, – отвечал Леонид. – Есть у меня одна идейка… Но это все завтра. А теперь время позднее, и тебе, Ксю, надо отдохнуть.
– То есть как это? – удивилась она. – Мы же еще не продумали самого главного!
– Чего именно?
– А того, что будет дальше! Допустим, с домработницей все пройдет удачно. Она начнет давать Глебу мои препараты, он почувствует дискомфорт в желудке, тошноту, общую слабость, потерю аппетита и так далее. Предположим даже, его отражение будет на нашей стороне и примется внушать ему, что он снова болен. И – совсем идеальный вариант – он в это поверит. Ну а потом-то что?
– Потом? Потом он обратится в твою клинику.
– Почему именно в мою? На ней что, свет клином сошелся? Есть в Москве и другие. И не только в Москве – во всем мире.
– Ну, на весь мир у него денег не хватит, – усмехнулся Голубев. – Но в целом ты права. Необходимо, чтобы отражение внушило ему, что надо обратиться именно в твою клинику. А ты уж, не сомневаюсь, разыграешь все как по нотам. Главное, чтобы он поверил в свое заболевание! И тогда уж с ним поговорю я.
Должно быть, тон, которым были произнесены последние слова, показался Ксении уж слишком грозным. Во всяком случае, она спросила с некоторой тревогой:
– А я могу узнать, как и о чем ты будешь с ним говорить?
– Можешь. Но не сегодня. Повторяю: уже поздно. Я поеду, а ты ложись спать.
Леонид развернулся и решительно направился в сторону прихожей.
– Вот уж не знаю, сумею ли я уснуть, – заметила она. – Такого дня, как сегодня, у меня еще никогда в жизни не было. Столько событий, да еще каких! Боюсь, как бы голова не треснула!
– Признайся, – попросил он, уже стоя в дверях, – ты сегодня как минимум раз пять заподозрила меня в сумасшествии?
– Было дело. А также несколько раз усомнилась в здравости собственного рассудка. Особенно когда отражение в зеркале стало двигаться независимо от тебя и заговорило твоим голосом.
На следующее утро Ferrari Голубева затормозил в неприметном дворе одного из переулков Замоскворечья. С некоторым трудом он отыскал скромную табличку с надписью «Детективное агентство «Пинкертон» на ведущей в подвальное помещение двери рядом с подъездом в обычном жилом доме.
– Добрый день! – откликнулось солидным мужским голосом переговорное устройство на двери. – Что вы хотели?
– У меня назначена встреча с Михаилом Яковлевичем, – отозвался Леонид.
– Как вас представить?
– Рощин. Кирилл Рощин.
Если пожилой детектив с похожим на лисью мордочку лицом и узнал его, то, во всяком случае, вида не подал. Указал визитеру на видавшее виды кресло в своем более чем скромно обставленном кабинетике и поинтересовался:
– Чем могу быть полезен?
– Я много слышал о вашем агентстве, – начал Голубев, – и мне рекомендовали вас как профессионалов высокого класса. Способных быстро и качественно выполнить любую работу.
В ответ маленький человек лишь молча склонил лысеющую голову. Леонид продолжал:
– Мое дело не такое уж сложное. Мне нужно получить определенную информацию о конкретном человеке. Это мой бывший шеф, Леонид Голубев.
На лице Михаила Яковлевича не дрогнул ни один мускул. Он лишь пристально поглядел на собеседника и проговорил:
– Леонид Голубев не простой объект… Это большой человек, и, стало быть, работа с ним будет стоить дорого.
– Я в курсе ваших расценок, и мне не нужно, чтобы вы устанавливали за ним круглосуточную слежку с прослушиванием или выясняли, как звали вожатую, в которую он был влюблен в пионерском лагере «Звездочка», будучи тринадцати лет от роду. Мне необходимо лишь точно узнать один-единственный факт.
– Какой же именно?
– Я хотел бы, чтобы мне заранее сообщили о каком-нибудь мероприятии, где Голубев точно будет находиться довольно длительное время. Лучше, чтобы это было многолюдное место – прием, банкет, презентация…
– Театральная премьера или загородный пикник?
– Гм… Нет, пожалуй, ни то, ни другое не желательно. Идеальный вариант – банкетный зал или ресторан со стильно оформленными интерьерами.
Михаил Яковлевич оставался верен своей привычке. Он снова не задал ни одного вопроса, а лишь сказал:
– Пять тысяч долларов. Половину вперед в качестве предоплаты. И ваш контактный телефон.
* * *
– А у меня новость! – радостно сообщила вечером Ксения, едва открыв Леониду дверь. – Сегодня в клинику приезжала твоя Раиса Павловна. Представляешь, она абсолютно уверена, что ее прислал хозяин, Леонид Николаевич, за лекарствами! Катюша ей все подобрала, подробно проинструктировала, как добавлять в пищу, и говорит: «Да вы запишите!» А она отвечает: «Не нужно, у меня отличная память, я все запомню». Так что пока все идет хорошо, правда? Вот только я боюсь, как бы она ему не проговорилась…
– Надеюсь, что этого не произойдет, – успокоил ее Голубев. – Когда этим проклятым отражениям что-то нужно, они работают четко и без сбоев, как машины… Ей просто не дадут проболтаться. Ну а вообще ты как?
– Ужасно устала и голодна. Пойдем на кухню, я буду делать ужин, а ты мне расскажешь свои новости. Будешь паэлью?
– Да, я очень люблю испанскую кухню.
– И я. У нас с тобой всегда сходились кулинарные вкусы.
– Исключая разве что напитки. Помнишь, ты обожала финские ликеры, а я их терпеть не мог.
– Ну да, а ты готов был целыми банками хлебать это гадкое разливное пиво. Оно было такое горькое, фу!
– Ничего ты не понимаешь! Пиво у нас на «пятачке» было отличное, если его не разбавляли. Впрочем, конечно, нам просто тогда так казалось… Мы ведь не видели ничего другого! «Жигулевское» выглядело просто пределом мечтаний, а о чешском и немецком вообще знали только понаслышке.
– Как и о многом другом…
В просторной кухне «сталинского» дома он не мог бы помешать ей, но все равно уселся в стороне на угловой диван, чтобы без помех наблюдать, как она готовит, варит вкрутую яйца, нарезает огурцы и похожую на листья ландыша молодую черемшу для салата, разогревает на большой сковородке замороженный рис с овощами и морепродуктами. Вот оно, оказывается, что такое счастье – любоваться в лучах заходящего весеннего солнца, как любимая женщина в джинсах и домашней футболке заправляет легким майонезом салат и слизывает упавшую на руку белую каплю…
– Я тебе не очень много кладу, паэлья – она сытная… Но, если захочешь добавки, только скажи. Как тебе? Вкусно?
– Очень! – отвечал он, нисколько не покривив душой. Действительно, в этот миг он, привыкший питаться в элитных ресторанах, был уверен, что на свете нет ничего вкуснее этого замороженного полуфабриката из ближайшего супермаркета… приготовленного ее руками.
– Рассказывай давай, а то я умру от любопытства! – скомандовала она, едва покончив с салатом. – Я же по лицу вижу: у тебя есть какая-то новость в загашнике!
– Ну, угадала, угадала… – сознался он и вкратце доложил о встрече с детективом.
– Ой, Ленька! – испугалась Ксения и даже жевать перестала. – Но как же ты так? Это ведь тот самый детектив, который работал на тебя, когда ты еще в старом теле был… А это не опасно? Вдруг он пойдет да и выложит все Серебряному? И вообще – что тебя именно к нему понесло?
– Не пойдет и не выложит, – успокоил ее Леонид. – Я не первый раз имею дело с этим типом и отлично знаю его методы. Более того, я специально обратился именно к нему. В Михаиле Яковлевиче и его пинкертонах я уверен.
– Ну, не знаю, не знаю… – Она собрала в посудомоечную машину пустые тарелки. – Тебе, конечно, виднее.
Ксения взяла из пачки сигарету, щелкнула зажигалкой и затянулась.
– Ты слишком много куришь, – строго сказал он. – Мне это не нравится.
– А у меня нервная работа, – парировала она. – И вообще, мало ли кому что не нравится. Мне вот тоже не нравится, что ты связался с этим детективом… Ты зеленый чай пьешь?
– С превеликим удовольствием. И говорю тебе – не паникуй.
– Ладно, будем ждать, что будет дальше…
Ждать пришлось не очень долго. Уже через несколько дней Михаил Яковлевич лично позвонил ему на мобильный. Это было утром, Голубев недавно проснулся и в тот момент как раз брился в ванной.
– Кирилл Владиславович, нам доподлинно стало известно, что интересующий вас человек двадцать седьмого апреля, в четверг, в восемнадцать ноль-ноль будет в ресторане Russian style на Рублевском шоссе, где собирается провести несколько часов. Такая информация вас устроит?
– Более чем, – отвечал Леонид, переглядываясь со своим отражением в зеркале. Он нажал кнопку отключения и обратился к своему союзнику: – Ну что, справишься?
Тот пожал плечами:
– Не знаю… Ничего не могу сказать. Отражение Глеба Серебряного – это загадка для всех, кто живет в нашем мире. Мы не можем его понять, не знаем, как найти к нему подход…
– Но я очень прошу тебя! – практически взмолился Голубев. – Постарайся, придумай что-нибудь! Ведь от этого зависит вся моя жизнь.
– Да, я тебя, конечно, понимаю, но…
– Никаких «но»! По чьей милости я теперь оказался в этом смертельно больном теле? Теперь ты просто обязан мне помочь!
– Не кричи на меня! – обиделось отражение. – Я в этом деле тоже не самый главный зачинщик, меня заставили… Никто не спрашивал, хочу я так поступить с тобой или нет.
– Ладно, черт с тобой, – отмахнулся Леонид, убирая бритву в чехол. – Не хочешь помогать – не надо. Обойдемся без тебя. Я сам что-нибудь придумаю. С Ксюшиной помощью. Ну а не придумаю, тоже ничего страшного. Все равно когда-нибудь придется умирать. Мы же не отражения и не можем жить вечно… Рано или поздно, но мне придется лечь в могилу. Жаль, что тебе при этом не удастся успокоиться и вечно блаженствовать в вашем замечательном мире.
– Послушай, перестань, не напоминай мне об этом! – скривилось зеркало. – Ты меня просто не понял. Конечно, я не смогу ничего обещать… Но сделаю все, что в моих силах.
– Ну что же, посмотрим, – проговорил Леонид и вдруг спохватился: – Да, кстати, давно хотел спросить тебя вот о чем. Я правильно понял, что, пока я осуществлял свой план по «обработке» Кирилла, ты постоянно поддерживал контакт с его отражением… Ну, в смысле – с отражением Глеба?
– Да, именно так оно и было, – не слишком охотно признал собеседник. – Мы очень часто общались. Он сам находил меня, ставил передо мной задачи, разъяснял, что и как я должен делать с тобой дальше.
– Ну да, я так и думал… Скажи, а теперь? Когда вы с ним виделись в последний раз? Насколько он осведомлен о моей нынешней жизни?
– А, вот к чему ты клонишь… Боишься, что я расскажу ему обо всех твоих планах? Не волнуйся, после обмена мы больше не встречались. Видишь ли, Глеб Серебряный слишком уверен в себе. Он уже много лет переходит из тела в тело и после обмена никогда не интересуется судьбой своих жертв. Видимо, не сомневается ни в своей власти, ни в своей безнаказанности. Очень надеюсь, что со временем это выйдет ему боком!
– Ну что ж, хотелось бы тебе верить, – отозвался Голубев и стал набирать номер Ксении.
– Думаю, тебе лучше будет изменить внешность! – неожиданно заявила она, выслушав его новости.
– С чего это вдруг?
– Ну подумай, зачем Глебу видеть тебя? Вдруг он заметит тебя в ресторане, заподозрит неладное… Еще сбежит, не дай бог! Или придумает что-нибудь похуже.
– Так-то оно так… Но как ты предлагаешь изменить мою внешность? Волосы в зеленый цвет перекрасить?
– А что, тебе пойдет, – совсем по-детски хихикнула Ксю. – Но, я думаю, мы сами этот вопрос решать не будем, обратимся к профессионалам. Ты, конечно, не помнишь, но у меня есть школьная подружка Лена Дроздова…
– Почему, отлично помню. Такая миниатюрная, очень изящная шатенка. Она еще великолепно танцует. Как-то раз на твоем дне рождения мы играли в фанты, ей выпало станцевать эротический танец, и она выдала такое, что все мужики чуть не взбесились…
– Во-во, она самая! Сейчас она гример на телевидении. Я попрошу ее поработать с тобой. Не волнуйся, загримирует так, что тебя родная мама не узнает!
– А как ты, хотел бы я знать, ей это все объяснишь?
– О господи, неужели ты полагаешь, что я ничего не смогу придумать?
– Ну вот, похоже, и все… – Лена отступила на пару шагов и критически осмотрела Голубева. – По-моему, неплохо получилось.
– Да что там – неплохо! Просто отлично! – восхитилась Ксюша, стоявшая с другой стороны. – Совершенно другой человек.
Леонид оторопело гляделся в трюмо, стоявшее в углу Ксениной спальни. В зеркале действительно был кто-то абсолютно неузнаваемый – не тридцатилетний Рощин, а почти совсем непохожий на него пожилой мужчина лет шестидесяти, с вьющимися пепельными волосами, седоусый, с заметными морщинами. Причем, что больше всего поразило Голубева, все это казалось стопроцентно естественным, не вызывая и тени подозрения, что на человеке грим.
– Ничего себе! – только и сумел сказать он. Отражение лукаво подмигнуло в ответ.
Он дотронулся до усов – те сидели как родные.
– Не беспокойтесь, «ус не отклеится», – улыбнулась Лена, вытирая руки о покрытую разноцветными пятнами мягкую тряпку. – Можете есть, пить, целоваться. Даже умыться. Нежелательно только принимать душ и плавать в бассейне. Ну, я побежала, мне пора.
– А как же мы без вас избавимся от всей этой маскировки? – забеспокоился Леонид, который все еще не мог оторваться от зеркала.
– А я вечером приеду после передачи и вас разгримирую. Позвоните, когда освободитесь. Все, Ксюшечка, пока, полетела. Кирилл, приятно было познакомиться!
– Я стал похож на кого-то из голливудских актеров, – констатировал Леонид, когда Ксения, заперев за подругой дверь, вернулась в комнату. – То ли на Пола Ньюмана, то ли на Шона Коннери.
– А мне нравится. – Она осторожно погладила его парик. – Всегда предпочитала взрослых мужчин.
– Например, Артема Малышева…
– Ну, Артем – исключение. И умен он явно не по годам… И вообще, хватит дразнить меня Артемом! Я тебе ни Инну, ни Олесю, ни всех остальных твоих баб не поминаю!
– Да ладно тебе, Ксю! – Он примирительно сжал ей руку, заглянул в глаза.
– Чего ладно, ты сам первый начал! И вообще выйди из комнаты. Мне надо переодеться, а при тебе я стесняюсь.
У Ксении было неоценимое качество, которое он больше так ни разу и не встретил ни в одной женщине, – она умела приводить себя в порядок буквально за несколько минут. Вот и сейчас – он еще даже не успел соскучиться, а она была уже абсолютно готова и предстала перед ним в стильном, очень идущем ей черном платье для коктейля, в изящных туфельках на шпильке, с аккуратно подправленной прической и легким макияжем.
– Ну и как я тебе?
– Ты восхитительна.
Он сказал бы больше, намного больше, но сейчас время для этого было явно неподходящее…
На этот раз они поехали на ее машине. Мало ли!.. Ведь лже-Голубев где-то раздобыл номер телефона Леонида – значит, наводил справки. Не исключено, что он может знать марку, цвет и номер его автомобиля. Чувствуя, что ее спутник волнуется, Ксения даже хотела сама сесть за руль, но мужчина не позволил ей этого сделать, мотивируя тем, что так ему будет легче собраться.
Сотрудники Михаила Яковлевича разузнали даже, за каким именно столом будет сидеть Серебряный, и Леониду, неплохо представлявшему планировку ресторана, удалось подобрать и заказать, как он выразился, стратегически удобное место. Они с Ксенией сели так, что очутились недалеко от большого зеркала, украшавшего один из залов. В этом же зеркале, только чуть издалека, отражался и заказанный лже-Голубевым и его компанией стол.
Ксения и Леонид специально приехали на полчаса раньше указанного детективами времени. Интересовавший их большой стол еще пустовал – на нем стояла табличка, сообщавшая, что место зарезервировано.
Голубев огляделся. Этот ресторан был хорошо ему знаком по той, «прошлой» жизни, он часто бывал здесь с приятелями или деловыми партнерами. Здесь он неоднократно ужинал с Инной, сюда пригласил Олесю, когда находился еще в старом теле, здесь же встречался с Михаилом Яковлевичем и его сотрудницей Ларисой. Но теперь все это казалось таким далеким… Как выразилась Ксю, «давно и неправда».
Они заказали ужин с расчетом на долгий вечер, однако обоим кусок в горло не шел.
– Я так боюсь, – призналась Ксения, лениво ковыряясь вилкой в салате. – Думаю, а вдруг не получится, вдруг что-нибудь случится… Вдруг они не приедут, вдруг сядут как-то неудобно, и Серебряного не будет видно в зеркале… А самое главное – вдруг твоему отражению не удастся договориться с отражением Глеба. И что тогда?
– Перестань сейчас же! – возмутился Голубев. – Больных учишь мыслить позитивно, а сама как себя ведешь? И даже сомневаться не смей! Все у нас получится!
– О, я смотрю, царь Леонид настроен сегодня по-боевому! – Она кивком поблагодарила официанта в вышитой косоворотке, который подлил ей минералки в опустевший стакан.
– Да, Ксю, – подтвердил Голубев. – Я решил для себя, что буду бороться до конца. Как мой тезка-спартанец. Не выйдет с Серебряным – буду сражаться с болезнью. Теперь, когда ты рядом, я могу горы свернуть…
– Можно подумать, ты без меня этого не мог! – Она сделала большой глоток из своего стакана.
– Знаешь, мне тут на днях одна мысль в голову пришла… То, что я возглавил Завод, и все остальное произошло именно благодаря тебе. Ты тогда так больно меня ранила… И если бы я не занялся делом, то просто не знаю, как бы вообще пережил наш разрыв.
Ее вилка застыла в воздухе.
– Так что же, получается, я была права? Если бы мы были рядом, ты ничего бы не достиг?
– Не болтай ерунды! – возмутился Леонид. – Вроде большая умная девочка, а иногда такую ахинею несешь…
Она хотела что-то ответить, но он жестом попросил ее замолчать.
– Тихо! Кажется, приехали!
– Да, точно! Вон Ле… То есть, я хотела сказать, вон твое тело.
Лже-Голубев появился с большой шумной компанией, но Леониду настоящему никто в ней не был знаком, и это его почему-то обрадовало. Впрочем, нельзя сказать, что Глеба Серебряного окружали совсем уж неизвестные люди, – за один стол с ним уселись знаменитый певец, светская львица, чье фото постоянно появлялось на страницах глянцевых журналов, и узнаваемый политик. Последний был в центре внимания, видимо, как предположили Ксения и Леонид, праздновал какое-то событие в узком кругу.
– А наш общий друг времени не теряет, – констатировал Голубев, подцепив на вилку оставшийся кусочек рыбы. – Ишь, какие знакомства завел…
– А я думала, это твои бывшие приятели.
– Нет, я ни с кем из этих людей не общался… Ну что же он медлит, черт возьми!
– Ты о ком? – не сразу поняла Ксю.
– Да об отражении, чтоб его… Почему он сидит как в гостях, почему не подходит к нему?
Тот, о ком шла речь, уловил негодование хозяина. Встретил его взгляд, кивнул. Неторопливо поднялся и медленно направился в нужный конец зала. По его виду не оставалось сомнений, что делать это ему совершенно не хочется.
– Давай опять выпьем, что ли! – Ксения подняла бокал с красным вином. – За успех нашего дела.
Голубев чокнулся с ней и машинально сделал несколько глотков, не отрывая взгляда от зеркала. То, что там происходило, ему не слишком нравилось. Его отражение, имевшее облик загримированного Кирилла Рощина, пыталось заговорить с отражением человека, выглядевшего так, как совсем еще недавно выглядел он, Голубев. Но отражение Глеба Серебряного, похоже, не желало идти на контакт.
– Ну что? Что они там? – нетерпеливо спрашивала Ксю. Она сидела спиной к зеркалу.
– Да ничего хорошего, – хмуро отвечал Леонид. – Похоже, он вообще не хочет разговаривать с ним. Мой что-то пытается втолковать ему, а он вроде даже и не слушает… Постой, поднял голову, что-то отвечает… Нет. Это он кричит на моего, жестикулирует, явно прогоняет прочь.
– Хорошо еще, что Серебряный тоже сидит спиной к зеркалу и не видит, что там происходит… – заметила Ксения. – Да ему и не до этого, вон как бурно он веселится. А эта моделина слева от него так и виснет на нем, тьфу, смотреть противно!
Отражение Голубева тем временем повернулось к своему хозяину и бессильно развело руками. «Извини, но я сделал все, что мог!» – говорил этот жест. Рассерженный Леонид знаком приказал ему продолжать. Скорчив недовольную мину, оно все же вернулось к отражению того, кто сидел за большим столом, и снова попыталось заговорить с ним. А тот, видимо, огрызнулся, решительно поднялся, оттолкнул несостоявшегося собеседника и направился прочь.
– Ну все… Это конец, – тихо проговорил Голубев.
– Не получилось? – От отчаяния карие глаза Ксении наполнились слезами.
– Нет, он уходит… Но постой! Кто это? О господи!
Глазам Леонида предстало удивительное зрелище. Просторный зал ресторана в одно мгновение, словно в кино, заполнился людьми. То есть, конечно, в этом, реальном, зале, где они находились, не произошло ничего подобного, но там, в зеркале, вдруг появилась целая толпа, преградившая путь отражению Глеба Серебряного. Молодая женщина в пышных локонах и декольтированном бальном платье, офицер времен Первой мировой войны, старуха в чепце и наряде, точно из оперы «Пиковая дама», юноша с коком и в свитере с оленями, тоненькая девушка в алой кумачовой косынке… Возглавлял все это странное шествие старик в напудренном парике, камзоле, коротких панталонах, чулках и туфлях с бантами.
– Так это же… это отражения масонов и их потомков, жертв Серебряного, – узнал Леонид. – Ох, Ксюха…
Отражения толпой окружили своего незадачливого собрата. Он сначала сопротивлялся, что-то говорил, оживленно жестикулировал, но через некоторое время сник и вяло и покорно слушал то, что внушал ему пожилой человек в парике – Голубев догадался, что это было отражение Магистра «Ложи пятерых». Леонид с волнением наблюдал за развитием событий, а Ксения с такой же тревогой следила за ним.
Беседа в зеркале продолжалась довольно долго, накал страстей не утихал. К тому же многочисленные отражения, толпясь, то и дело заслоняли от Леонида его собственный бывший образ, и он никак не мог понять, что же все-таки происходит… Но вот толпа расступилась. У отражения Серебряного вид был подавленный, но у остальных – явно торжествующий.
– Кажется… – неуверенно проговорил Голубев.
– Неужели?.. – радостно вскинула ресницы Ксю. – А ну, рассказывай!
– Подожди, подожди! – Леонид не торопился верить собственным глазам. А меж тем толпа в зеркале исчезла так же внезапно, как и появилась. По ту сторону стекла остались лишь образы ничего не подозревающих посетителей ресторана и официантов. Отражение Серебряного понуро вернулось на свое место. Зато уж отражение Голубева не стало скрывать своих эмоций. Оно запрыгало на месте, замахало руками и заорало во весь голос, так, что Леонид даже испугался, не услышат ли его остальные:
– Получилось! Ура! Получилось!
