Глава 9
В которой мечты становятся реальностью
– Пойдемте, Кирилл, посидим в траттории, – предложил Голубев, когда они покинули офис Джана Франко.
– Где-где?
– Так итальянцы называют кафе или небольшой ресторан. Тут неподалеку есть одно симпатичное местечко.
Чтобы попасть в тратторию, нужно было подняться по узкой живописной тропинке, взбегавшей по довольно крутому склону. Кирилл шел легко и быстро, Леонид двигался с трудом и вскоре запыхался.
– Да, старость – не радость, – пожаловался он, с трудом переводя дыхание.
– Ну что вы говорите! – возразил Рощин. – Какой же вы старый! Вам всего пятьдесят семь лет.
Голубев по привычке хотел было возразить, что пятьдесят семь – это не всего, а уже, но передумал. Пусть «его будущее тело» продолжает считать, что Леониду еще отпущен длительный срок жизни – самому Голубеву это только на руку.
До вечера было еще далеко, и в траттории оказалось много свободных мест. Мужчины заняли столик на увитом цветами балкончике, откуда открывался чудесный вид на порт. Светило яркое солнце, с моря дул легкий ветерок.
– Что вы будете? – поинтересовался Голубев.
Кирилл только руками развел:
– Увы, я не специалист в итальянской кухне… Мне знакомы только пицца, чинзано, спагетти.
– Тогда советую заказать пасту «Де Маре». Это тальятелле – нечто вроде лапши или макарон – с морепродуктами под белым вином, томатом и зеленью. Думаю, вам понравится.
Он заказал две порции пасты и по стаканчику граппы.
– А это что такое? – поинтересовался Рощин.
– Местная виноградная водка. Немного напоминает грузинскую чачу или, может быть, качественный, очень мягкий, самогон. Настоятельно рекомендую. Ну и как тебе яхта? – поинтересовался Леонид, когда официант отошел от их столика.
Кирилл, похоже, даже не заметил, что шеф вдруг перешел «на ты».
– Я поражен! Это просто как в кино! Фантастика! Вы счастливейший человек!
– Ну, не скажи, – ответил, хмыкнув, Голубев. – Счастье совсем не в этом. Яхта, отели, путешествия и прочее – это так, приложение.
– Я так не считаю, – не соглашался Рощин. – Быть владельцем такой прекрасной яхты, управлять огромной компанией, занимать подобное вашему положение в обществе… Да ничего лучше в жизни просто быть не может!
– Ты думаешь?
– Уверен! На все сто процентов!
– Хм… А у меня другая точка зрения. Деньги, возможности, которые они дают, статус – все это, конечно, неплохо. Не стану притворяться и делать вид, что мое положение надоело мне или что оно меня утомляет. Я привык к нормальному, обеспеченному существованию и даже не представляю себе, как можно жить иначе.
Кирилл горько усмехнулся:
– И благодарите Небеса, что не представляете. Не представляете, каково ездить на работу в час пик в метро и битком набитом автобусе. Не представляете, как, пригласив девушку в кафе, постоянно думать о том, что она заказала. И судорожно подсчитывать, хватит ли у тебя денег, чтобы расплатиться. О такой роскоши, как отдых, уже и мечтать не смеешь…
– Конечно, я понимаю тебя, – отвечал бизнесмен, – я ведь тоже не всегда был богат. Начинал с простого инженера, жил на сто двадцать рублей… В те годы ни о каких кредитах в банках и зарубежных поездках я и помыслить не мог.
– Да, конечно… – Рощин заметно приуныл. – Тогда жилось намного тяжелее. Но ведь это было давно, и те времена ушли в прошлое… Теперь совсем другие условия и возможности.
– Ты так говоришь, словно я уже совсем глубокий старик, – скривился Голубев.
Судя по выражению его лица, молодой человек испугался, что обидел шефа:
– Нет, что вы! Вы совсем не стары и выглядите для своих лет просто отлично. Я бы только мечтал быть таким, как вы!
– Я бы тоже не отказался стать таким, как ты, – улыбнулся Леонид. – Молодым, энергичным, полным сил…
– Вы шутите, а я говорю совершенно серьезно! – Глаза Кирилла горели, голос даже дрожал от волнения. – Могу чем угодно поклясться, что отдал бы все на свете, лишь бы оказаться на вашем месте!
Голубев пристально посмотрел на него и вдруг отвел взгляд.
– Ладно, не будем больше об этом! – проговорил он и тотчас перевел разговор на другую тему: – Как тебе итальянская кухня?
– Вы были правы, это очень вкусно. Мне вообще очень понравилась Италия. Теперь я понимаю людей, которые просто бредят этой страной…
– Ну, такие выводы тебе делать еще рано. Ты ведь пока вообще не видел Италии. Здесь каждая местность, каждый город не похож на другой. Рим – это одно, Неаполь – совершенно другое. Я уже не говорю о Венеции, Флоренции или, скажем, островах…
– Да, конечно… Но я все равно считаю, что все итальянцы уже изначально счастливые люди. Они родились в этой стране, где море и столько солнца… У нас в России не часто встретишь улыбку даже на лице знакомого человека. А тут все улыбаются тебе и так рады тебя видеть, словно ты любимый родственник, долго отсутствовавший и наконец вернувшийся домой. А еще этот язык, такой певучий…
– Смотрю, Кирилл, ты тоже подтверждаешь поговорку, что каждый прибывший в эту страну становится или поэтом, или художником, – заметил Голубев. – Однако в этот раз у пробудившегося в тебе таланта, увы, не будет времени развернуться. Нам с тобой пора возвращаться.
В отель на улице Пиккадилли они прибыли уже поздно вечером. В лифте Кирилл озабоченно поглядел на Голубева:
– Все в порядке, шеф? Вы что-то неважно выглядите.
– Ерунда, – отмахнулся тот. – Просто устал с дороги. Спокойной ночи.
Поднявшись к себе в номер, Леонид привычно заглянул в зеркало, но вместо собственного отражения вдруг увидел там какого-то сгорбленного старика со злорадным оскалом на отвратительном морщинистом лице.
– Что это? – в ужасе отшатнулся Голубев.
Набравшись смелости, он заглянул в зеркало еще раз и увидел, что его отражение словно раздвоилось: рядом с ним самим, таким, каким он привык себя видеть, все еще стоял этот отвратительный старик.
– Что за дурацкие шутки? – строго спросил Леонид.
Его всегдашний виртуальный собеседник довольно захихикал, а старик исчез.
– Ты же не хочешь стать таким, правда?
– Разумеется, нет! – возмутился Голубев. – Зачем ты показал мне этого дряхлого урода?
– Потому что у тебя вдруг возникли сомнения, стоит ли доводить план до конца. Или мне это почудилось?
– Нет, не почудилось, – неохотно признался Леонид. – Я вдруг осознал, какой я подлец… Сам загнал парня в тупик, да так, что он едва не повесился, а теперь сижу и веду с ним задушевные беседы, собираясь всем этим воспользоваться. Он передо мной как на духу, а я…
– Неужто в тебе вдруг проснулась совесть? – удивилось отражение. – В тебе, на пути которого к цели никогда ничего не останавливало? Ты же всегда был законченным циником.
– Это неправда, – горячо воскликнул Леонид. – Я никогда таким не был! Жорка всегда удивлялся, как я ухитрился не скурвиться и остаться, как он говорил, славным парнем.
– Ты что же, пошел на попятный? – Отражение скорчило гримасу. – После всего, что уже достигнуто? Сколько сил потрачено, сколько работы проделано…
– Черт с ней, с работой, силами, деньгами… А с Кириллом я уж что-нибудь придумаю, чтобы загладить свою вину.
– Ты меня не понял, – зашипело зеркало. – Я говорю не о твоей работе, а о своей. Я договорился, и в нашем мире вопрос об обмене отражениями уже решен. Не хочешь Кирилла – твое личное дело. Возьму и поменяюсь с отражением, которое ты только что видел.
И в зеркале вновь возник отвратительный старик, который в точности повторял движения и мимику Леонида.
– Так лучше? – продолжал звучать голос виртуального собеседника. – Таким ты себе больше нравишься? Учти, это ведь будет не только облик! Это будет тело со всеми болезнями, немощью, трясущимися руками и головой, слабоумием, недержанием… Каждый день ты будешь призывать к себе смерть, но она придет не сразу… И умирать ты будешь очень долго и очень мучительно…
– Хватит! – застонал Голубев.
А зеркало продолжало говорить, но теперь оно перешло на вкрадчивый шепот:
– Ты ведь не сделаешь ровным счетом ничего плохого… Более того, ты просто облагодетельствуешь парня, исполнив его, казалось бы, совершенно несбыточную мечту. Он ведь сам хочет, жаждет, рвется попасть на твое место!.. И отдать за это молодость, которой он нисколько не дорожит, ему совершенно не жаль…
– Ты в этом уверен? – с надеждой спросил Леонид.
– Полностью, иначе я бы тебе этого не говорил. И успокойся! Насчет старика я пошутил… Возьми себя в руки, иди прими душ и ложись спать.
– Когда состоится обмен? – глухо поинтересовался Голубев. Так скверно на душе у него еще никогда в жизни не было.
– Завтра. Ровно в полночь. Осталось не так уж много времени…
Леонид был уверен, что не сумеет в эту ночь даже глаз сомкнуть, но ошибался. Едва голова его коснулась подушки, он уснул. Спал так крепко и сладко, как ему доводилось только в юности. Проснулся он бодрым, свежим, что тоже было непривычно. Впервые за много дней у него ничего нигде не болело. Более того, в сознании не осталось никаких следов от вчерашних душевных метаний и мук совести. Сегодня он был абсолютно уверен в собственной правоте. Отражение не могло на него нарадоваться.
– Значит, так, нужно будет позаботиться об одежде, – говорил ему Голубев во время бритья и умывания. – Наивный мальчик полагает, что, если у него есть единственный костюм за триста долларов, часы Tissot и пара шелковых галстуков – значит, он выглядит стильно. Но я привык к комфорту и собираюсь одевать свое новое тело совсем иначе. Джинсы, куртка, два костюма, несколько рубашек и сорочек, три футболки, пара свитеров, белье, туфли на первое время, видимо, хватит. Главное, чтобы все это было хороших марок: Armani, Hermes, Dolce & Gabbana, Gucci, Hugo Boss… А потом, переселившись в его тело, я уже основательно займусь своим гардеробом.
– Пусть ему пришлют все как можно скорее, – советовало зеркало. – Кирилл, конечно же, не устоит и сразу оденется в новые вещи.
День прошел в делах, заботах и последних приготовлениях. А вечером, во время ужина в ресторане, Голубев в очередной раз посмотрел в зеркало, около которого стоял их стол, и увидел, что их с Кириллом отражения сидят не напротив друг друга, как их хозяева, а рядом и оживленно о чем-то беседуют. Словно почувствовав, что на него смотрят, отражение Леонида подняло голову и сделало международный жест «ОК», сложив в кружок указательный и большой пальцы той руки, на которой оно никогда не носило обручального кольца.
Все было готово. Около одиннадцати часов Голубев позвонил из своего номера Кириллу:
– Не спишь? Тогда загляни ко мне, выпьем по стаканчику на сон грядущий.
– Леонид Николаевич, как хорошо, что вы позвонили, – обрадовался молодой человек, – я как раз хотел с вами посоветоваться. Мне тут прислали несколько пакетов из магазинов с шикарной одеждой и обувью. На карточках мое имя и наш адрес. Говорят, что все уже оплачено… Но я не покупал ничего подобного! Ума не приложу, что мне делать!
– Не беспокоиться, – усмехнулся собеседник. – Это мой маленький подарок. А то в своем вечном костюме ты выглядишь очень уж официально. Вещи тебе нравятся?
– Очень, но…
– Тогда переодевайся и приходи ко мне.
Когда облаченный в обновки Рощин появился на пороге люкса, Леонид критически оглядел свое новое тело и остался вполне доволен.
– Отлично. Вижу, тебе все впору.
– Спасибо вам, Леонид Николаевич. Мне, честное слово, просто даже неловко…
– Ерунда, не будем об этом, – отмахнулся Голубев. – Проходи. Нет, не сюда. Сегодня мы с тобой посидим вот в той комнате.
– Какое красивое зеркало! – отметил Кирилл.
– А главное – большое, – отвечал Леонид, опускаясь в кресло. – С недавних пор я полюбил большие зеркала… Присаживайся. Напитки перед тобой на столике.
– Что вы будете? – поинтересовался Рощин, тоже устраиваясь в кресле. Теперь они сидели прямо напротив зеркала.
– Пожалуй, коньяк, а ты?
– Даже не знаю. Честно признаться, уже порядочно выпил сегодня за ужином…
– Да перестань. Немного хорошего коньяка никогда не повредит.
Молодой человек плеснул на дно пузатых бокалов темно-янтарной жидкости.
– Ну что это ты – накапал, как украл, – недовольно поморщился Леонид. – Коньяк следует наливать высотой на палец. Но можно и на два. Твое здоровье.
– И ваше.
Они молча выпили, после чего возникла небольшая пауза. Голубев собирался что-то сказать, но тут снова заговорил Кирилл:
– Вы только не смейтесь… Но у меня не идет из головы наш с вами вчерашний разговор…
– Какой именно?
– О том, что вы хотели бы быть на моем месте, а я все бы отдал, чтобы оказаться на вашем.
– Вот как?
– Да… Если бы только такое возможно было на самом деле!.. Я бы ничего для этого не пожалел… Дьяволу бы душу продал!
– Ну, дьяволу последнее время и без нас с тобой душ хватает… А вообще ты знаешь, это было бы забавно – ты бы стал мной, а я тобой… – Он протянул бокал. – Налей еще коньяка. И себе.
– Я бы стал богат и успешен… – мечтал Кирилл.
– А я молод и полон сил. Что само по себе неплохо. Но скажи на милость, как бы ты справился с управлением холдингом? Ты настолько в себе уверен?
– Нет, конечно, куда мне… Но при таких деньгах, как у вас, можно нанять любых специалистов, любых, самых дорогостоящих топ-менеджеров… Опять же, вы говорили, что у вас очень сильные заместители, прежде всего Ларчиков Александр Викторович, потом Валера, ну и все остальные тоже…
«Молодец, запомнил», – отметил про себя Голубев, а вслух произнес:
– Да, это верно.
– Меня больше интересовало бы другое, – задумчиво проговорил молодой человек. – Как бы тогда следовало поступить с друзьями, знакомыми, родными? Ведь люди, которые нас давно и хорошо знают, быстро заподозрят неладное…
Леонид пожал плечами и опустошил свой бокал.
– Ну, меня этот вопрос не особенно волнует. У меня только один близкий друг, с ним я бы уж как-нибудь разобрался… А все остальные, поверь, знают меня так плохо, что не заметили бы подмены.
– Похоже, у меня та же история. – Рощин без приглашения снова разлил коньяк. – Родных у меня не осталось. Приятелей и приятельниц куча, но, как вы верно сказали, не так уж хорошо они меня знают… Люди вообще больше заняты собой, чем другими.
– И что бы ты сделал, став мной, в первую очередь? – поинтересовался Голубев, смакуя замечательный напиток.
– Отправился бы в путешествие на вашей великолепной яхте, – не задумываясь, ответил Кирилл.
– Увы, – возразил Леонид, – «Любимая» будет готова к плаванию только в конце мая. Милейший Джан Франко работает великолепно, но очень уж медленно…
– Ну тогда… Тогда трахнул бы вашу секретаршу Настеньку.
– Чудак человек! А что мешает тебе сделать это сейчас? С твоими-то данными?
– Ну, не скажите! Она замужем и верна своему супругу. А вам она не посмеет отказать, вы же шеф. А потом я купил бы себе новый автомобиль… Bentley или Rolls-Royce. Ax, ну да, Rolls-Royce у меня, то есть у вас, уже есть… А вы? Что бы стали делать вы, превратившись в меня?
– Опустился бы с аквалангом на дно моря, – поделился Голубев. – Я мечтаю об этом с тех самых пор, как пацаном увидел фильм «Последний дюйм»…
Эта странная игра увлекла их обоих и заставила забыть обо всем на свете. Но тут, непонятно откуда, донесся бой часов, возвещая, что наступила полночь.
– Странно, – удивился Леонид. – У меня в номере нет часов с боем.
– Может, это Биг-Бен? – предположил Кирилл.
– Нет, его тут не слышно…
Мужчины поглядели друг на друга и невольно перевели взгляды на большое зеркало. Их отражения, так же, как и хозяева, восседали в креслах, но с последним ударом часов вдруг одновременно поднялись на ноги, хотя Леонид и Кирилл оставались на месте.
– Пора! – сказал кто-то. Кто именно, Голубев не разобрал.
В комнате вдруг стало очень холодно. Подуло сквозняком, роскошные гардины заколыхались, хотя, Леонид знал это точно, все окна и двери оставались закрыты. Затем на миг погас свет, а потом вдруг все осветилось множеством свечей, которых в номере никогда не было. Но теперь они очутились повсюду: на полу, на столах, на шкафах, на стенах…
– Вы готовы к обмену? – сурово спросил тот же голос. Теперь Голубев не сомневался в том, что он доносится из зеркала. – Или то, о чем вы тут только что говорили, было просто пустой болтовней?
– Я готов! – выкрикнул в запале Кирилл, вскакивая с места. Весь его вид выражал отчаянную решимость.
– А ты? – Оба отражения выжидательно глядели на Голубева.
Тот пожал плечами:
– Естественно!
И дальше произошло что-то уже совсем непонятное. В зеркале вдруг что-то сверкнуло, точно молния ударила, изображение заколыхалось. Люди, застыв на месте, наблюдали, как их отражения, все так же повернутые к ним лицом, очень медленно, точно на кинопленке, пущенной на малой скорости, приблизились друг к другу, слились на миг в единое целое и вновь разошлись. Но теперь отражение пожилого мужчины, ранее находившееся справа, оказалось слева, а молодого – справа.
Голубев сделал несколько нетвердых шагов в сторону зеркала. Навстречу ему так же нетвердо двигалась фигура Кирилла Рощина, с выражением сильнейшего удивления на лице.
– Теперь это я… – сказал себе Леонид.
– Теперь это ты, – синхронно шевельнулись ему в ответ пухлые губы.
