Глава 9
Из жизни отдыхающих
Воскресенье выдалось серым, пасмурным, и почти у всех собравшихся за завтраком было настроение под стать погоде. Владимира еще с раннего утра вызвали на работу, Татьяна Сергеевна, наоборот, приехала только к рассвету и спала всего несколько часов.
— Роды были долгие и сложные, — рассказывала она дочкам и зашедшему с утра пораньше деду Игнату. — Слава богу, все в порядке, хотя могло закончиться очень плохо. Двойня, и оба ребенка шли неправильно, мальчик спинкой, девочка — ножками. А роженица в возрасте и, видно, уже прерывала… В общем, раньше в таких случаях при родах умирали, да и в наше время можно было умереть, и дети бы могли пострадать. А ее еще, как назло, привезли в последнюю минуту. Я б ей кесарево сделала, да куда, уже схватки в самом разгаре, какое там кесарево…
Когда стали собирать на стол, обнаружилось, что посуда вымыта кое-как — видно, у Алики вчера все мысли были только о предстоящих танцах, и она отнеслась к работе спустя рукава. И так как сама она еще спала, Татьяна Сергеевна тут же напустилась на Иру:
— Ну что у тебя за дочь, ничего поручить нельзя! За что ни возьмется, все делает кое-как, не поймешь, откуда руки растут… А это, между прочим, твоя вина, Ирина. Не научила здоровую девку самым элементарным вещам!
Ира тоже была в дурном расположении духа. Она решила, что раз Володя на работе, то и Иван не придет сегодня, а может быть, и дольше — кто знает, на сколько у Владимира это затянется? Ира сама удивилась, как сильно расстроила ее такая новость. А тут еще мать со своими наездами, как выразилась бы Алика. Очень хотелось сказать в ответ какую-нибудь дерзость, но Ирина сдержалась, молча собрала посуду и отправилась перемывать, а Наташа и Лена тут же кинулись ей на подмогу.
Алика всего этого не слышала, спустилась уже позже, и Ирина сразу увидела, что дочь со вчерашнего дня как подменили: хмурая, вялая и одновременно вся какая-то дерганая. Вчера-то вечером она была совсем другой: сияла, цвела и напевала, собираясь на танцы. Вернулись девчонки поздно и вроде бы не вместе, Ирина к тому времени уже легла, но лежала в полудреме и заснула уже после того, как услышала, что дочь пришла домой. Значит, что-то вчера у нее случилось, какие-то неприятности… Ирине очень хотелось расспросить Алику, но она решила, что лучше сделать это после завтрака, наедине.
Ели в глубоком молчании. Лена и Наташа притихли, чувствуя царящую за столом атмосферу. Ольга беспокоилась за мужа. Ирина дулась на мать. Татьяна Сергеевна плохо сдерживала раздражение. Алика, погруженная в свои переживания, вообще не замечала ничего вокруг. Дед Игнат бросал косые взгляды на каждую из них по очереди и тоже отмалчивался.
Когда завтрак был закончен, Татьяна Сергеевна, как обычно, стала отдавать распоряжения:
— Лена, ты заниматься идешь? Хорошо. Оля, бери Наташу и идите поливать огород. Дождь то ли будет, то ли нет, а полить надо.
Поглядела им вслед, переключила внимание на Алику и строго проговорила:
— Будешь мыть посуду, сделай это как следует, а не так, как в прошлый раз.
— Как умею, — фыркнула Алика. — У вас тут кран неудобный и раковина такая дурацкая, разве в ней вымоешь нормально?
— Другие моют, — отрезала Татьяна Сергеевна.
— Вот пусть тогда другие и моют, — огрызнулась Алика.
Широкие темные брови Татьяны Сергеевны сошлись на переносице, и Ира невольно замерла — она слишком хорошо знала, что это означает.
— Алика! — строго прикрикнула бабушка, однако внучка не так робела перед ней, как дочь.
— А что «Алика»? — грубовато отвечала та. — Я уже девятнадцать лет как Алика. Я к вам сюда не нанималась ни в посудомойки, ни в батрачки! И вообще я где-то читала, что существуют бабушки, которые любят своих внуков и заботятся о них, а не заставляют вкалывать с утра до ночи… брехня, конечно!
С этими словами она развернулась и, бросив тарелки, которые начала было собирать, покинула веранду.
— Ах ты… — Татьяна Сергеевна задохнулась от гнева и оглянулась на дочь. — Ира! Что ты молчишь?!
— А что я должна делать? — пожала плечами Ирина.
— Как «что»? — Татьяна Сергеевна еще больше рассердилась. — Она твоя дочь!
— Да, мама, моя дочь. И что теперь? Крапивой ее выпороть, что ли? — Ира и сама была растеряна и возмущена поступком Алики, но ей стало очень неприятно, что мать сразу назначила ее крайней.
— Тебя бы кто выпорол! — сорвалась Татьяна Сергеевна. — Так запустить ребенка! Пороть ее надо в детстве было, сейчас поздно уже…
— Мама, послушай меня… — начала было Ирина, но мать явно была сейчас настроена не на дискуссию, а на монолог.
— Нет, Ирина, это ты меня послушай! — перебила она. — Вот ты удивляешься, почему у тебя дочь выросла такой эгоисткой и грубиянкой. А знаешь, почему? Потому что она вся в тебя! Ты тоже с этих же лет решила, что лучше всех все знаешь. А старшие ничего в жизни не понимают и годятся уже разве что на погост. Вот ты и укатила в эту свою Москву скаженную…
— Мам, ну зачем ты так говоришь? — Ира тоже повысила голос. — Никогда я не считала, что ты ни на что не годишься. А то, что я в Москву уехала, — это же только к лучшему! Я сразу в институт поступила…
— Поступила… И чему ты там выучилась? Мужиков менять, да перед камерами хвостом вертеть! Тоже мне профессия — перед людьми стыдно!
— Ну все, дамы. — Дед Игнат, про которого женщины в пылу спора даже забыли, затушил недокуренную папиросу и даже стукнул ладонью по столу, чтобы привлечь к себе внимание. — Прекратить разговорчики и слушать сюда. Я сейчас один умный вещь скажу, только не обижайтесь, пожалуйста. — Дед Игнат довольно точно скопировал интонацию персонажа Фрунзика Мкртчяна из «Мимино», но мать и дочь были слишком взвинчены ссорой, чтобы обратить на это внимание и тем более улыбнуться.
— Игнатий, ты бы… — начала было Татьяна Сергеевна, но он не дал ей договорить.
— Таня, не перебивай! — произнес он так строго, что обе женщины замерли, как зайцы, заметившие тень ястреба. — Ты уже поговорила — дай и другим сказать.
— И что ж ты нам такого умного скажешь? — Татьяна Сергеевна не собиралась сдавать позиции, в ее голосе явно звучала ирония, но дед Игнат словно и не замечал этого.
— Скажу, что вы на Алику только глядите, а не смотрите. А потому и самых очевидных вещей не видите. Вот какая она, по-вашему?
— Гламурная, — пожала плечами Ирина. — И эгоистичная не в меру.
— Капризная, ленивая и избалованная сверх всякой меры, — обрубила Татьяна Сергеевна, не глядя ни на дочь, ни на деда Игната.
— Эх, ля фам, ля фам… — театрально вздохнул дед Игнат. — Ничего-то вы не видите… Как куры — не дальше своего носа. Одинокая она! Она такая одинокая, что вам обеим и не снилось. Ни там, ни здесь у нее нет ни одного близкого человека.
— Но как же… — начала было Ирина и замолкла на полуслове. Ей хотелось сказать, что у ее дочери есть мать, что вот буквально позавчера они проболтали всю ночь до рассвета… Однако она не сказала этого, поняв, как нелепо прозвучит это заявление. Разве одного, пусть и долгого, разговора за девятнадцать лет достаточно, чтобы говорить о родстве душ?
— Знаете, девицы, — продолжал тем временем дед Игнат, — я когда-то давным-давно в «Науке и жизни» статью читал об одном эксперименте. Там маленькой обезьянке вместо настоящей матери дали куклу плюшевую. А кормили в другом месте. Так малышка покушать сбегает — и опять на куклу забирается, целый день и сидит на ней, и спит. Так ей мать была нужна, пусть хоть тряпичная… Я понятно выражаюсь?
Ирина отвернулась, чтобы скрыть набежавшие на глаза слезы. И была совершенно изумлена, когда дед Игнат вдруг продолжил:
— Ты, Тань, думаешь, что я сейчас только про Иру говорю? Ошибаешься. Я сейчас говорю даже больше о тебе, а не о ней. К тебе дочь за помощью приехала, а ты только орешь на нее, да нотации читаешь.
— За какой помощью? — удивилась Татьяна Сергеевна. — Она не говорила, что ей нужна помощь….
— А ты сама-то не почувствовала? — усмехнулся дед Игнат. — Зачем, по-твоему, взрослая дочь едет к матери, которую давно не видела? Не знаешь? За помощью, даже если сама этого не понимает. Вспомни, к кому она маленькой бежала, когда ей плохо было, больно?
— Да она уж теперь не маленькая, — хмыкнула Татьяна Сергеевна. — Сама умная, сама мать, сама все знает…
— Да уймись ты, наконец, Татьяна! — нахмурился дед Игнат — Что ты ее все шпыняешь-то? Помнишь, как моя бабка говорила: «осина не родит апельсина»? На себя-то посмотри! Если б ты на самом деле была такой хорошей матерью, какой себя позиционируешь, вряд ли бы Ирочка от тебя сбежала.
— Знаешь что, Игнат! — Татьяна Сергеевна так и подскочила на месте. — Я сейчас не посмотрю на твою ногу…
Однако дед Игнат так и остался сидеть, даже не шелохнувшись.
— Ишь ты, пугает она меня, — обезоруживающе улыбнулся он. — Не стоит, Танечка, не старайся. Меня сомалийцы с ангольцами не так пугали, но ничего, не заикаюсь…
Его слова возымели свое действие, Татьяна Сергеевна снова опустилась на лавку и даже не сказала ничего, только укоризненно покачала головой.
Дед Игнат положил ладонь ей на руку:
— Тань, ну ты ведь сама знаешь, что я прав, — мягко сказал он.
— Ты всегда прав, черт упертый. — Татьяна Сергеевна стряхнула его руку и легонько толкнула в плечо. — Ишь, расселся тут…
— Так могу и уйти. — Он серьезно поглядел на женщин. — Да только не хочу вас одних оставлять. Вы ж сейчас грызться начнете, старые обиды друг другу поминать да в результате и разругаетесь вдрызг. Не будете разговаривать друг с другом несколько дней, а то и того хуже: Ира разобидится вконец да и уедет обратно в Москву. Разве ты этого хочешь, Таня?
Мать и дочь невольно переглянулись.
— Вот то-то и оно… — усмехнулся дед Игнат.
— Так что ж нам с Аликой-то делать? — со вздохом спросила Татьяна Сергеевна после паузы.
— Как «что»? — вроде как удивился Игнат. — Любить. Такой, какая она есть. Это ведь самое главное — чтобы она всегда знала, что ее любят. Даже когда заставляют в огороде работать или за невымытую посуду ругают, все равно знала…
* * *
Вскоре дед Игнат все-таки ушел. А Татьяна Сергеевна с младшей дочерью еще долго сидели в саду, на той самой скамейке за жасминовым кустом, где обычно курила, прячась, Ира. Распогодилось. Небо, с утра такое хмурое и неприветливое, постепенно расчистилось от туч. Выглянуло и сразу стало припекать солнце. Но мать и дочь, сидя в тени развесистой груши, из плодов которой получалось такое дивное варенье, даже не замечали зноя. Обеих как прорвало — они говорили, говорили и все не могли наговориться. Ирина, сама неожиданно для себя, рассказала маме все до мельчайших подробностей — о своей жизни и работе в последние годы, об отношениях с Игорем и его изменах, обо всех фортелях, которые выкидывала Алика, и о том, как она, Ирина, вдруг поняла, что история с наркотиками — это последний звоночек и дальше уже может быть непоправимо поздно…
Сначала Ира думала, что, возможно, зря так раскрывает перед матерью душу, как бы от этого не стало еще хуже. Вдруг та огорчится или неправильно все поймет и дело кончится серьезным конфликтом… Но, начав свою исповедь, она уже просто не могла остановиться, пока не излила все до конца. Будь что будет… Рассказывая, Ира готова была ко всему — к упрекам, осуждению, нотациям, к продолжению утренней ссоры, которая уже готова была разгореться, если бы не вмешательство деда Игната. Не ожидала лишь того, что ей вдруг станет ощутимо легче после того, как она выговорится, а мать молча обнимет ее и прижмет к себе, как когда-то очень давно, в далеком детстве. И что после этого они еще больше часа просидят вдвоем, обсуждая не то, какая Ирина плохая мать и как много ошибок совершила, а то, как они все вместе могут теперь попытаться помочь Алике. Вместе. Это сейчас было самое главное слово для Иры. Господи боже мой, как же она устала все это время быть одной, быть всегда сильной, уверенной, бороться и побеждать!.. Как хотелось ей хоть иногда, хоть ненадолго признаться в своей слабости и отступить в тень, предоставив борьбу кому-то другому! Конечно, мама не призывала сдаваться и отступать, не таким человеком была Татьяна Сергеевна Корень. Но после этого разговора Ира поняла, что мать будет ее союзником — а это уже многое значило. После этого разговора Ирина почувствовала себя так, будто выдернула занозу — огромную болезненную занозу из души…
Неизвестно, сколько они еще просидели бы на лавке, если б их не окликнули вдруг от калитки:
— День добрый! Можно к вам?
От звука этого голоса Ирина мигом встрепенулась, потому что сразу узнала, кому он принадлежит, поняла это по стуку своего сердца даже раньше, чем подняла голову и увидела за забором Ивана.
— Добрый, добрый! — приветливо откликнулась Татьяна Сергеевна. — Заходи, Вань, конечно. Только вот Володи дома нет, и неизвестно, когда будет. Его на работу срочно вызвали, ЧП там какое-то у них.
— Да, я знаю, — подтвердил Иван. Перекинул руку через забор, открыл с той стороны калитку, вошел на участок и приласкал тут же кинувшегося к нему навстречу Пушка, который давно уже учуял приближение своего друга, прыгал и заливался радостным лаем. — Он мне звонил. Сказал, что все в порядке, волноваться вам не о чем, он скоро освободится. Так что договорились, что я после обеда приду, а если он задержится, начну пока без него.
— Батюшки, обед! — вскинулась Татьяна Сергеевна. — А у меня и из головы вон. Сидим тут в тенечке, прохлаждаемся, а люди вон отобедали уже. — Она кивнула на Ивана.
Тот покачал головой:
— Нет, я еще не обедал, честно говоря. Жарко, не хочется есть…
— Ну, так поешь с нами, — заключила не терпящим возражений тоном Татьяна Сергеевна и поспешила в дом.
Ирина хотела было идти за ней, но Иван остановил ее.
— Ира, я на днях в Саранск поеду, по делам, — проговорил он, улыбаясь ей все той же милой открытой улыбкой. — Вы говорили, что вам там тоже что-то нужно. Вроде бы для дочки что-то купить… Хотите, я вас с собой возьму?
Она не просто хотела, она очень хотела! И в идеале бы без дочери, только вдвоем с ним… Вот было бы здорово! Столько времени провести вместе, да еще практически наедине… Однако Ирина понимала, что ехать вдвоем с Иваном было бы очень несправедливо по отношению к Алике. Та и так на взводе, да и тяжело ей, что говорить, после беззаботной городской жизни с ресторанами и шопингом, вот так разом взять и окунуться в сельский труд от зари до зари. Поездка в Саранск — все-таки какое-никакое, а развлечение. Ну и опять же нормальную одежду и обувь ей надо купить, чтоб не топтала грязь на шпильках и платформах. Так что мечты пусть так и остаются мечтами, ребенок важнее.
— Спасибо, Иван, — вежливо, но сдержанно поблагодарила Ирина. — Мы с Аликой охотно примем ваше предложение, оно очень кстати.
* * *
Конечно, Алика была только рада узнать подобную новость. После той вспышки за завтраком, когда она нагрубила бабушке, ей вдруг сделалось как-то настолько не по себе, что даже захотелось пойти к Татьяне Сергеевне и попросить прощения. Но Алика подавила эту мысль в зародыше, закрылась в своей комнате и полдня играла на планшете, лазила по Интернету и слушала музыку. Пусть эти колхозники занимаются своим сельхозтрудом без нее…
Однако чем дальше, тем муторнее становилось у нее на душе. Что ей теперь делать? Нельзя же до конца лета безвылазно просидеть в комнате? Хотя бы к обеду придется спуститься — и что тогда? Как реагировать на наезды, которые наверняка будут со всех сторон? Мол, мы пашем, как проклятые, а ты только дурака валяешь, а у нас в деревне кто не работает, тот не ест… Что тогда делать? Идти на серьезный конфликт не хотелось. Особенно с мамой. Позавчера ночью они так хорошо поговорили… Алика промучилась сомнениями до тех пор, пока не услышала снизу голос тети Оли: «Девочки, Алика, Лена, Наташа! Идите обедать!» Тогда Алика решилась спуститься и села за стол вместе со всеми, однако была насторожена — не повторится ли утренний конфликт? Но, к счастью, скандалом и не пахло. К обеду собрались все, кто мог, включая деда Игната и Ивана, все были в отличном настроении, шутили и смеялись. А после еды Наташа с улыбкой предложила Алике:
— Давай помогу с посудой!
И все окончательно встало на свои места, будто никаких неприятностей и не случалось. Вдвоем (Лена снова ушла готовиться к вступительным испытаниям) они быстро убрали со стола, а на кухне, где Алика уже работала гораздо старательнее вчерашнего, зашел разговор о танцах и об Артеме.
— Вчера все на тебя внимание обратили, — щебетала Наташа, ловко вытирая вымытые Аликой тарелки. — Как ты танцевала. Решили даже, что ты профессиональная танцовщица, так клево у тебя получается. А уж когда Артем Климов тебя провожать пошел, все так просто и ахнули! Он ведь обычно и не смотрит ни на кого, кроме своей Кати…
Слушая это, Алика молча улыбалась, но внутри так и таяла от удовольствия. Утренний конфликт был окончательно забыт, все ее мысли теперь переключились на Артема. Конечно, очень досадно, что он вчера был с ней столь равнодушным, но раз в городке только о ней, Алике, и говорят, может быть, еще не все потеряно?
— Слушай, Наташ, а эта его Катя… — спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал как можно безразличнее. — Она кто?
— Да дочь дяди Вани, — просто отвечала Наташа, принимая из ее рук очередную тарелку. — Они с матерью сейчас в Казани живут.
— Вот как? — хмыкнула Алика. — Забавно. А какая она из себя?
— Ну… — ненадолго замялась сестра. — Она такая… Эффектная. Не скажу, чтобы прям вот красавица, но внешне очень даже ничего. Высокая, стройная, темненькая, почти брюнетка. Стильная, всегда накрашена, одевается ярко, за модой очень следит… В общем, чем-то похожа на тебя, — добавила Наташа простодушно, и эти слова еще больше подняли настроение Алике. Если Артему нравятся девушки именно ее типа, а не какие-нибудь толстухи с пышными формами, то у нее, Алики, есть все шансы переключить его внимание с Кати на себя.
А дальше ей стало еще веселее, потому что мама сообщила, что скоро они съездят в Саранск. На эту поездку Алика возлагала большие надежды, так как всерьез рассчитывала встретить там Артема. А почему бы и нет? Город небольшой, не Москва, чай, может, они и пересекутся где-нибудь. Она почему-то решила, что они отправятся на поезде или их отвезет дядя Володя, и поэтому удивилась, когда за ними приехал Иван на стареньком грузовичке-пикапе непривычного рыжевато-коричневого цвета. Неужели между ним и мамой и впрямь что-то наклевывается? По дороге Алика исподтишка наблюдала за ними и вроде бы заметила много мелочей, которые подтверждали ее догадку. Но в то же время ничего такого серьезного, чтобы можно было говорить уже с уверенностью.
Саранск, увы, надежд не оправдал, никакого Артема она там не встретила. Хотя, если б не это, Алика сочла бы поездку вполне приятным разнообразием в жизни. У Ивана были какие-то свои дела в городе, поэтому он высадил их на пересечении двух оживленных улиц и уехал, а мама с дочкой отправились за покупками. Торгово-развлекательный центр приятно удивил Алику, так как оказался не убогим провинциальным магазинчиком, а вполне современной плазой с эскалаторами, панорамными лифтами и брендовыми бутиками. Жаль только, что львиную долю их покупок составила, по собственному выражению Алики, спецодежда для сельхозработ — довольно скромного вида кроссовки, джинсы, шорты, кофточки и футболки.
Не обошлось, конечно, и без приключений. У лифта их с мамой окружила толпа скучающих домохозяек, и началось традиционное аханье:
— Я же говорю вам, что это Невельская, а вы не верите!
— Ой, а вы к нам на гастроли приехали, да?
— Знаете, мне этот ваш сериал так нравится, так нравится!
— А продолжение когда будет?
— Это ваша дочка? А мы думали, сестра…
Слушая, Алика молча кривилась: захочешь — не придумаешь что-то более банальное и глупое. Но мама держалась стойко, профессионально улыбалась, ответила на все вопросы и раздала автографы всем желающим.
— Видишь ли, Алика, это часть моей работы, — объяснила она дочери, когда они сидели за столиком в ресторане. — Я понимаю, что тебе неприятно, — но иначе нельзя.
В ответ Алика только улыбнулась. Ее, конечно, здорово доставала мамина популярность, но зато как бальзам на душу был мамин тон — та словно просила у нее прощения. И это было очень, очень клево!
— Да ладно, такие пустяки! — махнула она рукой. И добавила как будто равнодушно: — Слушай, мам… А ты Саранск хорошо знаешь?
— Ну… В общем, да, более или менее. — Ирина подняла глаза от меню. — А что?
— Да не, ничего такого… — небрежно отвечала Алика. — Просто я слышала, что вроде в Саранске есть ледовый дворец, хотела взглянуть на него.
— Да, есть, на Красной улице, — подтвердила мама. — Если хочешь, можем после обеда посмотреть его, времени до встречи с Иваном у нас достаточно. Ты первое будешь?
— Было бы здорово, — кивнула Алика. — Это я про дворец, а не про первое. Суп я не хочу, а вот на дворец взглянула бы с удовольствием, мне Наташа про него все уши прожужжала.
Последнее утверждение было откровенным враньем, сестры на эту тему и словом не обмолвились. Но Алика очень надеялась встретить во дворце Артема… Однако не вышло. Во дворец они съездили, посетили там меховую выставку и даже купили красивую зимнюю шапку для Ирины — но и только. Тот, кого ждала Алика, в этот день в ледовом дворце не появился.
* * *
Алика сама удивлялась тому, как быстро ее жизнь в Атяшево вошла в определенный ритм и потекла спокойно, размеренно и предсказуемо, словно местная тихая речушка Сарка. Она приучилась рано вставать и рано ложиться, безропотно и старательно мыла посуду после каждой еды и целый день помогала родным в работе по дому и хозяйству. Она сильно уставала, времени на отдых оставалось немного, но Алику это даже в какой-то степени устраивало — все равно тут отдыхать было негде. И не с кем. В субботу они с сестрами снова сходили на танцы, и Алика опять зажгла на танцполе, но на этот раз уже без особого удовольствия, потому что Артем еще не приехал из своего Саранска.
«Мне нет никакого дела до этого деревенского дурачка!» — убеждала себя Алика. Но все равно по нескольку раз в день заглядывала в социальную сеть, где у Артема был аккаунт, и смотрела, не появится ли новое сообщение о том, что Артем собирается домой. Нет, не появилось. Артем вообще писал в соцсети очень мало, и еще реже постил свои фотографии. Однако при этом у него была целая толпа друзей, почти тысяча, так что Алике пришлось напрячься, чтобы из нескольких десятков Кать, числящихся у него во френдах, отыскать Катю Пшеничникову из Казани. Критически осмотрев ее фотки, на многих из которых она была снята с Артемом, Алика пришла к выводу, что ничего особенного в этой Кате нет. Она, Алика, не в пример лучше. Так что дело за малым — дать понять это Артему.
«А что, если он так и останется в этом своем проклятом Саранске до самой осени?» — подобные мысли совсем расстраивали Алику, после них жизнь казалась совершенно невыносимой. Очень хотелось поговорить с кем-нибудь об этом, но подходящего собеседника не имелось. Вика отпадала, она все-таки уехала отдыхать — правда, не на Мальдивы с отцом, а только в Турцию с матерью. Вичка не звонила, но регулярно выкладывала в Интернете селфи в купальнике и прочие фоточки с интерьерами отеля, пляжем, бассейном, шезлонгами и коктейлями — специально, чтобы позлить ее, как казалось Алике. Сестры в доверенные лица никак не годились. Оставалась одна мама, но и ей, несмотря на сильно изменившиеся после приезда сюда отношения, Алика пока не решалась излить душу. «Знаешь, я тут решила от скуки замутить с одним местным аборигеном, а он меня даже в фокус не собрал, и мне теперь очень обидно». Нет, в этом даже маме было стыдно признаться!
Однажды, отдыхая после обеда, Алика по привычке заглянула в Интернет — и вдруг увидела, что на странице Артема появилось новое сообщение. «Завтра утром еду домой» — коротко написал он, и эта новость так взволновала Алику, что она даже усидеть на месте не смогла, встала и прошлась по комнате, чтобы немного успокоиться.
Сначала она обрадовалась — наконец-то дождалась! Но очень скоро радость вытеснили сомнения и даже тревоги. Ну, хорошо, приедет он, а что дальше? Артем ведь не обещал, что встретится с ней. Да и телефона ее не спрашивал, знает только, где она живет, но… Что, если он и не будет ее искать? Что тогда делать? Подождать до танцев в субботу? А вдруг он и на танцы не придет? Сомнения не покидали ее до самого вечера. За ужином, на который по уже сложившейся традиции остались дед Игнат и Иван, Алика не обращала ни на что внимания и без всякого энтузиазма ковыряла вилкой в тарелке.
— А чего это у нас граф Суворов ничего не ест? — задорно поинтересовался у нее дед Игнат. — Девица, это я про тебя спрашиваю, уточняю на всякий случай, а то вдруг намек непонятен.
— Хочу — и не ем, — отрезала Алика почти что грубо.
— Ай-яй-яй, хочет, а не ест! — продолжал дед Игнат с заметной иронией. — Непорядок какой. Излишне скромный человек рискует постоянно голодать. — Он хитро прищурился. — А может, тут в другом дело? Уж не влюбилась ли ты, красавица?
Алика вскочила как ужаленная:
— С меня хватит! — взвизгнула она. — У меня эти ваши подколки в печенках сидят! Достали уже! Сказала «не хочу есть» — значит, не хочу!
И, прежде чем ее успели остановить, выскочила из-за стола и помчалась в сторону задней калитки.
Встревоженная ее неожиданной вспышкой, Ирина попыталась броситься за дочерью, но дед Игнат ее остановил:
— Тихо, девочка. Пусть побегает. Видимо, ей нужно пробежаться — охладиться. Бывает… Дело молодое…
Никуда Алика, конечно, не делась. Прав оказался дед Игнат. Когда все разошлись с веранды, она вернулась и тайком доела свою порцию, «случайно» не убранную со стола кем-то из сестер. Ночью Алика почти не спала, ворочалась с боку на бок и утром встала с больной головой, но с готовым решением. Сегодня у Наташи тренировка, Алика пойдет с ней и скорее всего случайно встретится в ледовом дворце с Артемом. По крайней мере они перекинутся парой слов — а там уже будет видно.
В первый раз из ее задумки ничего не получилось: выяснилось, что тренировки хоккеистов не всегда начинаются сразу после Наташиных. Но Алика уже приняла решение, пришла еще и в другой раз, в пятницу, — и была вознаграждена. Видимо, судьба решила все-таки сжалиться над ней. Поджидая Наташу после тренировки, Алика лениво бродила по вестибюлю, вертела головой по сторонам — и едва не налетела на Артема, которого каким-то непостижимым образом ухитрилась не заметить.
— О, Алика, привет! — улыбнулся он. — Как поживаешь?
У Алики от неожиданности и радости сердце в груди аж подпрыгнуло, и ей стоило больших усилий остаться внешне совершенно спокойной.
— Привет! — как можно более равнодушно проговорила она. — Я нормально. Только скучновато у вас тут, а так все хорошо.
— Ты извини, мне надо бежать, — снова улыбнулся Артем. — На танцы завтра придешь?
— Не знаю, я еще не решила… — томно протянула Алика и была очень горда собой. Сколько раз она мысленно представляла себе этот разговор! И в реальности все получилось не хуже, чем в мечтах.
— Ну, тогда пока, до завтра! — Артем сделал прощальный жест и умчался, а Алика так и осталась стоять на месте, переваривая только что происшедшие события. Неужели все сдвинулось с мертвой точки? Вот здорово! Ну, завтра она всем покажет!..
Когда они с Наташей, весело болтая, уже ехали в автобусе, внезапно позвонила Вика:
— Привет, подруга! — радостно заявила она. — Я вернулась! Оторвалась по полной! А скоро еще и с папулей в Хорватию поеду. Можешь завидовать!
— Извини, мне сейчас некогда, — совершенно спокойно и даже весело ответила Алика. — Я сейчас еду в ледовый дворец.
— Куда? — изумилась Вичка.
— В ледовый дворец, — терпеливо повторила Алика. — А что тебя удивляет? Если мне память со склерозом не изменяет, мы с тобой пару раз на каток ходили. Ты знаешь, что кататься я умею и…
— Подожди, какой еще ледовый дворец? — перебила ее Вика. — В этой твоей деревне?
— А здесь совсем не деревня! — все тем же уверенным ровным тоном парировала Алика. — Тут и океанариум есть. И еще парк развлечений вроде Диснейленда, только поменьше. А про всякие мелочи вроде ресторанов и моллов даже упоминать не буду. Жаль только, что моря нет.
— Ты го-о-онишь, подруга… — не поверила Вика. — Точно гонишь, ну!
— Знаешь, Вичка, — елейным тоном сказала Алика. — По-моему, ты мне просто завидуешь. Ну, все, пойду, меня тут мой хоккеист заждался уже. Пока, с возвращением тебя!
И нажала кнопку отбоя, оставив Вику в полнейшем недоумении.
— Но у нас же нет океанариума! — простодушно изумилась Наташа, невольно слышавшая ее разговор. — Не говоря уже о…
— Ну, нет — так будет, — пожала плечами Алика. — Ледовый дворец же есть? Вот и все остальное будет.
Подмигнула сестре и отвернулась к окну. Мыслями она была уже в Доме культуры, на завтрашних танцах.
