Книга: Смерть это все мужчины
Назад: 4
Дальше: 6

5

Забвенных книг под рукой нет, а телевизор я смотреть не хочу – хватит вчерашнего сеанса. Полежу, поварюсь в своём. Воскресенье – итог недели, надо обдумать сотворённое…
Что ж, любой бы уморился на моём месте – боги вдосталь поиграли мной. Я встретилась с человеком, определившим мою жизнь, мысленно уничтожила его, познакомилась с Губернатором, похоронила бабушку, полюбила и рассталась с надеждой на любовь. Я играла главную роль, а как – судить не мне. Моей воли здесь было маловато. Итак, мы идём – меня ведут – к развязке. Куда теперь?
Нет, к Льву я не вернусь, пусть бы и прошла боль, но быть супругой государственного чиновника я не в состоянии. К такому поприщу надо готовиться загодя, это без шуток особенная жизнь. Когда по телевизору показывают этих жён в укладках, они такие вечно оживлённые, моторные, бойкие. Может, на таблетках сидят? Ходила бы в фитнес и к личному модельеру, завела шикарное хобби – например, коллекционировала туфли, как Имельда Маркос. Коваленский бы взятки брал за добрые советы, а я планировала семейный бюджет. В задницу, думать даже не хочу. С Андрюшкой в город Энск – вот это да, так ведь не сбылось. И не сбудется. Изначально обречённая связь, и мы это знали. Знали, вот и впивались друг в друга, останавливая время. А ведь удалось ненадолго, получилось…
Примириться с действительностью? Рецепт хорош, если бы только знать, что такое действительность. Возможность поступить так или иначе, пойти левым или правым путём тоже действительность. Мир прекрасен, одновременно мир отвратителен – что, как не действительность? Я не могу заснуть рядом с любимым человеком, но я была с ним, и он любил меня – чем не действительность? Нитки спутаны, не разобрать узора. Моя страна умирает – но разве умирающему не нужна любовь? Ещё отчаянней, чем здоровому… и это действительность.
Я замечала не раз любопытную вещь. Когда о жизни, о мире, о человеке, о России говорят подлинные работники, скажем опытные врачи, настоящие учёные, авторитетные преподаватели (к которым ученики сами прибегают), они весьма осторожны в речах. Они не отзываются с пренебрежением о природе человека, не перечёркивают ни русского, ни мирового пути. Но вот нарисуется на сцене какой-нибудь пузырь земли, командированный в Россию на должность чёрта лысого, обыкновенного, или свинья в ермолке, отхватившая впотьмах кус имущества, который никому в мире и присниться не может, – и как из рога изобилия: Россия закончила свой исторический путь! Потеряла значение! России не нужна свобода! Россия – страна идиотов и рабов!
Оно и понятно, коли Россия закончила путь, так чего стесняться, на кого оглядываться? Хватай, не зевай. А работники – те ценят труд, и свой, и чужой. Верещать о закрытых-открытых путях не их дело. Мало ли… Всяко бывает. Про немытую Россию прилично говорить гениальному сумеречному ангелу – Лермонтову. А наше дело маленькое: утром встал – и на работу. Надо бы себе какое-то тяжёлое и полезное занятие придумать. Надо выбираться из одиночной камеры к людям.
Как ни соблазнительно высокомерие, как ни привлекательна гордость – это, я знаю, далеко не высший этап развития существа. Мой любимый Родион Романович – разночинец, подмастерье, выскочка, остро переживающий свою незаурядность. При этом – герой, кто спорит. Однако дивно справедлив лукавый и мудрый совет Порфирия Петровича: «Станьте солнцем, вас все и увидят». Бросить, бросить, к чёрту, пока не поздно, героическую роль, уйти в статисты, в пейзаж, начать всё сначала, без страха, без обид принимая всё. Раскольникова спасли его Соня, Евангелие и острог на берегу Иртыша. Что спасёт меня? У меня нет любящей женщины, я сама женщина и должна любить. Я всем должна. Мне-то кто-нибудь должен? Нет, моя дорогая, тебе – никто не должен.
Я знаю, незаурядность не кредитная карта, а всего лишь залог движения. Высочайшая точка развития – быть солнцем, царём, святым светом… да разве это возможно здесь? Откуда такие силы взять? И на кого взирать в экстазе подражания – где примерчики-то?
А кроме того, и цари ошибаются. Ошибся даже всеми обожаемый царь Соломон.
Царь Соломон, сын царя Давида, поэт и сын поэта. Для меня его история – самая прекрасная и самая печальная в Книге Книг. История о Божьем любимчике.
Назад: 4
Дальше: 6