Я поняла, что мои сыновья повзрослели, когда услышала, как они рассуждают о женитьбе. Осман и Мухаммед были для этого еще слишком молоды, но и на них повлияли пылкие разговоры старших братьев.

Из всех моих сыновей только Абдулла и Саад были женаты. Абдуллу мы не видели уже пять или шесть лет. Когда нас навещала тетя Аллия, она привезла известие, что наш старший сын стал отцом. Мне не выпало счастливой возможности увидеть своих первых внуков, но эти малютки часто мне снились.

Саад и Омар вдвоем ездили в Судан искать себе невест, но повезло только Сааду: он привез с собой жену, и она стала жить вместе с нами. Примерно через год у Саада родился первый сын, и он назвал его Усамой в честь отца. Мой муж был явно этим доволен.

Я едва верила в то, что мы с мужем стали бабушкой и дедушкой. Неужели прошло столько лет?

В то время Усама созвал старших сыновей и выделил каждому из них участок земли. Он велел им обрабатывать землю и выращивать на ней разные овощи, как научил их в Судане. Муж верил, что наши мальчики смогут стать финансово независимыми, возделывая землю и собирая урожай. Это занятие должно было обеспечивать нам свежие овощи на столе и приносить дополнительный доход от их продажи.

Никто из моих сыновей не выражал энтузиазма по поводу занятий фермерством, но они, как всегда, с уважением отнеслись к идее отца, и каждый ответил:

— Спасибо, отец. Мы позаботимся об этом.

Сыновья Усамы не унаследовали его любовь к земле.

Омар все еще не женился, но постоянно мечтал об этом и часто спрашивал бойцов, нет ли в лагере девушек из приличных семей, достигших зрелости.

Отчаявшись найти невесту, Омар стал еще более подавленным, чем обычно. По ночам он порой исчезал на несколько часов в пустыне — скакал там верхом. Я терпеливо дожидалась сына, иногда до самого рассвета, ведь я мать и беспокоилась о его безопасности. Его могла укусить ядовитая змея или конь мог оступиться и уронить всадника.

Я родила семерых сыновей, и, пока они росли, случалось немало неприятных происшествий. Помню, однажды малыш Мухаммед играл в пустыне — и вдруг исчез из виду. Он провалился в глубокую яму, потерял сознание и пробыл там довольно долго. К счастью, ближе к концу дня его братья, тоже гулявшие в той местности, подняли тревогу и отправились на поиски — в конце концов они обнаружили его на дне ямы. Не знай они, где именно он гулял, поиски заняли бы очень много времени, и мой малыш мог стать жертвой волков.

В другой раз Саад очень неосторожно вел машину и наскочил на какое-то препятствие, так что машину подбросило в воздух. Ехавший на заднем сиденье Ладин сломал запястье.

И я беспрестанно думала о том, что, случись с Омаром несчастье, никто не будет знать, где его искать. Муж не возражал против одиноких верховых прогулок Омара по пустыне и напоминал мне, что сам был таким же в юные годы, в Саудовской Аравии. Похоже, мужу нравилось, что Омар любит одиночество и уединение. Он дал сыну прозвище Альфарук, что по-арабски означает «меч».

Все вокруг признавали, что у Омара много особенных качеств. Одна из жен моего мужа так ценила Омара, что каждый раз, когда видела, как он приближается к нам, говорила:

— Вот идет отец мудрости.

Другая назвала его Омаром Щедрым, потому что он был самым милосердным из моих сыновей и часто отдавал свои скромные денежные накопления тем, кто в них сильнее нуждался.

В тот год я снова забеременела, но мне некогда было думать о себе.

В начале 1999 года Усама решил, что пришло время для нашей дочки Фатимы, родившейся в 1987 году, и дочери Сихам, Хадиджи, которая была на год младше Фатимы, выйти замуж. Девочки в таком раннем возрасте не так уж редко становятся женами в мусульманских странах. Решение это Усама принимал один. Я была рада услышать, что он доверил основную задачу Омару: он спрашивал у моего мудрого сына совета относительно бойцов, которых Омар хорошо знал. И в конце концов муж поручил Омару найти мужей для своих сестер.

Омар отнесся к поиску очень серьезно. Он внимательно наблюдал за мужчинами, работавшими вместе с мужем. Наконец Омар порекомендовал двух саудовских солдат — Мухаммеда и Абдуллу. Они показались ему умными и добрыми людьми. Оба потенциальных жениха были из Саудовской Аравии, и это, похоже, понравилось Усаме. Обоим было чуть меньше тридцати. Один из них являлся телохранителем моего мужа, так что Усама знал его очень хорошо.

Омар посоветовал выдать Фатиму за Мухаммеда, а Хадиджу за Абдуллу. Когда выбор был сделан, всё организовали в традициях ислама. Усама обсудил вопрос со мной и Сихам. Мы обе согласились с решением мужа.

Как и подобает, Усама затем вызвал по очереди каждую из дочерей и рассказал про мужа, которого для нее выбрал. Усама в точности следовал предписаниям нашей религии и сказал дочерям, что если им не нравятся их будущие мужья, то брак не состоится и поиски жениха будут продолжены.

Обе дочери очень застенчиво сказали «да»: они с радостью выйдут за мужчин, которых выбрал для них отец. Усама организовал встречу женихов со своими дочерьми в присутствии родных. Когда дочери и потенциальные женихи дали согласие на брак друг с другом, официально объявили об их помолвке.

Свадьба моей дочери должна была состояться первой. И настал день, когда моя дорогая Фатима стала женой саудовского мужчины по имени Мухаммед. Свадьба Фатимы была очень скромной и проходила в нашем доме в Кандагаре. Конечно, мужчины и женщины находились отдельно. Еды в то время не хватало, и нам нечего было предложить гостям, кроме риса и овощей — то же, что мы ели во все другие дни.

После свадьбы дочь со своим мужем поселились в доме недалеко от моего, что меня сильно обрадовало. Я вспомнила, как когда-то выходила замуж за Усаму. И как моя мать печалилась, что я далеко уеду от нее. В первый раз я по-настоящему поняла свою мать.

Омар выглядел странно подавленным. Хоть он и рад был, что ему представилась возможность выбрать для сестры лучшего жениха, Омар признался мне, что испытывает опасения оттого, что его маленькая сестра Фатима выходит замуж в таком юном возрасте.

Когда Омар произнес эти слова, я созналась, что меня тоже терзает беспокойство, ведь Фатима была такой нежной и невинной и все эти годы находилась под защитой своей матери. Она не знала никого, кроме членов своей семьи. С другой стороны, в нашей культуре принято, чтобы у женщины с юных лет был хороший муж, который ее защищает. И я лишь молилась о том, чтобы Мухаммед оказался хорошим мужем для моей Фатимы.

Через несколько недель после свадьбы моей дочери Омар пришел ко мне с очень серьезным лицом. Сын сказал мне:

— Мама, я хочу, чтобы ты поехала рожать ребенка в Сирию. Я отвезу тебя. — Он помолчал. — Мы возьмем с собой младших детей.

Я так удивилась, что ничего не ответила. Ни одна из жен Усамы еще не покидала Афганистан — даже по такой важной причине. И потом, я уже родила одного ребенка в этой стране — мою младшую дочь Рукхайю.

Сказать по правде, мне ни разу не приходила в голову мысль об отъезде.

Но Омар казался одержимым этой идеей. Он настаивал, чтобы я согласилась. Он сказал:

— Мама, если ты не попросишь у отца разрешения уехать, я сделаю это за тебя.

Я с изумлением смотрела на своего красавца-сына: его карие глаза горели решимостью. Кто бы мог подумать, что самый чуткий из моих сыновей станет самым отважным и бесстрашным за эти годы? Нелегко было противиться могущественной воле Усамы. Но мой храбрый сын готов был это сделать. Я любила его еще сильнее за это мужество и искреннюю заботу обо мне и младших братьях и сестрах.