То, что некогда было пышной столицей империи инков на протяжении многих веков, сохранило — просто по инерции — присущий ему блеск. Новые люди бахвалились ее богатствами, но сами они оставались теми же самыми и в итоге не только сохранились, но и приумножились за счет эксплуатации золотых и серебряных рудников, только теперь Куско уже не был «пупом земли», а скорее безымянной точкой на ее периферии, и сокровища уплывали в новую метрополию по ту сторону моря, чтобы придавать пышность другому императорскому двору; индейцы не обрабатывали бесплодную землю с прежним усердием, и конкистадоры тоже не собирались привязывать себя к земле, в поте лица борясь за хлеб насущный, а предпочитали сколачивать себе состояние в героических походах или простым грабежом. Мало-помалу затерянный в горах Куско стал чахнуть, перешел на вторые роли, между тем как его новая соперница, Лима, используя посреднические капиталы, процветала на берегу Тихого океана. В результате этих перемен, не отмеченных никаким катаклизмом, блистательная столица инков стала тем, чем она является сейчас, — реликвией ушедших эпох. В последнее время то тут, то там вырастают современные здания, контрастируя с общей застройкой, но все памятники колониального времени сохраняются в неприкосновенности.

Собор размещается в самом центре города; мощное здание напоминает об эпохе, которая видела в нем скорее крепость, нежели храм. Внутри — блестящая мишура, отражение его былого величия; большие полотна, расположенные на боковых стенах, не сопоставимые по художественной ценности с прочими богатствами, тем не менее не контрастируют с ними, и выходящий из воды святой Христофор, на мой взгляд, произведение достаточно высокого уровня. Землетрясение и здесь явило свою ярость: рамы картин сломаны, а сами холсты покрылись сетью трещин. Позолоченные рамы забавно смотрятся на фоне таких же позолоченных дверей переносных алтарей, снятых с петель и как бы обнаживших старческие язвы. Золото не обладает неброским достоинством серебра, которое, старясь, обретает новое очарование, поэтому украшения боковых стен кажутся дешевой мазней. Действительно художественного уровня достигают хоры из резного дерева, сработанные индейскими умельцами или метисами, привнесшими в убранство католического храма частицу загадочной души обитателей Анд, воплотившейся в кедровой древесине, представляющей сонм католических святых.

Одна из жемчужин Куско, заслуженно посещаемая всеми туристами, — кафедра базилики святого Бласа, где кроме нее нет ничего примечательного, однако одной ее с лихвой хватает, чтобы вызвать восхищение — например, тонкой резьбой, напоминающей хоры собора, слиянием духа двух полярно противоположных, но едва ли не дополняющих друг друга рас. Весь город, по сути, огромный музей: не только церкви — каждый дом служит напоминанием об ушедшей эпохе.

Разумеется, не все постройки равноценны. Но сейчас, находясь так далеко оттуда, перед этими поблекшими выжимками моих былых переживаний, я не смог бы сказать, что именно произвело на меня наибольшее впечатление. Среди бесконечного потока церквей мне вспоминается жалобный облик Вифлеемской часовни, которая с двумя своими колокольнями, разрушенными землетрясением, похожа на четвертованное животное на вершине холма, где она расположена.

Но на самом деле, подвергая произведения искусства тщательному анализу, понимаешь, что очень немногие способны его вы- держать; в Куско не надо идти смотреть на то или иное произведение — весь город в целом производит умиротворяющее, хотя иногда и немного тревожное, впечатление мертвой цивилизации.