Глава тринадцатая

Как обычно, Бертранд появился в офисе точно в семь часов одну минуту, готовый к новым сражениям на полях финансовых битв. У вращающихся дверей банка уже царила суета, как в муравейнике. Сегодня, глядя на это оживление, Бертранд задумался. Неужели вся эта толчея призвана лишь создавать впечатление процветания? Может быть, это запрограммировано заранее, как и музыка в лифтах? Не привыкший к таким размышлениям, Бертранд встряхнулся, чтобы привести свои спутанные мысли в порядок. Сегодня он должен быть собран как никогда.

Он поднялся в офис, где еще недавно рядом с ним сидел некий Гаджет У. и тоже планировал разные слияния и поглощения, которые постепенно вели к тому, что все мировые компании рано или поздно должны были объединиться в одну гигантскую мегакорпорацию. Эту задачу Бертранд никогда не рассматривал с моральной точки зрения. Он был обязан лишь зарабатывать деньги, и это у него действительно хорошо получалось. Об этических аспектах он задумывался лишь в той мере, насколько это было необходимо.

В деловых вопросах Стрейдер Б. не допускал сантиментов. Благодаря американской системе образования он завершил дорогостоящее и разорительное обучение в престижном университете, оказавшись по уши в долгах. Полученные им в Гарварде две степени и диплом магистра экономики обошлись недешево. В начале карьеры Бертранд был в отчаянии, ему пришлось занять больше ста тысяч фунтов, чтобы получить квали», фикацию, которая позволила бы поступить на достаточно высокооплачиваемую работу и рассчитаться с долгами. Уж лучше бы он бросил учебу, тогда жизнь стала бы проще. Казалось, что судьба жестоко наказывает его за то, что он всегда был блестящим и прилежным учеником и хотел чего-то добиться в жизни.

Хотя ему нравилось выдавать себя за выходца из богатой аристократической семьи с восточного побережья, это не соответствовало действительности. Он родился в небольшом городке на Среднем Западе, где его отец держал скобяную лавку, снабжая болтами и гайками немногословных фермеров. У Бертран да не было надежного тыла за спиной, он не обладал ресурсами, которые успокоили бы кредиторов, если бы он потерял работу. Потому, узнав от Джема, Далласа и Мин, что его работа и доходы оказались под угрозой из-за того, что он имел несчастье попасть не в тот отдел, заняться не тем слиянием и не в то время, он испытал настоящий шок. Когда шок прошел, Бертранда охватила злоба, кровь вскипела от бешенства, и к утру он был взвинчен даже сильнее, чем накануне.

Вопреки общему мнению, Бертранд вовсе не был бесчувственным, его очень задело то обстоятельство, что он мог стать жертвой заговора, созревшего в недрах банка, где он работал. Его самолюбие было уязвлено: ведь именно с ним хотели так обойтись. Хотя и Йорен, и Уилл были живы, первый лежал в коме, а второй вынужден был скрываться, Бертранд вовсе не желал оказаться в их положении. Тяготило его и то, что ему не удалось заметить обман, хотя он числился уже третьим на очереди. Если бы он был первым, он бы меньше корил себя. Но проявить такую близорукость, чтобы попасться на удочку и покорно поддаться мошенникам. – это уже верх беспечности. Ему было обидно, что Уилл и Йорен, очевидно, разгадали подвох, а он – нет. Ярость подкреплялась решимостью доказать, что с ним, Бертрандом Стрейдером, никому не позволено обращаться как с глупцом.

Не отдохнувший за ночь, Бертранд сел за свой стол, вздохнул и вызвал секретаршу, чтобы заказать кофе. Она поставила чашку перед ним и принюхалась.

– Что за запах? – спросила она.

– Какой запах? – встрепенулся Бертранд. Как все американцы, он был помешан на гигиене.

– Вроде как… карри, – сказала Бекки, красивая девушка, которой ему так нравилось диктовать распоряжения.

– Не спрашивайте, – сказал Бертранд. Он сегодня не ночевал дома, а спал всего два часа в окружении ароматов кардамона. – Да, Бекки, какое помещение вы наметили для сегодняшнего совещания?

– Я заказала пентхаус, как вы просили, – ответила она. В здании банка насчитывалось тридцать шесть этажей.

– Не сочтите за труд, сделайте замену. Мне нужен зал на четвертом этаже.

– Но мы никогда не пользовались этим залом, – с сомнением заметила Бекки. – Я даже не уверена, что там есть подходящая мебель.

– Бекки, – обратился Бертранд своим особым тоном, – устройте это для меня. Только сегодня, милая.

В последний раз Бекки слышала такую интонацию, когда она сидела у Бертранда на коленях на том самом стуле, где сейчас он вальяжно развалился. Она покраснела и выскочила из кабинета с намерением выполнить его просьбу.

Бертранд раскрыл ноутбук и начал подготовку к презентации, которая была назначена на сегодня. Просматривая файлы «Теллката» теперь, когда он располагал дополнительной информацией, он оценивал эту компанию совсем иначе. Ему стало ясно, что история «Теллката» напоминала сказку о новом платье короля. Раз телекоммуникации в наши дни считаются золотой жилой, никому в голову не пришло проверить сухие факты и сопоставить их с преувеличенными данными. Сейчас, когда Бертранд взглянул на вещи с другой стороны, он вдруг обнаружил, что король-то голый.

Это далось ему нелегко. Все утро Бертранд мучился сомнениями. Он думал, не стоит ли ему пойти к начальству и рассказать все, что ему известно. Тогда, может быть, удастся хоть частично спасти положение и выйти из него в некотором роде даже победителем. Возможно, люди, с которыми он встречался вчера вечером, заблуждались, и он теперь выставит себя полным дураком.

Но затем он вспоминал видеозапись, которую видел вчера, сведения, полученные от Джема и Мин, двух коллег, работавших над этим слиянием до него и таинственно исчезнувших. А еще он видел перед собой темно-карие глаза и слышал мольбу: «Бертранд, ты единственный, кто может помочь». Как у всех мужчин-мачо, у Бертранда была ахиллесова пята – тщеславие, толкавшее его на подвиги ради спасения дамы, попавшей в беду.

Утро Джема тоже было беспокойным. Он знал, какова его задача на предстоящий день, но решил выполнить еще одно важное дело – позвонить одному человеку.

– Алло, это Джемаль Хак из «Копай!». Да, привет!.. О, хорошо, спасибо. Послушайте, у меня мало времени, я не могу объяснить, почему звоню, но уверяю, это очень, очень важно. Никому ничего не говорите и уходите. Увольняйтесь немедленно из «Теллката» и уходите из их здания… Мне жаль, но поверьте мне… Прошу, послушайтесь меня, и я обещаю, что помогу найти вам другую работу. Мне пора. Пожалуйста, отнеситесь к моим словам со всей серьезностью. Пока.

Хотя Мин внешне выглядела некомпетентной дилетанткой, с фотоаппаратурой она обращалась отлично. Сейчас это было как нельзя кстати. В магазине, где она выбирала оборудование, Мин несколько раз потренировалась, чтобы убедиться в том, что овладела техникой. Она понимала, что все должно получиться с первого раза и у нее нет права на ошибку.

– Помните, что нельзя смотреть в сторону тех, кого снимаете. Это может вас выдать, – пояснял Бангер, владелец магазина «Мечта шпиона», весьма обходительный молодой человек, своим прозвищем обязанный пристрастию к самодельным взрывчатым веществам, которое стоило ему исключения из Итона, после того как он взорвал ящик для цветов под окном.

Деннис, к которому Мин обратилась за советом, с интересом наблюдал за ними. Утром, когда его дети с радостными возгласами смотрели «Телепузиков», он сказал Мин по телефону, что у него нет скрытой камеры. Он ненавязчиво напомнил ей, что занимается адвокатурой, а не слежкой, но обещал помочь достать камеру. Всегда предусмотрительный, Деннис решил не везти ее на склад в Илинге, где обычно выбирал шпионское оборудование для «Миссии». В конце концов, то была коммерческая тайна, и, хотя Мин и была подругой Мака, Деннис неуклонно соблюдал осторожность. Потому он привел ее в розничный магазин, хотя это место всегда забавляло его.

Лавка Бангера, мечта любого одержимого шпионажем параноика, до потолка была забита всеми вообразимыми средствами любительского оборудования для слежки: тут продавались бейсболки с встроенным фотоаппаратом, ручки с записывающими устройствами и футболки, которые идентифицировались со спутника. Деннис считал, что это место больше подходило для подражателей Джеймса Бонда, с которыми у «Миссии» было мало общего. Поскольку Мин отказалась конкретно объяснить, зачем ей понадобилась скрытая камера, Деннис решил, что с нее и такой помощи достаточно.

– Может быть, вы запишете номер моего мобильного? – спросил Бангер, когда Мин купила камеру и научилась ею пользоваться. – Вдруг у вас возникнут проблемы?

В его лавку редко заходили молодые привлекательные женщины, клиентура в основном пополнялась за счет гарпий среднего возраста, выслеживавших своих нянь, мужей или тех и других, да типов в капюшонах с признаками расстройства психики.

Деннис устремил на Бангера свой балканский взгляд.

– Она прекрасно справится, – сказал он. – Если нужно, она обратится ко мне. – Он под руку вывел Мин из магазина. В женском обществе в нем просыпался собственнический инстинкт, который он не мог подавить.

К трем часам дня все участники событий были на месте. Еще утром, перед тем как покинуть штаб операции, квартиру Джема, они сверили часы. Старт был назначен на три сорок пять, но Джем настоял на том, чтобы на всякий случай все были готовы раньше. На деле эта мера предосторожности оказалась излишней, поскольку, прибыв на место раньше времени, заговорщики были вынуждены почти целый час околачиваться поблизости, стараясь не возбуждать подозрений, что по крайней мере для пары участников оказалось непростой задачей. Они прогуливались неподалеку и то и дело натыкались друг на друга. Очень важно было ничем не выдать, что они знакомы и связаны между собой, приходилось игнорировать друг друга, и это тоже давалось нелегко.

В три сорок пять невысокая темноволосая девушка в модном костюме, немного тесном в талии, выскочила из такси и исчезла за вращающимися дверями «Поллинджера», одного из старейших лондонских инвестиционных банков. Les jeux sont faits.

Мин подошла к секретарше приемной и вежливо улыбнулась.

– Як мистеру Бертранду Стрейдеру, – сказала она. Девушка набрала номер.

– Он сейчас спустится за вами, присядьте, пожалуйста.

Мин пролистала пару скучных журналов, делая вид, что ей очень интересно. С прикрепленным у талии оборудованием сидеть было весьма неудобно, пришлось выпрямить спину, как это делают балерины.

Бертранд вышел из лифта и раскованной походкой проследовал мимо сотрудников службы безопасности, вооруженных металлодетекторами и приборами, просвечивающими сумки и портфели посетителей рентгеновскими лучами. Он приблизился к Мин с непринужденной улыбкой. Поразительная красота молодого человека вновь заставила ее вздохнуть. Конечно, напомнила она себе, парень – настоящее дерьмо; вовсе не из соображений альтруизма или сочувствия, а только спасая свою шкуру он согласился участвовать в операции. И все же, все же…

– Мисс Хаскелл, – сказал он, предлагая ей руку. Позади нее женщина индийской наружности в неприметной спецовке с ведром и тряпкой сосредоточенно протирала листья цветка в горшке. Когда Мин встала, в банк нетвердым шагом вошел какой-то старик с большим пакетом двухпенсовых монет.

– Вот, пришел сдать это, – сказал старик охраннику, пропихиваясь через металлодетектор, который тут же принялся отчаянно пищать. Но старик неожиданно бросился к лифту. Он заскочил в него раньше, чем oxpaнники успели опомниться и задержать его, и лифт устремился к верхним этажам. Почти сразу включился еще один сигнал тревоги. Вслед за Бертрандом Мин юркнула через металл о детектор, красная лампочка которого все еще мигала. Они беспрепятственно поднялись наверх, а уборщица увязалась за ними, мурлыча под нос какую-то мелодию и протирая тряпкой каждую ступеньку.

Охранники из всех частей здания бросились к фойе.

– У нас чрезвычайная ситуация, – объявил один из них по рации. – В лифт проник неизвестный, похоже, лифт заклинило. Все охранные системы на красном уровне опасности, повторяю, на красном уровне. Запрашиваю разрешение на эвакуацию здания, повторяю запрос.

Бертранд привел Мин в довольно темный зал для совещаний. За подковообразным столом с белым экраном напротив сидело несколько мужчин. Помещение явно не отличалось технической оснащенностью, очевидно, оно было наспех обставлено мебелью, какую удалось найти Бекки в последний момент. Место встречи с участием лидеров в области развития телекоммуникаций выглядело несколько странно, стулья в комнате подобрали невпопад, а на разной высоты столах не было видно ни стаканов, ни бутылок. Бертранд счел за лучшее не предлагать приглашенным никаких напитков: он предусмотрительно решил не вооружать их предметами, которые можно было бы использовать для физического воздействия на оппонентов.

– Простите за опоздание, джентльмены, – сказал он учтиво. – Это мисс Хаскелл, консультант по созданию визуальных образов, я попросил ее присутствовать на нашей презентации. Ее роль станет вам понятна позднее.

– Не пора ли начинать? – с раздражением сказал один из сидевших за столом. – Вы назначили презентацию на три тридцать, а уже почти четыре часа.

– Разумеется, сэр, – ответил Бертранд. – Позвольте только представить всех вас мисс Хаскелл. – Дальше Бертранд говорил особенно ясно, четко называя имена присутствующих, чтобы исключить любые сомнения в том, кто же они такие. Он указал на раздражительного мужчину. – Мисс Хаскелл, это Джеймс Уокер, заместитель председателя совета директоров «Поллинджера». Рядом с ним Перси Гамильтон, он контролирует в банке поглощения.

Мин взглянула на двух тучных мужчин, которые, вероятно, когда-то были внешне привлекательными, ьо из-за обильных корпоративных застолий их черты давно заплыли жиром. Видимо, Джеймс оставил свой подбородок в девятнадцатой лунке во время какой-нибудь необычайно удачной партии в гольф. Черты лица Перси сохранились лучше, но зато он совсем не следил за своим телом. Его голова напоминала булавочную головку, а тело – огромный боб.

– Справа, – продолжал Бертранд, – Брэдли Дойль из «Амеркома», крупнейшей американской телекоммуникационной компании, и его французский коллега Пьер де ла Круа.

Если два представителя «Поллинджера» демонстрировали эпикурейскую несдержанность, то француз и американец отличались аскетизмом. Оба худые, с суровыми чертами, они были явно не из тех, с кем Мин хотела бы когда-нибудь столкнуться. Она невольно восхищалась хладнокровием Бертранда. Он был невозмутим и безупречен, как новенький холодильник.

– С той стороны стола почтенный Саймон Денби, управляющий «Теллката», и его заместитель Питер Кроссон.

Ни один из них не соизволил даже взглянуть на Мин. На верхней губе Кроссона она заметила капельки пота, что могло объясняться как отсутствием в комнате кондиционера, так и нервным возбуждением: кроме прочего Кроссон беспокойно ерзал на стуле. Денби сидел совершенно неподвижно, его бритая голова предупреждающе блестела, отражая свет, падавший сверху. Лицо, казавшееся навощенным, приобрело сероватый оттенок. Подвижными оставались только глаза, зеленые, змеиные. Он то и дело стрелял взглядом из стороны в сторону.

– Не пора ли приступить к делу, Стрейдер? – бросил Перси, удивленный, с какой стати этот до сих пор всегда такой хваткий член команды тянет время без причины. Подобного поведения он мог ожидать от недотепы Гаджета, но не от Стрейдера, на проворство которого всегда можно было положиться.

– Сэр, – сказал Бертранд, не задетый грубостью начальника. Давно уже у него не было повода быть настолько довольным собой, как сейчас. Он взглянул на Мин и убедился, что она заняла нужную позицию, подмигнул ей украдкой и приступил к презентации.

«"ТЕЛЛКАТ" – история успеха!» – провозглашал первый слайд. Саймон Дерби не сдержал усмешки. Басня о том, как «Теллкат», начавший с незначительных операций в Ист-Энде, стал крупнейшим поставщиком коммуникационных услуг в Соединенном Королевстве, обошла все деловые журналы и газеты, не говоря уже о желтой прессе. Денби представлялся гением, разглядевшим возможности, открывающиеся перед предпринимателем на неупорядоченном рынке услуг. Его прибыли уже за первый год достигли уровня, достаточного для привлечения любого крупного инвестора, имя Денби появилось в верхней части списка деловых людей страны. Говорили и о кое-каких негласных пожертвованиях в кассу политических партий, и это, как и частые появления Денби на приемах у премьер-министра, побудило поставить в парламенте вопрос, не пользуется ли он покровительством на высочайшем уровне. Но Денби это не беспокоило. Сплетни лишь укрепляли его могущество. И вот теперь, на пике успеха, он продает активы франко-американскому концерну, и эта сделка из списка сорока богатейших людей Великобритании должна вывести его в первую десятку. Мин, прочитавшая все статьи, сейчас отметила, что он не выглядит таким уж счастливым, как можно было бы ожидать от человека в его завидном положении.

Бертранд кратко изложил историю «Теллката», назвал общие данные о компании, которые всем присутствующим уже были известны, тем самым создав в аудитории благодушное настроение. Когда представители «Поллинджера» уже начинали зевать, он сменил тактику.

– Попробуем оценить огромный вклад «Теллката» в обеспечение страны оборудованием, необходимым для эффективной работы в Интернете, – продолжал он. Питер Кроссон опять заерзал на стуле, поправив пальцем тугой воротник. – Это доказывают внушительные вложения, осуществленные «Теллкатом» в прокладку оптико-волоконных кабелей, – разглагольствовал Бертранд. – Это дорогостоящее предприятие подтверждает уверенность компании, ее инвесторов и тех, кто управляет финансовыми потоками. В прошлом, конечно, «Теллкат» рисковал доверием кредиторов, учитывая быстрый рост цен акций, но ему удалось оправдать это доверие.

Перейдем к планам на будущее. Одна из упоминавшихся цифр, на которых основывалось предоставление компании займов, предсказывала удвоение интернет-трафика каждые сто дней. «Создадим условия – и это случится», – утверждали вы. К несчастью, ожидания не оправдались. В моменты эйфории вы даже предсказывали рост в пятьсот процентов в год. Звучало впечатляюще, джентльмены. Но сейчас ясно, что это – глубокое заблуждение. Годовой прирост оказался примерно около ста пятидесяти процентов. Не такая уж потрясающая цифра, думаю, вы не станете отрицать.

Денби натянуто улыбнулся. Брэдли с любопытством смотрел на Бертранда, соображая, к чему тот клонит, а Джеймс и Перси нервно барабанили пальцами по столу.

– Наверно, этому их учат в проклятых бизнес-школах, – шепнул Джеймс, обращаясь к Перси.

– Та же тенденция наблюдается на рынке мобильной связи, – сказал Бертранд, открыв на экране следующий график. – Поначалу продажи росли очень быстро. По мнению «Теллката», были необходимы крупные капиталовложения, чтобы внедрить мобильные телефоны третьего поколения. Люди станут посылать электронные письма с мобильных телефонов, получать на них телевизионный сигнал, буквально держать в руке нити управления своей жизнью. Но «Теллкат», как и банк, предоставлявший ему денежные ресурсы, основывал свои расчеты на цифрах развития отрасли в первые несколько лет, не приняв во внимание, что вскоре наступит день, когда все уже будут иметь мобильные телефоны и рынок достигнет точки насыщения. И вновь «Теллкат», допустив большие расходы, обнаружил, что спрос недостаточен для поддержания таких инвестиций. Но цена акций все росла, а «Теллкат» продолжал распределять прибыль. Как такое могло случиться?

Джеймс и Перси выпрямились, стараясь не выдавать охватившего их беспокойства. Брэдли и Пьер переглянулись, а Саймон устремил на Бертранда свои змеиные глазки, словно намереваясь отравить его взглядом.

На следующем слайде была представлена фотография, сделанная Мин в зале совещаний совета директоров «Теллката» и изображавшая схему структуры корпорации.

– «Теллкат» – более сложная организация, чем мы первоначально считали, – сказал Бертранд.

– Откуда у вас это? – бросил Саймон.

– Прошу вас, не перебивайте, – ответил Бертранд. – Известно, что для подготовки этого поглощения не хватало некоторой документации. – Брэдли нахмурился. – Нигде в официальных документах компании нельзя найти полных сведений о разветвлениях «Теллката» в Соединенном Королевстве, как, очевидно, и в других местах, например, на Каймановых островах. – Каймановы острова, налоговый рай, использовались для мошеннических банковских операций. – Чтобы проверить состоятельность корпорации, мы посетили ряд ваших дочерних предприятий в стране, поскольку недостаток времени не позволил нам совершить мировой тур, хотя, несомненно, подобное путешествие тоже принесло бы любопытные результаты. – Бертранд показал еще несколько фотографий Мин, в том числе снимок здания с табличкой «Продается» на воротах, другой – с видом завода в заболоченной промышленной зоне Эссекса с висячим замком на дверях, а также картину пустующих офисов в Ист-Ши-не. – По этим фотографиям мы можем судить, что финансовое положение «Теллката» вовсе не столь благополучно, как нас пытались убедить. Следовательно, мы вправе подозревать, что высокие цены на акции поддерживаются искусственно и не отражают истинного состояния дел в компании. Если провести дальнейшие изыскания и рассмотреть подлинную документацию, то можно прийти к выводу, что компания погрязла в долгах.

– Стрейдер, прекратите молоть чепуху, слышите? – не сдержался Джеймс.

– Мне жаль, сэр, – вежливо ответил Бертранд, – но вряд ли это возможно.

– Вы уволены! – закричал Джеймс. В это время Перси отчаянно пытался вызвать подкрепление. Он звонил в фойе, но трубку взял какой-то странный индивидуум.

– У меня пистолет, я целюсь ей в голову! – истерически вопил он. – Если вы меня достанете, я буду стрелять! Да, мне это не впервой!

На первом этаже начальник безопасности здания уже отменял свое распоряжение об эвакуации.

– Повторяю, приказ отменяется. Никого не впускать и не выпускать из здания. В вестибюле находится опасный сумасшедший. Повторяю, опасный сумасшедший.

Шеф охраны протер лоб. Он убедился в том, что лифты заклинило из-за безумного старика с кучей мелочи, который, очевидно, не понимал разницы между инвестиционным банком и простой сберкассой. Видимо, у старика з лифте случился приступ, и, падая, он случайно нажал на кнопку тревоги. А тут еще в фойе вбежал мужчина в растрепанном белом парике и принялся размахивать пистолетом. Прежде чем охранники, столпившиеся возле лифта, успели опомниться, он перескочил через стойку и приставил пистолет к голове несчастной молоденькой секретарши.

– Не двигаться, – орал он. – или девчонка за это заплатит!

Когда зазвонил телефон, человек в парике схватил трубку и продолжал выкрикивать свои угрозы.

– Думаю, будет лучше, если вы дослушаете меня до конца, – сказал Бертранд.

– Продолжайте, мистер Стрейдер, я весь внимание, – сказал Брэдли.

Бертранд открыл фотографию мужчины средних лет, в костюме, весело улыбающегося в окружении коллег.

– Это Йорен Торстед, первоначально он занимался поглощением «Теллката» «Амеркомом». К несчастью, затем он попал в трагическую аварию. – Следующий слайд представлял собой официальную фотографию Уилла, на которой он выглядел простачком с нелепой прической. – Это, господа, Уильям Гаджет, он вел эту сделку до меня, пока не исчез при загадочных обстоятельствах пару недель назад. То, что из двоих моих уважаемых коллег один пропал, а другой выведен из строя как раз в период их работы над этим слиянием, свидетельствует, в каком безнадежном состоянии оказался «Теллкат». Я утверждаю, господа, – говорил Бертранд, чем-то напоминая сейчас Шерлока Холмса, – что «Теллкат» не может получать прибыль, которую декларирует. Напротив, в действительности компания оказалась в долгах и нуждается в этом слиянии, чтобы спасти саму себя и банк «Поллинджер», которому задолжала, по моим оценкам, свыше пятисот миллионов фунтов, от неминуемого банкротства. Сделка основывается на подложной финансовой информации. Я в этом абсолютно уверен.

Мин готова была представить, как сейчас Бертранд поклонится и исчезнет в голубом дыму, – настолько театральной была завершающая часть его выступления. Она едва сдержалась, чтобы, не захлопать в ладоши и не закричать «Браво!».

Денби, все с той же ухмылкой на лице, сохранял удивительное спокойствие. Что бы ни утверждал Бертранд, Денби был уверен, что ему удастся выйти сухим из воды.

– Все это подстроено! – крикнул Джеймс. – Вы за это заплатите, Стрейдер.

– Успокойтесь, Джеймс, – сказал Денби. – Поздравляю, мистер Стрейдер. Вы куда проницательнее, чем я полагал. Но если бы вы были чуть поумнее, вы бы поняли, с кем имеете дело. Вы никогда не сможете доказать свои утверждения. К тому же моих политических связей вполне достаточно для того, чтобы не допустить никакого скандала в Сити в столь неподходящий момент. Если поглощение не состоится, мы получим помощь от правительства, чтобы вывести компанию на уровень, соответствующий тем цифрам, на которые вы ссылаетесь, а они, в сущности, отражают лишь планируемую прибыль, а не настоящую рентабельность… – У Бертранда перехватило дух от такой наглой и откровенной лжи. – …которую в действительности показывает компания. И тогда, мистер Стрейдер, моя компания будет рассматриваться как ценнейший актив и мировой лидер в развитии новейших телекоммуникаций, а вы, я в этом не сомневаюсь, будете просить подаяние на улице. Уверяю вас, вы больше никогда не будете работать в сфере финансов, как и где бы то ни было еще, по обе стороны Атлантики. Продолжайте в том же духе, Стрейдер, – и вы конченый человек.

Однако, – продолжал он вкрадчиво, – есть способ все уладить так, что все мы останемся довольны. Я готов забыть об этом неприятном инциденте и даже выразить некоторое восхищение вашими способностями. Я обещаю, что слияние пройдет успешно при условии, что «Поллинджер» предоставит широкий кредит «Амеркому», а цены на акции будут безоговорочно поддерживаться в течение длительного времени. Брэдли, Пьер, полагаю, у вас есть приличный пакет акций, и приобретение крупного поставщика услуг в Соединенном Королевстве укрепит позиции «Амеркома» в мировом масштабе. В ближайшее время «Поллинджер» защищен по крайней мере от нежелательных запросов, в длительной перспективе он, получит существенный доход. Что касается вас, мистер Стрейдер, ваше пребывание в банке по понятным причинам недопустимо, но я лично гарантирую вам отступные, допустим, миллион фунтов, и вы будете рады, что «Поллинджер» согласится со мной. При условии, что вы больше никогда не встанете у меня на пути, я не вижу препятствий для того, чтобы вы жили долго и счастливо.

Самоуверенность Денби поражала. Все в комнате не сводили глаз с его надменного лица, он откинулся на спинку стула, убежденный в своей победе. Бертранд прирос к месту. Миллион фунтов, а может быть, вдвое больше, – это куча денег, от какой не отказываются просто так, из принципа, особенно если учесть, что у Бертранда никогда не было никаких принципов. Он совершил этот подвиг только из соображений самосохранения, понимая, что его хотят сделать козлом отпущения в сомнительном деле. Единственным способом спастись было разоблачить махинации, это ясно. Теперь ему предлагали простой и заманчивый выход. Стоит только согласиться – и он уйдет отсюда свободным и богатым. А что потом? Жизнь без целей, без достижений, без интересов.

Он так упорно старался сколотить состояние, что никогда не задумывался о том, что будет с ним делать. Начать свой бизнес? Пойти в президенты? Уйти на отдых? Разве это интересно?

Все взгляды устремились на Бертранда. Он смотрел в окно на мутную реку, на марши, окружающие финансовый центр Лондона, и размышлял о том, какая же мрачная дыра эта Англия. Бестолковая, маленькая и загаженная. Тщетно, но все еще пытается доказать свое превосходство. А эти англичане – с их жутким чаем, несмешными шутками, отвратительными завтраками, ужасным водопроводом и доморощенным снобизмом. По всей видимости, некому дать им понять, что их нация выродилась и никто даже не собирается принимать их в расчет. Будь оно все проклято, думал Бертранд в каком-то внезапном патриотическом порыве, будь что будет, но он останется истинным американцем. Они не отнимут его достоинства.

– Решайся, парень, – нервно подзуживал Джеймс.

PI он решился.

Бертранд оглядел комнату.

– Я согласен, но при одном условии. Пусть Джеймс сделает меня членом своего гольф-клуба.

Джеймс пришел в ужас. Его клуб был самым эксклюзивным в стране. Привести туда Бертранда было равносильно самоубийству.

– Шучу, – сказал Бертранд. – Как вы, британцы, говорите, отдаю дань английскому юмору. – Он бросил на Джеймса испепеляющий взгляд. – Мой старик говорил мне никогда не начинать того, что я не смогу довести до конца. – Он подарил присутствующим свою обезоруживающую улыбку. – И вот я собираюсь прикончить вас.

– Вы не сможете ничего доказать, – сказал Денби, быстро теряя хладнокровие.

Мин, незаметно выходившая из комнаты на несколько секунд, теперь вышла вперед. Маленькая и смелая, она напоминала Жанну д'Арк перед лицом своих обвинителей.

– Я думаю, вы ошибаетесь, – уверенно сказала она.

– Мне нет дела до того, что вы думаете, – заявил Денби, стреляя глазками.

– Я думаю, что вам есть дело, – ответила она. – В конце концов, у нас есть свидетели, – указала она на Брэдли и Пьера.

– Конечно, – сказал Денби. – Брэдли, как дом на Багамах? Говорят, острова Общества великолепны в это время года. – Брэдли смотрел в сторону, злясь на себя. – А Пьер – полагаю, его английский не так хорош. Не думаю, что вы все поняли, так ведь, Пьер? – В словах Денби сквозила угроза, и неважно, на каком языке он сейчас изъяснялся.

Мин решилась предъявить свои козыри.

– У нас есть Гаджет. Он рассказал нам все, и у него есть запись.

Красное лицо Джеймса вдруг побледнело.

– Где он? – невольно выронил Перси.

– О, так вы в курсе дела? Вероятно, вы так беспокоились о нем, – сказала Мин. – Думаю, вам не терпится узнать, что случилось с Уиллом?

– Гаджет. Я должен был предполагать, что за всем этим стоит именно он, – произнес Джеймс. Он с самого начала не хотел брать на работу этого всезнайку.

– Запись, – продолжала Мин, – предоставляет доказательства того, что вы пытались протолкнуть эту сделку, пока «Теллкат» не потерпел крах, учитывая его миллионные долги банку. «Поллинджер» стремился избежать краха и потому поддерживал цены акций «Теллката», чтобы обмануть «Амерком». Если дело выгорит, банк вернет свои деньги, вы получите солидную сумму, а все проблемы придется решать «Амеркому». Вы рассчитывали, что, после того как «Амерком» купит «Теллкат», не в его интересах будет выносить сор из избы. «Амерком», вероятно, обратился бы в банк с претензиями, но вину за все свалили бы на того, кто непосредственно занимался этим слиянием, будь то Йорен, Уилл или Бертранд. Ведь подписывать бумаги со стороны банка должен был только один из них, и в случае любого расследования вы могли переложить вину на подписавшего. Он бы и ответил за все, а банк мог бы замять дело, предложив «Амеркому» приемлемые условия для исправления ситуации. Однако та кассета, как и запись сегодняшнего собрания, уже отправлена в ITN и в Бюро расследования финансовых преступлений. Полагаю, – заключила Мин, – вам стоит подумать о том, что вы скажете в свое оправдание.

– Охрана! – крикнул Джеймс в трубку. – Скорее сюда! Мне плевать, что в вестибюле убийца!

Мин и Бертранд переглянулись, и она неприметно кивнула ему. Они улыбнулись друг другу, и в этот момент в дверях показалась пара дюжих охранников.

– Они вели съемку, – крикнул им Джеймс. – Найдите кассету! Переверните здание вверх дном! Никого не выпускать. Особенно этих двух.

Перелет из Киншасы был долгим, особенно первые шесть часов, когда пришлось сидеть на, вещмешке в «Геркулесе», без прохладительных напитков и привычных бортовых развлечений. Но Мак не слишком огорчался из-за этого. Он доставил своих людей домой, и не в гробах, чего боялся, а целыми, невредимыми и готовыми к новым битвам.

Дух Конго еще щекотал ноздри – ароматы перезрелых фруктов, мочи, красной глины и влажного леса пополам с терпким запахом пота. Когда Мак закрывал глаза, ему виделись густые джунгли с похожими на купола ярусами буйной зелени, смыкавшейся над гниющей лесной подстилкой. Резкое, с металлическими нотками, жужжание тысяч насекомых казалось громче, чем шум машин на какой-нибудь стройке, даже если бы там разом гудели все пилы, дрели, насосы и экскаваторы. Что-то дьявольское скрывалось в этих джунглях, на родине вируса Эбола и, как многие полагают, СПИДа.

Его бойцы в порядке, хотя это можно было сказать с большой натяжкой. Он нашел их в глиняной хижине, с воспаленными от истощения и обезвоживания глазами, в которых читался страх. У них под ногами хрустели человеческие кости. Скелеты оголяются быстро, трупы стремительно истлевают в местном климате. Это – напоминание о десятилетиях гражданского сопротивления, теперь жестоко подавленного стареющим президентом и его репрессивным режимом. Однажды Мак спас местного военачальника от неминуемой смерти в плену у восставших солдат, и сейчас ему удалось выручить своих ребят.

Пожалуй, хватит. Довольно с него войны с ее опустошением, зловонием и ужасами. Впервые он задумался о возможности тихой, безмятежной жизни без свиста пуль в ушах. Когда-то ему снился дым горящих селений и танки, теперь он мечтал об утренней дымке над озером, о мягких лучах солнца, пробивающихся сквозь облака над пурпурными горными пиками. Каменный дом с огнем в камине, черный Лабрадор на пороге. Он должен вернуться домой. Об этом размышлял Мак, пока «Геркулес» летел над облаками, болтаясь вверх-вниз в турбулентных потоках. Ему необходим отдых, надо показаться окулисту и просто заняться собой. «Бог мой, как же я заслужил это», – думал он.

В Сент-Джонс-Вуде Мак держал благоустроенную квартиру, на случай если он хотел уединиться и не пользовался комнатой для гостей в доме Аннабель и Денниса. Сейчас Маку отчаянно хотелось побыть одному, и он сразу же после аэропорта отправился сюда с намерением принять горячую ванну и как следует отоспаться. Он прибавил звук*телевизора, чтобы ему было слышно из ванной, и погрузился в воду, ощущая, как с пузырьками уносятся прочь пережитые стрессы и усталость.

Через минуту он выскочил из ванны, словно кто-то бросил туда какой-нибудь электроприбор. Схватив полотенце, он побежал в гостиную, где успел еще захватить последние кадры главного репортажа новостей. Серьезный молодой челорек в темном костюме говорил в микрофон:

– Сегодня вечером, после внезапного краха «Теллката», телекоммуникационного гиганта, все задают вопрос: где же Уильям Гаджет, пропавший служащий банка, чье исчезновение подтолкнуло к расследованию и разоблачению мошенничества в недрах как «Теллката», так и инвестиционного банка «Поллинджер»? Это был Джемаль Хак, репортер ITN.