ГЛАВА 16
Кинг медленно приходил в себя, начиная при этом понимать три вещи.
Во-первых, у него болела голова.
В этом не было ничего необычного. За всю жизнь его «вырубали» больше раз, чем он мог сосчитать. В результате череп Кинга стал немного толще черепа нормального человека и чуть лучше защищал мозг. Парень обычно приходил в себя от сотрясений с головной болью и странным желанием наесться вяленого мяса.
Черт побери, никто не совершенен!
Во-вторых, у него болели запястья.
Опять-таки, это не всегда было плохо. Девочки-официантки из «Дог-хауса» ночью превращались в настоящих дьяволиц, иногда — в прямом смысле этого слова.
В-третьих, у него было очень странное чувство, что кто-то щекочет ему щеку кусочком холодной и мокрой наждачной бумаги.
Какого дьявола?..
Кинг беззвучно вздохнул. Если сложить все вместе, то можно предположить, что либо он прошлой ночью развлекался с этими самыми девочками, либо с ним случилось нечто настолько ужасное, что об этом даже подумать страшно.
Он слегка сдвинулся в сторону, стараясь найти более удобную позу. Голова пульсировала тупой болью, которая, казалось, пронизывала все его тело — от макушки до подошв сапог. Нечто неприятное притаилось под поверхностью его сознания, как окурок в полупустой банке пива. Он знал, что если хотя бы чуточку задумается над этим, то очень огорчится.
Дело было дрянь. Все-таки придется проснуться.
Кинг издал громкий стон, как человек, который намерен страдать так громко и надоедливо, как только это возможно.
Затем он устало приоткрыл один глаз.
Головокружение завертело его мозг, в то время как глаза прямо противоречили тому, что говорило тело. Он не лежал, а сидел, и бетон, который он полагал находящимся под ним, на самом деле поддерживал его спину. Руки были связаны за спиной, и он замерзал, продрогнув до костей от чересчур усердной работы кондиционеров.
Где рубашка? Кинг был уверен, что надел этим утром рубашку. Что, во имя всего святого, происходит?
Какой-то урод раздел его до пояса и приковал цепью к колонне.
Кинг оглянулся вокруг, изо всех сил надеясь увидеть танцующих девушек, желательно раздетых и покрытых взбитыми сливками с ароматом вишни.
Когда же он всмотрелся в окружающую обстановку, преждевременная улыбка сползла с его лица. Пленник находился в большой, тускло освещенной комнате. Несмотря на роскошь, это место выглядело так, будто через него недавно пронеслось стадо быков. Богатый ковер был порван в нескольких местах, и картины вкривь и вкось висели по стенам, которые также были испещрены дырами с кулак величиной. Одно из закрытых ставнями окон было разбито вдрызг, и каменная статуя лежала на осколках дорогущего стеклянного стола.
Пока Кинг в замешательстве таращился по сторонам, что-то теплое потекло по его лбу. Парень зачарованно наблюдал за тем, как большая капля крови проползла по его носу.
Из ниоткуда появился крошечный розовый язычок и слизнул каплю.
От неожиданности Кинг открыл второй глаз. Маленький пушистый шпиц стоял рядом на задних лапах, положив передние Кингу на грудь. Собачонка с энтузиазмом слизывала кровь с его лица.
Парень отвернулся и услышал в ответ тихое хриплое рычание. Подняв веко, Кинг скосил глаза вниз на меховой шарик, по недоразумению называвшийся собакой.
— Прочь отсюда, дворняга.
Он был не в том настроении, чтобы говорить любезности. Нужно убраться отсюда и отыскать Блэйда, чтобы предупредить его об Уистлере, прежде чем…
Шпиц вновь зарычал, на этот раз громче. Через миг раздался странный звук, звук разрываемой плоти. Тонкая кровавая полоса побежала по морде собаки, будто ее разрезали невидимым ножом. Со страхом Кинг наблюдал, как порез распространился на всю крошечную львиноподобную морду — будто статуя треснула пополам при землетрясении.
От страха Кинг резко дернулся назад. Нижняя челюсть зверюги с влажным чмоканьем вывернулась наизнанку. Она разложилась по обеим сторонам от собачьей головы, наподобие двух половинок банановой шкурки. Колючий шипованный стебель дьявольского вида выстрелил из разверстой пасти и с жадностью потянулся к Кингу, который с криком прижался к колонне.
— Господи Боже!
Тишина вокруг взорвалась смехом. Громадная фигура Гримвуда выступила из дверей и дернула мутанта за поводок. Изукрашенные татуировками мускулы вампира вздулись от напряжения, удерживая крошечную тварь, которая дернулась вперед и в ярости защелкала зубами. Из-за колонны возникли Эшер и Дэника, глупо хихикающие, как две школьницы.
— Какого хрена? Что за черт? — Кинг с изумлением взирал на троицу вампиров, его сердце молотом стучало в груди.
Эшер мягко выступил вперед.
— Его зовут Пакмэн. Мы экспериментировали с внедрением гена вампиризма в другие живые существа.
Пока Кинг таращился на него, Эшер нагнулся над рычащей адской псиной и пригладил шерсть на ее голове. Тварь втянула обратно свой змеиный язык и закрыла пасть, свернув ее половинки на место, подобно замысловатому оригами.
Шпиц поглядел вверх на Эшера, высунул язык и часто задышал от счастья.
Кинг был вне себя.
— Так вы сотворили собаку-вампира, черт ее подери?
— Да. Круто, правда? — хихикнул Гримвуд.
— Зависит от того, кого ты спрашиваешь. Мне ясно видно, что у этой псины член побольше, чем у тебя.
— А когда, мать твою, ты видал мой член, урод? — Гримвуд размахнулся и врезал Кингу.
Кинг дернулся и кивнул на Дэнику.
— Ой! Это я ей говорил, а не тебе!
Самодовольная ухмылка Дэники испарилась, она сделала шаг вперед и ловко ударила Кинга металлическим каблуком, острым, как стилет. Затем с выражением притворной заботы на лице, она присела, чтобы рассмотреть рану.
— Бедный маленький Кинг. Ты выглядишь таким безумным. — Она стерла кровь со рта Кинга и, повинуясь внезапному побуждению, коснулась своего языка окровавленными кончиками пальцев. — Что-то ты стал мягче на вкус, дружочек. Кушаешь мало жирных кислот?
Пленник, не решаясь ответить, лишь бросил на нее свирепый взгляд.
— Серьезно, — продолжала Дэника, — ты пробовал есть скумбрию? А озерную форель?
Кинг взглянул на нее.
— А ты не хочешь свалить отсюда на хрен?
Дэника на миг нахмурилась, а затем рассмеялась.
— О, позже у нас будет время поиграть в доктора, поверь мне. — Она нагнулась, глаза вампирши блеснули, когда она бросила оценивающий взгляд на мускулистый торс Кинга. — Но сейчас нам надо поговорить. — Дэника подняла его подбородок, и улыбка исчезла с ее лица. — Расскажи о биологическом оружии, которое вы создавали.
Кинг незаметно проверил на прочность наручники.
— Я могу поведать тебе две вещи. Ничтожество и дерьмо. И ничтожество только что покинуло здание.
Гримвуд огромными шагами пересек комнату и резко схватил Кинга за горло.
— А ну, говори быстро, ты, чертов псих!
Кинг задергался, судорожно глотая воздух.
Вампир слегка ослабил хватку.
— Ладно, с оружием дела обстоят так… — Пленник закашлялся. Дэника и Эшер в нетерпении наклонились вперед.
Кинг сплюнул кровь на пол и ухмыльнулся.
— Это формула новой шоколадной глазури. В два раза больше шоколада, вполовину меньше калорий. Плюс к тому помогает предотвратить кариес…
Гримвуд двинулся, чтобы снова схватить его за горло, но Дэника подняла руку, остановив огромного вампира на полпути. Она пригнулась к Кингу, мягкая улыбка играла на ее устах.
— А ты смелый, дружочек. Этого у тебя не отнимешь. — Вампирша пододвинулась ближе, лаская его лицо. — Но, несмотря на весь твой кураж, я знаю, чего ты на самом деле боишься. Что будет для тебя больнее всего.
Улыбка застыла на лице Кинга, веселье медленно улетучивалось из его глаз.
Дэника мягко провела рукой по его щеке, мурлыча, словно кошка, и, слегка касаясь губами его уха, прошептала:
— ТЫ ведь не хочешь снова стать одним из нас, не так ли?
На скулах Кинга заиграли желваки. Он резко отвернулся, не желая, чтобы Дэника увидела страх в его глазах.
Вампирша взяла пленника за подбородок своей изящной рукой и повернула лицом к себе. Она жестко улыбнулась и прошептала:
— Сейчас я снова тебя укушу, Кинг. А затем оставлю здесь, пока ты будешь перевоплощаться. — Она нежно откинула нависающие на глаза пропитавшиеся кровью волосы Кинга. — Я буду наблюдать за тобой каждый день, а жажда будет все нарастать и нарастать. А затем, когда ты больше не сможешь ее выносить…
Дэника кивнула фигуре, стоявшей в тени. Перед Кингом появился Дрейк, крепко державший в руках Зою. Изо рта маленькой девочки торчал кляп, она была до смерти напугана.
— …Я приведу к тебе эту крошку, чтобы ты насытился, — продолжила Дэника. Она нежно провела пальцем по линии его подбородка. — Тебе это понравится, Кинг? Тебе будет приятно отнять у нее жизнь?
Кинг отвернулся и крепко зажмурил глаза.
Дэника улыбнулась.
— Вот теперь мы к чему-то приходим, мой щеночек.
Абигайль стояла у верстака с инструментами в мастерской и молча перетягивала тетиву своего лука.
Столы вокруг нее были усыпаны самым разнообразным оборудованием: там лежали пресс и шкалы для лука, зажим для тетивы, набор гаечных ключей. Глаза слипались, но девушка упрямо продолжала работать, она всецело сосредоточилась на работе, стараясь не думать о событиях прошедших часов.
Из всего нового высокотехнологичного оружия, которое Хеджес сделал для нее, Абигайль предпочитала лук. Об этом свидетельствовало невероятное количество оборудования, запасенного для поддержания его в рабочем состоянии. В штаб-квартире «гуляющих ночью» была даже специальная комната, где Абигайль могла потренироваться в стрельбе. Там стояли разнообразные мишени — от простых досок с «яблочком» посередине до специальных армейских мишеней для снайперов.
Значительную часть времени, проведенного с «гуляющими ночью», Абигайль посвятила совершенствованию навыка стрельбы из лука. Дизайн оружия она предложила Хеджесу шутки ради и была удивлена и обрадована, когда конструктор сумел воплотить его в жизнь.
Сейчас Абигайль глядела на любимое оружие, затягивая крошечные винты, скреплявшие всю конструкцию воедино. Ее лук отличался от традиционного. Он был немного легче (поскольку сделан из титана), но при этом намного мощнее и чутче. Струна была настолько точно подогнана, что секундной потери внимания хватало бы, чтобы искалечиться, поэтому Абигайль пришлось упорно учиться контролировать свои рефлексы. Она единственная из «гуляющих ночью» умела правильно пользоваться луком. Декс был слишком силен и имел склонность резко дергать тетиву, а Кинг был слишком нетерпелив и отдавал предпочтение огнестрельному оружию. Он всегда говорил, что очень крут, но стрелял как чучело…
Абигайль быстро прогнала прочь мысль о Кинге. Ей нельзя отвлекаться.
Абигайль всегда умела хорошо обращаться с луком. В детстве она получила от отца игрушечный лук и стрелу. Это был дешевый пластиковый лук с нейлоновой тетивой, но девочка удивила и в конце концов начала раздражать маму тем, что повсюду брала его с собой. Местные кошки скоро научились обходить стороной дом Абигайль, потому что она постоянно тренировалась в стрельбе, пока отчим не конфисковал лук, чтобы спасти последние из оставшихся комнатных растений от окончательного уничтожения.
Но девочка всегда находила его, пробираясь сквозь дебри сервантов и забираясь на вершины платяных шкафов, чтобы вернуть свою любимую игрушку. Однажды отчим устал от этой негласной совместной маленькой игры и выбросил лук в мусорную корзину. Абигайль расстроилась, но не так сильно, как родители, когда через три дня обнаружили у порога настоящий деревянный лук вместе с колчаном стрел и человекоподобной мишенью, на которой был парик цвета волос приемного папаши.
Как любой отец, Уистлер всегда хотел уберечь свою дочь от опасностей, сохранить от ужасов этого мира. Но в то же самое время он наверняка понимал, что делать из Абигайль «девочку в футляре» — далеко не лучший способ добиться этого. После того как были убиты его родные, Уистлер порвал все связи с Абигайль и ее матерью, боясь за их безопасность. Долгие годы девочка ничего не знала об Уистлере.
Тем не менее у Абигайль было постоянное ощущение, что он рядом, возможно, даже наблюдает за ней. Она день и ночь тренировалась в стрельбе из лука, отчаянно желая помочь своему отцу убить монстров, которые уничтожили другую его семью.
Когда после многих лет поисков она наконец смогла выследить Уистлера, тот запретил ей даже приближаться к вампирам, но потом увидел, что она может вытворять со своим луком…
Отец настоял на том, что если она так горячо желает помочь ему, то должна присоединиться к команде, которую он собирает — к «гуляющим ночью». Тогда эта компания была скорее кучкой изгнанников, форменным сбродом беглецов от своего собственного прошлого, объединенных только общей мечтой покончить с тварями, которые разрушили их счастье. Уистлер помог им найти берлогу, где можно было обосноваться для проведения операций, дал полный доступ к базам данных и научил убивать вампиров.
«Эти люди пригладят за тобой», — настаивал он. Было слишком рискованно брать дочь к себе. Если бы Абигайль попала в плен к вампирам, сурово выговаривал Уистлер, то он с готовностью отдал бы свою собственную жизнь и, может быть, даже жизнь Блэйда, чтобы спасти ее. Это был слишком большой риск.
Кроме того, отец подозревал, что Абигайль не одобрит их привычки каждую неделю смотреть фильм ужасов и устраивать вечера поедания кэрри.
В общем, с «гуляющими ночью» она будет в безопасности, и ей не придется проводить все свое время, вычищая закаменевшие крекеры из-под диванных подушек. Они объединят свои силы, чтобы создать мощное секретное оружие против вампиров, с помощью которого можно будет продолжить борьбу, даже если что-то случится с ним и Блэйдом.
Это был самый компромиссный вариант, который он мог придумать.
Абигайль глянула на лук, борясь с неожиданно нахлынувшим приступом страха. Она покрылась гусиной кожей. Отец погиб всего лишь два дня тому назад, а «гуляющие ночью» уже были на грани разгрома.
Они отсутствовали всего один час…
Девушка тряхнула головой. Она не могла себя винить за это. Окажись Абигайль здесь во время бойни, скорее всего, она также была бы убита. Это не ее вина.
Так почему же, черт возьми, она чувствовала себя такой виноватой?
Абигайль вытащила крошечную отвертку и начала тихо и сосредоточенно работать над своим луком, перенастраивая подставку для стрелы. Слезы защипали глаза, и она сердито утерла их, чтобы видеть свою работу. Если Кинг все еще жив, то ей понадобится каждый миллиметр точности.
Тьма за пределами мастерской задвигалась, и в дверном проеме появился Блэйд — тень посреди тени. Какой-то миг он наблюдал за работой Абигайль, не уверенный, будет ли его появление расценено как вторжение. Девушка вертела в руках лук уже больше часа. Чем она таким занимается?
Блэйд прислонился к металлическому косяку и стал наблюдать за работой Абигайль. Ее голова была наклонена, ловкие пальцы производили незаметные манипуляции в электронном измерителе натяжения тетивы.
Охотник откашлялся. Абигайль взяла в руки тряпку для протирки линз и начала протирать окуляры электронного прицела, установленного на луке.
Блэйд нахмурился. Почему она игнорирует его? Девушка почти ни слова не сказала ему с тех пор, как они обнаружили тело Самерфилд. Охотник почувствовал, что нужно прервать молчание. Нравится им это или нет, но они были всем, что осталось от команды.
Он вновь прокашлялся, на этот раз чуть громче, и неприветливо произнес:
— С тобой все в порядке?
— Все нормально. — Ответ Абигайль был чисто автоматическим, но тон оказался резче, чем она хотела. Девушка кашлянула и стала пристально изучать тряпку, чтобы скрыть проступившие слезы. — Просто уйди.
Блэйд кивнул про себя. Абигайль хотела, чтобы ее оставили в покое. Он ведь не совсем уж бесчувственный.
Охотник развернулся, чтобы уйти, но запнулся в проходе, борясь с самим собой. Он оглянулся на Абигайль, которая, склонив голову, снова начала протирать окуляры лука. Воспоминание вдруг искрой вспыхнуло у него в голове, заставив грустно улыбнуться.
Какой отец, такая и дочь. Он знал Абигайль не так давно, но уже смог углядеть у нее отцовские черты характера. Уистлер был таким же упертым, когда надо было выражать свои эмоции. Очень часто Блэйд возвращался ночью с работы и находил старика распростертым перед их крошечным черно-белым телевизором с бутылкой шотландского виски в одной руке и пачкой выцветших фотографий в другой. Заслышав звук хлопающей входной двери, Уистлер запихивал фотографии под подушку и быстро вытирал слезы рукавом рубашки или какой-нибудь ветошью.
Насколько Блэйд знал, он все еще скорбел по погибшей семье. Но старик держал свои чувства под жестким контролем, пряча их за привычной грубостью. Он хотел, чтобы Блэйд считал его сильным, думая, что это сделает сильнее самого «гуляющего днем». Но на самом деле это сделало охотника таким же черствым, плохо подготовленным к встрече с ситуациями, отличавшимися от охоты, убийства и походов в магазины за покупками.
Жизнь Блэйда была полна негативных эмоций. Но с течением времени охотник все больше игнорировал их, воспринимая как часть своей работы.
Не то чтобы ему было все равно. Убить упыря. Спасти девочку. Доставить ребенка в больницу. Спалить дом. Когда дело доходило до охоты на вампиров, Блэйд был лучше всех. Но от проблем эмоционального плана он старался убежать. Умирающих жертв он передавал медперсоналу больниц наподобие живых посылок. Его ум уже планировал следующую операцию, а руки отмывали кровь с одежды и клали в рот таблетки, чтобы выбить из головы предсмертные крики.
Блэйд смотрел, как Абигайль взяла в руки гаечный ключ и начала настраивать рукоятку своего лука. Его первым и самым сильным побуждением было оставить девушку в одиночестве, чтобы с ней поговорил кто-нибудь другой.
Но охотник задержался в дверях. Все «другие» были уже мертвы.
Проклятье.
Блэйд на минуту задумался, непривычно замешкавшись. Он почесал голову, затем снял темные очки и потер пальцами глаза. Что бы Кинг сказал в подобной ситуации?
В конце концов он повернулся к Абигайль и дал ей единственный совет, который смог придумать.
— Не дай этому обернуться против тебя, — просто произнес он.
— Уже обернулось, — сказала Абигайль, не поднимая глаз.
Блэйд поднял брови кверху. Он не ожидал услышать ответ, тем более так быстро. Как будто девушка желала, чтобы он заговорил.
Охотник увидел, как она положила тряпку. Все еще отвернувшись, она облокотилась на верстак и выглянула в темноту за окном.
— Сколько я себя помню, в моем сердце всегда сидела эта скорбная заноза. — Абигайль говорила тихо, и Блэйду пришлось напрячься, чтобы ее расслышать. Она вновь подняла тряпку и стала вертеть ее в руках, отщипывая с краев крошечные, не видимые глазу ворсинки. — До тех пор, пока она там, я сильна. Я неприкасаема. Но когда я ее вытащу… — Абигайль обернулась к Блэйду лицом, подняв на миг глаза, — я погибну.
Затем она вернулась к своей работе, как будто Блэйда в мастерской и не было.
Охотник ушел так же тихо, как пришел.
Абигайль подождала, пока затихнут шаги «гуляющего днем», встала и быстро пересекла зал, подойдя к стрельбищу. Пошарив в колчане, она вытащила стрелу, вложила ее в лук и натянула тетиву. Она точно прицелилась в объемную человекоподобную мишень, привязанную к сетке в конце галереи. Время, казалось, застыло, пока она наводила перекрестье прицела на цель, лук гудел от напряжения.
Затем она спустила тетиву.
В-в-в-у-у-у-у-х-х-х! Стрела пролетела через мрачное помещение и погрузилась в воображаемую грудь чучела, прямо напротив сердца. Абигайль бросила взгляд на стоявший рядом хронограф, соединенный с баллистическим компьютером. Скорость стрелы составила двести сорок футов в секунду.
Неплохо.
Девушка выстрелила опять. Двести шестьдесят девять.
Лучше, но все еще недостаточно хорошо.
Триста футов в секунду.
Триста пятнадцать.
Триста тридцать…
Компьютер ритмично пищал, когда Абигайль вновь и вновь натягивала тетиву своего лука, пока она в конце концов не остановилась, схватив рукой воздух. Колчан был пуст.
Амазонка бросила взгляд на мишень, в геометрическом центре которой торчала дюжина стрел, образовавших подобие креста.
Так сойдет.
Блэйд стоял у открытого входа в доки и ждал Абигайль, напрягая все органы чувств. Дул легкий ночной бриз, но охотник, привыкший к сухой жаре города, находил его неприятно холодным и сырым. Он заерзал, плотнее запахивая длинный кожаный плащ и перетаптываясь с ноги на ногу.
Абигайль меньше двадцати минут назад позвонила другу, который сказал, что найдет место, где они могут пожить. Очевидно, этот парень сейчас ехал, чтобы забрать их, и Блэйд желал, чтобы он поспешил. Чем быстрее они уберутся отсюда, тем будет лучше. Все здание пропахло кровью, и Блэйд с отвращением обнаружил, что этот запах провоцирует у него чувство голода. Если бы Абигайль могла заглянуть в его голову, то она, наверное, пронзила бы одной из своих стрел его все еще бившееся сердце.
Блэйд поглядел вверх на ночное небо. С этого момента они должны были постоянно находиться в движении. Они не могли оставаться в своей старой штаб-квартире, поскольку она была раскрыта. Вампиры подобны мошке, запусти одну в дом — за ней последуют другие. Им придется переночевать у друга Абигайль, а на следующий день вернуться, чтобы начать долгий процесс переноса всего снаряжения «гуляющих ночью» куда-нибудь в другое место.
Блэйд задрожал от холода. Теперь он находился на неизведанной территории. Единственная причина, по которой охотник остался здесь так долго, заключалась в том, что он хотел убедиться, что Абигайль в безопасности. Уистлер непременно попросил бы его об этом.
Девушка вышла и направилась к нему, держа в руках лук и скромных размеров мешок с провизией. Почему-то она казалась спокойнее и выше ростом.
— Я готова, — произнесла она.
Вскоре вдали показался свет автомобильных фар подъезжающего «ленд крузера», который вилял между скелетообразными развалинами доков, как линкор, пробирающийся сквозь останки кораблекрушения. Эта машина была поновее Кингова «ленд крузера», борта покрывал тонкий слой песка, как будто на джипе не так давно ехали через пустыню.
Внимание Блэйда привлекли грубо заплатанные дыры от пуль на капоте и багажнике. Это был один из интересных «друзей» Абигайль.
«Ленд крузер» затормозил прямо перед ними, и стекло со стороны водителя опустилось. За рулем сидел чисто выбритый мужчина немного моложе Декса, такой же крепыш. Он поднял руку в приветствии.
— Меня зовут Калдер, и я буду вашим водителем на этот вечер.
Через несколько минут «крузер» уже скользил сквозь тьму городского ландшафта. Блэйд откинулся на сиденье и попытался медитировать, глядя за окно. Город пролетал мимо, расплываясь в свете натриевых ламп и сияя неоновыми огнями. В поездке их сопровождал тихий звон, издаваемый двумя вампирскими клыками, подвешенными на зеркале заднего вида как пародия на обычно висящие там игральные кости.
Уголок рта Блэйда дернулся вверх.
Уистлеру бы понравилось такое украшение.
Неожиданно в голову охотника пришла мысль, нарушившая его сосредоточенность, и он нагнулся вперед, коснувшись плеча Калдера.
— Куда ты нас везешь?
— В еще одно безопасное место.
Калдер резко дернул зеркало заднего вида вниз, чтобы видеть своего пассажира, затем вновь положил руку на руль.
Блэйд крякнул. Он хотел бы иметь побольше информации, но атмосфера в «крузере» не располагала к обстоятельному разговору. Этот Калдер не казался любителем поболтать. Незаметно для себя Блэйд начал барабанить пальцами по колену, пытаясь вспомнить, что Кинг говорил ему о «гуляющих ночью». Казалось, что это было так давно…
Абигайль шевельнулась на своем сиденье, бросив на охотника острый взгляд. Блэйд тут же прекратил барабанить. Абигайль обернулась к Блэйду, отвечая на его невысказанный вопрос:
— При необходимости мы меняем дислокацию. Когда одну из точек раскрывают, штаб-квартира переезжает в новую.
Девушка произнесла эти слова чисто механически, стараясь выбросить из головы сопутствовавшие им образы, затем отвернулась и вновь стала глядеть в окно, наблюдая за тем, как ее дыхание конденсируется на холодном стекле и испаряется с него.
Абигайль знала, что Блэйд никаким образом не может нести ответственность за гибель ее друзей. Но простое его присутствие и то, что он отчасти вампир, уже заставляло девушку чувствовать неудобство — как будто крошечные ледяные муравьи ползали под ее кожей. Она желала, чтобы это путешествие закончилось как можно быстрее, чтобы поскорей остаться наедине с собой и навести порядок в мыслях.
Абигайль задумалась об отце, о том, как он работал с Блэйдом. Насколько она понимала, Уистлер не брал в голову, чья кровь течет в жилах Блэйда, он просто жил, ел и спал под одной крышей с «гуляющим днем», как будто этот чертов полувампир был чем-то вроде домашнего животного. Блэйд никогда не причинял вреда отцу, поэтому Абигайль не могла понять, почему же ей так трудно смириться с его существованием.
Ее ум был полон вопросов. Насколько хорошо Блэйд контролировал себя? Что случится, если у него когда-нибудь кончится сыворотка? И могла ли она доверять ему настолько, чтобы работать в одной команде?
Абигайль заерзала на сиденье. Уистлер часто жаловался на упрямство и дурную самостоятельность напарника. Он рассказывал, как однажды Блэйд прошел пятнадцать миль до дома пешком, не пожелав сесть в машину после спора с ним. А вдруг «гуляющий днем» решит, что работать с ней — это слишком рискованно?
Неожиданно Абигайль поняла. Несмотря на все оговорки, ей по-настоящему нужно, чтобы Блэйд был рядом. Она попробует разобраться со своими страхами. Если Кинг был…
Мысли Абигайль потекли по другому руслу.
Если Кинг был мер…
Абигайль вцепилась рукой в лук.
Если с Кингом что-то случилось, ей потребуются все мускулы, что есть в наличии. Необходимо остановить Дрейка — даже ценой своей жизни. Нельзя позволить этому кровососущему ублюдку ускользнуть после того, что он сделал с «гуляющими ночью», а она ни при каких условиях не смогла бы бороться с королем вампиров в одиночку. Только Блэйд обладал достаточной силой и выносливостью. Значит, она научится жить вместе с ним, нравится ей это или нет. Только «гуляющий днем» может помочь ей отомстить за Кинга, который…
Черт побери!
Блэйд вопросительно посмотрел на Абигайль. Она выглянула из окна, притворяясь, что не заметила этого взгляда.
Проблема была в том, что Блэйд также нуждался в ней, и по безрадостному выражению его лица Абигайль увидела, что он это понимает. Она была единственной ниточкой, связывавшей Блэйда с организацией «гуляющих ночью» — со всеми их инструментами, приспособлениями и технологиями. Уистлер был мертв, их база разрушена, и «гуляющий днем» не мог не только раздобыть жизненно необходимую сыворотку, но даже поддерживать свое оружие в рабочем состоянии.
Абигайль была на сто процентов уверена, что Блэйд не разбирался ни в генетике, ни в химии, ни в фармацевтике, иначе он не пришел бы на испытания сыворотки. Наверняка он понимал, что выгода от совместных с «гуляющими ночью» действий намного перевешивает риск.
Абигайль бросила быстрый взгляд на охотника. Если ее лицо было закрытой книгой, то лицо Блэйда было книгой плотно закрытой, проклеенной суперклеем, обернутой цепями и погребенной на дне океана. Он отвернулся и стал угрюмо смотреть за окно, едва моргая, абсолютно отключившись от нее и от всего остального мира. Абигайль открыла рот, чтобы заговорить, но передумала.
Сейчас было не то время. Как будто между ними лежала пропасть в несколько футов шириной, скалистая бездна, полная трупов и крови, и годы боли и сожаления. Она видела эту боль, оставившую неизгладимый след на грубых чертах Блэйда.
Абигайль слегка наклонила голову и стала уголком глаза изучать «гуляющего днем». На самом деле это было привлекательное лицо, которое в другой реальности могло бы украшать обложки журналов и рекламные развороты, а не первую страницу списка преступников, разыскиваемых ФБР. Абигайль рассматривала племенные татуировки, поднимавшиеся по черной, как смоль, шее, грациозно завивавшиеся вдоль линии волос и составлявшие одно целое с угловатой армейской прической. Интересно, откуда у него эти татуировки и насколько далеко они простираются?..
Почувствовав на себе взгляд, Блэйд обернулся и несколько секунд смотрел ей прямо в глаза, не меняя выражения лица, затем коротко кивнул самому себе, как будто понял что-то.
Абигайль почувствовала, как крошечные волоски на ее шее встают дыбом. Какого черта она тащит с собой этого бездомного гибрида?! Быть может, Блэйд и красив, но испугаться этого сукиного сына легче легкого. Она молила Бога, чтобы у Калдера оказалось достаточно сыворотки, чтобы они смогли протянуть еще сутки, а иначе она свалит куда подальше.
Калдер осадил джип перед магазином, стоящим вдалеке от главной трассы, у края короткой и ухабистой улицы. Они вышли из машины, и провожатый поманил их к боковому входу. Окна в магазине были темны, но и Блэйд и Абигайль знали: это не означает, что он заброшен.
Оказавшись внутри, Калдер вытащил большую связку ключей и отпер складные железные жалюзи. Со скрипом открыв заднюю дверь, он провел своих спутников внутрь и повел по темным переходам.
Резервуары с рыбой выступали из темноты по обеим сторонам прохода, когда они проходили через магазин, аэраторы журчали, водная живность всяких видов плавала вокруг в искусственном свете. Гигантский карп внимательно наблюдал за ними, радостно плавая вокруг керамического черепа. В воздухе медленно покачивался яркий рекламный стенд, увешанный прайсами и пластиковыми рыбками.
Блэйд оглянулся вокруг и вздохнул. Окажись здесь какой-нибудь вампир, и вся рыба будет трепыхаться на полу прежде, чем Калдер успеет ахнуть.
Убежище, о котором говорил провожатый, располагалось в задней части магазина. Он включил свет и предложил им войти внутрь. Новая штаб-квартира оказалась довольно маленькой и состояла из главной лаборатории, а также мастерской и оружейной, объединенных в одной комнате. К стенам и потолку были прилеплены обвисшие постеры фильмов, а сами комнаты слегка пахли чесноком и серой.
Помещение ничем не напоминало их прежнюю штаб-квартиру, но выбирать не приходилось.
Абигайль положила свои припасы на верстак, а Калдер включил один из трех компьютеров. На экране появилось диалоговое окно медиаплейера, Калдер курсором выделил MPEG-видеофайл и открыл его.
Блэйд вопросительно посмотрел на него.
— Самерфилд оставила для вас видеосообщение, — замешкался Калдер, наведя курсор мыши в кнопку «Проиграть». Его голос звучал обыденно, но охотника пробрала дрожь, когда он подумал о том, что это могло означать.
На мониторе возникло лицо Самерфилд. Изображение было нечетким из-за цифрового сжатия, но достаточно ясным. Самерфилд выглядела мрачной, лицо было белым, будто она недавно плакала.
Она начала говорить, движения губ слегка опережали звук.
— Раз вы смотрите эту запись, я уже мертва. Если Зоя жива, я хочу, чтобы вы пообещали, что позаботитесь о ней.
Самерфилд на экране замолчала, очевидно, прислушиваясь к чему-то, затем продолжила, уже тише:
— Мы каждый вечер читали книги о стране Оз. Мы только начали читать «Изумрудный город», главу о Волшебнике…
Голос Самерфилд надломился, и она вновь запнулась, вытерев рукой мрачные, невидящие глаза. Овладев собой, она сменила предмет разговора:
— Я думаю, что мне удалось вывести рабочий штамм вируса «Дневная звезда». В качестве меры предосторожности я передала генетическую цепочку Калдеру, на тот случай, если наше главное хранилище будет уничтожено…
Абигайль с надеждой повернулась к Калдеру. Тот утвердительно кивнул.
— Для того чтобы достичь максимального смертоносного действия, вам необходимо будет занести вирус в кровь Дрейка. Если все пройдет как надо, то любой вампир, оказавшийся в непосредственной близости от него, умрет почти мгновенно. Распространение вируса по всему миру займет лишь несколько недель.
Самерфилд заколебалась, словно решая, как перейти к следующей теме.
— Есть одно «но», Блэйд. Тебе следует знать, что вирус может уничтожить и тебя тоже. Поскольку ты являешься гибридом, я не уверена, сможет ли твоя иммунная система перенести присутствие вируса. — Она поглядела куда-то в сторону, за пределы экрана. — Мне жаль, — просто произнесла она. — У нас не было времени как следует выяснить это.
Она вновь оглянулась, затем протянула руку к камере. Видеозапись кончилась.
Калдер выключил монитор и, как и Абигайль, посмотрел на Блэйда. Его лицо осталось неподвижным и бесстрастным. Только Богу было известно, о чем он думал.
Первым нарушил молчание Калдер. Их ожидала работа.
— Гляньте на отравленную стрелу.
Он открыл холодильник и вытащил стрелу. Внутри на белом пенистом пластике лежала стеклянная ампула с вирусом чумы. С одного ее конца торчало похожее на иглу приспособление, из-за чего ампула напоминала высокотехнологичный гарпун.
— Времени хватило на изготовление небольшого количества «Дневной звезды», — сказал Калдер. — Я зарядил ее в пулю для пневматической винтовки, так что можно выстрелить ею из винчестера или лука. — Он криво ухмыльнулся, стараясь говорить как можно менее серьезно. — Только смотрите не промахнитесь, потому что на второй выстрел у нас не хватит.
Абигайль работала с Калдером до рассвета, с хирургической точностью прикрепляя ампулу с чумой к одному из модифицированных наконечников стрел.
Закончив, девушка аккуратно уложила стрелу в колчан и выключила свой ноутбук.
С легкостью, которая достигается только тренировкой, она выделила дюжину песен из своего списка воспроизведения и переместила их в список песен для записи на MP3-плейер. Затем подключила плейер и одновременно ткнула на кнопку «Запись». Подождав завершения процесса, она вставила в уши наушники-«таблетки» и нажала «Проиграть». Яростное вступление к песне «Ядерная бомба» потекло по проводам, Абигайль с одобрением кивнула и стала собирать оружие, готовясь к битве.
Позади нее расположился Блэйд, который подбирал себе вооружение из арсенала Калдера. Он сунул серебряные колья в пустые отсеки своих патронташей и ремней на бицепсах и стал заряжать серебряные пули в магазины пистолетов.
Под конец он так сильно отполировал шкуркой свой меч, что тот засиял, подобно солнцу. «Гуляющий днем» пристально осмотрел лезвие, проверяя, нет ли где зазубрин, а затем сделал пробный взмах, чем заслужил встревоженный взгляд Калдера. Будто напоказ, он одним движением вбросил меч в ножны на спине.
Было важно должным образом подготовиться. Потому что пришло время. Время большого прорыва. Это был миг, которого он ждал всю свою жизнь, шанс стереть с лица земли всех вампиров зараз. Он с трудом верил, что это возможно, но знал, что должен попытаться. Уже завтра они будут либо праздновать невероятную, беспрецедентную победу, либо лежать в огромных лужах собственной крови.
В любом случае высока вероятность того, что он погибнет.
Что может быть проще.
Через несколько минут аллея за магазином-аквариумом задрожала от рева могучего двигателя. Из заднего гаража появился Блэйд верхом на тюнинговом «Булл-лайтнинг XB12s» и дал газу, наслаждаясь ощущением мощи. Мотоцикл с легкостью выдержал вес его увешанного оружием тела, подвеска под сиденьем мягко пружинила.
Ожидая Абигайль, Блэйд обратил внимание на свое отражение в зеркальном стекле магазина: силуэт мотоциклиста, освещенный первыми лучами зари. Он слегка наклонился, расправил широкие плечи и лихо сдвинул вниз солнечные очки.
Черт возьми, он круто смотрится на этом байке!
В темноте гаража зарокотал движок, и Абигайль выкатила на площадку свой мотоцикл — чуть менее мощный «Булл-фазболт». Она крутанула ручку газа, и рев двигателя эхом покатился по душной тишине аллеи. Девушка надела кожаную байкерскую косуху и черные перчатки, какими пользуются стрелки. К ее спине были пристегнуты лук и колчан стрел.
Блэйд одобрительно поглядел на нее и дал по газам.
Оба мотоцикла одновременно сорвались с места и умчались в ночь.
Время пришло.
