Книга: Его звездная подруга
Назад: Глава шестая ПУТЬ К ВЫЗДОРОВЛЕНИЮ
Дальше: Глава восьмая ПРАЗДНИК С СЮРПРИЗАМИ

Глава седьмая
ВНУТРИ СЕМЬИ

Брэнд

 

Брэнд вошел в кухню, где Джен и Миранда ели мороженое. Он чувствовал только одно желание: упасть на кровать и уснуть хотя бы на пару часов. В последнее время слишком много презентаций, слишком много совещаний и собеседований. И еще пропал корабль на пути к Канопусу. Найти-то найдется, скорее всего просто сбой в системе слежения. Но крови у него попьют немало.
Брэнд бросил быстрый взгляд на Джен. Она уже довольно много ходила, ела почти все, и он даже привык к запаху ее духов. Хотя нередко думал, что разрешить дочери позвать ее на праздник было ошибочным решением.
— Привет, пап! — Миранда улыбнулась. — Мы с Джен сегодня плавали. Она очень хорошо плавает!
— Рад за нее. А что-нибудь еще она умеет?
— Умеет, — откликнулась Джен. — Но вам не покажет.
— Чудесно. — Брэнд достал из холодного шкафа графин с водой и налил полный стакан.
В отражении зеркальной дверцы шкафа он мог оценить внешний вид леди Ламбэр. Что и сделал, хотя не собирался. Дома было достаточно тепло, так что девушка ходила в коротких свободных шортах из тонкой светлой ткани и любимой майке с открытой спиной. Будь его воля, он заставил бы ее одеться во что-то нормальное, но Грант попросил не лезть к ней со своими указами, и в кои-то веки Брэнд послушался.
— Спокойной ночи, дети, — хмыкнул он, выходя.
Уже вслед ему донеслось тихое, удивленное:
— Мира, почему он меня ненавидит, я не могу понять?
О не-э-эт. Брэнд не ненавидел Джен. И даже отвратительные воспоминания восьмилетней давности его беспокоили настолько слабо, что он от них просто отмахивался. Брэнд злился на себя. На то, что эта Ламбэр не выходила у него из головы. На поцелуй. На то, что он поддался искушению и привез ее в свой дом. На то, что она нравилась Артену и Миранде. Все, что Брэнд так тщательно, с таким трудом и почти маниакальной любовью выстраивал за годы воспитания детей в одиночку, летело в черную дыру.
Джен кардинально отличалась от всех девушек, которых он видел. И на первый взгляд была последней, кого бы он хотел видеть.
У нее не было образования. Но девушка оказалась начитанной и умной. Она на лету схватывала все новые знания об Империи и часами сидела за планшетом, доводя до совершенства язык.
У нее не было сильных эмоций, но тем не менее дом с ее приездом преобразился. Даже Артен смеялся куда чаще. Дети к ней тянулись, и не только из-за благодарности.
Наконец, Джен была намного младше его и не обладала принципами, которые он ценил в молодых девушках. Но она спасла Миранду, а еще его к ней неудержимо тянуло после того поцелуя. Брэнд злился не на нее и ненавидел совсем не Джен Ламбэр. Он злился на себя и впервые в жизни не знал, чего от этой самой жизни ему нужно.
Спать резко расхотелось. Так иногда бывало: Брэнд знал, что проваляется в постели несколько часов, прежде чем заснуть. Дал о себе знать голод, но возвращаться на кухню, чтобы там снова увидеть Джен, не хотелось. Мужчина включил лэптоп и какое-то время просто смотрел на мелькающие яркие голорекламки, машинально отмечая свои. Но занятие это только вредило. Уставшие за день глаза слезились и сопротивлялись яркому экрану. В итоге Брэнд не выдержал, спустился на первый этаж, чтобы немного перекусить. Плохая это идея, есть по ночам.
Дети сидели в гостиной, на мягком ковре. Во что-то играли, кажется, в одну из старинных, еще бумажных, игр Артена. Мальчик собирал их лет с десяти, и, хотя такие игрушки были удовольствием недешевым, Брэнд этой страсти потакал. Ему вообще нравилось, что дети выражают заинтересованность в чем-то. Миранда, правда, ничего не собирала, но зато любила активный отдых, как и он сам. А Артен любил одиночество. Дети друг друга дополняли идеально, а теперь в их компанию влилась Джен.
— Пап, будешь с нами? — спросила Миранда.
— Давай, — согласился с ней Артен. — Вчетвером интереснее, трое — слишком мало.
Брэнд подумал и… кивнул. Почему бы не провести это время с детьми?
Он сообразил себе на кухне бутерброд, а вернувшись на кухню, обнаружил, что в кругу свободное место — рядом с Джен. Ему показалось или раньше было пространство между Артеном и Мирандой?
— Тогда заново! — объявила дочь. — Каждый сам за себя, проигравший все выходные готовит еду, настоящую, а не синтезированную.
— Так не интересно, — сразу же возразил Артен. — Давайте, двое проигравших готовят еду? А то стимула мало — достаточно только не оказаться в хвосте, и тебя кормят.
— Согласна.
Миранда обвела присутствующих взглядом.
— Все согласны?
Они неуверенно кивнули.
Джен улыбнулась и спросила:
— А если я продую, вы мне покажете, как пользоваться вашей техникой для готовки?
— Не волнуйся, проигрываю обычно я. — Миранда мрачно вздохнула, явно припомнив прошлые их игры.
— Покажем, — загадочно улыбнулся Артен.
Мира раздала пластиковые карточки, и не успел Брэнд взглянуть на них, как во всем доме погас свет.
— Да чтоб вы в черную дыру провалились! — Глухое раздражение вяло шевельнулось внутри. — Хотя бы предупреждали!
— В мире будущего отключают электричество? А воду на две недели летом у вас тоже отключают? — Брэнд хорошо видел в темноте и хорошо рассмотрел удивленное лицо Джен. — Это экономия такая?
— Это противометеоритный щит, — поспешил объяснить Артен. — Станция находится в открытом космосе, и нередко космический мусор или мелкие метеориты к ней приближаются. Есть энергетический щит, который эти объекты уничтожает. Он требует энергии, и, когда щит включается, вся станция, за исключением систем жизнеобеспечения и больниц, лишается электричества. Ну а всякие аттракционы, флаеры и прочее имеют собственные аккумуляторы, генераторы и преобразователи.
Брэнд поднялся.
— На складе есть генератор, его хватит часа на три. Подключу.
— Не надо! — Миранда умоляюще на него посмотрела. — У меня есть фонарики! Давайте посидим без света, это здорово!
— Это вредно для зрения.
— Пап, это по-любому учения, — присоединился к сестре Артен. — Доиграем разок и пойдем все спать, давай с фонариками. Можно рассказывать страшилки!
Миранда сразу же запротестовала: страшилок Артена она боялась с детства. Потом дети хором принялись его уговаривать. Джен молчала.
— А может быть такое, что щит не выдержит? — тихо спросила она, разом заставив всех умолкнуть.
Брэнд задумался. Этот вопрос ему, выросшему с такими технологиями, никогда не приходил в голову.
— Полагаю, нет. Настолько большие метеориты, которые способны повредить станции, мы заметим на достаточном расстоянии и просто их уничтожим. Не бери в голову. Нет света, и ладно. Мира, тащи фонарики.
Он дернул руку, когда в нее вцепились «коготки» Джен, и рассмеялся.
— Нельзя красть фишки! — возмущенно воскликнула девушка.
— Откуда она знает? — спросил Брэнд у Артена.
Тот фыркнул:
— Я уже пробовал.
— Дженни, вытащи из меня коготки, — попросил Брэнд. — А то придется делать прививки от бешенства.
— Прививки вам уже не помогут. Не лезьте к моим фишкам!
Но руку убрала, хотя, по правде, не такая уж сильная была боль. Брэнд взглянул на руку: на тыльной стороне ладони остались царапины. Вот реакция у нее… Он даже не думал, что заметит: Джен была поглощена размышлениями о щите и разговорами детей.
Миранда вернулась минуты через три, держа в руках два портативных фонарика, больше подходящие для развлечения, нежели освещения. Они пришли ей в посылке, которую Брэнд как-то разрешил заказать с Канопуса. Наигралась забавными светильниками в виде банок Миранда быстро. А вот теперь пригодились.
Они излучали приглушенный и теплый желтый свет. Установленные посреди игрового поля, хорошо освещали даже карточки, находившиеся в руках участников. А еще Миранда поставила большую банку с красными печеньками в виде небольших клубничек.
— Грант принес, — пояснила она. — Утром заходил, осматривал Джен.
Грант бывал у них через день, снимая показания с Джен. Все еще опасался за ее здоровье и одновременно пытался найти причину комы.
— Если он принесет тебе еще что-нибудь клубничное, я из него весь сироп выдавлю, — мрачно пообещал Брэнд.
Ему нравился Грант как будущий муж Миранды, но исключительно тогда, когда Грант находился на расстоянии от нее. Хотя… Мира — человек, и как только ей исполнится шестнадцать, он уже не сможет им мешать. Хоть Брэнд и надеялся, что Грант будет благоразумен.
— А, он просто пытается подлизаться. Я обиделась на него за то, что он не сказал о коме Джен, вот он и таскает вкусненькое.
Она бросила в рот пару печенек и зажмурилась от удовольствия. Брэнд был не против печенья на ночь, но ведь кому-то придется идти за питьем.
Они быстро вошли в ритм игры, и, поскольку игра оказалась экономической, Брэнд уверенно пошел вперед, используя линию продажи космических кораблей. Миранда, как обычно, выбрала линию одежды, хоть и знала, что шансов с этой стратегией меньше, Артен — медикаменты. А Джен использовала стратегию продажи информации и до определенного момента шла вровень с Брэндом, но потом споткнулась на снижении курса астероидного золота и стремительно начала терять накопления. Да и Брэнд в определенный момент проиграл Артену и, к собственному изумлению, не смог оплатить гарантию на заем. Фишек оказалось намного меньше, чем он думал. Поначалу Брэнд решил было, что совсем заработался: не может обыграть детей в простую настольную игру. А потом до него дошло…
— Дженни, — вкрадчиво позвал он.
Джен сидела с абсолютно спокойным лицом, смотрела в карточки. На игровое поле. Фишек у нее было нормальное количество, но если тянуть постепенно, по одной, никто ничего не заметит.
— Что такое? — чуть улыбнулась она. — Я что-то неправильно сделала?
Брэнд напряг мозги, подсчитывая, сколько фишек у него должно было остаться. Не хотелось думать и анализировать после рабочего дня, но ради Дженни он это сделает. И когда сделал, сам рот открыл от удивления.
Нервы у девчонки все же были не железные. Она фыркнула и отсела на всякий случай подальше, но, поняв, что Брэнд намерен ее поймать, вскочила на ноги.
— Правилами воровать не запрещено! — выкрикнула она и рванула к лестнице.
— А законом — запрещено! — ответил он, бросаясь следом.
Ему в спину летел веселый смех Миранды и боевые кличи Артена, который выкрикивал: «Джен, вперед!» Никакого уважения к отцу.
Казалось бы, куда могла деться девчонка в чужом доме, в кромешной тьме? Ан нет, Джен куда-то пропала и затаилась. Но Брэнд был полон решимости ее найти и сделать что-нибудь нехорошее под предлогом игры и темноты. Поцеловать, может… хотя мысль эта четко еще не оформилась. Только навязчивые воспоминания о вечере в больнице лезли в голову.
— Все равно ведь найду, — протяжно произнес он, продвигаясь по коридору вперед.
Его вел запах ее духов. Вообще обоняние у Брэнда было разве что совсем немного лучше, нежели у Джен. Но шлейф ее духов он чувствовал очень хорошо, потому как этот запах выделялся из всех прочих. Но вот слух у мужчины был натренирован. И, проходя мимо одной из дверей, он услышал тихое дыхание. И почувствовал улыбку. Эта хитрюга еще и улыбалась, похоже думая, что самая умная. Что ж, он не будет ее в этом разубеждать.
Брэнд демонстративно прошел мимо, прикидывая, на каком расстоянии его шаги перестанут доноситься до Джен. Потом быстро и бесшумно разулся и выглянул из-за угла. Джен, как любопытная лисичка, выглядывала наружу. Его она не видела, хотя в темноте ориентировалась очень хорошо. Она — кстати, тоже без обуви — легко выскользнула из комнаты.
Брэнду нравилась игра. Азарт охоты прогнал всю сонливость, словно ее и не было. Усмехаясь, он позволил Джен добраться до лестницы и тогда совершил рывок. Она вздрогнула, но Брэнд быстро зажал ей рот и впихнул в ближайшую дверь, оказавшуюся шкафом для хранения полотенец, постельного белья и домашнего робота. Джен непроизвольно уселась прямо на голову отключенному домашнему трудяге, и Брэнд, угрожающе надвигаясь, встал так, что Джен покраснела.
— Вы… кхм… отодвиньтесь! — потребовала она.
— Верни фишки, отодвинусь.
— Что за бред? — Девушка возмущенно тряхнула русыми волосами. — Вы тоже у меня воровали! Я кричать буду!
— И что будешь кричать? — с интересом спросил Брэнд. — Значит, так. Либо сама сейчас отдаешь фишки, либо я их ищу. И кричи не кричи, все равно ничего не поможет.
— Нет у меня никаких фишек!
Она решила идти до последнего? Брэнд уважал такое упорство. Потому что предположить, что Джен намеренно провоцирует его, нельзя.
— Мне поискать самому?
— Где? — Она подняла руки. — У меня нет карманов.
Брэнд задумчиво осмотрел точеную девичью фигурку.
Он был уверен, что фишки при ней, и был полон решимости забрать свое. Дело даже не в фишках, а в противостоянии. Ему жизненно необходимо обыграть Джен.
Она все равно что-то чувствовала. Может, не возбуждение, но напряжение между ними было, потому что Джен внимательно следила за каждым его движением. И дышала не очень спокойно. Бесчувственная? Как бы не так!
Брэнд демонстративно медленно оглядел девушку с ног до головы, а потом склонился к ее губам. Джен замерла, не предпринимая попыток высвободиться. Ему так хотелось снова ощутить вкус ее губ, что Брэнд на короткий миг забыл, зачем он здесь. Ладонь скользнула по ее спине, остановилась на пояснице, и он рывком притянул девушку к себе. Джен смотрела, похоже не веря в то, что это все реально. Он склонялся все ближе и ближе, согревая дыханием ее кожу, а рука спускалась вдоль позвоночника к попе и… нырнула в карман ее шорт, где и лежали украденные фишки.
Наваждение с Джен спало, и она возмущенно дернулась, но было поздно. Фишки были у Брэнда, причем больше, чем она у него украла. Но возвращать он их все равно не собирался.
— Так нечестно!
— Почему? — спросил он.
А сам подумал, что, если она сейчас толкнет речь о несправедливости и… несостоявшемся поцелуе, детям придется ждать их очень долго. С момента разрыва с Ирэн прошло довольно много времени, а Брэнд — вполне здоровый мужчина со своими потребностями. Лучше бы ей его не провоцировать.
Она и не стала. Отпихнула его с прохода.
— Я вам еще припомню!
Он только смеялся, наслаждаясь ее возмущением, в кои-то веки не продиктованным неприязнью. И сам, к собственному удивлению, чувствовал только веселье от хорошего вечера и чуточку разочарования. Надо было все-таки ее поцеловать.
— Итак, я полагаю, проиграла у нас леди Ламбэр, — объявил он, спускаясь вслед за пресловутой леди в гостиную. — И… кто еще?
Артен показал на Миранду.
— Обожаю, когда девушки готовят, — заключил Брэнд.

 

Джен

 

Мне снилось что-то очень странное. Я не могла запомнить сон, только отдельные детали всплывали наутро, причем детали эти заставляли краснеть. Я никогда не видела во сне ничего… такого и теперь недоумевала. С чего вдруг? Просыпалась с горящими губами и бешено бьющимся сердцем. И пугалась, минут по десять лежала в постели. Смотрела на плюшевого киланга, словно хотела, чтобы он мне ответил.
Никогда я не помнила деталей снов, но вчера, в этой злосчастной кладовке, мне вдруг показалось, что я сплю. Пока Брэнд не забрал фишки, я пыталась понять, реальность это или сон. Остаток вечера и ночи я даже не могла думать обо всем этом.
Проснувшись и приняв душ, я увидела на своем планшете надпись. Такие надписи оставляла Миранда иногда, когда уходила куда-то утром. Мне надо было много спать и лежать, а она восстанавливалась быстрее и уже вовсю занималась спортом.
В этот раз записка сообщала: «Мы ушли в тир, тебе Грант запретил. Приготовь, пожалуйста, завтрак, я в обед отработаю!»
Пришлось идти на кухню, хотя, как готовить завтрак, я совершенно не представляла. И продуктов не знала, и с техникой не общалась. Ситуацию спасла банальная логика. Я вытаскивала из холодильника продукты, фотографировала их на планшет и искала по картинке в их местной сети. Под картинками были названия, я их любовно записывала в отдельный файлик, а потом искала рецепты. На выходе у меня получились нежно-фиолетовые оладьи, сладкие на вкус. А к ним молочный соус с небольшими орешками. Кофе (вернее, его местный аналог) варить я уже умела.
Завтрак получился вкусный, сытный и полезный. Я специально проверила. Осталась довольна результатом и, когда раздались сразу три голоса, расставила на столе тарелки. Найти себе занятие — это было чудесно! Первые дни после приезда в дом Брэндона я валялась в постели, Миранда носила мне еду, и было ужасно скучно. Теперь появилось жутко интересное дело — освоение иноземной кухни.
— Я всех победила! — Миранда первая ворвалась в кухню.
И тут же мне в ухо ударила струя холодной воды, перемешанной со снегом.
Оказывается, они ходили в какой-то аттракцион под названием «водно-холодный тир».
— Спасибо, Мира, — хмыкнула я, выжимая волосы.
— Джен! — Артен влетел в кухню и… Да, тоже окатил меня из пластикового ярко-красного пистолета с огромным баллоном.
— Дай сюда! — Я отобрала это оружие массового поражения и, когда Брэнд вошел, первой выстрелила.
— И за что? — Он недоуменно наблюдал, как стекает по рубашке вода.
— Он просто платил и фотографировал, — ухохатываясь, пояснила Миранда. — Зато ты проснулась!
— Теперь греть придется, — объявил Брэнд.
И, прежде чем я успела сообразить, сунул холодные руки мне за шиворот. От неожиданности и контраста я заорала и дернулась, уронив стул и вместе со стулом свалившись на пол. Миранда уже буквально висела на столе, задыхаясь от смеха. Артен сдержанно улыбался.
— Ой, оладушки! — вдруг объявил он. — Ням!
Пока мы ели, я все-таки опасливо косилась на Брэнда, который в последние два дня отличался непривычным добродушием. С чего вдруг он сменил гнев на милость и перестал думать, будто я плохо влияю на Миранду?
— Фкуфно, — промычал Артен.
— С набитым ртом не разговаривают. — Миранда показала ему язык. — Пап, а можно мы пройдемся по магазинам? Мне нечего надеть на праздник!
— Идите, — улыбнулся Брэнд. — Но чтобы недолго, в десять дома.
— А я Джен возьму!
— Тогда в девять.
Я даже подавилась водой.
Миранда закатила глаза и протянула отцу ладонь.
— Чип дай!
Со вздохом Брэнд достал из кармана серой спортивной куртки небольшой квадратный чип с какими-то беспорядочными бороздками по всей площади.
— Чип для оплаты, — пояснил для меня Артен. — Во всей Империи они используются.
— Джен! — Миранда закончила есть и повернулась ко мне. — Мы тоже должны купить тебе наряд!
— Ну уж нет!
В мои планы совершенно не входило одеваться за счет Брэндона Эко. И вообще наряжаться я не собиралась.
— Да! Это мой день рождения, все будут в праздничном, а ты?
— А я буду в белой рубашке и черных брюках. Очень торжественно.
— Нет, ты будешь в платье. Не поедешь со мной, куплю одна. Вот с таким вырезом, — она показала совсем уж неприличные размеры, — розовое, с перьями.
— Рекомендую просто согласиться, — произнес Брэнд, вставая. — Я не выдержу зрелища, если она купит его одна.
Я открыла было рот, но они меня уже не слушали. Миранда и Артен вспоминали, как они повеселились на аттракционе, Брэнд ушел работать. Загружая посуду в робота-уборщика, я размышляла о том, что вообще происходит. Никто не заговаривав о моем отъезде, не планировал мое возвращение на Землю. Комната постепенно обживалась и обрастала личными вещами. Теперь вот еще платье.
Уж не очередная ли это игра Брэнда, чтобы привязать меня к Миранде и Артену, а потом отправить восвояси и больше никогда не вспоминать?
— А, кстати. — Хозяин дома открыл один из встроенных в стену ящичков и бросил что-то Миранде. — Держите, девушки, наслаждайтесь.
Она тут же любопытно сунула нос в небольшую коробочку и радостно извлекла оттуда две большие зефирины розового цвета. Одну протянула мне.
— Спасибо! — Отец ее уже не интересовал, как и оладьи.
Почти шестнадцать лет, а такой ребенок… Как ей удается сохранять непосредственность и веселость после всего, что она пережила? Ума не приложу.
— Тебе нужна помощь? — бросил Артен вдогонку отцу.
— Занимайся! Через два дня экзамены!
Артену действительно предстояло сдавать вступительные испытания в звездную академию. Экзамены у них проходили дистанционно, дабы слетались на учебную станцию в открытом космосе только те, кто прошел минимальные пороги. И Артен вовсю готовился, лишь минуты отдыха проводя с нами.
— Какая помощь? — удивилась я.
— Отец заказывал мебель, сегодня привезут. Обновляет интерьер.
Вообще в их доме превалировали серые и стальные цвета. Жилище отвечало моим представлениям о квартире будущего как нельзя лучше. Но сказать, что все вокруг было лишено уюта, я не могла. Было красиво, стильно, везде сверкала подсветка, все было автоматизировано. Даже душ. И в то же время царил какой-то уют, в первую очередь благодаря усилиям Миранды, которая еженедельно заказывала свежие цветы, периодически меняла подушки на диванах, вешала разные постеры. Она любила следить за домом, а вот мужчины, похоже, не знали даже, как включается робот-уборщик.
Миранда быстро справилась с зефиром и с видом крайнего нетерпения ждала, когда я доем обалденно вкусную сладость. Утро, начавшееся со странного сна, постепенно исправлялось и становилось чудесным. Впрочем, такими были почти все утренние часы в доме Брэндона Эко.

 

— Сюда.
Миранда приложила чип, и небольшой зеленый луч, вырвавшийся из сканера, его проверил. Мы очутились в длинной и узкой комнате, напоминающей ряды примерочных. Только вот торгового зала как такового не было. Просто ряд одинаковых металлических дверей, в одну из которых резво вошла Миранда.
Там было небольшое полукруглое возвышение и напротив него темный пока еще экран.
— Раздевайся, — велела девушка.
Недоумевая, я сняла рубашку и брюки, оставшись в нижнем белье. Потом встала на это возвышение. Миранда зафиксировала мои руки и ноги, после чего нажала кнопку на боковой панели, и множество лучей вырвались прямо из экрана, чтобы всю меня ощупать.
— Он сканирует твою фигуру. Сейчас создаст 3D модель твоего тела, и мы будем примерять на нее различные фасоны. Потом выберем цвет, украшения, обувь и так далее.
— У вас нет магазинов, где одежда лежит на полках?
— Есть. — Миранда смешно пожала плечами. — Но если папа дает деньги на такие магазины, почему не использовать их? Джен, я знаю, что многим существам в этой галактике не на что поесть или купить себе одежду. Но всем я помочь не могу, а отец занимается благотворительностью. И я хочу тратить его деньги. В том числе на друзей.
— Мира, я не осуждаю твое желание пройтись по магазинам, — улыбнулась я. — Просто интересуюсь, как у вас все устроено.
На экране перед площадкой появилось вроде бы мое отражение в зеркале, только абсолютно голое. Миранда что-то переключала, вытаскивала какие-то панели, ловко скользя пальцами по сенсорному экрану. Я одевалась в сторонке.
— Так, — бормотала девушка, — выбираем платье, выбираем группу… хм, пусть будут короткие, зачем тебе длинное? Вот, двадцать семь моделей. Думаю, подберем, если что, будем выбирать из длинных.
Я с интересом смотрела, как Джен на экране предстает то одетой в легкий сарафан на бретелях, то в обтягивающее мини. Все наряды были идеально белыми.
— Если что-то понравится, говори. Пока только фасон, цвет мы выберем позже.
Я даже не успевала рассмотреть как следует платья. Миранда пролистывала одно за другим. Строгие фасоны, откровенно пошлые, какие-то странные конструкции, наверное, очень модные. Мне ничего не оставалось, как усесться на высокий табурет и наблюдать. Миранда явно делала это очень часто и сейчас светилась от представившейся возможности все показать мне.
— Это! — Она повернулась ко мне. Глаза девушки горели, — Оно!
Я скептически взглянула на платье, которое подходило разве что кукле. Но я-то куклой не была!
Без бретелей, с жестким корсетом, впрочем, совсем не вульгарным. С пышной многослойной юбкой, да еще и огромным бантом на заднице.
— Миранда, я же не подросток. Оно подойдет тебе для вечеринки или выпускного, а я уже вышла из возраста кукольных платьев.
— Что? Вышла? — Миранда рассмеялась. — Тебе двадцать три! Оно — твое! Сейчас увидишь, как я превращу тебя в красотку. Оно кукольное, если взять розовый или голубой цвет. Любой пастельный. А мы тебя сделаем агрессивной и очень красивой. Собственно, ты такая и есть. Не спорь, Джен, я хочу, чтобы ты была в этом платье! Считай, костюмированная вечеринка!
Со вздохом я замолчала, наблюдая за действиями Миранды. Она что-то переключила, и на экране появилась палитра красок и база узоров. Я не успела заметить, что включила подруга, но платье окрасилось в красно-черные цвета. Узор чем-то напоминал классическую школьную «клетку», где на темно-красном фоне черные линии разной толщины образуют клетки. Платье теперь смотрелось совсем не мило, а действительно… агрессивно. Жесткий подклад, благодаря которому юбка была очень пышной, стал черным.
— Здорово! — восхищенно присвистнула Миранда. — И еще вот так.
Она добавила широкий лаковый ремень с излишне, на мой взгляд, вычурным круглым красным кристаллом в центре.
— Еще добавь колготки в сеточку и стрелки, — буркнула я.
— Колготки в сеточку не надо. А вот туфли на высоком каблуке возьмем. И еще простой зажим для волос, сделаю тебе косу набок.
Она так сияла, что я просто махнула на все рукой. Пускай. Хочет наряжать меня, как куклу на потеху собственному отцу, пусть наряжает. Мне в любом случае будет весело, какое бы платье я ни надела. Практически последние дни с Мирандой и Артеном.
— И еще надо подобрать тебе что-нибудь, так сказать, для души, — задумчиво проговорила девушка, когда с платьем было покончено.
— Что? — не поняла я.
Потом непроизвольно открыла рот, увидев, какие каталоги вытащил Миранда.
— Слушай, это не относится к празднику!
— Почему же? Очень даже относится! Белье придает девушке уверенность!
Звезды! Ей действительно шестнадцать? Рассуждает как взрослая и ничуть не смущается.
— Миранда, мне не нужен эротический костюм кролика! — взорвалась я, когда на экране у меня появился пушистый хвостик. Почему-то зеленый.
— Да, ты права, не в тот раздел зашла. Вот!
Спорить с ней было бесполезно, так что я просто позволила маленькой садистке выбирать то, что она хочет. Все равно не отстанет и сделает по-своему.
— А себе ты какое выберешь? — спросила я спустя минут десять, увидев, что Миранда уже расплачивается за все покупки.
— А у меня есть, я его еще не надевала ни разу. Кстати, что у вас происходит с отцом?
— Погоди! То есть ты притащила меня сюда под предлогом похода за покупками, чтобы нарядить в платье, а себе не собиралась ничего покупать? Ну знаешь!
— Я просто хотела, чтобы ты прогулялась и посмотрела на наши магазины, — нашлась Миранда. — Так что у вас с отцом?
Разговор мы продолжили в кафешке неподалеку. Купленную одежду робот на выходе пообещал доставить на следующий день. Заведение, где Миранда решила пообедать, все утопало в зелени, а прямо в центре был разведен большой костер, где жарили мясо. Странное, но очень интересное местечко. С виду — будто на природе сидишь, за небольшими деревянными столиками. И мясо вкусное, хоть очень пряное, необычного цвета…
— А мне такое можно? — спросила я, рассматривая темно-бордовые кусочки, завернутые в листья какой-то травы.
— Уже да. — Миранда залпом выпила стакан сока. — Так что? Как у вас с отцом дела?
— У нас с ним нет никаких дел.
— Но он вроде бы оттаял? Мне не нравилось, когда вы ссорились. Он забавно за тобой бегал, когда ты стянула фишки.
Я непроизвольно немного покраснела, вспомнив сцену в кладовке. В ней было что-то… чем нельзя было делиться. Что-то личное.
— Мне не нравится, когда вы ссоритесь, — грустно повторила Миранда. — Вы оба очень хорошие.
— Знаешь, — я пожала плечами, — иногда люди ссорятся и делают друг другу больно не из-за того, что они плохие. Иногда люди просто не любят друг друга или даже ненавидят. И это нормально, это человеческие отношения. Они должны быть разными. Так случилось, что мы с твоим отцом не смогли хорошо общаться. Я не нравлюсь ему, он не нравится мне, мы не скрываем этого, и, поверь, это лучше, чем если бы мы притворно умилялись друг другу. Но он вас очень любит, это я вижу. Такого отца можно только пожелать.
— Он чудесный. Знаешь, Дженни, а ведь он тебя совсем не ненавидит, — весело сказала Миранда. — И когда-нибудь вы разберетесь в том, что происходит.
И больше ни на один мой вопрос Миранда не ответила. Лишь загадочно улыбалась. А я сочла за лучшее приняться за еду, ибо что-то подсказывало: сейчас я все ответы знать не хочу. Может, позже? Когда окажусь дома, на Земле, с бабушкой, я смогу все обдумать, проанализировать поведение Брэнда и простить его за все. Не сейчас. Хотя и конфликт я провоцировать не буду.
Просто распоряжусь оставшимися денечками отдыха так, чтобы провести время с теми, кто мне нравится.

 

Брэнд

 

Он сидел в гостиной и работал, хотя процесс шел вяло. Не терпелось показать Миранде обновленную комнату. Она очень любила чердак, или обсерваторию, как ее иногда называли. И теперь, когда там абсолютно комфортно и безопасно, Миранда могла туда переехать.
Это был для него своеобразный стимул. Брэнд пообещал себе, что, когда Миранда выздоровеет (не если, а именно когда) и вернется домой, он отремонтирует обсерваторию. Уберет оттуда хлам и старые стулья, поставит уютные диваны с подушками и мягкими игрушками, проведет красивую подсветку, установит бар, возможно, экран. Сделает башенку для своей принцессы, и все вернется в норму. Миранда выздоровела, обещание Брэнд сдержал.
И, сидя на диване в гостиной, за лэптопом, изо всех сил убеждал себя, что ему очень интересна реакция именно дочери, а не Джен. Но Миранде это зрелище уже было знакомо, а вот новой жительнице их дома — нет.
Их веселые голоса он услышал еще в переходнике и, когда девушки прошли проверку, вышел встречать. Миранда выглядела счастливой и активной, Джен немного уставшей и смущенной. Она в последнее время слишком часто смущалась. Хотя нельзя сказать, что это ему не нравилось.
— Как прогулялись? Пообедали?
— Да, мы все купили, тебе пришел отчет?
— Пришел. — Он хмыкнул, вспомнив сумму, списанную со счета. Миранда умела пройтись по магазинам. — Покажешь, что купила?
— Увидишь на празднике.
Джен осматривала гостиную, будто видела ее в первый раз.
— И что изменилось? — тихо спросила она. — Вам же должны были привезти мебель.
Едва Брэнд посмотрел ей в глаза, понял, что радостная реакция Миранды не сравнится с шоком Джен, когда та увидит обсерваторию. В голове рождался план… который сметал все остатки былой напряженности и давал волю глубоким желаниям.
— Ладно, хочешь видеть изменения? Пошли наверх.
— Ты сделал?! — Миранда взвизгнула и подпрыгнула от счастья.
Он даже ей не сказал, отговорившись предлогом замены встроенных шкафов. И заплатил немалые деньги, чтобы все сделали быстро.
— Пошли.
На лице Брэнда против его воли появилась улыбка. А вот Джен хмурилась и явно ничего не понимала.
Они вслед за Мирандой поднялись на второй этаж, и Брэнд вытащил складную лестницу, ведущую к двери, скрытой под самым потолком. Миранда залезла первой, а Джен пыталась заглянуть в приоткрытую дверь, но так ничего и не увидела. Прежде чем пустить ее на лестницу, Брэнд рукой закрыл ей глаза. Это чтоб эффект был масштабнее, когда она окажется в обсерватории. Джен вздрогнула и заметно напряглась.
— Неужто ты меня боишься? — поддел ее Брэнд, хотя этот страх неприятно кольнул.
— Может, и боюсь. — Джен пожала плечами.
Он осторожно, чтобы ни обо что не ударилась, завел ее в комнату.
— Так, снимай обувь, — велел он, и любопытная Джен подчинилась, даже не делая попыток убрать с собственного лица руку мужчины.
Миранда помалкивала и с восторгом рассматривала комнату, бросая взгляды в сторону Джен. Только когда они оказались в центре комнаты, закрытой прозрачным куполом, он убрал руку.
Она замерла, явно испугавшись и поразившись. Куполообразный потолок был полностью прозрачный и выходил прямо в открытый космос. Если встать спиной к стене, то складывалось впечатление, будто ты стоишь на большой полукруглой площадке, а вокруг тебя звездная темнота. Включилась подсветка, наполняя пространство яркими огнями-звездами, принявшимися медленно кружить по потолку. Пол здесь был мягкий, усыпанный подушками, валиками, игрушками. В глубине стены, где была дверь, находился небольшой бар. Брэнд достал оттуда маленькую бутылочку лимонада и бутылку вина.
— Детям — сладкое, взрослым — вино, — объявил он, подавая бокалы.
Миранда протестовать не стала.
— А мне разве можно? — спросила Джен.
— Если немного, то можно.
Они уселись прямо на пол, прислонившись к подушкам.
— Круто! — сообщила Миранда. — Помнишь, Джен, я тебе рассказывала о таких смотровых площадках?
Та кивнула, продолжая задрав голову осматривать помещение.
— Красиво, — наконец сказала Джен и почему-то вздохнула.
От вина настроение поднялось, и Брэнд с удовлетворением глядел на результат своих трудов. Комната стоила вложенных в нее средств и времени.
— Кстати, кто-то обещал готовить нам обеды и ужины, — хмыкнул он. — Но я уже все заказал.
— Ты всегда так делаешь. — Миранда повернулась к Джен. — Иногда он проигрывает. И мы все выходные питаемся едой, заказанной из ресторанов! Хотя он умеет готовить.
— Вам это нравится, — хмыкнул Брэнд.
Ему очень хотелось сделать какую-нибудь глупость, но при Миранде он не решался.
— А где Артен? — спросила Джен, допивая вино.
Он потянулся за бутылкой и плеснул ей еще.
— Занимается. Скоро экзамены. Мира, тебе после дня рождения в школу, ты помнишь? Пора бы хоть немного повторить.
Миранда скривилась и отмахнулась. Ну, через пару дней он все равно заставит ее заниматься. Чувствует себя она хорошо, по магазинам гуляет. К слову, интересно, что же они там купили для Джен. Мысли вновь вернулись к русоволосой девушке, сидящей рядом.
Она была в черных широких брюках и белой просторной футболке. По виду и не скажешь, что уже двадцать три, а это — хороший возраст для ее расы. Джен почти не красилась и не укладывала волосы, а потому выглядела гораздо младше окружающих его молодых девушек. Вообще, с самого начала их знакомства он видел ее в чужой одежде: слабую после рекреационной камеры — в чем-то домашнем, лежащей в коме — в больничном, потом в ее повседневной одежде. И никогда не видел в праздничном наряде. Очень интересно, что они там купили.
Джен допила вино и улеглась, чтобы смотреть в космос. Она повторяла пальцем движение звездочек проектора и что-то мурлыкала себе под нос. А еще у нее закрывались глаза, похоже, от выпитого. Слабая оказалась девочка.
В какой-то момент Джен закрыла глаза и задышала глубоко и ровно. Брэнд даже не поверил в первые мгновения. Уснула? Рядом с ним? Что это с ней? Она всегда запирала комнату и никогда не ложилась спать раньше его. Он давно заметил, что, как бы ни хотела она спать, всегда ждала, когда он поднимется на второй этаж и закроется. А тут уснула рядом… может, и впрямь, как говорит Грант, постепенно все меняется?
— Я пошла спать. — Миранда зевнула. — Спасибо, пап, здесь круто.
Он проследил за дочерью взглядом и вернулся к Джен. И что ему теперь с ней делать? Отнести в ее комнату? Проснется по дороге, начнет орать.
— Джен, — шепнул он, — вставай.
Она никак не реагировала. Брэнд осторожно тронул ее за плечо, но без особого эффекта. Потом провел пальцем по руке, заметил несколько старых шрамов и нахмурился. Наверняка ведь сама куда-то залезла в этих своих поисках.
Им овладело странное желание кое-что посмотреть, пока она спит. Наверное, это было не очень красиво с его стороны, но все же… Брэнд откинул волосы девушки и чуть-чуть, затаив дыхание, повернул ее голову, чтобы обнажить шею. Два небольших шрамика от щупов анализатора он увидел сразу. Они почти незаметно выступали на светлой коже, и, если не приглядываться, даже не заметишь. Но на ощупь чувствовались.
Тогда она была другой. Тогда и он несколько иначе на все смотрел.
Джен нахмурилась и мотнула головой, закрывая шею. Что-то сердито пробормотала во сне.
— Ладно, — вздохнул он, — не буду. Спи тут.
Он собрался было встать и просто оставить тут Джен спокойно спать. А что? Комната теплая, мягкая, всюду подушки, вид красивый. Подсветку выключи, да и нормально. Но что-то его остановило. Брэнд перевел взгляд на Джен. Потом на бескрайний черный космос, от которого их отделяло сверхпрочное, но все же стекло. На недопитую бутылку вина. Махнул рукой, налил еще бокал и выключил свет, чтобы остаться в кромешной тьме, нарушаемой лишь едва слышным дыханием Джен.
Некоторое время Брэнд просто сидел, допивал вино, ни о чем не думая. Только изредка поглядывая на безмятежно спящую Джен. Она была довольно компактной. Брэнд зачем-то прикинул, что, если она будет лежать на его кровати, то места ей там будет более чем достаточно. Затем его мысли плавно перетекли в другой аспект, и… в общем, Брэнд решил не развивать это дело, дабы не пришлось принимать холодный душ. Но сил идти к себе уже не было, так что…
Какой-то плюшевый медведь стал отличной подушкой. За нормальной тянуться лень. Он почти сразу уснул, лишь отметив напоследок, как все-таки врезался ему в сознание этот запах ее духов.
Проснулся он, по собственным ощущениям, под утро, причем не по своей воле. Сначала Брэнд не мог понять, почему спит в одежде и не в своей комнате, но наткнулся взглядом на Джен, бутылку вина рядом и… испугался в первое мгновение. На ресницах девушки блестели слезы, спала она неспокойно, явно в напряжении. Брэнд подумал было, что снова что-то ей сделал, выпив слишком много, но похмелья не было, видимых повреждений на Джен тоже, да и не склонен он был к откровенному насилию. И Грант запретил ее выводить из себя, так что в последнее время Брэнд контролировал каждый шаг.
Она плакала во сне? Что такое могло сниться девушке, что она заплакала? И куда смотрел Грант, утверждавший, что до слез ее довести можно, только ударив в нос?!
— Джен. — Он осторожно позвал ее, впрочем не надеясь на реакцию.
У нее еще и нос заложило от слез.
— Ну что вот опять у тебя случилось? — проворчал он. — Как тебя вообще понять? Вечером все было хорошо, утром плачешь.
Он со вздохом приподнял ее и погладил по волосам, не особенно надеясь, что поможет. Ей, похоже, было холодно. Брэнд прислушался к ощущениям, но особых изменений температуры не заметил. Хотя Джен с другой планеты, может, у нее терморегуляция организма хуже. Миранда-то вообще намного совершенней любого ребенка гуманоидов благодаря проекту.
— Пойдем досыпать к тебе. — На миг задумался. — Ну, ты будешь досыпать, а я ретируюсь раньше, чем ты оценишь ситуацию и опять дашь мне по печени.
Все это походило на разговор с самим собой. Брэнд поднялся, размял затекшие мышцы и легко подхватил Джен на руки. Точно так же он нес ее в каюту после рекреационной камеры, и тогда она была вся в слезах. Судьба у него такая, что ли, носить ее в кровать в бессознательном состоянии?
У ее комнаты проблема настала иная. Дверь была заперта. Он сам, по совету Гранта, дал Джен ключи и возможность запираться, когда она хочет. Чтобы чувствовала себя в безопасности и лишний раз не нервничала. Конечно, запасной ключ где-то был, но поиски его грозили превратиться в беготню по дому с Джен на руках. Это соберет толпу зрителей. Еще двери можно было открыть аварийной системой, но тогда приедет полиция или пожарная служба.
Жили они обособленно, друзей почти не имели. Артен девушек не водил, приятели у него не оставались, а Миранда если кого и приглашала, укладывала в своей комнате. Поэтому гостевых было всего две, и, естественно, вторая была для проживания не подготовлена.
— Что бы ты выбрала? — вслух спросил Брэнд. — Мою комнату или диван в гостиной?
Диван он и врагу не пожелает. На нем сидеть-то для спины опасно, не то что спать. Все собирался сменить, да времени и желания выбирать не было. Решение виделось однозначным: его комната. Положит Джен, уйдет работать, при обычном режиме спать ему осталось два часа, все равно не выспится, незачем и пытаться уснуть, да еще и рядом с Джен. Или, того хуже, на диване! Примет душ да просмотрит с утра новости внимательно и вдумчиво.
Он как можно тише прошел мимо комнаты Артена. Брэнд не был идиотом, он видел, как эти двое подталкивают их с Джен друг к другу. За обеденным столом, когда Джен приходила, единственное свободное место было рядом с ним, хотя Артен со смерти матери никому не давал его занимать. Когда Брэнд впервые увидел, что Джен сидит и болтает с его сыном на этом самом месте, подумал, что свихнулся. Миранда тоже под разными предлогами оставляла их наедине. Сначала Брэнд только злился на глупые мечты детей, а теперь его это даже забавляло, учитывая то, что Джен совсем ничего не замечала. Похоже, и Артен и Миранда хотели, чтобы Дженни осталась. Чего хотел он сам — большой вопрос, но обижать ее больше не хотел точно.
Брэнд аккуратно уложил девушку на постель. Она больше не плакала и лежала расслабленно. Он достал из шкафа плед и, как тогда, в больнице, начал укутывать в него Джен. Она пробормотала что-то и тяжело вздохнула. В нос ударил невероятно притягательный сладкий запах. Брэнд смотрел на спокойное красивое лицо, отмечая небольшой шрам на скуле, и никак не хотел отрывать взгляд.
— Сколько же у тебя шрамов, — пробормотал он. — Вечно куда-нибудь лезешь да?
Она облизнулась во сне, получилось смешно. Правда, мужчине было не до веселья. Он провел рукой по мягким пушистым волосам и вдоль позвоночника. Убрал ее волосы, чтобы не мешались. Но целовать не стал. Может, потом, когда он будет точно знать, что она ему ответит…
Когда он уже собрался ее укладывать, Джен вдруг совершенно неожиданно, не просыпаясь, обняла его за шею и затихла на плече, сопя прямо в ухо. Такого поворота Брэнд точно не ожидал. Да что ей такое снилось?!
— Хочешь, чтобы я остался? — усмехнулся он. — Я не против, но утром ты точно убьешь меня.
К собственному разочарованию, он уложил-таки девушку на постель и потушил ночник. Потом, подумав, оставил сообщение на экране, в котором написал, что всего лишь уложил ее спать здесь, потому что ее комната была закрыта. Успокоит, заодно и убедит в неприкосновенности ее личного пространства. Что-то ему подсказывало, что, если бы он нашел ключ, Джен не пришла бы в восторг.
Настроение отчего-то было приподнятым. Брэнд в последний раз окинул взглядом комнату, чтобы убедиться, что все хорошо, и отправился принимать душ.
Когда он вернулся, Джен еще спала, так же как и дети. Появился шанс поговорить о наболевшем с Грантом и не готовить завтрак, ожидая, когда проштрафившиеся девушки этим займутся. Брэнд заперся в кабинете, где никакой мебели, кроме стола и стула, не было — он любил большие пустые пространства, — и принялся звонить по голофону врачу.
— Брэнд, ты свихнулся? Так рано!
Грант не выглядел сонным, хоть и был без халата. Напротив, он как-то даже запыхался, будто делал зарядку или что-то по дому. Брэнд заметил на заднем плане несколько пакетов со стройматериалами и посочувствовал доктору: ремонт своими силами — это страшная вещь. Даже на такой станции, как «Денеб», люди, которые зарабатывали не так много, вынуждены были сами заботиться о своем доме.
— Я хочу поговорить о Джен, — сказал Брэнд. — И об этих ее эмоциях.
— Слушаю тебя. Вы снова поссорились?
— Нет, слава звездам. Но ты сказал, будто у нее все эмоции сильно приглушены. И она не испытывает сильного гнева, обиды или, допустим, влечения. Однако она разозлилась на меня, когда мы поссорились, а сегодня во сне плакала. Если у нее органическое повреждение мозга, она ведь не могла плакать из-за того, что увидела плохой сон?
Грант задумался.
— Я не говорил, что у нее органическое поражение. Активность низкая, это да. Но травм нет. У большинства прототипов побочный эффект рассеивается в течение короткого времени. У Джен из-за особенностей расы — так я думал — этот эффект продлился восемь лет.
— А теперь проходит? — не понял Брэнд. — Из-за операции?
— У меня есть версия. Что, если не было никакой побочки? То есть была, конечно, как у всех — кратковременная. Просто так случилось, что Джен по своей природе малоэмоциональна. Там, кажется, была трагедия с ее родителями именно в этот год. Потом она встретила тебя. Стресс сделал свое дело, перекрыл ей все эмоциональные каналы. Она банально закрылась от всего, чтобы ничего не чувствовать, а особенно — боль и страх. Ты сейчас не провоцируешь ее и поддерживаешь хорошие отношения — есть подвижки?
— Она вежливая, в меру веселая, спокойная. — Брэнд пожал плечами. — Я ее не провоцирую, и она меня не трогает. Говорю же, сегодня плакала во сне.
— А как ты вообще рядом с ней оказался? — Грант подозрительно прищурился.
— Выпили да уснули в смотровой. Значит, не побочное действие анализатора? И как исправить это ее состояние?
— Здесь должен работать психолог. То есть злить ее и обижать все равно нельзя, но надо понять, какие события стали причиной всего этого, и убедить ее, что в жизни бывают и приятные моменты. Как у нее с влечением?
— Что? Откуда я знаю?
— Да брось, молодая симпатичная девушка в твоем доме. Зная Джен, могу предположить, что ты вокруг нее бродишь, а она думает, будто просто гуляешь. Ты ее целовал, когда она была в коме. Я знаю все. Так как?
Брэнд раздраженно пожал плечами. Этот разговор начал надоедать ему.
— Ничего сверхъестественного. Ну, что-то у нее было, когда мы как-то в настолки играли, но не сказал бы, что возбуждение или влечение. Просто пасует перед более сильным, она тонко чувствует, с кем и как может потягаться. Ее к табуретке больше тянет, чем ко мне.
— Ну, это не значит, что она не способна на любовь. Это значит, что ты вел себя как скотина и навсегда лишился возможности ей понравиться. Ты уверен, что хочешь убрать все эти эффекты давней встречи?
— Как иначе, Грант? Одно дело просто взять ее генетический код и недоумевать, почему она меня ненавидит, другое — лишить ее эмоций, заставить отдать часть печени и едва не убить. Да, я хочу, чтобы она избавилась от всех негативных последствий.
— Хорошо бы ее кому-нибудь сунуть, чтобы проверить чисто физиологические инстинкты. У тебя нет на примете красивого молодого парня, с которым у Джен могли бы завязаться отношения?
— Нет! — неожиданно резко оборвал его Брэнд. — Не хватало мне еще ее влюбленностей. Она уедет на Землю, какой смысл в отношениях с кем-то?
— Ну-ну, — хмыкнул Грант, — сам не влюбись только. Все, мне пора. Если будут новости — звони или пиши, хорошо?
Брэнд кивнул, отключая передатчик. В голове было столько всего, что впору брать отпуск и сутками пытаться разобраться в собственной жизни. Грант еще со своими издевками. К Джен он, Брэнд, испытывает некоторую… тягу, это стоит признать. И что с этим делать, не знает, потому как через неделю с небольшим она улетит.
Да и вообще, кому в голову может прийти мысль, что между ним и Джен что-то будет? После их ссор, после его поведения, после ее комы? Но против всех его доводов вставала одна картина: Джен в его постели, на этот раз совсем не одетая. Не та Джен, холодно-вежливая, лишь иногда позволяющая себе непринужденное общение с ним, а другая, та, которая хочет его прикосновений, которая смотрит с желанием, затаившимся в глубине глаз.
Брр! Мужчина тряхнул головой. Хватит думать о всякой ерунде. До обеда — работа, а после он уговорит Миранду съездить с ним в офис. Он всерьез вознамерился приучить дочь к мысли стать главой крупной компании. Благо ей это нравилось.

 

Джен

 

Если честно, эротические сны мне нравились больше, чем такие, оставляющие после себя неприятное чувство опустошения и усталости. Но полчаса лежания под одеялом ситуацию немного поправили, а завтрак и вовсе должен был превратить меня в жизнерадостное улыбающееся существо. Я высунула из-под одеяла руку, убедилась, что снаружи не холодно, и села на постели.
Потом немного обалдела, потому что комната была не моя. Увидела на экране тумбочки фото Миранды, Артена и Брэнда… вспомнила, как сидела с вином в смотровой. И успела уже перепугаться, но заметила планшет с запиской, вероятно, от Брэнда.
«Ты уснула в обсерватории. Твоя комната заперта».
Ух, полегчало. Не то чтобы я была не уверена в своей благоразумности, но мало ли что, выпивши, можно сделать. Меньше всего в жизни я хочу проснуться утром рядом с Брэндом, да еще и в его комнате.
Нацарапав плохо слушающимися после сна пальцами «спасибо», я выскользнула из комнаты и отправилась к себе: принимать душ и переодеваться. На удивление чувствуя себя хорошо отдохнувшей.
В этот день в доме Эко царила гнетущая тишина, щедро сдобренная волнением. Артен сдавал экзамены. Даже я за него волновалась, пока мы с Мирандой готовили на завтрак кашу и пирожки. Я почти привыкла к их пище, и больше меня не пугал, скажем, нежно-голубой цвет теста или черный — молока (хотя назывался этот напиток, конечно, иначе, но по вкусу напоминал именно молоко). Даже забавно было каждый раз, когда доставляли продукты — а делали это каждый день, — изучать новое и интересное.
Артен с утра не спускался, чтобы поесть. И Миранда носила ему и завтрак и обед. Экзамены должны были начаться в пять часов и продлиться до восьми. Результаты оглашались сразу же. Если Артен пройдет, он поедет на тренировочные испытания в саму академию. Я, правда, не поняла, где именно она находится, но, похоже, эта таинственная академия также представляла собой космическую станцию. Если Артен и второй тур пройдет, ему дадут бесплатное место в академии и назначат стипендию.
— Если не пройдет, я все равно заплачу за него, только он об этом не знает, так что пусть готовится, — сказал Брэнд за обедом.
Миранда улыбнулась, а я в очередной раз подумала: способен ли мужчина, который так относится к своим детям, так же относиться и к посторонним людям?
Миранда ни на чем не могла сосредоточиться. Они с Артеном были очень дружны. Она и за экзамены его переживала, и расстраивалась, что он уедет. Все время, что парень проходил испытания наверху, она сидела в гостиной, машинально листая какую-то книгу на планшете. Я читала крайне занимательную энциклопедию «Флора и фауна планет системы Денеба», хотя тоже периодически прислушивалась к происходящему. Невозмутимый Брэнд работал в кабинете. Поражаюсь я его выдержке, если честно…
По мере того как время приближалось к восьми, напряжение в доме Эко достигло максимума. И я тоже отложила в сторону книгу.
— Когда уже?! — не выдержала Миранда.
— Еще почти сорок минут. — Я вздохнула. — Он поступит. Артен умный парень.
Девушка кивнула, ничего не ответив.
А через какую-то пару минут Артен спустился со второго этажа. Уставший, взъерошенный, даже несколько бледный. По лицу его понять результат было трудно.
— Ну?! — Миранда подскочила на месте.
Из кабинета вышел Брэнд.
Артен широко улыбнулся.
— Прошел почти за час до окончания!
— А-а-а-а! — Миранда бросилась к нему на шею и завизжала так, что, наверное, по всей станции было слышно.
Брэнд тоже улыбался. Кидаться на шею сыну не стал, но обнял. Артен на него так смотрел, что стало ясно: волновался он сильно. Наверное, ему важно не обмануть ожиданий отца, раз уж он решил не идти по его стопам в бизнес.
Со мной тоже обнялись. Я заметила, что руки у Артена немного дрожат.
— Поздравляю! — совершенно искренне сказала я. — Ты поступишь!
— Почти наверняка. На тренажерных испытаниях меня будет сложно завалить.
— Когда едешь? — спросила Миранда с легкой ноткой грусти в голосе.
— Сразу после твоего праздника. Там пробуду дней пять-семь, потом вернусь. И, если поступлю, то еще через месяц поеду уже на учебу. Но буду приезжать на каникулы, не расстраивайся.
Он ласково щелкнул сестру по курносому носу.
— Так, ну раз у нас все кончилось благополучно, — сказал Брэнд, — предлагаю не заставлять наших дам готовить ужин, а сходить куда-нибудь и поесть. Отметим твое поступление, обговорим детали.
— Я — за! — тут же вылезла Миранда. — Только, пап, Милли звала меня в гости с ночевкой, у нее есть какой-то жутко интересный фильм. Сможешь проводить меня к ней после ресторана?
— Без проблем, если вы будете действительно смотреть фильм, а не пойдете посреди ночи шататься по уровню.
— А я с собой возьму Джен! — Миранда повернулась ко мне. — Пойдешь?
— К твоей подруге? — Я хмыкнула и помотала головой. — Нет, Мира, давай твои друзья останутся твоими. Я, пожалуй, потом просто вернусь домой.
— Решили, — кивнул Брэнд. — Даю десять минут на переодевание и сборы.
— Десять?! Мне надо минимум полчаса! — Миранда сделала смешную гримасу и первая рванула наверх.

 

Ресторан, выбранный Брэндом, разительно отличался от того, в котором мы обедали с Мирандой. В центре большого помещения, в круглом и слабоосвещенном зале, возвышалась площадка со столиками, а вдоль стен в нишах утопали отдельные кабинки.
Мы добирались до ресторана на флаере, который Брэнд вел довольно уверенно. Я никогда не видела таких машин: флаер скользил по специальному коридору легко, ровно, освещая непроглядную тьму фарами. Потом спустился в лифт, чтобы перейти на другой уровень, и наконец завис перед входом на уровень, который содержал в себе парки, рестораны и другие развлекательные комплексы. На этом же уровне находился и офис Брэнда.
— Вперед, выбирайте столик, — скомандовал Брэнд детям, которые уже разделись и в нетерпении осматривались.
Я немного смущалась в этой обстановке, явно торжественной, будучи одетой в простую светлую рубашку и брюки. Далеко не все присутствующие были гуманоидами, но к экстравагантному виду инопланетян я уже привыкла за время своего пребывания на станции. Одежда тоже была самой разной, но ни Миранда, ни Брэнд с Артеном празднично не оделись, так что я быстро успокоилась.
Единственной слабостью, которую я себе позволила, было проявление любопытства при виде администратора ресторана. Существо явно женского пола обладало длинной шеей, оканчивающейся столь непропорционально большой овальной головой, что оставалось лишь удивляться, как такая тонкая шея выдерживает ее вес. Но больше всего меня поразили глаза, щедро обрамленные пушистыми черными ресницами.
— Простите, — пробормотала я и покраснела, когда женщина заметила мой пристальный взгляд, — я не местная.
— Господин Эко, — голос у нее был похож на звучание колокольчиков, — рады видеть вас в нашем ресторане. У вас очаровательная спутница. Столик на двоих?
— На четверых. — Брэнд кивнул в сторону детей. — Дети уже выбрали.
— Конечно. Я пришлю вам официанта.
— Во всех ресторанах, — тихо сказал мне Брэнд, когда мы шли к столику, — обычно обслуживают роботы.
— И только в лучших — живые официанты, — догадалась я.
Дети выбрали, к моему удивлению, не отдельную кабинку, а столик на площадке. Там слышно было музыку, очень красивую и нежную, но и столики были у всех на виду.
— А чего не в отдельную? — спросил Брэнд у Артена.
— Миранда хочет танцевать.
Миранда не сдержалась и показала брату язык, когда тот отвернулся.
Официант был той же расы, что и администратор. Одеты они были в плащи черного цвета с золотым узором вдоль края. Руки у них были тонкие, но неожиданно сильные: официант без труда нес стопку меню в красивых кожаных папках.
— Не думала, что где-то в вашем мире еще сохранилось бумажное меню, — сказала я.
— Оно пластиковое, — ответил Артен. — Здесь важен дух старины. Мне нравится.
— Да, мне тоже. — Я почти сразу отложила папку. — Я ничего не понимаю. Закажите мне что-нибудь на свой вкус.
— Пусть папа закажет, — тут же нашлась Миранда. — Он здесь чаще бывал.
Папа так папа, я не возражаю. Названия их блюд мне ровным счетом ни о чем не говорили. Полнейшая ерунда, но, наверное, вкусная.
Официант снова вернулся и поставил перед нами стаканы: три с ярко-красной жидкостью и один с черной.
— Комплимент от нашего мастера коктейлей.
— Это тебе, — Брэнд подвинул Миранде тот, что был черным, — без алкоголя.
— А это, — в мою сторону он пододвинул два стакана, — тебе. Я веду флаер.
— Я столько не выпью!
— Ты попробуй, потом говори, — усмехнулся мужчина. — Он не бьет в голову, не волнуйся.
Я осторожно попробовала напиток, оказавшийся потрясающе вкусным. Сладкий, но в меру, с едва уловимой кислинкой в послевкусии у потрясающим фруктовым ароматом.
Миранда меж тем быстро диктовала официанту заказ, а потом принялась дергать брата за рукав:
— Хочу танцевать! Пошли!
Сам он едва успел заказать, виновато мне улыбнулся, мол, прости, что оставляю наедине с отцом, но от этой непоседы просто так не отвяжешься. В общем, унесло их на площадку для танцев, где уже обнимались три пары, и след простыл. Брэнд не спеша диктовал заказ.
— И что я буду есть? — Я подозрительно прищурилась.
Но Брэнд был непробиваем и вдобавок ко всему, кажется, пребывал в отличном настроении.
— Увидишь. Пошли.
— Куда?
— К детям. Я тоже хочу танцевать.
— А я не умею!
«И с тобой танцевать не хочу», — чуть было не добавила я.
— Научу.
Меня буквально силой поставили на ноги и потащили в сторону танцующих. Упираться уже на виду у всех не стала, и так привлекла к себе внимание, разглядывая администратора.
Здешние танцы особенно не отличались от земных. По крайней мере, те, что танцевали в ресторане, в условиях небольшой площадки и медленной чарующей музыки. Миранда с Артеном больше придуривались, отплясывая совершенно не в такт и не плавно, по кругу. Выглядывая из-за плеча брата, Миранда строила мне рожи.
— Ваша дочь кривляется! — возмутилась я, когда мы присоединились к танцующим.
— Покривляйся в ответ, — усмехнулся Брэнд.
Танцевала я жутко. В жизни я была всего пару раз в подобных местах, и больше не тянуло. Поначалу я пыталась поглядывать на остальные пары, но это меня не спасло, и я расслабилась, позволяя Брэнду тянуть меня в ту сторону, в какую ему хотелось. И оказалось, что со стороны — я видела наше отражение в отполированных колоннах — смотрится вполне неплохо. Единственным минусом были его руки, которые излишне крепко сжимали мою талию.
— Похоже, эта штука, — сказала я, чтобы как-то нарушить гнетущее молчание, — не бьет в голову только вам. Потому что вы ее не пили.
— Ты здесь несколько минут, а уже напилась? — насмешливо спросил Брэнд.
— Не напилась. Но эффект чувствую.
— Не волнуйся. Домой доставим, неприлично вести себя не дадим. Только дай мне ключ от комнаты, я не хочу спать в душе или на диване. Хотя, может, ты предпочтешь, чтобы я все-таки остался.
— Что? — Я удивленно моргнула.
И что значит его «все-таки остался»?! Но решила не переспрашивать. Во избежание.
— Раз уж вы сегодня в хорошем настроении, ответите на один вопрос?
Он, внимательно меня рассматривая, медленно кивнул. Вопрос этот мучил меня достаточно давно, почти с того самого момента, как Миранда уговорила всех задержать меня до праздника. Но спрашивать было как-то неудобно.
— Почему вы так резко изменили свое отношение ко мне? Сначала буквально ненавидели, а теперь вот танцевать зовете, в комнату к себе укладываете. Я просто… не понимаю вас, и меня это злит.
Он заставил меня немного покрутиться. Чуть не упала. Вот был бы номер: Джен встречается носом с полом.
— Ты нравишься моим детям. Я не всегда одобряю их выбор друзей, но чаще всего позволяю самим принимать решения. Ты не угрожаешь их безопасности, так что добро пожаловать в круг общения.
— А раньше представляла?
— Да.
— И каким же образом?!
— Давай не будем говорить об этом сейчас. Выберем более удобное время. Просто расслабься и наслаждайся отдыхом.
— Я не могу наслаждаться отдыхом, когда ваши руки непонятно где.
То есть, понятно, конечно, но почему-то так и хотелось их убрать, отодвинуться. Слишком близко мы стояли. Я чувствовала необычный запах его парфюма, видела, как бьется жилка на шее. И чувствовала буквально каждое движение. А еще почему-то нервничала и постоянно оступалась.
— Я могу их передвинуть.
Вот чего я точно не ожидала, так это что руки Брэнда спустятся ниже и прижмут меня к крепкому мужскому телу так сильно, что дыхание перехватило. Я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть.
— На нас люди смотрят! И ваши дети! Хватит меня лапать!
Он разжал руки, когда я пихнула его в грудь, и дал мне желанную свободу.
— Что вы за человек?! Почему вас так тянет унижать меня или издеваться?
— Джен, ты с ума сошла? Я просто пошутил!
— Не смешно.
И я направилась к столику, не желая больше ни минуты оставаться на танцевальной площадке. Тем более что принесли еду. Переволновавшись, я залпом выпила содержимое своего стакана и приступила ко второму, уже не заботясь, как отразится такая доза алкоголя на моем здоровье. Да еще и на голодный желудок…
Но, к моему удивлению, особого опьянения я не почувствовала. Однако потом коварный градус хоть и не отправил меня домой верхом на Брэнде, все же устроил подлянку, дав о себе знать именно в тот момент, когда не нужно было.
Сложно было заметить, как Брэнд откровенно смеется над моим возмущением. Пока мы ели горячее, Миранда все убеждала нас, что худой мир лучше доброй ссоры.
— Артен скоро уезжает! Нельзя ссориться, миритесь!
Брэнд наклонился и прошептал, щекоча дыханием ухо:
— Ты злишься на меня, Дженни, из-за того, что я позволил себе лишнее, или на себя из-за того, что тебе это понравилось?
Я отвечать не сочла нужным и остаток ужина провела довольно тихо, пробуя и оценивая новую кухню. Как по мне, было слишком много овощей и сладких приправ, но в целом таких вкусных блюд я не пробовала уже давно. Коктейлей для того, чтобы кружилась голова и наступила приятная легкость, хватило двух. Но голова работала четко. Хоть я и не осознала масштабов проблемы, когда Миранда заявила:
— Ты обещал проводить меня к Милли.
— Давай я провожу, — сказал Артен. — Мне надо после всех этих экзаменов проветриться. До дома пешком недалеко же от Милли?
Подумав, Брэнд согласился. Он довез их до нужного уровня и высадил, а меня заставил пересесть вперед, чтобы можно было заранее сложить задние кресла. Флаеры на стоянке обычно стояли в сложенном виде, а снимать кресла по прибытии Брэнд не хотел: ночью, когда народ дома, на стоянке слишком мало места.
Пока Брэнд складывал кресла и убирал разбросанные Мирандой ремни, я рассматривала приборную панель.
— Вот егоза, сломала-таки мне ремень. Оштрафуют в следующий раз — и это в лучшем случае, — ругался Брэнд на дочь. — А в худшем — вылетит через лобовое и попрощается с жизнью. Хотя бы сказала. Достань, пожалуйста, в ящике с красной наклейкой набор инструментов.
Ящик с небольшим красным квадратиком находился со стороны кресла Брэнда, в самом углу. Я отстегнула ремни и перегнулась через сиденье пилота, чтобы достать нужное, как вдруг раздался протяжный звуковой сигнал, слившийся с голосом Брэнда:
— О… нет, Джен, отбой!
Но было поздно.
— Обнаружено алкогольное опьянение. Нарушение класса В, пункта 12 Правил полета гражданских флаеров. Система заблокирована.
— Ой. — Я села на свое место, глядя на небольшой экранчик управления.
— Не то слово.
Брэнд уселся на водительское сиденье, да еще и посмеивался, глядя на меня.
— Анализатор вот здесь. — Он показал на небольшой разъем. — Ты дыхнула прямо на него.
— А вы дыхните, вы же не пили! Он разблокируется?
— Нет, Джен. Это очень серьезная защита, она не отключится сейчас. Флаер будет заблокирован еще три часа.
— А если мне нужно будет в туалет?
— Все флаеры укомплектованы необходимым на случай ЧП или заблокированного тоннеля.
— А если пожар?
— Включится аварийная система, и двери откроются.
Меня осенила идея.
— Так вот оно! Мы подожжем кусочек ткани и помашем над датчиком. Двери откроются!
Брэнд как-то странно улыбался.
— И приедет пожарный флаер.
— Вы не можете заплатить за ложный вызов?
— Ложный вызов в состоянии алкогольного опьянения — семь суток в камере. Прости, Дженни, у меня есть дети, которые за неделю разнесут дом.
— А другая аварийная ситуация? Или я боюсь закрытых пространств?
— Пожалуйста, нажимай аварийную кнопку, приедет патруль, и сядешь на пять суток за попытку полета в нетрезвом виде.
— Но ведь они приедут, и мы все объясним!
Брэнд рассмеялся:
— Милая, знаешь, сколько таких умельцев, которые поменялись местами с пассажиром и сделали вид, что не собирались вести флаер, а случайно потянулись за чем-то и дыхнули в бедный анализатор. Единственный способ — открыть флаер снаружи, и сделать это может тот, узкого есть доступ. Артен, например.
— Позвоните ему!
Я разозлилась. Он, похоже, издевался, слушая, как я пытаюсь придумать выход из ситуации. А сам мог решить эту проблему в два счета.
— Посмотри на экран. — Он говорил таким тоном, будто я была ребенком. — Видишь эти сообщения? Они означают, что Артен забыл коммуникатор здесь.
И Брэнд показал мне небольшой аппарат, в котором я узнала местный аналог телефона.
— О черт! — простонала я. — Простите!
— Тебя так пугает перспектива провести со мной три часа?
Брэнд нажал на какую-то кнопку, и спинки кресел опустились так, что можно было лежать.
— Вполне удобно. Чего ты так боишься, Джен? Остаться со мной наедине?
Я закусила губу, упрямо глядя в потолок, а Брэнд повернулся ко мне лицом, опершись на локоть.
— Я, по-твоему, могу с тобой что-то сделать?
Молчать как-то неприлично было, но я упорная. Вот этого и боюсь. Разговоров его боюсь, вопросов, ответов. Когда я жила на Земле, я четко знала, что такие вещи, как волнение, страх, возбуждение, радость, удивление, мне недоступны. Или доступны в очень урезанной форме. То были не чувства, то были отголоски чувств. А здесь… здесь я чувствовала больше. И уж точно не хотела это с кем-то обсуждать. Тем более — с Брэндоном Эко.
— Джен, я ведь не отстану. У меня есть три часа, чтобы тебя разговорить. — Он сделал паузу. — Или соблазнить.
— Что?! — Я даже дара речи лишилась. — Ну вы…
— А что? — Мужчина сделал невинный вид. — Флаер, ночь, откинутые кресла, не совсем трезвая девушка. Если кто-то узнает, что мы, Джен, с тобой провели столько времени здесь… В общем, тебя будут называть не иначе как леди Эко, учитывая, что ты живешь в моем доме.
— Да плевать мне на то, как меня будут называть! — взорвалась я. — Через неделю меня тут не будет!
— Джен, успокойся. Я не могу ничего поделать с этой ситуацией. Не сидеть же молча? Давай поговорим о том, что интересно тебе, раз мои темы тебе не нравятся.
Интересно мне? А почему бы и нет?

 

Брэнд

 

Ситуация была — хуже не придумаешь. Хотя, конечно, кому как. Если ты задался целью уложить леди Ламбэр в постель, то, конечно, все к тому располагает. А вот если решил не трогать девчонку, которой и без того досталось, все очень и очень плохо.
Потому что она лежала, не замечая, что в разрезе блузки виден кусочек того, что не предназначалось посторонним взглядам, а длинные ножки были согнуты в коленях на сиденье, давая простор мужской фантазии, которой в общем-то достаточно даже намека.
— Вы сказали, что я представляла угрозу для ваших детей. Какую?
Он моргнул, пытаясь переключиться с мыслей о ней в контексте постели на мысли в том контексте, в котором она говорит.
— Миранда умирала. Ее нужно было спасти любым способом. Джен, ты же видишь, какая она. Что бы я делал, если б она умерла?
Получилось намного жалобнее, чем он хотел. Брэнд вообще не собирался ей жаловаться, но почему-то вот сказал. Хотя ни для кого не было секретом, что смерть Миранды стала бы ударом.
— Но я ведь согласилась и приехала.
— Ты ненавидела меня за то, что я сделал восемь лет назад. Ты могла убежать, потеряться, навредить себе. Пойти на все, чтобы отомстить мне. Я каждую ночь сидел у твоей каюты, ждал, когда ты уснешь. Все думал, что, если ты вдруг решишь что-то с собой сделать, успею. И в больнице обошел все пароли Гранта, чтобы получить доступ к камере в твоей палате. Я хотел везти тебя на операцию в бессознательном состоянии, но Грант запретил. А представляешь, я даже не знал, что побочный эффект анализатора сыграл с тобой такую шутку.
— Но я ведь ничего бы не сделала! — прошептала Джен.
В ее глазах появилось что-то новое. Сочувствие?
— Я же этого не знал. Джен, это не так-то просто, когда умирает твой ребенок. А ты снова оказываешься зависим от девушки, которую первый раз встретил и… и вот. Я не собирался тогда ломать тебе жизнь. Мне нужен был чей-то код, иначе программу отменили бы.
— Было больно, — вздохнула она.
— Знаю. Когда тебе больно, о чужой боли ты не думаешь. У меня была мертвая жена, перепуганный сын и едва не ускользнувшая дочь. Ты просто попала под руку. Если бы рядом не было Гранта, я бы, наверное, тебя убил. Прости.
Этого он тоже не собирался говорить. Не собирался ее пугать.
— Грант? Я совсем его не помню.
— Ты смотрела только на меня. И прижимала к себе Артена, словно боялась за него.
Он вдруг подался вперед, сметая все, что могло помешать, и прижался к ее губам своими. Джен замерла, растерянная, немного дрожащая. Он не стал ее мучить, просто поцеловал, как давно хотел, наслаждаясь горячими мягкими губками. Она, кажется, перестала дышать и вцепилась в его руку. Брэнд перегнулся, собственно уже и не контролируя свое поведение, поцеловал крепче, запустил руки в мягкие волосы, поглаживая кожу.
Отрезвил Брэнда только легкий удар по спине. Джен тяжело дышала, когда он отстранился, и прятала глаза. Снова накричит? Ну, зато он проверил, что значит ее целовать. И, похоже, проделает это еще не раз.
— Никогда, — глухо произнесла Джен, — больше так не делайте.
— Почему? — на всякий случай решил уточнить он. — Потому что я — это я или ты просто не любишь целоваться?
— Потому что, — она упрямо посмотрела ему в глаза, — вы — это вы. Не притворяйтесь, что стали ко мне по-другому относиться. Вы, может, и решили не провоцировать конфликт, потому что я нравлюсь вашим детям, но отношение не изменили. Люди не меняются так быстро.
Брэнд тяжело вздохнул. До чего упрямая девица. Заперта с ним в одном флаере, дрожит, нервничает, но гнет свою линию, вообще не видя ничего вокруг. Ладно. Терпения ему не занимать. В определенных ситуациях.
— И ты ничего не почувствовала, — решил уточнить он.
— Нет.
Врет. Врет, мелкая, да еще и нагло, в глаза, хладнокровно. А то он сам не понял, почувствовала она что-то или нет. Наверное, можно настоять, но кто знает, как ей потом аукнутся эти три часа наедине с ним? Придется прятаться от злого Гранта, который в периоды особенного гнева может сожрать мозг чайной ложечкой.
— И почему ты не соглашаешься на то, чтобы Грант все исправил? Это даже не требует оперативного вмешательства. Несколько сеансов терапии, разговор с врачом, возможно, какие-то витамины — и ты снова, как и все женщины этой галактики, огромный мешок с эмоциями. Мы можем задержать тебя на пару недель, чтобы все успеть. С бабушкой созвонимся, предупредим, что ты задержишься. Миранде ты нравишься, ей как раз, после отъезда Артена, нужно будет привыкнуть к его отсутствию.
Она ответила после долгого молчания, а Брэнду неожиданно понравилась эта мысль. Оставить ее еще ненадолго, расшевелить и с успокоенной совестью, которая вдруг проснулась, когда волнение за детей улеглось, отправить домой, на Землю.
— Нет, — наконец сказала Джен. — Не нужно ничего исправлять. После дня рождения Миранды отправьте меня домой.
Брэнду захотелось удариться головой о приборную панель. Как будто с мебелью разговариваешь или с заводной игрушкой. Ничего, он ее в итоге расшевелит. Она не знает, чего лишает себя, хотя после поцелуя, наверное, начала понимать.
Вообще Брэнд, себе конечно (всегда приятно поговорить с умным человеком), признавался, что палку он перегнул довольно сильно. Такой уж у него характер: кроме семьи он ценил лишь тех людей, кто доказал свою порядочность и честность, причем сам этими качествами отличался далеко не всегда.
Восемь лет назад, когда он увидел остатки флаера жены, он, не будь рядом Гранта, с маленькой голубой планеты не выбрался бы. Брэнду потребовалось пятнадцать минут, чтобы прийти в себя от полнейшего шока, а в это время Грант осматривал остатки машины, чтобы заключить: Артен из нее выбрался, код для создания Миранды безвозвратно утерян. Брэнд чудом взял себя в руки. Активировал спутник, нашел сына, догнал и в первые мгновения подумал, что Джен собиралась похитить его сына, что именно она виновата в катастрофе. Наверное, он был неадекватен, тогда как Грант сразу понял, что Джен не собиралась похищать Артена. Сам Брэнд разобрался во всем только спустя время, когда воспоминания об уходящем в открытый космос гробе притупились.
Ему нужна была дочь. Особенно тогда, когда он остался без жены. Он чувствовал, что если не сможет участвовать в программе, то свихнется. Тогда он взял анализатор и решил, что его дочь будет похожа на Джен. Его абсолютно не трогало, что ей больно. Боль длилась меньше минуты, а у него появилась дочь. Брэнд с содроганием вспоминал, как мучительно долго решали его вопрос, но в итоге деньги победили все, и Миранду ему отдали. Потом некоторое время он боялся, что с закрытием программы Миранду отберут, но сумел отстоять право воспитывать дочь самостоятельно. Потом случилась болезнь, и опять пришлось лететь к Джен, просить помочь Мире, нервничать, что из мести она убьет его дочь. Не в прямом, конечно, смысле, но смотреть, как умирает Миранда и спрашивает, почему сестренка Дженни не хочет ей помочь, было бы невыносимо.
Миранде сложно было в первое время понять слово «прототип», и она называла Джен сестрой. Хотя, если их поставить рядом, сходство будет лишь отдаленное. Наверное, при должных обстоятельствах Джен действительно могли называть сестрой Миранды. Или, может, матерью? Мало ли, какая у нее раса, что так молодо выглядит.
В общем, практически все ошибки в его жизни — из-за Джен, и он продолжает загонять себя в угол. Потому что не хватало еще поставить себя в ситуацию, когда он не сможет ее отпустить и будет мучить, пытаясь придумать причину, чтобы она осталась.
И Брэнд решился задать еще один, крайне неприятный как для него, так и для нее вопрос. Ковырять, так уж глубоко. Может, это изменит ее мнение. На худой конец она расплачется, он будет ее утешать, еще раз поцелует… Так, стоп. Желание, чтобы она расплакалась — это уж совсем дикость какая-то. Времен его былой неприязни.
— Грант говорил, что перед той нашей первой встречей что-то случилось с твоими родителями. Тебе из-за этого не нравятся сильные эмоции?
Джен уже успокоилась и крепко выругалась, прокомментировав болтливость Гранта.
— Да, они погибли. Я переживала, поссорилась с бабушкой из-за ерунды и ушла из дома. Увидела катастрофу… дальше вы знаете.
— Почему погибли?
— Папа пьяным вел мотолет. — Она передернула плечами. — Они были неплохими родителями. Просто очень молодыми. Маме было шестнадцать, когда я родилась, папе — восемнадцать. Они хотели развлекаться, жить полной жизнью, а я им мешала. Потом приехала бабушка, и они наконец-то смогли позволить себе веселиться. Они любили меня, но один раз возвращались из клуба домой и думали, что ничего не случится. Потеряли управление, влетели в Старую реку и утонули. Даже тел не нашли.
— Прости. Не знал.
— Да чего уж теперь. Бывает. А почему разбился флаер вашей жены?
— Никто не знает. Может, несчастный случай, может, кто-то отомстил мне или надеялся убрать с дороги. Бизнес довольно жесток.
— А вы? — Джен заинтересованно приподнялась. — Вы убивали кого-нибудь ради бизнеса?
Брэнд рассмеялся:
— Вот так меня загнали в угол и лишили последней надежды на завалящий прощальный поцелуй. Ты же внесешь мое имя в список сволочей столетия и будешь общаться только в присутствии адвоката.
— Значит, да?
Джен не округлила глаза и не перепугалась, но в глазах ее горел такой… интерес? Она его что, изучает?
— Ну ты же знаешь, что я из себя представляю. Не стоит обманываться, если я люблю Миранду и Артена. Такое отношение только к моей семье, и…
— Хватит оправдываться! На вопрос отвечайте, я же ответила!
— Да. Их было двое. Один угрожал Миранде, если я не уступлю ему дорогу. Второй пытался меня убить. В свое оправдание могу сказать только, что я ходил в управление правопорядка, но некоторые умеют угрожать так, что привлечь к ответственности практически невозможно. Собственно, они сами устроили свой конец, я лишь позволил обстоятельствам удачно сложиться. Одного застрелили свои же бандиты, когда я вскрыл его махинации. Второй потерял крупную партию наркотиков и… в общем, неудачно у него все сложилось. С тех пор меня не трогали.
— Ух ты. — Джен присвистнула. — Я совершенно точно уверена, что не хочу знать подробностей. Хотя… если бы у меня была дочь и кто-то прямо заявил, что с ней может что-то случиться, я бы и голыми руками убила. Нельзя трогать детей.
— Но очень удобно, — заметил Брэнд.
— Им повезло, что у них есть вы.
— То есть, — он усмехнулся и посмотрел на девушку, — ты не замечаешь, что эти дети задумали?
— А что? — Она и впрямь не понимала и не видела.
— Они решили, что ты должна остаться. И активно толкают тебя в мои… кхм… руки. Вот, например, сейчас. Миранда сломала ремень, Артен вызвался ее проводить и случайно, впервые за столько лет, забыл во флаере телефон. И у него даже мысли не возникнет, когда отец с подругой не вернутся домой вовремя, пойти нас поискать.
Джен рассмеялась, словно он только что забавно пошутил. Вообще, забавного во всем этом было мало. Потому что Брэнд все чаще ловил себя на том, что не хочет мешать их примитивным попыткам.
— Они идеалисты. Даже если отбросить тот факт, что для того, чтобы я осталась, нужна хоть какая-то любовь, я не могу быть им матерью.
— Наверное, мне стоило привести в дом женщину. Не угадать, как лучше: оставить им воспоминания о матери или найти новую. С другой стороны, они не принимали тех моих подруг, которых знали. Особенно Ирэн.
— Ирэн… таинственная Ирэн. И почему она должна меня так ненавидеть, что вы пришли в больницу предупреждать о ней?
Брэнд как-то даже смутился. Совсем чуть-чуть. Рассказать? Или нет?
— Я назвал ее твоим именем.
Джен резко выпрямилась на сиденье.
— Зачем?!
— Разумеется, случайно. Я думал только о тебе и Миранде, каждую минуту. Вот и вырвалось, полагаю.
— Но почему Ирэн разозлилась? — Джен нахмурилась. — Она же должна понимать, что вы волновались за дочь.
— Я не думаю, что она не понимает. Ей просто обидно, что во время секса ее назвали чужим именем.
— Во время… Как?! То есть зачем? О нет, я даже не хочу знать, о чем вы думали!
— А я скажу. — Брэнд усмехнулся. — Напился и ничего не помнил.
Они немного помолчали. Джен, задумавшись, водила пальчиком по губам, которые наверняка еще хранили его вкус. Глупая девочка, она даже не понимает, что только провоцирует его. Удержаться от глупости достаточно тяжело.
Да, он теперь признался сам себе, что допустил Джен в свой круг общения и будет оберегать. Но это не значило, что оберегать в том числе и от самого себя. Когда Брэнд точно знал, чего хотел, он это получал. Сейчас он хотел Джен. Не просто как факт, что у него с ней что-то было. А по-настоящему, чтобы она умоляла, отвечала на поцелуи, проявляла инициативу. Но за неделю с этим справиться нереально. Если она действительно ничего не чувствует. Если притворяется, другое дело. Брэнд надеялся, что притворяется.
Медленно уходили минуты, отпущенные на выветривание алкоголя. Брэнд следил за экраном и, едва красные огни сменились зелеными, поднял флаер в воздух. Кресло Джен он поднимать не стал. Она спала, забравшись с ногами на сиденье, повернувшись к нему спиной. Спала Джен крепко, это Брэнд успел выяснить. И не проснулась, когда он ее нес…
— Джен! — Он тихонько позвал ее. — Ключ.
Ага, как же, проснется она. Будить было жалко. Хотя нет, кого он обманывает? С гораздо большим удовольствием Брэнд уложил бы ее у себя. Что и сделал. Потом замешкался: ложиться рядом или идти на злосчастный диван? Так и не решив, уселся на ковер, у кровати.
Наконец вспомнил, что сын наверняка уже дома, досматривает десятый сон. И не обидится, если отец на ночь глядя зайдет к нему пообщаться.
— Вставай, мелочный интриган. — Брэнд пихнул сына, делавшего вид, будто он спит. — Есть разговор.
— Папа? Ты почему так поздно? Что случилось?
— Артен, дорогой, в том, что у тебя нет актерских способностей, я убедился, когда ты был в третьем классе. Ты играл кларийского цыпленка и в самый неподходящий момент забыл текст и рассказал неприличный стишок. Я, между прочим, тогда на неделю остался без сладкого. Твоя мать жутко злилась. Заканчивай спектакль и подумай, чем ты можешь быть мне полезен. Потому что, если я расскажу Джен о том, что вы с Мирандой затеяли, она явно разочаруется в своем друге.
Он сделал ход ва-банк, потому что Джен об их с Мирандой ухищрениях уже знала. Не все, конечно, далеко не все, что заметил он, Брэнд, но достаточно, чтобы свести на нет все его угрозы. Впрочем, Брэнд неплохо разбирался в людях. Он был уверен, что тактичная Джен не станет попрекать Артена его желанием найти для отца девушку и для себя — маму.
— Чего ты хочешь? — вздохнул Артен.
Честное слово, он смотрел так, словно Брэнд его оскорбил до глубины души. Как будто не он заставил их просидеть три часа во флаере!
— Задержи ее после дня рождения Миранды. Придумай что-нибудь, ты имеешь влияние на нее. Скажи, чтобы она какое-то время побыла еще с Мирой, или попроси ее дождаться, пока ты окончательно не поступишь.
Артен подозрительно прищурился:
— Зачем тебе это? Что ты с ней будешь делать?
— Запру и начну морить голодом, — огрызнулся Брэнд. — Уж тебе-то не шестнадцать.
— Если оставлять Джен, то насовсем! С ней нельзя так — развлечься и расстаться, ей нужны настоящие чувства, она должна жить с нами! Миранда к ней привязалась, я к ней привязался, ты, похоже, тоже!
— Артен, она живет с нами всего пару недель. Остынь, пожалуйста, ладно?
— Она спасла всю нашу семью. Меня в детстве и Миранду сейчас. Мы знаем ее намного дольше, чем две недели. Твои проблемы, что ты предпочитал не вспоминать о ее существовании. Джен должна остаться! И привезти сюда свою бабушку.
Ага, ему тут только бабушки не хватало. Нет, русая красавица в постели — это одно, а посторонний пожилой человек в доме — другое. Не жениться же ему на Джен! Ну, есть между ними притяжение, так еще неизвестно, чем оно обусловлено. Может, он просто ведется на красивую внешность и незаурядный характер, а Джен никогда не встречала на своем пути мужчину, который умеет обращаться с женщинами.
Приводить ее в дом на правах постоянной девушки, везти сюда ее родственников, привязывать себя еще к одной женщине? Довольно безрассудно.
Все это пролетело в его голове за пару секунд. Вслух же Брэнд сказал только:
— Посмотрим.
Артен со вздохом повалился на кровать.
— Ладно, я уговорю ее остаться до тех пор, пока не поступлю. Но если ты ее обидишь, будь уверен, просто так мы с Мирандой этого не оставим.
Ну разумеется. Эту девушку они с Мирандой готовы были защищать буквально зубами.
Брэнд искоса глянул в сторону двери собственной спальни. Потом тихонько беззлобно выругался и отправился спать на проклятый неудобный диван.

 

Джен

 

Просыпаться в комнате Брэнда после выпитого накануне некоторого количества алкоголя становилось хорошей традицией. Я даже не удивилась, обнаружив себя в его постели, а самого хозяина комнаты не найдя. Что ж, радует, что остатки приличий у него есть.
Я снова, как и вчера, прокралась в свою комнату, где приняла душ, немного почитала и отправила сообщение Гранту, чтобы позвонил мне, как выдастся свободная минутка. Мне жизненно необходимо было с ним поговорить обо всем, что я услышала во флаере.
Брэнд сбил меня с толку. Не только поцелуем, но и вообще своим рассказом. Я уж и не надеялась услышать от него причину такого ко мне отношения и довольствовалась версиями Миранды и Артена. Что ж, они оказались близки к истине.
Конечно, оправдывать Брэнда нельзя. Он вел себя как скотина, даже если отбросить все личные факторы, влияющие на мое к нему отношение. Но то, что хотя бы попытался объяснить, не оправдываясь и не искажая факты, было ценно.
Вот только целовать он меня полез зря. Ничего, кроме испуга, я не ощутила, да и испуг был больше от неожиданности и личности целующего. В моей жизни были парни… если точнее, две штуки. Как и говорил Грант, влечения я не испытывала, однако в некоторые моменты своей жизни хотела быть «как все». С первым мы провстречались три месяца, со вторым — год. Именно со вторым я решила, что должна-таки узнать, что хорошего есть в близких отношениях. В поисках хоть каких-то ощущений сделала прокол, который, естественно, ничего нового, кроме адской боли, в мою жизнь не привнес. И уже не привнесет, я полагаю.
Завтрак, за отсутствием Миранды, никто не приготовил: Артен уныло хлебал нечто напоминающее кофе, Брэнда не было вообще.
— Если испеку пирог, будешь есть?
Я уже разобралась с местными продуктами и аналогами наших продуктов, так что тесто сообразить вполне могла. Здесь оно, кстати, готовилось намного проще.
Артен с готовностью кивнул и просиял.
— Джен, я хотел тебя спросить, — неуверенно начал парень.
— Спрашивай.
— Можешь ты остаться с Мирандой, пока я не вернусь с экзаменов?
Я зависла с ложкой в руке. Остаться с Мирандой в отсутствие Артена… с постоянно снующим по дому Брэндом.
— Артен, нет. Посмотри на Миранду, она здоровая, веселая, уже ночует у подружек. Да, переживает, что ты уедешь, но это нормально! Артен, я сделала все, что могла. И жить дальше за счет твоего отца не могу. Чем дольше я здесь, с вами, тем тяжелее будет расставаться. Так что после дня рождения Миранды я уеду. Ее есть кому поддержать.
— Бли-ы-ын, — потянул Артен словечко, почерпнутое у меня.
— С тобой все нормально? Рано или поздно я все равно бы уехала.
— Да. — Он отмахнулся и опять приложился к кружке. — Это не по твоему поводу, расслабься.
В кухню вошел Брэнд, благоухающий парфюмом, в белой рубашке и надетой поверх серой куртке.
— Завтрака ждать не буду, пошел работать. Артен, не делай унылое лицо, пожалуйста. Придет Миранда, скажи ей, чтобы отправила мне список программ, которые надо купить к школе. Ей пора уже заниматься.
Он неожиданно протянул руку и взъерошил мои волосы, устроив на голове какое-то гнездо.
— Очень мило, спасибо, — саркастически хмыкнула я. — Но зачем же волосы драть? Думаете, что лысая я буду привлекательнее?
— Купи укрепляющий шампунь, — парировал Брэнд.
Ага, конечно, укрепляющий шампунь. Меня, к слову, с Земли забрали даже без возможности раздобыть как-то местных денег. В больнице это не особо волновало, а вот здесь, у Брэнда, напрягало. Выходило, что я жила за его счет, а собственных степеней свободы в финансовом плане не имела.
И чего это вдруг меня потянуло на независимость? Раньше я как-то совершенно справедливо считала, что раз уж им досталась часть моей печени, то можно и обеспечить меня всем необходимым.
— Проводишь меня? — Голос Брэнда вывел из размышлений.
— Вы что, не можете найти выход в собственном доме?
Он тихо рассмеялся и, взяв немного орехов, ушел. Почему мне показалось, что этот мужчина решил выводить меня из себя теперь уже другим способом? Вот так живешь и думаешь, что ты — абсолютно невозмутимое и спокойное существо. А потом встречаешь Брэндона Эко, и оказывается, что истерички из глупых сериалов по сравнению с тобой магистры логики.
— Джен, это, кажется, у тебя звонок, — сказал Артен.
Я выключила воду — как раз домывала посуду, а пирог уже вовсю румянился в духовом шкафу. И правда, моя мелодичная песенка. Грант, наверное.
— Как сработает таймер, можешь достать и ешь, но оставь кусочек мне и Миранде.
— Да, мамочка! — фыркнул Артен и ловко увернулся от полотенца, которое я в него бросила.
В комнате действительно надрывался мой планшет. Я заперла дверь и уселась за стол. Кроме лекарств, которые выдал Грант, на нем лежала расческа, планшет, три коробочки, и все. Ни косметики, ничего.
— Джен, что-то случилось?
Лицо Гранта показалось на экране. Можно было включить голорежим, и тогда врач был бы трехмерным, но я по привычке его отключала и наслаждалась качественным глубоким изображением экрана. В одном таком планшете, думаю, вычислительной мощности было больше, чем в земных спутниковых системах.
— Не совсем… то есть да. Я хотела у тебя спросить, что происходит с Брэндом.
— А что с ним такое происходит? — не понял Грант. — Он снова тебя обижает?
— Он меня поцеловал.
— Э-э… мм… не знаю, как у вас, на Земле, но у нас мужчина может поцеловать девушку, это не считается чем-то противоестественным.
Я, честное слово, готова была его убить! Грант явно притворялся, что не понимает, о чем я.
— Грант, с чего вдруг Брэнд решил меня целовать? И так резко изменил отношение ко мне?
— Люди иногда меняются. Иногда они меняют свое отношение к другим людям. А мужчины, когда им нравится девушка, целуют ее. Это нормально. Почему ты не допускаешь, что Брэнд посмотрел на тебя иначе и понял, что ты ему нравишься?
— Скорее, что он хочет затащить меня в постель.
— Ну или так, — не стал спорить Грант. — Я не думаю, что у него есть какая-то тайная цель относительно тебя. Ты красивая девушка, а он недавно расстался с подругой. Так что Брэнд просто пытается тебя соблазнить.
— Не зная, что я на соблазнение не поддаюсь?
Грант в свою очередь хмыкнул:
— Может, и не поддаешься. А может… я тут подумал, что ты, возможно, не больна. — Он обернулся и махнул кому-то рукой. — Хотел поговорить с тобой лично, но давай так. Вспомни события восьмилетней давности. Твои родители погибли. Как ты отреагировала?
— Расстроилась, разумеется, что за вопросы?
— Нет, Джен, просто расстроилась — это не то. Ты переживала сильнее, так? Полагаю, у тебя была депрессия. В один день ты сбежала из дома.
Я нехотя кивнула. Вспоминать это было неприятно.
— Ты бродила-бродила и увидела катастрофу. Спасла Артена, а дальше познакомилась с Брэндом. И он использовал анализатор. Все твои эмоции исчезли, потому что это нормальное побочное действие анализатора. Стало легче. Да, было страшно и обидно после всего, но в целом без эмоций тебе стало легче. Знаешь, что такое фантомные боли?
Я кивнула:
— Когда в ампутированной конечности человек что-то чувствует. Или ему кажется, что он может ею шевелить.
— Да, что-то подобное. То же самое могло произойти и с тобой. Твой мозг запомнил состояние, при котором боли и всего остального нет. И держит тебя в этом состоянии годы. Эффекта анализатора уж давно нет, а ты все еще подсознательно боишься пускать в свою жизнь краски из-за того, что чувствовала ранее. Разумеется, неосознанно.
Я скептически смотрела на парня. Мне почему-то казалось, что фантазером он был тем еще. Как показывает практика и согласно принципу бритвы Оккама, все должно быть несколько проще.
— Что касается мужчин, то, может, ты просто не встретила человека, который может тебе понравиться? Есть разные типы разумных существ. И все они воспринимают секс, любовь, влечение по-разному. Кто-то готов прыгать в постель от любого прикосновения противоположного пола. Кто-то всю жизнь ждет одного-единственного и даже, встретив, сдается не сразу. Может, ты просто ждешь какого-то особенного чувства. Я считаю, тебе не о чем беспокоиться. Хотя лучше бы пройти терапию и избавиться от этой травмы.
— Все это познавательно, но ты мне так и не ответил. Что нужно Брэнду?
— Джен, спроси его сама, меня-то ты чего спрашиваешь? Я не являюсь его лучшим другом, я просто семейный врач. Может, он в тебя влюбился. Может, хочет обычного секса. Может, еще что пришло ему в голову, детка, я не знаю. Я знаю только то, что ты можешь из этого извлечь пользу. Подумай, Джен, чего ты себя лишаешь. Да, в жизни случаются и потери, и предательства, и обиды. Но еще бывает любовь, дружба, восторг, например. Брэнд как человек — сложный, но как мужчина он привлекателен. — Грант заметил мой обалдевший взгляд и поспешил поправиться: — Для женщин, я имею в виду. Джен, ты прекрасно меня поняла, прекрати смеяться!
Я чудом успокоилась, но от вида покрасневшего Гранта ржать хотелось еще сильнее.
— Просто прислушайся к себе. Неужели совсем нет никакого отклика? Ничего не чувствуешь, ничего не хочешь?
Я почти сразу же вспомнила и сцену в кладовке, и поцелуй. Ничего — не то слово, конечно. Просто я не чувствовала того, что, по моему мнению, должна была ощущать. Трясло меня знатно, а ощущение прикосновения к коже помню до сих пор. Но ведь это не… в том смысле, что я просто была в шоке от того, что именно этот человек меня целует.
— Ладно, думай, — вздохнул Грант. — Если что, я всегда готов организовать тебе помощь. И Брэнд тоже. Джен, что бы он ни говорил, что бы ни делал, он сожалеет, что испортил тебе восемь лет жизни. И если он тебе улыбается, попробуй улыбнуться в ответ. Ты умеешь, я точно знаю. Сияй, солнышко. А я пойду колбаски съем.
Грант отключился, предварительно плотоядно облизнувшись, а вот мне после разговора легче не стало. И как все это понимать?
Понятно, что все слова про Брэнда — глупость. Но вот остальное… может, и есть смысл в том, чтобы попробовать окунуться в эмоции. Наверное, я и впрямь боялась чего-то, подобного смерти родителей. Да и по своей природе была слишком спокойной. Только вот Брэнд умел выводить меня из себя как никто другой.
Терапия — глупость. А вот по приезде на Землю завести какие-нибудь отношения и не обрывать их сразу, а работать над результатом — можно попробовать.
Весь день Артен и Миранда учили меня пользоваться местной сетью. Она, конечно, кардинально отличалась от нашего Интернета. И существовала в двух ипостасях — голографической и двухмерной. Мне привычнее было работать с двухмерной, потому что голографическая напоминала нагромождение синеватых полупрозрачных кубов, которые Артен с Мирандой ловко разворачивали, переставляли, заставляя выдавать нужную информацию.
— Двухмерная — старье! — заявила Миранда.
Пришлось осваивать. Это оказалось не так сложно, как представлялось. Да, привычной структуры сайтов не было, и общение организовывалось по-другому, но в целом сеть меня покорила. Если уж наш Интернет — кладезь информации, не всегда, правда, ценной, то их сеть охватывала всю Империю, десятки звездных систем с накопленными ими знаниями.
Даже после ужина, когда Миранда ушла спать, а Артен засел в комнате готовиться к экзаменам, я все еще изучала новую игрушку. И зачем только они все это мне показывают? Все равно уеду меньше чем через неделю. А на Земле нет ни сети, ни иных достижений галактической цивилизации.
Брэнд пришел очень поздно. Я даже вздрогнула, когда в темноте раздалось жужжание двери. Я надеялась, он меня не заметит и сразу уйдет наверх, но не тут-то было. Брэнд подошел прямо к дивану и оперся на спинку.
— Чего изучаешь? — спросил он.
— Миранда показала мне сеть, изучаю пока просто интерфейс.
— А я тебе кое-что принес.
С этими словами Брэнд сунул мне под нос нечто напоминающее кекс с завитками крема наверху. Один из завитков испачкал мне нос.
— Что это? — спросила я. — И почему только мне, а не всем?
— Мы с Артеном к сладкому равнодушны, а Миранда такие не любит. Ты не пробовала. Давай ешь.
— Я так не могу. Давайте по-братски разделим. А вообще, я ведь накормить могу. После ужина осталось, как же это… Миранда готовила, забыла название.
— Накорми, — согласился Брэнд.
От меня не укрылось, как он устало потер глаза. И зачем так себя гонять? Деньги, как я поняла, у семьи Эко были, и немалые. Компания работала, приносила доход. Можно было и не гробить здоровье.
Я не стала зажигать верхний свет, ограничившись подсветкой рабочей поверхности. И наспех соорудила ужин, добавив свежий чай и разрезанный кекс с чудным ароматом. И на вкус оказался потрясающим.
Он ел молча, лишь изредка поглядывая в мою сторону. Я тоже молча пила чай, хотя вообще стоило уйти в свою комнату.
Брэнд вдруг протянул руку и пальцем провел по моему носу.
— Крем, — пояснил он.
В полумраке не было видно, что я покраснела.
— Благодарю.
— Не стоит. Чего это ты скалишься?
Ну вот, совет Гранта не прошел. Улыбаться в ответ не получилось.
— Устрашаю. Спасибо за кекс. Пойду спать.
На удивление он кивнул. А общение с Брэндом может быть не таким уж и напрягающим. Я даже улыбнулась, на этот раз нормально. И решила выпить немного воды. Она у них была очень вкусной, холодной.
— Не пей холодную воду, — бросил мне Брэнд, — заболеешь.
— Указывать будете своей дочери.
Впрочем, я сказала это беззлобно. Пусть пытается, если ему хочется, указывать. Я все равно не впечатлюсь.
— А по заднице? — хмыкнул Брэнд и… действительно легонько шлепнул меня по мягкому месту.
— Что-о?!
Не задумываясь ни на секунду, я вылила ему прямо на голову стакан воды. Потом сообразила, чем мне это грозит, и рванула было к выходу, но меня успели перехватить. Наверное, планом Брэнда было усадить меня к себе на колени, но я оттолкнулась от шкафа, и мы все втроем полетели на пол. Я, стул и Брэнд. Падая, зацепили вилку, а та, в свою очередь, тарелку и кружку. С грохотом все это повалилось на пол, разбилось. Я даже брыкаться не стала, ибо смеялась. Это ж надо, за пару секунд разнести половину кухни из-за какой-то ерунды, даже сказанной не всерьез.
— Ай, вы мне ногу прижали! — простонала я.
Но еще смешнее мне стало, когда зажегся свет, и на кухне показались Миранда с Артеном.
— Что тут происходит?! Что за грохот?
Потом они нас все-таки рассмотрели и оторопели, замерев в проходе.
— Нам уйти? — медленно спросил Артен.
— Мы сделаем вид, что ничего не видели, — поддакнула Миранда.
— И не будем вам мешать. До утра.
— О да! — протянула я. — Спасибо за заботу!
Я кое-как выпутала конечности из конечностей Брэнда и ножек стула и начала собирать осколки тарелки.
— В мире будущего что, нет посуды, которая не бьется?
Я неловко дернула рукой, и ладонь рассекла глубокая царапина, из которой начала сочиться кровь. Боль пришла не сразу.
— Ой, ты порезалась! — Миранда обеспокоенно подскочила ко мне. — Давай я обработаю.
— Иди. — Брэнд тоже поднялся и махнул рукой. — Спи. И ты тоже, Артен. Если будешь так поздно ложиться, проспишь экзамены. Сам разберусь. Давайте, давайте, вы обещали до утра не беспокоить.
Посмеиваясь, Миранда и Артен ушли спать.
Меня усадили на диван и принялись обрабатывать царапину каким-то жгучим раствором, пахнущим цитрусами. Было больно, но я мужественно терпела, хоть и периодически дергалась.
— Хорошо хоть левая, — вздохнула я.
С рассеченной ладонью было бы проблематично что-то делать, я — правша до мозга костей. Левая у меня не то что работает хуже, она вообще почти в жизни не участвует. Даже сумку я ношу на правом плече.
Брэнд быстро и умело обрабатывал царапину, наносил какую-то мазь, а потом достал мелкие пластыри и в нескольких местах заклеил ранку. Чтобы не стеснять движения ладони. Хотя я все равно не стану ее сгибать, ибо нет ничего хуже открывшейся при неловком движении раны.
— Может, мне стоит кровь сдать? — спросила я, закусив губу.
Мужчина поднял на меня взгляд:
— Зачем?
— Ну… перед отъездом? Для Миранды. Мало ли что. То есть, конечно, лучше бы все обошлось, но ведь бывают ситуации, когда срочно нужна кровь и нет возможности лететь на Землю. Вы ведь умеете хранить такие вещи достаточно долго?
— Так давай, — Брэнд усмехнулся, — тебя вообще на органы разберем и упакуем. Компактнее будешь. Хранить-то умеем.
— Ну вы сравнили. Кровь я сдам без ущерба для собственного здоровья. Можно даже несколько раз. Прежде чем улететь. Вы же знаете, что это правильно. Мне ничего не стоит, а вдруг…
— Это не понадобится.
Он брызнул напоследок на рану чем-то из небольшого пузырька и начал убирать аптечку.
— Почему? — не отставала я.
— Просто не понадобится. Не думай об этом. Спокойной ночи.
Так и ушел, оставив меня размышлять о причинах его поступков и слов. Ох, как хотелось залезть ему в голову и выяснить, что из себя представляет Брэндон Эко. До безумия хотелось.

 

Брэнд

 

Брэнд не пожалел, что остался дома и не пошел на работу. Ничего срочного там не было. Компания, как огромный автоматический механизм, справлялась и без него в короткие промежутки времени. А ту работу, что он все же хотел доделать, мог выполнить и дома. Тем более что дома было куда интереснее.
Джен стояла аккурат напротив места, где он сидел. И увлеченно наблюдала за тем, как Миранда ловко программирует домашнего робота на уборку. Сама того не замечая, девушка рассеянно водила пальцем по губам. На него, спрятавшегося за большим экраном лэптопа, она не смотрела.
Когда Брэнд больше недели назад принимал решение позволить Миранде пригласить Джен, он, признаться честно, совсем не думал о том, как она влияет на его детей и что вообще он вроде как ее ненавидит. В голове беспрестанно вертелся поцелуй, украденный у бессознательной девушки. Неправильность происходящего вкупе с ее привлекательностью дело сделали. Брэнд пошел на поводу той части себя, что еще не окончательно закрылась от внешнего мира.
Он говорил с Грантом перед тем, как забрать обеих девушек домой, и тот со скрипом разрешил не отвозить Джен на курорт, а оставить у них дома. Таким образом, Джен побудет на празднике, который в скором времени должен был состояться, и уже после улетит к себе, на Землю.
Что произойдет за эти две недели, Брэнд представлял слабо, хотя кое-какие фантазии на этот счет имелись. Джен, похоже, о них не догадывалась. Ее вежливая холодность мужчину злила, причем поначалу, еще когда она пришла в себя в больнице, он даже не понял, из-за чего ему так хотелось что-нибудь сломать. А потом все слишком быстро завертелось, и он даже не успел уловить момент, когда ситуация стала совершенно неузнаваемой.
Вообще жгучая неприязнь к Джен как-то улеглась. Что было тому причиной? Вряд ли Брэнд мог ответить на этот вопрос. Ушла угроза для жизни Миранды. Выпала из его жизни Ирэн. Джен едва не погибла, чего он, конечно, не планировал. Он ее поцеловал. Аж два раза. Все это — словно отдельные вспышки в его жизни, слившиеся в итоге в большое сияние. Да и влияние Джен Ламбэр на его детей оказалось не таким уж и плохим.
А сама Джен его избегала. Причем старательно и искусно. Если он работал, вставала позже его ухода и ложилась раньше прихода — он заглядывал в ее спальню. К слову, теперь она ее уже не запирала, убедившись, что ее личное пространство неприкосновенно. Если Брэнд был дома, она была или у себя, или у Миранды. Они изучали сеть, технику, смотрели фильмы, совершенствовали язык Джен, иногда выходили гулять. Но с ним она встречалась очень редко и ограничивалась общими фразами. Брэнда это веселило, потому что, когда он пытался к ней прикоснуться невзначай или помочь спуститься со ступенек, она вздрагивала. Похоже, Дженни мало понимала, что с ней происходит, и боялась внезапно проснувшихся ощущений.
До праздника оставались считаные дни, а ее так и не убедили остаться после. Ни Артен, хотя клялся, что пытался, ни Миранда. Придется действовать более радикально, потому что отпускать ее Брэнд решительно не собирался. По крайней мере, пока.
Он и остался-то дома, чтобы немного поиграть с Дженни. Не так, чтобы напугать, но немного сократить дистанцию и дать уже понять, что он намерен рано или поздно ее получить. А то она делает вид, будто они — знакомые, связанные вынужденным вооруженным перемирием. Нет уж, те времена прошли.
Брэнд, может, и отстал бы, если б не видел, что отклик есть. Просто так глубоко в ней, что снаружи почти незаметно.
Вот и сидел, любуясь на фигурку Джен, скрытую под свободными шортами и рубашкой. Она никогда не выставляла напоказ свое тело, скорее наоборот, но чем больше скрыто, тем больше хочется. Его фантазия ход уже набрала, и остановит ее разве что… реальность?
Артен уехал отмечать с друзьями отъезд. Если он сдаст, у него будет мало времени на развлечения. Сборы, оформление. Так что Брэнд снял им на сутки блок в отеле с бассейном и заказал все, что необходимо. Артен все равно будет учиться, даже если не сдаст, и они оба это понимали. Но старательно делали вид, что вопрос о платном обучении даже не встает.
Миранда собиралась по магазинам: пришла пора закупать украшения, напитки и сувениры для празднования дня рождения. Если все пойдет нормально, у них с Джен будет пара часов. Уговорить ее сходить с ним поплавать? Или придумать что-то другое? С ней сложно.
Брэнд отвлекся и прослушал, как дочь его звала.
— Чип. Мне нужен чип.
Пришлось идти в кабинет и доставать для Миранды чип для оплаты. Скорей бы ей шестнадцать, он просто выделит счет и не станет каждый раз активировать разрешение. А все ее траты будет контролировать дистанционно.
Однако тут судьба преподнесла сюрприз. Или не судьба, а Джен?
Когда Брэнд вернулся, проводив Миранду, оказалось, что Дженни ушла в ванную. Причем капитально так ушла — плескалась она там по часу и дольше. А иногда и засыпала там, благо автоматическая система следила за человеком в ванне и не позволяла случиться беде. Брэнд выругался. Он даже не успел предложить ей пообедать в обсерватории! Теперь жди ее, и скорее всего раньше, чем придет Миранда, Джен не выйдет. Дверь в ванную, естественно, оказалась заперта. Уж не специально ли она это?
Зато не была заперта ее комната, и Брэнд уселся в кресло. Поговорить рано или поздно придется. Выйдет — поговорят. А потом по обстоятельствам.
Комната Джен выглядела так, словно девушка здесь и не жила. Вещи были в сумке, лишь некоторые лежали на полке в шкафу. На столе только лекарства, расческа и планшет. Кровать идеально заправлена, вокруг ни пылинки, но в комнате будто и не живет молодая девушка. Брэнда это неожиданно разозлило. Почему ей сложно разложить вещи в шкафу, купить косметику и все необходимое, чтобы заполнить полки, тумбочку? При первой же просьбе он даст ей чип и — вперед. Гардероб разнообразила бы, заодно и на Землю с обновками полетит. Странная девушка.
Ждать ему пришлось минут сорок. Потом шум льющейся воды смолк, и дверь отъехала в сторону, явив Джен. Она, к разочарованию Брэнда, была не в полотенце, а все в той же рубашке и шортах. Но волосы блестели после душа, а кожа была розовая. Она заметила его и остановилась как вкопанная.
— Что вы здесь делаете?
— Пришел поговорить с тобой. Ждал.
— Не обязательно было сидеть здесь все это время.
Ему показалось или она испугалась? Ох, Дженни, зря ты прибегаешь к этому холодному тону.
— Я так захотел.
— А, точно. Я забыла. Вы всегда делаете то, что хотите, да?
— Да, Джен. Почти. Что с тобой происходит? Ты меня избегаешь?
— Нет, что вы. Просто Миранда мне ближе по возрасту. Мне с ней интересно.
Он поднялся.
— Со мной тоже может быть интересно.
От Брэнда не укрылось, как Джен бросила взгляд в сторону двери. Но в руки себя взяла быстро. Сбежать? Нет, так просто у нее это не получится.
— Господин Эко, чего вы от меня хотите? — Она нахмурилась и непроизвольно облизала губы.
— А ты чего хочешь?
Они обменялись упрямыми взглядами. Джен тяжело вздохнула, словно собиралась говорить много и неприятно.
— Знаете, я хочу домой. Я тут зависла… и не знаю, чем все кончится. Вы ничего мне не говорите. Когда меня отвезут на Землю? Я должна быть готова утром после праздника или вечером? Или на следующий день? Кто меня отвезет? Вам не кажется, что стоит обо всем этом поставить меня в известность?
У Брэнда появилось стойкое желание выругаться так, чтобы у нее уши завяли. Но сказал он правду:
— Я еще не планировал твой отъезд.
Джен задохнулась от возмущения:
— Что?! Меня ждет бабушка! Я дала вам и вашей семье все, что могла! Что еще мне надо сделать?! Вы обещали вернуть меня домой!
— Да уедешь ты домой! — не выдержал и рявкнул Брэнд. — Так не терпится сбежать, что решила от меня прятаться?!
— Я решила от вас прятаться, потому что вы, Брэндон, решили, кажется, затащить меня в свою постель! Не задумываясь ни о чем, кроме вашего «хочу»! Наверное, очень удобно так вести себя с девкой, которая ничего не чувствует. Какая ей разница, да? Можно поиграть и выбросить, ей будет все равно!
Она остановилась, тяжело дыша, и вдруг резко развернулась, явно намереваясь скрыться в ванной. Брэнд успел схватить ее за руку и буквально дернуть на себя. Джен вскрикнула и заехала ему ногой по коленке, но промахнулась.
Одной рукой он прижал ее к себе, а вторую запустил во влажные, вкусно пахнущие волосы. И прижался к губам. Она брыкалась, но силы были далеко не равные, а попытки сопротивления только рождали еще большее желание ее целовать.
— Джен. — Он выдохнул ее имя, увлекая за собой на постель. — Дженни.
Она тихонько хныкнула и ударила его по спине рукой. Брэнд даже не почувствовал. Ему снесло крышу от ощущения этой девушки в своих руках. А она уже и не сопротивлялась, а в один момент… ответила. Брэнд перенес вес тела на руки, чтобы не сделать ей больно, и постарался успокоиться. С Джен спешка не пройдет, она слишком его боится и слишком боится новых ощущений.
— Тихо, — он пытался ее успокоить, — мы одни. Моя.
Кожа пахла каким-то кремом, на вкус оказалась чуть солоноватой, нежной, горячей.
Губами он прочертил дорожку от уха к шее, наслаждаясь прерывистым дыханием. Наконец-то она молчала… Как ему нравилось это ее возбуждение, которое не имело ничего общего с гневом. Он еще ничего толком не сделал, а она уже дрожит, испуганно, как котенок. Потому что не чувствовала такого раньше. Не можешь чувствовать влечения? А может, просто не нашла нужного мужчину, чтобы его почувствовать?
Ее ноготки впились в плечо Брэнда, но боль была едва заметной и даже приятной. Ощущения обострились в несколько раз.
— Это даже забавно. — Он вернулся к ее губам, чтобы перекрыть доступ кислорода, заставить ее напрячься сильнее. — Мы можем поиграть, ну, скажем… ты учительница моей дочери и пришла к нам в гости.
Джен жадно хватала ртом воздух.
— Ненавижу тебя! — выдохнула она, но тут же застонала и выгнулась, когда Брэнд расстегнул верхние пуговички ее рубашки.
Он достал из кармана сережку. Сам не знал, зачем ее хранил все это время и утром сунул в карман брюк, будто чувствовал, но ради такого момента… стоило.
— Кое-что верну, — улыбнулся он, наблюдая за тем, как краска заливает лицо Джен.
Не имеет эмоций? Да она ходячий сгусток чувств, они меняются с дикой скоростью!
— Что такое? — Его рука легла на упругий прохладный животик девушки. — Смущаемся?
— Скоро придет Миранда, — слабо и тихо пробормотала Джен.
— У нас есть немного времени. К тому же она наверняка сначала перекусит.
Брэнд врал. Он прекрасно знал, что, если пойдет дальше, чем планирует, стоны Джен будет слышать весь дом. Не мешало бы становиться, разве что сережку он все-таки вернет.
Он прикоснулся губами к животу Джен и, когда посмотрел на нее, увидел, как она прикусила ладонь. Большего ему и не требовалось. Он крепко держал ее и чувствовал, как девушка дрожит. Медленно поднимался, покрывая поцелуями светлую кожу, пока не добрался до пупка. И… не обнаружил там искомого.
— Дже-э-эн, — проткнул Брэнд, — а где у нас сережка? Признавайся.
Она закусила губу и мотнула головой. Но любопытство теперь уж было не унять.
— Если не признаешься, раздену полностью и все равно найду, — прошептал он ей на ухо.
— Па-а-ап! — раздалось с первого этажа. — Дже-э-эн!
Брэнд выдал такое замысловатое ругательство, что Джен округлила глаза. Он придвинулся близко-близко.
— Скажи, Дженни, иначе я не остановлюсь. Я запросто закрою дверь в твою комнату, а Миранда слишком тактичная, чтобы мешать.
— Пусти меня. — Она совладала с голосом.
А Брэнд уже слышал шаги дочери на лестнице и нехотя слез с кровати. Ему не хотелось, что бы он ни говорил, чтобы Миранда увидела его с Джен. Не сейчас.
— Это я, пожалуй, оставлю себе, — он усмехнулся, убирая сережку, — на случай, если ты вдруг захочешь рассказать секрет. Или вечером приду искать законное место…
Брэнд услышал, как застонала Джен, и встретился с медленно угасающим взглядом. Она успела встать с кровати, но не отошла от нее, и мужчина сумел подхватить.
— Джен!
Реакция у Брэнда была мгновенной, он сразу же вызвал Гранта. Тот, услышав сообщение, сказал, что прибудет в течение трех минут на медицинском флаере. Чем хороша жизнь на станции — врачи всегда успевают вовремя.
— Дженни, ты чего?
Он уложил ее на кровать, включил кондиционер, чтобы было посвежее. Зрачки на свет реагировали, дыхание было нормальное. Значит, не кома? Обморок? Но почему? Он не мог сделать ей больно. Так, чтобы до потери сознания.
— Джен?
— Что с ней? — подскочила Миранда.
— Не знаю. По-видимому, обморок, — ответил Брэнд. — Принеси стакан воды, Гранта я вызвал.
Дочь унеслась, и одновременно прозвучал сигнал открытия входной двери — это приехал врач. Брэнд не заметил, как взял Джен за руку и рассеянно поглаживал уже почти зажившую царапину.
— Что она ела? — с порога спросил Грант. — Пила? Была в душе? Долго?
— Минут сорок, может, чуть больше. Что ела, не видел, вроде не пила.
— Что делала в момент обморока?
Диагност уже тянул датчики-щупальца к девушке.
— Вставала с кровати.
— А что она делала на кровати?
Брэнд быстро оглянулся, убеждаясь, что Миранда не слышит.
— Целовалась со мной. Но я ничего не позволил, она вполне адекватно реагировала.
— Сопротивлялась? — уточнил Грант.
— Ну… чуть-чуть. Слушай, ты меня знаешь, неужели я бы сделал ей что-то, если бы она сопротивлялась по-настоящему?
— Не заводись. Я должен был спросить. Диагност показывает крайнюю степень переутомления. Она спит?
— Да.
— Ест?
— Да.
— Алкоголь? Плохое настроение?
— Бывает, но не чаще, чем у Миранды или Артена. Она злится, что я не готовлю ее отъезд.
— А ты не готовишь? Ладно, с этим потом разберемся.
Грант достал из аптечного чемоданчика упаковку из трех капсул.
— Как проснется, дай ей выпить. Сегодня вечером, завтра вечером и послезавтра. Как раз. Сейчас у нее уже сон, пускай отдыхает. Как проснется, свяжи ее со мной по голосвязи. И пусть до утра лежит. У этих витаминов небольшой снотворный эффект. Завтра днем, если будет себя нормально чувствовать, пускай придет на обследование. И не поднимайте панику, я полагаю, она просто не справилась с нагрузкой. Еще ты тут со своими поцелуями. Но я проверю, конечно, весь ее организм и, если надо, посажу в рекреационную камеру.
— Не надо, — вырвалось у Брэнда.
Он подумал, что, если еще раз проводит Джен в эту камеру, она его просто убьет. И лишит возможности выяснить, откуда она эту сережку вытащила. А вариантов у него было несколько. Один притягательнее другого.
— Брэнд, ты меня точно понял насчет покоя? — осведомился Грант. — Не давать ей вставать, делать что-то по дому, не перегреваться и не переохлаждаться. Не приставать.
Он многозначительно посмотрел на Брэнда. Тот сделал вид, будто и не думал, как можно использовать ситуацию полного покоя для Джен.
— Дай привыкнуть. И выясни на всякий случай, как она спит, ест и так далее. Некоторые весьма серьезные болезни маскируются под переутомление.
Брэнд задумчиво посмотрел на спящую девушку. Он хотел, чтобы она осталась, но не такой ценой. Если Джен будет болеть, здесь ей быть не нужно. Пусть лучше дома, но здоровой. В конце концов, он может перенести базу и на орбитальную станцию «Бетельгейзе», что на орбите Земли. Так, стоп… переносить такую махину, оставляя «Денеб» в совершеннейшей неопределенности, — бред. Его компания одна из основных, на ее налоговые отчисления живут почти все службы. И откуда такие мысли?
— Все, у меня операция. Там была небольшая авария, но пострадал ребенок, так что я нужен в госпитале. Умоляю вас, не садитесь пьяными за штурвал. И не отключайте вы систему безопасности.
Когда он провожал Гранта, ему вдруг в голову пришла неплохая идея, как хотя бы разнообразить постельный режим. И себе устроить пару выходных. Если он на три дня возьмет отпуск, ничего не случится. Все равно собирался, дабы проконтролировать дочь с ее неуемной тягой к размаху.
Брэнд вернулся в комнату Джен и поднял девушку на руки. Как часто он ее таскал на руках за последнее время, с ума сойти можно!
— Переезжаем, — объявил он девушке. — Будем спать в более интересном месте.

 

Джен

 

Я проснулась и минут десять лежала, прислушиваясь к посторонним звукам и соображая, где я. По ощущениям подо мной была не кровать и даже не пол, а что-то мягкое… Обсерватория! Я валялась в окружении подушек на мягком полу полукруглой комнаты со стеклянным потолком. Обалдеть!
Звук, который так навязчиво вторгался в сонное сознание, состоял из множества быстрых ударов по экрану сенсорной панели. Я приоткрыла один глаз и увидела Брэнда, сидящего в углу с планшетом. В комнате было темно, и только свет экрана хоть немного освещал пространство. Сколько времени?
— Долго я спала?
— Часа четыре, — незамедлительно откликнулся Брэнд. — Есть хочешь?
Я призадумалась.
— Немного.
— Скоро Миранда принесет. Как себя чувствуешь?
— Нормально. Наверное.
— Джен, сколько ты не спала уже?
— Что?
Я отвела глаза.
— Диагност показал утомление. Такое бывает, когда мало спишь. Я был студентом, помню такое состояние. Так сколько ночей ты уже не спишь?
— Три, — со вздохом призналась я.
— Джен! — Брэнд закатил глаза. — А сказать? Есть же успокоительное, чаи, например, да хотя бы просто расслабляющие программы. Что случилось, ты ведь нормально спала?
— Нет. — Я мотнула головой. — Всего пару ночей. Просто мысли вертятся в голове, и все. Не могу от них избавиться! Засыпаю под утро, просыпаюсь через час, и больше сон не лезет.
— Ничего не болит? Сердце, голова?
— Нет. Все нормально, а теперь я еще и выспалась. Но спасибо за заботу.
Я сделала попытку сбежать из весьма напрягающей компании, но кто ж мне дал? Строгий окрик «лежать» буквально пригвоздил меня к маету.
— Я вызывал Гранта, — пояснил Брэнд, — а он велел лежать и не вставать. Завтра пойдешь к нему на обследование.
— Но я здорова! Просто не выспалась, подумаешь!
Многозначительный взгляд отбил охоту подниматься и скакать по дому, так что я улеглась.
— И что я буду здесь делать? Чувствую себя хорошо, в обморок падать не собираюсь, выспалась.
— Лежи, читай, смотри фильмы, учи что-нибудь, рассказывай. И думай о своем поведении.
Последняя фраза меня несколько возмутила, хоть тон Брэнда и был несерьезным.
— Что значит — думать о своем поведении? Я ничего не сделала!
— А должна, — по его губам скользнула усмешка, — сказать мне, откуда сережка.
— Да хватит уже! Не было сережки. С собой таскала, в ухе.
— У тебя уши не проколоты.
Против воли краска опять залила лицо. Да я лет с пяти не краснела!
— Не важно. Не было сережки. Вы ее не видели.
— Видел.
Вот… зараза, иначе и не скажешь. Привязался. Какое ему дело до моих подростковых глупостей?
— Знаете что? Вы меня достали! Оставьте меня в покое, я из-за ваших издевательств третью ночь не сплю! Чего вы так смотрите? Первое место в топе «навязчивые мысли Джен Ламбэр» занимает мысль «какого черта этот олигофрен от меня хочет?»! Сделайте одолжение, оставьте меня в покое, иначе я вам наглядно продемонстрирую, что значит мое плохое влияние! Подговорю Миранду, пусть тоже себе сосок проколет.
Я прикусила язык, но было поздно.
Сначала Брэнд молча смотрел на меня с нехорошим таким огоньком в глазах. Я даже отодвинулась на всякий случай. Потом рассмеялся.
— Верните сережку, — буркнула я.
Краснея! Опять краснея, хотя куда уж больше?!
— Верну, — как-то слишком довольно произнес Брэнд. — Сам.
— Что это значит?
— Это значит, что, когда ты выздоровеешь, я лично вдену тебе ее обратно.
Куда уж больше? Хм… оказывается, пределы человеческого краснения куда больше, чем я думала.
— Я не буду ее больше носить. Это была глупость.
— Посмотрим, — туманно ответил Брэнд, а сережку так и не отдал.
Ситуацию спасла Миранда, впорхнувшая с подносом, на котором умопомрачительно пах предназначавшийся мне обед. Появился повод молчать, чем я и занялась.
— Джен! Ты меня только не убивай, ладно? — вдруг затараторила девушка. — Я видела у тебя в комнате телефон… телефон же он называется, да? И посмотрела его.
— Да ладно. — Я пожала плечами. — Ничего личного там нет, я бы не стала оставлять на видном месте, если бы было.
— Погоди. Мне там понравилась одна мелодия. Я ее случайно включила. Можно я использую ее на празднике, для танцев? Пожалуйста?
— А как ты ее оттуда достанешь?
Что-то я не видела здесь чипов, аналогичных нашим, для переноса информации.
— Легко, это я могу! — Миранда только отмахнулась. — Значит, можно? Здорово! Ну, приятного аппетита, мне еще столько надо сделать!
Уже из дверей до меня донеслось:
— Чтобы выздоровела к празднику!
Я даже не успела спросить, что за песня.
— Поела? — спросил Брэнд, когда я отставила в сторону чашку с творогом и одновременно закончила разговор с Грантом. — Теперь спать.
— Я не хочу спать. Вы что, будете здесь сидеть постоянно?
— И лежать в том числе, — хмыкнул мужчина.
— Слушайте, чего вы от меня хотите? — застонала я. — Вам что, так важно затащить меня в постель?!
Вопрос казался мне довольно насущным. Как-то не складывалась у меня в голове четкая картинка. Брэнд в последнее время вел себя так, что у меня мозги закипали.
К моему удивлению, мужчина отложил планшет и, не дав мне опомниться, заключил в объятия. Сразу же стало слишком жарко, слишком неуютно. Запах чужого парфюма окутал меня с ног до головы, а чувствовать дыхание на лице… в общем, я растерялась, как теряется на первом свидании школьница.
— Знаешь, что важно? — тихо спросил он. — Сама по себе ты в моей постели — ерунда. Это можно устроить и сейчас и позже. Я хочу, чтобы тебе было со мной хорошо. Чтобы ты поняла, от чего отказываешься, Дженни. Я могу дать тебе очень много. Я могу радовать тебя.
— Мне не нужно это. — Я медленно покачала головой. — Я хочу остаться собой.
— Ты не изменишься, если станешь немного счастливее.
— Вы не понимаете.
— Так объясни мне, Джен. Что тебя так беспокоит, что ты не можешь спать?
А вообще я удобно устроилась в его объятиях и даже не хотела высвобождаться. После сытного ужина клонило в сон, а вокруг еще все мягкое было, да к тому же темно…
— Вы не понимаете, что делаете, — тихо сказала я. — Это все легко, да. Наверное, вы правы, можно и почувствовать что-то, можно приятно провести время. А потом останутся воспоминания об этом «хорошо», и все. Ничего, кроме воспоминаний. Так всегда: эмоции проходят, остаются воспоминания. Ты пытаешься снова почувствовать это, хотя бы в голове проиграть. Но ты не чувствуешь радости или удовольствия. Ты лишь помнишь, что чувствовал. Это другое. Отвратительное.
— Дженни, Дженни, — пробормотал Брэнд.
Под тяжестью его тела я, не сопротивляясь, легла. Но уснуть все равно не смогла бы. Этот космос за толстым стеклом давил. Добавлял к общему поганому настроению свой холод, неосязаемый, но неоспоримо существующий.
— Можно мне спуститься в комнату? — зачем-то спросила я. — Здесь не усну. Неуютно.
— Пойдем в мою. Чтобы ты была рядом и я мог следить за тем, чтобы ты уснула. Если не уснешь, выпьешь снотворное.
В общем-то мне было все равно, где спать, так что противиться я не стала. Таблетка, которую заставил выпить Брэнд, действовала намного лучше снотворного. Глаза слипались прямо на ходу. Комната Брэнда, моя комната — да какая в сущности разница? Это его дом целиком и полностью.
Брэнд не стал расстилать постель, а достал из шкафа мягкий плед, похожий на тот, что он приносил мне в больницу.
— Ложись. Я принесу тебе планшет. Будешь просыпаться и читать.
— А где вы спать будете? Не спали ведь.
— В кресле. — Брэнд кивнул на небольшое кожаное кресло у стола.
— Я могу поделиться половиной кровати. Если пообещаете не приставать.
— Ничего не могу обещать.
Я почувствовала, что он опустился на кровать и притянул меня к себе. Даже глаза закатывать не хотелось. Его в дверь, а он в окно.
— Это точно не поможет мне заснуть.
— Ты уже еле языком ворочаешь. Спи. Я тебя грею.
— И себя?
— И себя, конечно. Дженни, хватит болтать. Спи, сказал.
— Мне нравится имя Дженни. Это ведь Миранда придумала?
— Миранда. Ты долго будешь мне выкать?
Последний вопрос я оставила без ответа, потому что дальше противиться сонливости не было ни сил, ни желания. И правда ведь, пригрелась.
Назад: Глава шестая ПУТЬ К ВЫЗДОРОВЛЕНИЮ
Дальше: Глава восьмая ПРАЗДНИК С СЮРПРИЗАМИ