Ясли находились в ста метрах ходьбы по узкой дорожке. Немного не доезжая до дороги, поворачивающей на жилую улицу, Миюки велела Сиро остановить машину.

– Давай подвезу до яслей.

Миюки был понятен естественный порыв Сиро, который смотрел на нее с недоумением. Ее несколько раз прежде подвозили до дверей. Однако на сей раз Миюки не хотелось подъезжать туда на машине Сиро. Она струсила. Прежде, несмотря на то что за рулем был посторонний мужчина, а не ее муж, она вполне спокойно относилась к тому, что ее подвозят до самых ворот. Что же изменилось? Совершенно очевидно, что то, что испытала ее плоть сегодня, начало оказывать влияние на ее душу.

– Да нет, не стоит. Я выйду здесь. Спасибо.

Миюки бегло бросила взгляд на часы.

Без десяти шесть. Еще есть немного времени.

Обычно она забирала дочку в половине шестого, но в яслях дети могли оставаться до шести часов. Миюки положила свою руку на руку Сиро, лежащую на рычаге переключения передач, и еще раз поблагодарила его:

– Спасибо.

Она колебалась, поцеловать ли Сиро в щеку или не стоит, но ее тело сопротивлялось непривычному порыву, и она постаралась передать свое настроение одним лишь прикосновением.

– Я позвоню тебе, – прошептал Сиро.

– Угу.

Кивнув, Миюки взглянула на дорогу, убедившись, что там нет никого из знакомых, вышла из машины. Она проводила взглядом машину Сиро, пока та не скрылась из виду.

Преодолевая сто метров дорожки до яслей, Миюки старалась привести в порядок свои чувства. Она сознательно пыталась задвинуть в глубь себя свою женскую составную часть и освободить материнскую. Без этого перевоплощения она никак не могла переступить порог яслей. Миюки в душе беспокоилась, что воспитательницы тоже женщины и интуитивно остро учуют запах мужчины.

Она сознавала, что противоречит сама себе. Бывали случаи, когда она приходила в ясли забирать дочку, обслужив после обеда двух-трех клиентов. Она чистила зубы, чтобы убрать привкус спермы во рту, но запах не исчезал, и эта аура шлейфом тянулась за ней, когда она приходила за дочерью. И такое бывало. По сравнению с этим тот акт любви, что был у нее с Сиро, не был ничем предосудительным. Тем не менее ее волновало, что воспитатели, будучи тоже женщинами, что-то учуют. Миюки сама частенько замечала, что включается какое-то чувство, улавливающее секс.

Миюки самой казалось странным то, что с ней происходило. Взять, к примеру, недавний порыв поцеловать Сиро в щеку, чего с ней раньше определенно не случалось.

Может, влюбилась?..

Миюки, которая никогда до этого не испытывала чувства настоящей любви, с ощущением происходящих в ней самой изменений переступила порог яслей.

Толкая впереди себя детскую коляску, Миюки не спеша шла по дорожке, ведущей к дому. Сознание ее все еще оставалось рассеянным. Мозг ее плохо соображал и все сравнивал Сиро и Мацуока. Чтобы убедиться в своих чувствах к Сиро, невозможно было избежать сравнения с Мацуока, который был ее мужем и единственным близким человеком в ее прежней жизни. Миюки больше не была уверена в том, любил ли ее муж. Теперь, когда она так сблизилась с Сиро, в ней больше не было прежней ненависти к сбежавшему мужу. И только заноза застряла в мозгу, что муж, возможно, никогда ее и не любил.

Нельзя сказать, что Миюки совсем не пользовалась популярностью у мужчин, но до сих пор ее никто никогда по-настоящему не любил.

С точки зрения привлекательности она была более или менее уверена в себе. Однако, возможно, из-за мрачного впечатления, которое оставляло ее несчастное выражение лица, страсть тех, кто за ней когда-либо ухаживал, длилась недолго. От каждого из своих мужчин она искренне жаждала той любви, которая возместила бы ее комплекс недополученной любви со стороны родителей. Особенно большие надежды она возлагала на мужа. Однако он сбежал без видимых причин, и его настоящее место пребывания было неизвестно. Миюки надеялась разобраться в своих чувствах, но, размышляя обо всем этом, в итоге пришла в ярость и с силой сжала ручку коляски.

«Он думает, что я вещь какая-то?!»

Ей хотелось заглянуть в душу Мацуока. Миюки хотела верить в то, что он сбежал не потому, что она стала ему противна, а потому, что возникли какие-то обстоятельства, рассказать о которых он просто не мог. В противном случае та уверенность в себе, что появилась в ней благодаря Сиро, окончательно пошатнется.

Миюки отчаянно пыталась проанализировать свою жизнь с Мацуока. Совершенно невозможно, чтобы он просто сбежал без причины. В их повседневной жизни должны были бы появиться какие-то симптомы.

«Как, живя вместе, я могла упустить из виду эти симптомы?..»

С юных лет Мацуока входил в секту «Тэнти Коронкай», но при этом за время их совместной жизни даже намеков на это не было. Почему? Миюки не могла понять причину, по которой муж так отчаянно скрывал это. «Тэнти Коронкай» – выдающаяся секта с огромным числом верующих. И даже если допустить, что она относится к зловещим религиозным течениям, в любом случае ее родоначальник Тэрутака Кагэяма, должно быть, довольно значимая фигура в религиозном мире. Каких либо радикальных идей о переустройстве мира и общества также никогда не прослеживалось в его словах.

И прежде всего Мацуока никогда сознательно не скрывал, что являлся верующим. Как бы это лучше выразить? Миюки искала подходящие слова. Как же объяснить суть его повседневной жизни? Мацуока то и дело проводил время, безжизненно уставившись в телевизор или журналы. Он особенно не проявлял нежности к ребенку, на вопросы всегда отвечал вяло и неохотно, ну а такое, чтобы он, скажем, говорил о своих мечтах, случалось вообще крайне редко. Что радовало этого человека в жизни, что было ему интересно? При одной лишь попытке представить себе, чем жил ее муж, Миюки впадала в уныние.

«Пожалуй, мы в чем-то даже похожи».

В тот момент, когда она подумала о своей схожести с мужем, в голове Миюки вдруг возникло слово, точно указывающее на Мацуока: «Пустота».

Почему вдруг именно это слово? Миюки вспомнила, как сам Мацуока говорил о себе «пустая оболочка».

Затем на ум пришла еще одна фраза, отражающая характер Мацуока: «Не от мира сего…»

Обычно он не мог концентрироваться на чем-то и его внимание было рассеяно.

Пожалуй, можно сказать так…

Миюки отчетливо припомнила один случай. Когда Мацуока смотрел на нее, в глубине его глаз ей открывалась дыра и по спине вдруг бежал холодок. Это случилось два года тому назад. Когда они серьезно обсуждали вопрос о том, завести ли им ребенка, Миюки увидела в его душе какую-то неясную темноту. Его мысли блуждали где-то в другом месте, он выглядел безумным, что буквально называется «не от мира сего».

Еще, пожалуй, подошло бы такое описание, как «форма, утратившая свою истинную сущность». В этом случае непонятно, в чем же заключалась эта «истинная сущность». Как бы то ни было, ко всему, чем занимался Мацуока, совершенно точно применимо выражение «не вкладывая ни частички себя самого».

Миюки постаралась осветить со всех сторон личность того Мацуока, которого она, как казалось, знала прежде. Однако ей так и не удалось нарисовать его реальный образ. Он оставался тайной, покрытой мраком.

Миюки наконец оказалась около своего дома. Открыв дверь, она включила свет. Из прихожей просматривалась кухня-столовая. Это была квартира, где еще три месяца тому назад они жили вместе с Мацуока. Миюки вдруг представила себе, как он сидит за столом и в той же позе, что и раньше, смотрит телевизор.

«Ой, с возвращением тебя!»

Впервые с момента исчезновения Мацуока Миюки отчетливо ощутила его присутствие. Ирония судьбы, но впервые с того дня, как его не стало, Миюки почувствовала, словно он находится здесь рядом.