Беседа седьмая
Ольга перезвонила ночью.
— Про-чи-тала, — раздался многозначительный шепот из-под одеяла. — Ой, он проснулся...
Я слушала ее разговор с Пусей, и не потому что я подслушивала, — зачем мне подслушивать, если я и так все про них знаю (меня давно занимает вопрос: догадываются ли мужья, что подруги их жен знают про них все, абсолютно все?), — просто они ссорились, и Ольга пыталась включить меня в ссору, чтобы я приводила аргументы в пользу ее новой куртки.
Она считала, что новая куртка необходима, чтобы пойти в ней на день рождения к родственникам. Возражения Пуси были следующие:
— Родственники старые и не заметят новой куртки.
Может быть, они даже не увидят, что это Ольга.
И Пуся предлагал Ольге вместо новой куртки завернуться в телефонные счета за разговоры с городом на Неве — он как раз сегодня достал кипу из почтового ящика. И этот ночной звонок — последняя капля насчет новой куртки.
— Вообще-то я звоню, чтобы сказать — хороша твоя Аврора, — громким голосом сказала Ольга, поняв, что с новой курткой ничего не получится.
Я давно заметила — в желании посклочничать человек творит чудеса и даже иной раз рискует собственной одеждой.
— Аврора твоя семью разбила, крепкую советскую Наивны наши тайны семью. В прах разметала семейный очаг.
— А вот и нет, вот и нет! Кто мешал Ракитиным потом помириться и жить счастливо? Можно разбить только ту семью, где к этому есть основания...
— Поняла, не дура, — примирительно проговорила Ольга. — Вообще-то очень поэтично со стороны Б. А. любить Аврору двадцать три года.
Я была уверена, что Ольга растрогается.
— Но только знаешь, мне кажется, что Б. А. для Авроры морально староват. А как ты смотришь, если он в какой-то момент тряхнет стариной? Ну, например, подкрадется к Авроре и бросится на нее в любовном экстазе...
— Ты... ты... ты с ума сошла!..
— Ну должна же между ними произойти хоть какаянибудь любовная сцена. Подумай хорошенько над моей версией.
В любом деле нам необходим еще кто-нибудь. Если это любовь, то без предмета любви не обойдешься, если
это ведение хозяйства, необходим помощник по хозяйству, если это Произведение — соавтор, и так далее. У человека, расследующего преступление, непременно должен быть наперсник — надо же с кем-то обсуждать версии, догадки, улики, мотивы...
Наперсник или помощник в расследовании должен обладать следующими качествами: не быть столь же сообразительным, как сам детектив, и даже демонстрировать некоторую туповатость — это наводит на идеи самого детектива. Также он должен быть вне подозрений и хоть чуть-чуть полезен, например иметь доступ к информации, на кухню и в спальню, — иначе говоря, знать о жизни людей, в доме которых произошло преступление, то, чего не знает сам детектив.
Единственный человек, который не может иметь никаких претензий на наследство, единственный, кто не связан с Кириллом ни родственными, ни денежными отношениями, это Рита. Это один важный довод в ее пользу. К тому же секретарша всегда знает о жизни хозяев больше остальных — и это еще один важный довод, еще одно очко в пользу Риты.
Но, с другой стороны, тут существует и сложность. Полное отстутствие мотива — очень серьезный мотив, и это важный довод не в ее пользу. Поэтому Риту тоже можно подозревать, на всякий случай.
«Лучше всего, если бы в доме оказался человек совсем посторонний, но знающий всю подноготную хозяев и гостей», — размечталась Аврора. Это мог быть кто угодно, к примеру, ее собственный племянник, если бы он не уехал и оказался неожиданно возникшим из прошлого старым другом юности.
Аврора вздохнула и сказала вслух:
— Ничего не поделаешь, будем работать с тем, что есть. Если вам подали кофе, не пытайтесь найти в нем пиво. — Эта была одна из ее любимейших цитат, она годилась в тех случаях, когда что-нибудь шло не так, как хотелось Авроре.
Аврора нашла Риту в гостиной — она заворачивала в фольгу остатки буженины и красной рыбы, перекладывая салаты в банки, аккуратно ставила маленькие салатницы в средние, а затем в большие и придирчиво осматривала остатки еды на тарелках.
— Хочу взять с собой рыбу для кошек, — приветливо улыбнувшись, объяснила она Авроре, — у меня две кошечки, сиамская и ангорская.
Аврора всегда завидовала таким уютным женщинам. Пока другие красуются на авансцене жизни, они делают простые очевидные вещи, необходимые для того, чтобы жизнь продолжалось: перекладывают салаты в банки и кормят кошек. Себя она к таким женщинам не относила.
— Нельзя ли мне стать вашей кошкой? А своей собственной кошкой мне бы не хотелось быть — я бы вечно забывала себя покормить... — светски улыбнулась Аврора.
— Просто я живу одна, и кроме кошек, никому не нужна, — улыбнулась Рита не так светски, но вполне мило.
Аврора порадовалась правильному выбору наперсницы — типичная старая дева с кошками — и рассеянно кивнула:
— Да-да, вы никому не нужны. Кроме меня. А мне вы нужны для раскрытия преступления.
— Какое преступление? Что вы несете? — невежливо отозвалась Рита и тут же испугалась: — Ой, простите...
— Я? Я несу свет, истину и справедливость, — отчеканила Аврора. Оглянувшись по сторонам, она приблизила губы к Ритиному уху: — Кто-то в этом доме покушался на человеческую жизнь...
И, не долго думая, Аврора вывалила на Риту все свои догадки и размышления, для пущей убедительности процитировав страничку из книги «Лекарственные растения».
Рита молчала. Все это время она находилась в имидже деловой женщины, внимательной и суховатой, а сейчас из деловой женщины с вытаращенными от злорадного любопытного глазами выглянула «блондинка», и казалось, она вот-вот с присвистом скажет: «Ни-чего-о себе!..»
Проницательно посмотрев на Риту, Аврора быстро нанесла неожиданный удар:
— А ведь у вас, милочка, есть мотив! И очень сильный мотив!
В мгновенном паническом испуге Рита уронила на Аврору кусок красной рыбы, смутившись, бросилась тереть жирное пятно салфеткой и из деловой женщины окончательно стала жалкой «блондинкой в жутких розочках».
— Какой мотив? Я, честное слово, не представляю... — растерянно проговорила она.
Аврора довольно откинулась в кресле. Она и сама начинала мгновенно краснеть, пугаться и неубедительно оправдываться, когда ее обвиняли, пусть даже в том, чего она никогда не делала. Например, не далее чем вчера соседи с нижнего этажа обвинили ее в том, что у них с
потолка капает вода. Аврора ужасно покраснела и стала оправдываться, хотя перелившаяся через край ванны вода никак не могла прокапать вниз, потому что Аврора прочитала всего лишь пару глав и тут же вспомнила...
Итак, естественная реакция Риты — растерянность, испуг, недоумение — убедила Аврору больше, чем оскорбленное удивление или ответная агрессия. Рита могла бы, к примеру, злобно окрыситься, в духе: «Вы что, с ума сошли!».
И Аврора примирительно потрепала Риту по плечу:
— Ну-ну, девочка, это я так шучу. А что, не смешно?.. Скажите мне, вы случайно не дедушка Кирилла? И не тайная внучка? Нет?.. Ну, тогда вы вне подозрений.
— Нет, все-таки этого не может быть, — протянула Рита через некоторое время.
— Прекраснодушная вы моя! — Аврора значительно подняла вверх палец. — Напоминаю вам, что речь идет о миллионе долларов! Миллион долларов! Гораздо меньшие суммы заставляли людей терять человеческий облик. На одну нашу сотрудницу напали в подъезде и отняли сетку с творогом и сметаной. Правда, творог был с рынка, но все равно... А тут миллион!
Рита задумчиво глядела мимо Авроры. Она испытывала странное горестное чувство — сейчас, когда все заняты наследством, оказалось, что она единственная горюет по Кириллу. Конечно, Кирилл был нелегким человеком и, прежде всего, никогда не позволял людям забывать, что он для них делал и чем они ему обязаны. Может быть, поэтому его никто не любил? Но с ней самой все обстояло иначе. Она никогда не пользовалась ничем, не принимая помощи ни от него, ни от Ларисы. Ни театрального билетика, никаких подарков, ничего.
Только зарплата. Зато она сохранила чувство собственного достоинства и могла позволить себе хорошо к нему относиться...
Миллион долларов — это звучало для нее совершенно нереально. К тому же ей казалось, что обычный человек, не преступник, не способен на... ну, словом на то, чтобы хладнокровно отравить молодую девушку...
— С чего вы взяли, что хладнокровно? Не исключено, что преступник сомневался и переживал, — словно читая ее мысли, сказала Аврора. — Мне тут случайно попалась на глаза книга Айзенка «Личность преступника».
(Авроре постоянно попадалось на глаза то, что никогда не попадалось никому другому, — игрушечные мобильные телефоны и другие самые неожиданные вещи.)
— Оказывается, человечество вовсе не делится на тех, кто может совершить преступление, и тех, кто не может. Все зависит от конкретных жизненных обстоятельств...
Рита восхищенно посмотрела на Аврору — и как же она все это помнит!
— Ну что вы, я каждый день что-нибудь забываю... — скромно ответила Аврора, — вчера, например, забыла выключить воду в ванной... да... хорошо, что соседи снизу пришли и напомнили...
...Аврора была не столь наивна, чтобы надеяться найти улики или рассуждать об алиби. То, что отравление было неудачным, лишь подтверждало, по ее убеждению, что это было именно преступление. Никто из присутствующих не имел опыта убийства, и Катю отравили под влиянием эмоций, спонтанно, тем, что было под рукой.
И в такой суете ни у кого из присутствующих в доме не могло быть стопроцентного алиби. Каждый имел возможность совершить преступление. Раз так — бесполезно анализировать алиби или искать улики, не нужно рисовать себе картину преступления, представляя, как преступник недрогнувшей рукой плеснул невинной жертве яд в чай или в пиво.
Лучше она займется составлением психологических портретов и выяснением тайных мотивов.
Аврора поуютней устроилась в кресле, подтянув под себя ноги в цветастых носках и обхватив коленки руками.
— Итак, милочка, мы начинаем. Информация ваша, маленькие серые клеточки мои, — сказала она. — Два события: покушение на наследницу и перевернутый вверх дном кабинет, несомненно, напрямую связаны между собой. Совершенно очевидно, что в кабинете искали завещание, номер счета в швейцарском банке или рукопись нового романа. Тому, кто все это искал, и мешает Катя. Поняли? — торжествующе спросила Аврора. — Как говорится, кто шляпку спер, тот и тетку пришил.
— А что, из кабинета пропала какая-то шляпка? — удивилась Рита. — Правда, я никогда не была в кабинете, он никого туда не пускал...
— Деточка... — Аврора на секунду засомневалась, правильно ли она выбрала себе наперсницу. Почему, собственно говоря, люди не читают книг? Целыми днями, с утра до вечера. Иначе им приходится объяснять очевидные вещи. — Существуют, так сказать, азы профессии, дорогая. Ищите тех, кому это выгодно. Кому? Первая Лариса. Лариса — наследница мужа, и только ей мешает неизвестно откуда возникшая законная дочь Кирилла.
— Потом Игорь? — с видом отличницы спросила Рита.
Аврора кивнула.
«У каждого что-нибудь да есть». — Она не помнила, откуда эта цитата. — Особенно что-нибудь да есть у младшего партнера. А у Мариши — невинные голубые глаза.
Рита нерешительно добавила:
— Таня и Кирочка, они не имеют отношения к наследству... Сплетничать нехорошо, но... вы заметили, как Кирочка похожа на Кирилла?.. Они как две капли воды...
Аврора не заметила, она никогда не замечала не нужных ей вещей. Неделю назад она даже не заметила, что улеглась спать на новый диван. Днем, пока она была в Русском, Б. А. с грузчиками привезли новый диван и забрали старый. А вечером Б. А. позвонил и спросил: «Как тебе, удобно?»
— Что спрашивать глупости? — возмутилась Аврора. — Почему мне должно быть неудобно, если я лежу на этом диване уже лет двадцать! Пружина слева, как всегда, торчит и колется.
Сейчас она старалась изо всех сил, но так и не смогла припомнить Кирочкиного лица.
Неужели здесь, в доме, возникла такая волнующая интрига: три девушки, то ли дочери, то ли нет?
— Есть небольшой нюанс, Рита. Важный. Смотрите, сами не станьте чудовищем и внимательно следите за мной, чтобы я тоже не стала.
На секунду Рите показалось, что они с Авророй сидят на лавочке в сумасшедшем доме... — она все же была не какая-нибудь фантазерка, а исключительно разумная женщина. Чудовища — это уже чересчур!
— Что это вы от меня отодвинулись? — подозрительно покосилась на нее Аврора. — Это не я, а Ницше сказал: «Имея дело с чудовищами, человек может и сам стать чудовищем». Он имел в виду, что нам с вами придется всех подозревать, но при этом мы не должны потерять веру в человечество.
...Аврора вытащила из кармана Маришин мобильный телефон и, потыкав пальцами в кнопки, что-то пошептала и просительно добавила:
— Приезжай...
Ее собеседник ответил решительным отказом — неразборчиво прозвучало что-то про «конференцию, тезисы, доклад».
— Ты можешь дать мне гарантии, что преступник не потеряет голову, как загнанный в ловушку зверь, и не попробует еще раз добраться до девочки? Что, нет? Вот то-то и оно. А что, если убийца не остановится и захочет довести дело до конца? Может быть, мне организовать дежурство около девочки?..
— Лучше организуй дежурство вокруг себя, — серьезно предложил собеседник. — На тебя могут напасть в любую минуту. Все-таки у тебя в сумке культурные ценности — бантик, который тебе завязал Поэт, и записка, которую он написал твоей старшей двоюродной сестре.
