8
Киа вела джип по темной дороге. Город остался позади.
Справа насколько видел глаз тянулось поле, заросшее высокой кукурузой. Лори была буквально загипнотизирована мелькающими рекламными щитами, расхваливающими кукурузные хлопья. Она повернулась к Киа, сидящей рядом.
— Чего ради они устраивают свою вечеринку здесь, на краю света? — обратилась она к подруге.
Киа посмотрела на Лори так, будто рядом сидел либо малый ребенок, либо старый маразматик.
— Хм-м… в этом-то как раз все дело, Лори. Тут уж копы не испортят нам кайф… О черт!
Кто-то стоял посреди дороги.
Высокий плотный человек, лицо закрыто белой маской.
Киа резко повернула руль, каким-то чудом объехав этого идиота-самоубийцу.
— Господи, Киа! — закричала Гибб с заднего сиденья. — Я что, по-твоему, мешок с дерьмом? Как ты ведешь машину?
— Кто-то стоял на дороге! — резко ответила Киа.
Но ни одна из ее подруг никого на шоссе не заметила.
Проехав еще около мили по автостраде, они заметили у дороги на кромке поля пугало — оно-то и было им нужно. Зловещего вида чучело служило ориентиром, отмечавшим узкую полосу, на которой кукуруза была уже скошена. Дорожка вела вглубь неубранного поля.
Свернув направо, машина въехала в темное море, каким представлялось ночью кукурузное поле. Только свет фар освещал им дорогу. Продвигаясь дальше по выкошенному проезду, они вскоре услышали какой-то звук. Звук громкий… повторяющийся… настойчивый…
Что за черт?
Ясно: это грохот барабанов и топот людей, прыгающих в такт зажигательному ритму.
Джип выехал на расположенную посреди поля поляну, где, как на парковке, рядами стояли машины.
Лори, уже долгое время пребывавшая в угнетенном состоянии, почувствовала облегчение и даже некоторый душевный подъем.
Она слышала стук ударных, в грудь ее били волны басов; лимузины и пикапы окружали площадку, на которой толпились люди — множество людей разных возрастов и занятий, — но все они были одержимы одной целью: как следует отдохнуть и оттянуться.
Не теряя времени подруги выскочили из машины и двинулись по узкой тропе, проложенной между густыми зарослями кукурузы. Тропа привела на широкую поляну.
Добро пожаловать на вечеринку!
На площадке было не меньше сотни подростков, они, окружив ди-джея, ритмично взмахивали руками и изгибались, двигаясь в такт ревущим басам и как бы сливаясь в едином порыве, — все это очень напоминало массовый психоз. Медные светильники в форме древних амулетов стояли по периметру танцплощадки. Стробоскопические лампы озаряли ночь яркими вспышками в такт ритмичной повторяющейся мелодии. Где-то за машинами был установлен небольшой электрогенератор, питающий фонари и мощную мегаваттную звуковую установку.
Некоторые из приехавших на вечеринку поставили машины, направив свет фар на танцующих. Подростки кружились в сумасшедшем ритме грохочущей музыки и, казалось, впадали в ужасающее безумство. Зоркая и ироничная Киа, очень чувствительная к малейшему искажению моды, одобрила мешковатые солдатские камуфляжные штаны и куртки в сочетании со спутанными гривами и парней, и девушек. Черт возьми, даже светящиеся в темноте трости, только недавно вновь вошедшие в моду, были в руках у некоторых танцоров, старающихся показать себя особо крутыми.
Гибб взяла стакан с пивом из рук парня, который только что с блаженной улыбкой на лице скакал как одержимый. Он не замечал ничего. Это же вечеринка! Так что, люди, веселитесь и пейте!
— Тебе полегчало, Гибб? — спросила Лори.
— Да. Я сейчас загружаю организм.
Позабыв о Лори и Киа, она почти сразу исчезла, подхваченная кипучим людским потоком, и только ее руки, взметнувшиеся над головой, еще несколько секунд были видны подругам.
Позади танцплощадки Лори заметила большой зерновой силос.
Киа тоже обратила на него внимание — высокий цилиндр с закругленной крышкой. Господи, очертания этого чертова силоса возбудили в ней сексуальные желания. Надо что-то делать, надо показаться врачу.
Почти вплотную к силосу стоял старый, ржавый, заросший травой кукурузоуборочный комбайн. Грохот музыки, крики и визг танцующих почти не долетали сюда, а высокое зернохранилище было лишь чуть освещено огнями.
Чья-то рука вдруг протянулась из темноты и ухватилась за длинный и острый режущий нож хедера. Это была рука Джейсона Вурхиса.
Он выломал нож из блока и пошел через кукурузные заросли к танцевальному кругу.
Девушки, которых от видел в том доме, сейчас здесь.
Тогда они скрылись от него.
Они едва не сбили его на дороге, когда ехали сюда.
Они должны умереть.
Фризелл сделал перерыв, отложив в сторону палочки. Пот лил с него градом, и думал он сейчас лишь об одном — о том, чтобы выпить пива. Все это время он пыхтел за ударной установкой. Теперь можно и покуролесить.
— Эй, подруги, — закричал он, соскакивая со стула, стоящего среди барабанов, — вы на световое шоу?
Он помахал светящейся барабанной палочкой пред самым лицом Киа.
— А ты, наверное, облегчиться? — отбрила его Киа.
Получил, что заслужил. Фризелл поплелся вихляющейся походкой назад, а Киа и Лори смешались с толпой.
Громко тарахтя, небольшой красный мотороллер остановился на краю круга, где бушевала вечеринка. Водитель мотороллера смахивал не то на почтальона, не то на курьера, шлем на его голове казался огромным, поскольку не соответствовал размерам тела. Это был Линдерман.
— Привет, Линдерман!
О нет! Он только что приехал — и буквально сразу же его застукали Чак с приятелями по футбольной команде, смахивающими на неандертальцев. Линдерман попытался ускользнуть от них, но было поздно.
— Иди к нам, дружище! — вопил Чак. — У нас есть кое-что для тебя.
— Да пойми, Чак, я шел…
В следующее мгновение Линдерман почувствовал, как его шлем слетел с головы и горлышко огромной бутыли с пивом, с силой разжав губы, просунулось ему в рот. Он попытался вырваться, но не смог — в результате все его лицо оказалось залито проклятым пивом. Для всей спортивной компании это было самое веселое происшествие за весь вечер. Зубрила-отличник весь в пиве. Прикольно!
— Здорово… — пробормотал Линдерман. Его тоненькая курточка с замшевыми вставками на груди и спине насквозь пропиталась пивом. — Спасибо, парни… спасибо.
Чак и его дружки посмеялись и отстали от Линдермана, распространявшего вокруг себя крепкий аромат пива, так для него начался этот вечер.
В центре поляны крутилась и скакала плотная масса танцующих, треск барабанов и уханье басов действовали на психику. В самом центре сбившихся в кучу танцоров, в мелькающих лучах стробоскопических ламп Линдерман разглядел Гибб.
Ну и ну! Она совсем не та, что была сегодня утром.
Это точно. Гибб, казалось, стряхнула с себя все проблемы. Она танцевала яростно и самозабвенно, неистово вертя и тряся головой, периодически прикладываясь к банке с пивом. Для нее сейчас не существовало ничего, кроме этих сумасшедших звуков.
На другом краю поляны Фрибург беседовал с извращенцем по имени Рич. На Риче была огромных размеров матерчатая шляпа, а изо рта торчала соска-пустышка.
— Фрибург! — кричал он. — Что, блин, происходит! Я ищу тебя, придурок. Мне надо дури.
По его красным глазам и так было ясно, что ему надо.
— Тогда поднимайся в горы, странник, — произнес Фрибург с голливудской торжественностью. — И там я смогу даровать тебе то, чего ты так жаждешь…
Произнеся это, он жестом профессионального фокусника извлек небольшую белую таблетку «экстази» из уха одного из стоящих рядом дружков Рича.
Да, эти парни знают, что такое настоящее веселье…
Линдермана увиденное не поразило.
Да… вот и Лори…
Одна!
Линдерман поспешил к ней, стараясь не показать своего интереса и радости от встречи. Он и так уже свалял дурака сегодня в школе.
— Привет, Лори. Вот уж не ожидал, что встречу тебя здесь. Принести тебе чего-нибудь выпить?
— Ты как всегда кстати, — сказала Киа, выходя из тени и протягивая Лори пиво. — О нас уже позаботились.
Лори обратила внимание на мокрую куртку Линдермана.
— А что с тобой случилось? — участливо спросила она.
— А, это? Понимаешь, я и несколько приматов участвовали в игре, по ходу которой надо было пить. Ну вот я и заработал штрафные очки за то, что читаю лучше учеников четвертого класса.
— А я думала, у тебя недержание мочи, — с невозмутимым видом заявила Киа.
Ну вот, она снова, как обычно, испортила ему все. Она была чем-то вроде огненной стены, защищающей Лори от непрошеных поклонников.
Но сейчас Линдермана это взбесило. Сперва осел Чак, теперь она.
— Знаешь, Киа, я прежде думал, что ты ненавидишь меня из-за того, что я недостаточно хорош для Лори. Но причина вовсе не в этом. Ты срываешь на мне зло, чтобы чувствовать себя лучше, потому что ты в действительности ненавидишь себя. А это вызывает жалость. Если ты спокойно подумаешь о том, что я сказал, то согласишься. Хотя, глядя на весь этот макияж, под весом которого сгибается твоя шея, смешно надеяться на то, что ты еще способна думать.
Может, не совсем остроумно. Может, не совсем лаконично. Но очень резко.
Линдерман, гордо подняв голову, отошел, оставив Киа онемевшей от всего услышанного. Лори с улыбкой смотрела вслед этому чудному парню.
Черт бы побрал эти танцы! У Гибб кончилось пиво. Потная и пьяная, она, спотыкаясь, побрела к пивному бочонку и встала в хвост очереди жаждущих. Она не могла не слышать того, что говорили стоявшие впереди нее.
— Копы утверждают, что Блейк покончил с собой. Не мог перенести гибель Трея, — сказала девица в серебристой кофточке и мини-юбке, пританцовывая на одном месте в такт музыке.
— Да это чушь, — перебила ее подруга. Она сильно качалась, толкая стоящих рядом и протягивая при этом руку, чтобы ухватиться за что-нибудь. Ее зрачки были настолько расширены, что глаза казались абсолютно черными. — Я слышала… что этот парень Крюгер убил их обоих. Когда я упомянула его имя при родителях, они чуть не наложили в штаны.
— Говорят… — вступил в разговор Фрибург, который весь вечер не закрывал рот, — что этот Фредди жил раньше здесь. — Он покачал головой. — Подумать только, этот урод убил Трея, как индейку. Я слышал, он выпустил из него кишки вместе с дерьмом…
Фрибург заметил Гибб, пристально смотревшую на него, и слова будто прилипли у него к гортани. Он так и остался стоять с открытым ртом.
Проклятье.
Гибб бросила на землю пустой пластиковый стакан и быстро пошла по направлению к силосу. Она вдруг почувствовала, что ей необходимо побыть в тишине и покое.
— Посмотри, кто здесь.
Лори взглянула туда, куда указывала Киа, и увидела… Уилла!
Найти Лори оказалось нетрудно. Во-первых, Уилл прихватил в школе у Фрибурга желтую карточку. Во-вторых, Уилл Роллингс был местным и отлично знал и город, и его окрестности. Жаль, что Марк не поехал с ним, но он понимал отвращение друга к подобным мероприятиям. К тому же Уилл приехал сюда, чтобы поговорить с Лори, а это Марку видеть необязательно.
Как только Уилл приблизился к ним, Киа незаметно скрылась.
— Привет, — сказал он.
— Привет. — Шапка белых волос на голове Лори великолепно смотрелась в лучах фонарей, освещавших танцевальный круг… Господи, как он тосковал по ней!
— Я слышал, что ты здесь, — сказал он. — Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке?
Ответ Лори был спокойным и мягким.
— Я в порядке. Просто… ты уже знаешь, что случилось прошлой ночью… а потом появился ты…
— Да, — пожал плечами Уилл. — Я очень испугался за тебя, когда узнал об этом… Ты знаешь, сколько часов я думал о том, что скажу, когда мы встретимся снова. Только не подумай, что я всего лишь репетировал свои речи.
Господи, ее прелестные волосы, ее прекрасные зеленые глаза и эти белоснежные плечи… Сердце Линдермана готово было разорваться, когда он смотрел на Лори… беседующую с Уиллом.
Вурхис, спрятавшись в кукурузных зарослях, наблюдал за Линдерманом.
Он наблюдал за всеми.
Подростки. Пьяные. Накурившиеся. Наглотавшиеся наркотиков. Занимающиеся сексом. Танцующие. Поющие. Весело проводящие время.
Сжимая в руке нож хедера, Джейсон Вурхис двинулся вперед, к свету…
Гибб, пьяно раскачиваясь, вошла в тень, отбрасываемую зерновым силосом. Вечеринка была в самом разгаре. Они все сейчас там. Все ее друзья. Все они веселятся.
Проклятое пиво. Видно, я сильно перебрала…
После вчерашней бури сегодня на редкость сухо и тепло. Ни малейшего ветерка, кукурузные стебли не шелохнутся, словно они окаменели.
Но откуда этот звук… звук такой, как будто кто-то пробирается через заросли.
Гибб повернула голову и увидела… Трея!
Трей, ее бойфренд, черт возьми, ее мертвый бойфренд, медленно выходит из кукурузных зарослей. Мертвенно-бледная кожа, белки глаз болезненно-желтого цвета. Он же умер! Он должен быть мертвым!
О нет.
Трей открыл рот и хочет что-то сказать.
— Крошка! Я умер только вчера, — невнятно произнес он, — а ты уже в полной отвязке и уже успела нажраться. Ты все такая же, старушка Гибб.
— Трей! Этого не может быть…
Или они там в морге ошиблись?
Но как?
Кто?
— Давай, — сказал Трей. — Пошли.
И он повернулся к красной двери силоса.
Гибб словно приросла к месту, на котором стояла. Она не могла поверить своим глазам. Трей был жив!
Глаза Трея сузились.
— Крошка, только не заставляй меня просить дважды, ладно?
Словно реплика из прошлого.
Гибб словно видела его стоящим на лестнице в доме № 1428 по улице Вязов. Он сказал те же самые слова, прежде чем подняться наверх, перед их последним свиданием — с сексом и смертью.
И точно так же, как и на улице Вязов, Трей пошел первым. Но на этот раз он шел прихрамывая.
Гибб стояла в замешательстве — она слишком много выпила и слишком сильно напугалась, чтобы понять происходящее. Но ведь это был Трей! Она может разобраться во всем завтра. А сейчас… а сейчас… она вошла в силос следом за ним.
В лицо ей пахнуло теплой сыростью.
Пар?
С какой стати в зерновом силосе пар?
Сверху на землю капала вода.
А почему здесь так жарко?
Впереди нее шел Трей. Он все еще прихрамывал, однако теперь вроде бы горбился еще сильнее. Гибб могла рассмотреть только контуры его фигуры. Откуда-то пробивался слабый свет — ага, там, оказывается, топка. Но Трей все еще оставался в темноте. А почему он не отнимает рук от лица и подбородка?
— Что с тобой? — закричала Гибб. — В чем дело?
Трей резко обернулся — в его движении было что-то дикое.
— Ты что, черт возьми, не понимаешь, в чем дело? Это проклятое мачете воткнулось мне в задницу.
Лицо его было искалечено. Шея сломана. Так вот почему он поддерживал руками голову: убери он руки, голова упала бы на землю!
Гибб охватил ужас, она закричала и бросилась назад к двери. Но двери не было — она пропала.
Аа-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ах-х-х-х-х-х-х-х!!!
Зловещий, утробный хохот прозвучал совсем рядом, эхом отозвавшись из всех закоулков помещения. Страх парализовал все тело Гибб.
Лори не могла припомнить такого случая в своей жизни, когда бы ей довелось испытать столько потрясений и пережить столько удивительных событий в течение всего лишь одних суток. Она коснулось рукой лица Уилла. Это действительно лицо Уилла? Или это снова сон?
— Где ты был все это время, Уилл?
— Разве ты не получала мои письма?
— Какие письма?
— Господи, Лори! Я послал тебе, должно быть, сотни писем. И ты не получила ни одного из них?
Слова Марка ясно прозвучали в голове Уилла. Марк разгадал причину этой конспирации: они хотели скрыть все, что касается проклятого Крюгера. Городские власти старалась упрятать все, что связано с ним, как можно глубже. Скрыть все! Остановить Фредди. А для этого изолировать тех детей, которые видели его во сне, — тех детей, которые давали ему силу. А он становился все злее.
— Интересно. Ведь все это время я думал, что ты не хочешь отвечать на мои письма. А эти гады, должно быть, даже и не отправляли их.
— Кто? — спросила Лори, чувствуя, что ее ожидает новое потрясение.
— Врачи в Уэстин Хиллс.
Уэстин Хиллс?
Уилл опустил голову. Он не хотел, чтобы Лори видела его в таком состоянии, но ведь должна же она знать правду.
— Я был в психиатрической больнице, — сказал он. — Со мной там был Марк и еще несколько ребят.
Слова «Уэстин Хиллс» все еще звучали в ушах Лори.
— Я не понимаю…
Уилла ее слова не удивили; он и сам не все понимал до сегодняшнего дня. Только сейчас он начинал осознавать, насколько велика и серьезна проблема. Существовал ли этот самый Фредди реально или не существовал? Городские жители были уверены в том, что он все-таки существует, а потому все эти дети и подростки содержались взаперти. И доктор Кемпбелл имеет к этому какое-то отношение.
Лори должна знать. Уилл расскажет ей все.
— Прошлым вечером мне удалось увидеть кусочек телевизионных новостей… об этом парне, убитом в твоем доме… Я должен был убедиться, что ты в безопасности. Как все произошло?
— Я не знаю, — смущенно повела плечами Лори. — Мы не видели, кто это сделал. Да и полицейские вели себя как-то странно, как будто им что-то известно. Я слышала, как копы в разговоре упомянули какого-то Фредди, а во сне я слышала имя — Фредди Крюгер.
Следующий вопрос Уилла показался Лори более чем странным:
— А где был твой отец?
— Его не было в городе… — Лори не понимала, какое отношение к произошедшему может иметь ее отец.
— Ты в этом уверена?
Что он имеет в виду? Лори пристально смотрела на Уилла, не понимая, в чем дело.
— Уилл, что происходит?
О Господи, Господи, Господи.
Уилл не хотел этого, но поступить иначе он не мог. Она должна знать. Все перепуталось в один клубок. Он не мог рассказать ей лишь половину. Ведь им обоим грозила смерть.
Уилл глубоко вздохнул.
— Послушай, четыре года назад… я… я видел. О черт, как трудно говорить об этом, зная наперед, что ты мне не поверишь…
Лори желала знать правду. Почему он так настойчиво расспрашивал ее об отце?
— Я хочу знать, — настаивала она.
Уилл снова глубоко вдохнул.
— Хорошо, будь по-твоему! Только давай отойдем туда, где потише…
Эй, послушайте, а че этто ващще, блин, пррроооисхоодит? Она что, с неба свалилась? Как ангел, как какой-то затраханный ангел!
Курчавые волосы Фризелла разметались, рукава кожаного пиджака закатаны по локти. Размахивая своей светящейся тростью, он вытанцовывал замысловатые па над лежащим на земле телом.
Ну хорошо, та цыпочка почему-то смогла устоять и не поддаться его магическим чарам, но ведь с ней же были две симпатичные подружки, которые наверняка с первого взгляда видят настоящего мужчину. Он еще в начале положил глаз на ту прилично выпившую смазливую телку в бейсбольной кепке. Но, пока он был в отключке, она куда-то пропала.
Все это чертово пиво. Он явно перебрал сегодня.
Но Бог все-таки не без милости. Даже к нему.
Он пришел сюда, чтобы отлить, и обнаружил пропажу. Если, конечно, «пропажа» слово, подходящее для данного случая: Фризелл споткнулся о своего ангела: Гибб, лежа на земле… спала.
Она спала в позе, словно заимствованной с картины Леонардо да Винчи; вокруг валялись бесчисленные смятые и раздавленные пластиковые стаканы, которые, будто картинная рама, окружали возлежащую на земле деву; ее ноги были раздвинуты — эту позу Фризелл и его дружки называли «Я готова!».
Фризелл почесал затылок, раздумывая о том, удобно ли будет заниматься любовью на голой земле.
Светящаяся трость, с которой он не расставался весь вечер, разгоняла темноту вокруг него не более чем на двадцать футов — однако светить она могла еще минут десять. Кукуруза вокруг колыхалась и шумела, как черный дьявольский океан. Ну да ладно. Сюда наверняка никто не заявится.
А может, не здесь? Где-нибудь подальше?
Почесывая свою пустую голову, он в нерешительности стоял над спящей Гибб.
Охо-хо!
Она так извивалась и лягалась, будто ей смазали горчицей задницу. Похоже, девушке снился страшный сон.
Тр-р-р-р-р-р-р-р-р-ч-ч-ч-ч!
Она оказалась в котельной. Но как, черт побери, она попала сюда? Надо выбраться.
Тр-р-р-р-р-р-р-р-р-ч-ч-ч-ч!
Снова раздался этот ужасающий скрежет, словно кто-то гигантскими граблями вел по стеклу.
Гибб не знала, что этот леденящий душу звук издают металлические ножи, скребущие по ржавым трубам, опутавшим все помещение котельной.
Это было излюбленное место пребывания Крюгера… бойня, где он творил свои жуткие дела. Какой страх охватывал всякого, кто попадал сюда, — милый его сердцу страх.
Тр-р-р-р-р-р-р-р-р-ч-ч-ч-ч!
Звук слышался ближе.
И она, не выдержав, бросилась бежать. Она не знала, куда бежит; она не знала, где выход; она знала лишь одно — надо бежать подальше от этого страшного скрежета.
Что это за…
Стена. Она двигалась, вытягивалась, словно лист эластичного пластика, копирующий движения человека, крадущегося за стеной. Да и трубы тоже…
Это была котельная — какая-то мерзкая котельная! — повсюду только металл, а металл не может быть таким податливым.
А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ах-х-х-х-х-х-х-х-х!!!
— Так это ты убил Трея?! — закричала Гибб.
Изо всех углов котельной донеслось эхо ее крика. Она не видела того, кто преследовал ее, но знала, кто это.
Стены опять стали неподвижными, снова стали такими, какими и должны быть.
Позади Гибб появилась чья-то тень. Это была тень долговязого нескладного мужчины в нахлобученной на голову старомодной шляпе. На одной руке у него были длинные когти.
— Забудь о мальчишке, которого я послал за тобой, — прорычал Фредди из своего убежища.
Гибб снова побежала. Она бежала изо всех сил, но помещение котельной напоминало лабиринт. Вокруг были стены и трубы. И как бы быстро она ни убегала, все равно чувствовала позади своего преследователя. Он, казалось, был вездесущим.
— Ты должна бояться лишь одного… — прозвучал в ее ушах голос Крюгера, вдруг оказавшегося перед ней, — страха, самого страха!
Гибб в ужасе закричала — для Фредди это была сладчайшая музыка, звуками которой он упивался. Ради этого стоило провести столько лет в аду.
Освещенный каким-то тошнотворно-зеленым светом, Крюгер млел от наслаждения. Он позволил этой сучке бежать и истошно кричать.
Они так ничего и не поняли, так ведь?
— Ой, ну зачем толкаться!
Фризелл лежал на земле рядом с Гибб, убегающей во сне от Фредди. Он пристроился между дергающихся ног девушки.
— А как еще повеселиться человеку, у которого сели батарейки? — засмеялся он.
Фризелл склонился над ней и стал целовать ее щеки. От Гибб пахло пивом и табачным дымом.
— Ужасно…
Пробежав по узкому мостику, Гибб оказалось перед рядом металлических шкафов и остановилось. Она поспешно открыла дверцу одного из них, юркнула внутрь, стараясь не шуметь, не производить даже малейшего звука, закрыла дверцу и приникла глазами к трем продольным прорезям, предназначенным для вентиляции. Долго ждать не пришлось. Как только она услышала топот и шарканье тяжелых башмаков Фредди, буквально вжалась в заднюю стенку шкафа и перестала дышать.
И вот она увидела его.
Фредди.
Гибб задержала дыхание настолько, насколько у нее хватило сил, а в это время не отрывала глаз от вентиляционных прорезей, всматривалась в безобразную рожу этого отвратительного мерзавца. Ее легкие готовы были разорваться, когда она, отпрянув от щелей и снова вжавшись в стенку, осмелилась сделать еле слышный вдох.
Ух-х-х-х!
Гибб снова задержала дыхание, со страхом гадая, услышал ли ее Фредди.
Немного успокоившись, она медленно и осторожно придвинулась к дверце и снова посмотрела в прорези.
Посмотрела налево: никого.
Затем направо: никого.
Она протянула руку, чтобы открыть дверь, — и вдруг прямо перед ней возникло лицо Фредди; во все три горизонтальные прорези только и было видно, что его гнусную рожу.
Но он почему-то виделся ей вверх ногами!
Гибб вскрикнула и отшатнулась к задней стенке шкафа, отказываясь верить тому, что видели ее глаза: лицо Фредди поворачивалось по часовой стрелке, а затем закрутилось, словно колесо.
Она оказалась в капкане.
Силы снова вернулись к Фредди, он распахнул дверцу шкафа и медленно поднял лапу с ножами, готовясь убить… как вдруг струя крови хлынула ему в лицо.
Это была кровь Гибб!
Кровь из ее раны. Из раны в животе. Кровавое пятно расплывалось спереди на юбке; Гибб закашлялась, и изо рта полетели розовые капли слюны, смешанной с кровью; безумные глаза не видели ничего. Она не ощущала себя. Она не…
И вдруг на глазах Фредди Крюгера Гибб начала медленно исчезать.
— Не-е-е-е-т! — взвыл он и, бросившись вперед, полоснул по ее растворяющемуся в пространстве телу острыми как бритвы ножами-когтями. Но услышал лишь свист рассекаемого воздуха.
— Не уйдешь! — злобно зарычал он. — Я тебя достану!
Крюгер бросился в пустой шкаф, из которого только что испарилась его несостоявшаяся жертва, и принялся с такой яростью рассекать своей страшной пятерней пустое пространство, словно боролся с собственной смертью.
