«Антиукраинец»

Пока так меня называет Акимович (за день до катастрофы 1991.12.01) или Барладяну (через год после), реагировать незачем. Хотя если узнаю, что им верит кто-то, кроме Чумаченко — отчего бы и не ответить?

Но вот «Одесский вестник», напечатав. 1993.07.24 мою заметку «Повоюем?», поместил 1993.08.03 ответ — письмо Олега Кудрина «Пещерный антиукраинизм». Если мотивов моих действий не понимает человек разумный — надо их разъяснить подробнее.

Разъяснять удобнее, отвечая оппоненту. Тем более что это не слишком сложно. Опыт полемики О. Кудрина ещё меньше моего. Возможно, поэтому чувство меры ему изменяет, пожалуй, даже чаще, чем он сам хотел бы.

1. Все мы дилетанты.

Именовать одесскую публицистику «псевдополитологическими дилетантскими опусами» вряд ли благоразумно. Ведь о самом письме Кудрина можно сказать то же самое и с тем же основанием. Недилетантов в нынешней нашей политике нет. Разве что сохранённый с прежних времён секретарь по идеологии ЦК КПУ мог бы считаться профессионалом — но от роли президента он освоил лишь внешний рисунок, а никак не подтекст и сверхзадачу, так что ныне и он дилетант.

СССР учится политике лишь восемь лет — со смерти Черненко. Учимся разноуспешно. Публицисты обычно на тройку (их не читают) или на четвёрку (читают, но не слушают). Депутаты и министры, судя по последствиям их работы, даже не на два с минусом. Вряд ли помянутые в письме (специалист по федеративным государствам и политическим конфликтам античности доктор исторических наук Вершинин; политолог, исследователь проблем формирования партийных структур в неразвитом обществе кандидат исторических наук Гребенник; ведущий лингвист Одессы, знаток проблем взаимодействия восточнославянских языков профессор Скалкин) намного хуже. И я пока не убежден, что преподаватель ОГУ Кудрин существенно лучше.

По мнению О. Кудрина, ум — это умение преодолеть односторонность при рассмотрении проблемы. Что мне «увы, не дано».

Сочтёт ли коллега утверждение «2 х 2 = 4» односторонним? В том, что я пишу, оснований сомневаться больше ненамного.

Удивляться моей оценке постановления о Севастополе необязательно.

Крым передан Украине с нарушением множества законов — тогдашних советских, только для нарушения и пригодных. Поэтому отрицание принадлежности Крыма Украине юридически безупречно. Севастополь финансировался напрямую из Москвы, пока национальный банк независимой Украины не начал перехватывать эти деньги. Поэтому утверждение о российском статусе Севастополя исторически безупречно.

Безупречность эта обеспечена юридической и исторической небезупречностью всей советской эпохи, закат которой мы ныне переживаем. Комментаторы радио «Свобода» (на них ссылается О. Кудрин) могут не ощущать беспредел, нас окружающий — именно потому, что сами ему не подчинены. Но мы-то знаем: любое деяние советской власти за последние 75 лет можно признать подлежащим отмене — и признание это будет юридически и исторически безупречно. Что никому не даёт права зачеркнуть все 75 лет: кроме безупречности, есть и целесообразность. Которой в деятельности парламентов — что российского, что украинского — давно не пахнет.

А если что-то в моей статье совпало с «Советской Россией» или «Правдой»… Жаль, конечно. Но 2 х 2 = 4 хоть в «Дне», хоть в «Замковой горе». И при любых различиях в политике я признаю факты, даже если их признают и национал-коммунисты.

Говоря про Малую и Новую Русь и Галицию, я не «отказываю Украине в имени собственном». Просто напоминаю: собрана она из областей исторически и культурно весьма различных. Так же как поминающий Кубань и Поволжье, Сибирь и Псковщину — явно не антироссиянин. Хотя у Тулы и Тюмени, Архангельска и Астрахани общего куда больше, чем у Мариуполя и Тернополя, Одессы и Львова…

А есть ещё Закарпатье, чьи жители — русины — на название «украинец» обижаются. Есть полурумынская Буковина. Есть откровенно русские Слобожанщина и Донбасс. Украина (как любая страна) не монолит, а мозаика.

Малая Русь — не «колониальная кличка». Имя возникло задолго до воссоединения 1654 года, которое ныне положено именовать колониальным завоеванием. Малой назвали исконную Русь, когда вокруг неё стала стремительно разрастаться Великая. Как Малопольшей именуют Краковщину, где впервые возникло Польское королевство. Так что «малая» на современном языке значит «зародышевая».

А вот географический термин «окраина» превратили в политическое название «Украина» поляки, стремясь оторвать Малую Русь от Великой. Уж если искать колониальные клички…

Двоюродные братья надднепрянцев — как раз не жители «Московии», а галичане.

Галиция отделилась от Киевской Руси — той самой, которою ныне клянется — ещё в XII веке. По собственной воле — воле своих князей, а не пришельцев с Востока и Запада, разделивших в следующем веке между собою Северную и Южную Русь.

Частью Польши пробыла вдвое дольше, чем Украина, — до 1939.09.17. Галицийский язык и по словарю, и (что куда важнее) по синтаксису намного ближе к польскому, чем к якобы единому с ним украинскому. Сейчас министр просвещения Таланчук приказал «исправить» украинскую орфографию — приблизить её к галицийской. Вдруг да удастся Галиции не просто колонизировать Украину, а и ассимилировать её?

И вера у Галиции своя — более почти нигде не принятая греко-католическая уния. Религия, конечно, не всегда образует отдельную нацию, но… В бывшей Югославии лихо режут друг друга единокровные и единоязычные православные сербы, католики хорваты, мусульмане босняки. Учения Моисея и Мухаммада разделили евреев и арабов. Так что гарантировать единство галичан с надднепрянцами я бы не решился.

Отцам-основателям Украины всё было ясно. Богдан Хмельницкий сумел захватить Галицию — но ушёл оттуда, как только отпала военная необходимость удержания этой горной крепости. А что писал о галицийцах и униатах Шевченко!..

Кровь на Украине лил действительно не один Бандера — как в мире не один Сомоса. Увы, Сталин умер в постели, Гитлер выскользнул из нюрнбергской петли, Дювалье может не дождаться суда над собой — перечислять можно долго. Но самостоятельная смерть одного убийцы не оправдывает другого. Жаль, что КГБ не убил Сталина (хотя версии на сей счёт ходят разные). Но спасибо хоть за Бандеру. С паршивой овцы…

Кстати, Петлюру убил в 1926-м не агент ГПУ, а вполне мирный студент Шварцбард. И парижский суд признал Петлюру виновным в геноциде, а посему Шварцбарда оправдал.

Олег Кудрин напоминает: защитные механизмы украинской государственности (армия, милиция, госбезопасность) уже созданы — значит, пропаганда «отсоединения» грозит кровью. Довод, достойный среднего Геббельса: «Раз я уже вооружён, то ваша кровь на вашей совести». Но все эти механизмы уже были в СССР. И Украиной заимствованы без особых изменений. Много ли они защитили, когда три (даже не самых мудрых в стране) человека на даче в Вискулях решили распустить Союз?

Страна, защищённая только силовыми механизмами, распадётся неизбежно — и не обязательно с кровью. Ибо «механизмы» эти состоят из людей, которым беды своей страны видны не хуже, чем тем, от кого «механизмы» должны «защищать». И тех, от кого эти беды исходят, защищать не рвутся.

«Демократичной, рыночной, либеральной» я, как и мой оппонент, видеть Украину хочу. Но не увижу.

Депутаты-КПССовцы (группа 239) не позволяли даже включать в повестку дня парламента вопрос о независимости. Почему же они после ночи с 18 на 22 августа так одностайно провозгласили Украину независимой? Да именно чтобы не стала она — вместе со всем Союзом — «демократической, рыночной, либеральной».

И не станет, пока остаётся независимым национальным государством.

Это уже проблемы, требующие изложения последовательного.

Я убеждённый противник национального государства. Любого. Для любой нации.

Не только потому, что сделать государство национальным может лишь этническая чистка — эстонская «вежливая» или боснийская откровенная. А и потому, что национальное государство вредно прежде всего той нации, именем которой строится.

Недавно кто-то из нацистов (кажется, эстонских) заявил: ребёнку вредно с детства знать несколько языков — он от этого медленнее развивается. На деле мало есть вещей более способствующих быстрому умственному развитию, чем знакомство со многими языками в раннем детстве. Русские дворяне XIX века узнавали французский едва ли не раньше, чем русский. И тем не менее (может быть, именно поэтому) создали одну из величайших литератур мира — и один из совершеннейших языков. У каждого языка своя логика, своя система образов, своё звучание… Каждый язык — окно в мир. И чем больше окон, в которые глядишь, тем объёмнее картину видишь.

И не только язык. Другие игры, планировка жилья… Так жизнь богаче. Кто ради чистоты национального государства откажется от французского майонеза, еврейских котлет, немецких сосисок? От английского пиджака и американских джинсов?

Генетики уже объяснили, почему близкородственные браки угрожают вырождением, а потомство от браков смешанных чаше всего жизнеспособнее родителей. Но сам факт известен давно. Легендарные педантичность немцев, хитрость украинцев, меркантильность евреев — независимо от того, врождённые они или воспитаны в раннем детстве — куплены ценой отказа от множества других, не менее приятных и полезных черт личности. А смешение генов эфиопов-амхаара, курляндских немцев (тоже изрядно смешанных), русских (набранных со всей Евразии) дало миру гений Пушкина — и не слишком заурядных его потомков.

Не потому ли самая процветающая страна мира — многонациональные Соединённые Государства Америки? (State означает «государство». В конце XVIII века никто в России не мог поверить, что государства могут объединиться добровольно — и родилось слово «Штаты»). А вторая по процветанию — Япония — мононациональна не столько по собственной воле, сколько по стечению обстоятельств. Материковым соседям хватало своих разборок; за две тысячи лет лишь единожды прибыл к островам большой флот. И погиб от тайфуна.

Но национальное государство не только вредно для своей нации. Оно и принципиально антидемократично.

Демократическое государство не вправе различать своих граждан по признакам, от воли самих граждан не зависящим: полу, возрасту, цвету кожи, религии (она чаще всего не принимается в зрелом возрасте, а заимствуется у родителей)… И так же, как религия, усваиваются в детстве язык, манера поведения, привычки — всё, что складывается в национальность. Следовательно, национальность — личное дело каждого. И государство ею интересоваться не должно.

Чумаченко в бытность свою вождём Южной общины общества «Просвещение» провозгласил: «Надо выбирать! Либо национальное государство, либо демократическое». Я с ним в этом согласен. Хотя выбор мы делаем разный.

Весь мир знает готтентотскую мораль: «У меня украли корову — плохо; я украл корову — хорошо». Национальная демократия, как и знакомая нам классовая совесть — из той же логики.

«А как же телевидение, радио, образование? — спросит читатель. — Ведь они идут на конкретном языке. И государство, оплачивая всё это, вправе вести их на языке государственном».

Не вправе. Ибо не оплачивает ничего. Оплачиваем все мы — его граждане. Нет и не может быть у государства никаких средств, кроме отнятых у нас. Если что-то оно даёт даром — значит, уже заплатило. Нашими деньгами, но без нашего согласия.

Поэтому в маленькой Швейцарии четыре государственных языка — и в любой точке страны можно принимать теле- и радиопрограммы на любом из них. Иначе кто-нибудь из граждан спросит: «Почему мои налоги тратят без пользы для меня?»

А лучше за всё платить самому, без посредничества чиновников. Чтобы самому выбирать лучшее, что можно купить за деньги. Например, платное образование во всём мире лучше бесплатного.

Но если налог на школы и институты уже из наших кошельков вынут? На этот случай совет дал Милтон Фридман, по чьим книгам чинили западную экономику в 70-е годы. Государство обязано выдать каждому ребёнку сумму, выделенную на его образование. И он сам (конечно, вместе с родителями) выберет, в какую школу идти, чему (и на каком языке) учиться. Захочет чего-то выше среднего — родители доплатят. Не смогут — возьмут кредит; ребёнок потом отработает (хорошее образование во всём мире, кроме СССР, гарантирует неплохой доход). А чтобы несознательный отец не пропил детских денег, можно их выдать не наличными, а именным чеком (ваучером), который сможет обратить в деньги только школа. Выход есть — было бы желание!

Ну, при желании разрешима любая проблема. Самим ума не хватит — чужой опыт поможет. Многонациональны практически все страны. Народов в мире не менее пяти тысяч. А государств — даже после развала СССР и СФРЮ — меньше двухсот. И перемешаны народы так, что без резни их не разделить.

Даже в Европе, где идея национального государства и возникла, государств таких немного. В Бельгии и Финляндии, например, по две основных государство-образующих нации; в Испании — три; в Великобритании и Швейцарии — по четыре. Да и в тех странах, где национальные меньшинства составляют доли процента, к ним относятся с уважением неизмеримо большим, чем на Украине — к русскоязычным двум третям населения (напомню: для большинства украинцев по паспорту родной язык русский).

СССР хвастлив и лжив. Но по меньшей мере одно его достоинство истинно. Несмотря на нацизм большинства его правителей (некогда тайный, ныне — раз можно — открытый), страна эта ещё со времён Киевской Руси многонациональная. И, несмотря на их усилия, многонациональной останется.

Но я противник не только государства национального. Государство независимое тоже вызывает у меня немалые подозрения.

Вечна слава защитников независимости народов Европы от нацистского нашествия. УПА вправе гордиться фактом (хотя, конечно, не методами) защиты независимости Галиции от сталинщины. Мир славил защитников независимости Кувейта от Ирака.

Но чего, кроме жалости, заслужили борцы за независимость Ирака от ООН? Каково было украинским крестьянам, которых галицийские патриоты жгли и душили «за то, что москалей кормят»? Стоило ли гибнуть во славу Великой Германии?

Для меня независимость — не цель. А лишь одно из множества средств, которыми пользуются в своих интересах личности. Иногда объединённые в государства, иногда прикрывающиеся именем государств. Ибо целью всегда может быть только личность. И благо нации, народа, государства реально, только если оно складывается из блага всех личностей, эти нацию, народ, государство составляющих. А что-то иное объявляют целью, если личность не может (не хочет?) указать свою цель открыто. Чаще всего — если знает, что её цель остальные личности не примут.

Много на свете любителей использовать независимость, чтобы объявить защиту жертв вмешательством во внутренние дела грабителей. Стоит ли такая цель наших средств?

А уж независимость экономическая в наши дни вообще абсурдна. Это в раннем Средневековье крестьянин мог жизнь прожить, добывая железо в ближайшем болоте, удобрения в хлеву, а лекарства среди лесных трав. Можно и нынче жить независимо — если согласен существовать на средневековом крестьянском уровне. Только не худо бы помнить: тогда до пятидесяти доживали редкие счастливчики, а голод и эпидемии обходили Землю с регулярностью времён года. И не забыть, что так жили крестьяне. А дворяне пили греческие вина, носили английское сукно и испанские доспехи, ели индийские пряности… И платили за всё это их крестьяне. Не удивительно, что правителям независимость выгодна всегда. А подданным?

Один экономический закон обрекает на застой промышленность, если в таможенных границах, её замыкающих, народу меньше, чем в СССР. Так уж совпали числа — лет 50 назад хватало и населения Великобритании, а лет через 20 и в Китае народа мало будет для замкнутой жизни. Не зря исчезли таможенные границы в цивилизованной части Европы. Не зря США, Мексика, Канада пару лет назад создали свой общий рынок. А мы именно сейчас надумали ограждаться от всесоюзного рынка! Надеялись, что Запад, заваленный новинками, возьмёт у нас сталь, сваренную по рецептам прошлого века? Или чернобыльские овощи?

Обнаружив, что у нас этот закон мало кто знает, я написал о нём краткую статью. Уже более полугода лежит она в редакции «Одесского вестника» — слишком резкая. Может, когда-нибудь рискнут напечатать?

А уж независимая Украина, на мой взгляд, просто опасна для всех своих граждан. Этнические чистки у нас всегда немыслимо кровавы. Не говорю о евреях, которых резали все — от Хмельницкого до Петлюры. Но вспомним хотя бы: Зализняк и Гонта, захватив Умань, топили польских детей в тазах, наполненных кровью их родителей. Даже в не самом гуманном XVIII веке это зверство выдающееся. Не удивительно, что участники Колиивщины, пытавшиеся укрыться в России, выданы Польше как уголовные преступники. Их можно понять — Правобережная Украина натерпелась от Польши всякого. Но простить?

Экономическую независимость Украины мы уже распробовали. Помните горы листовок о москале, съевшем наше сало, и златых горах в светлом суверенном грядущем! Где сейчас их авторы? Что говорят те, кто им поверил?

Деятельность всех ветвей власти не оставляет никаких сомнений в целях, которых добивались — и добились! — авторы декларации 1991.08.24. Экономические реформы на Украине не ведутся. Даже те немногие рыночные законы, которые удалось пробить через парламент при Фокине, отменены декретами Кучмы. А политически Украина, пожалуй, пока прогрессивнее Узбекистана — но даже до Киргизии ей далековато.

1993.08.08 «Останкино» вело круглый стол с лидерами российского движения демократических реформ. Их спросили: чувствуете ли ответственность за последствия реформ? Ответ был: реформы неизбежны, отказ от них куда опаснее. И главным доказательством помянули Украину. Хорошо ли быть таким примером?

Но со всем этим можно бы примириться. Многие так и сделали. Страшнее другое.

Я согласен с Олегом Кудриным: эрудиции у меня куда больше, чем ума. И эрудиция постоянно мне напоминает: не бывало (и даст бог, не будет) ничего разрушительнее и опаснее для Украины, чем независимость.

Страшен сталинский голодомор. В 19 321 934 годах хлебородная Россия (Украина, Кубань, Дон, Поволжье, северный Казахстан) потеряла 20–25 % населения.

Но 40 лет после воссоединения стоили Украине по крайней мере двух третей её жизней. Благодаря тому, что большую часть этих лет она была… независимой.

Схема событий проста и стабильна.

Очередной гетман при избрании клянётся блюсти единство с Россией. Но очень скоро обнаруживает: единство это ему — и большинству казачьей старшины — невыгодно.

Конечно, Россия в те времена раем не была. Но, приходя в себя после Смутного времени, вынуждена из крестьян своих выжимать не все соки, а оставлять что-то на их прокорм и размножение. Казачеству, пополнявшемуся доселе беглыми, мысль о необходимости беречь «братьев-гречкосеев» была не слишком привычна.

Царь Алексей Михайлович был «Тишайший». Если сравнить с предшественниками, особенно с памятным в ту пору Иваном IV Кровавым (которого угодливые историки чаще звали кличкой его деда Ивана III — Грозный). Но всё же самодержец самого централизованного государства Европы. Вольностей в обращении с собою и своими чиновниками не терпел. Казачья же старшина привыкла к польским порядкам (точнее, беспорядкам; в ту пору говорили «Polska nerzadem stoi» — «Польша беспорядком держится»). И учиться дисциплине в мирное время не стремилась.

В Польше требовать защиты можно было только у собственной сабли. Но если сабля крепка и готовых по её взмаху собраться немало — живи спокойно. И бей соседей, у которых челяди меньше. Шляхтич Хмельницкий стал мятежником лишь после того, как его поместье разгромил сосед Чаплинский. А в России наезд (вооружённый налёт на соседское имение) мог стоить головы. Легко ли забыть такое развлечение?

Через полгода-год новоизбранный гетман уже искал, как от обременительного единства избавиться. Находил быстро. Объявлял нарушенной какую-нибудь из святых казачьих вольностей. И признавал Переяславский договор утратившим силу.

А ещё через год народу становилось не по себе. Старшина, не чувствуя над собою ни царя, ни бога, давила его беспощадно. Крестьян обдирали страшнее, чем даже в Польше — не говоря уже о России. Рядовых казаков вольными не признавали: грабили наравне с крестьянами, чего им явно не хотелось. Да и друг на друга старшина охотилась без намёка на стыд.

И максимум года через два народ восставал. А дальше… Мало успел независимый гетман пригласить для своей охраны поляков и татар — его свергали сразу. Много — гражданская война тянулась иной раз больше года. Но кончалась одинаково. Гетмана скидывали и избирали нового. Взяв с него клятву восстановить и свято блюсти единство с Россией.

Но Россия вовсе не стремилась воссоединяться с мятежными братьями. Тем более что многие гетманы начинали независимость с истребления российских гарнизонов. И обязательным условием возобновления Переяславского договора Россия ставила отказ от той вольности, нарушение которой было поводом к его расторжению.

Изредка в украинских войнах участвовали и регулярные войска России и Польши. Ибо обе страны считали Украину своей частью. Но их войска замыкались друг на друга и на результат войн влияли мало.

Конечно, не все гетманы руководствовались исключительно собственным карманом. Были и соображения возвышенные — куда опаснее. Например, гетман Дорошенко решил присоединить Украину к Турции. Ибо знал: с единокровными, единоязычными, единоверными русскими украинцы неизбежно сливаются до полной неразличимости; а вот с турками не сольются ни при каких обстоятельствах, ибо непрерывно ими притесняются. Легко ли было его подданным терпеть притеснения во имя столь возвышенной цели — изоляции от родных братьев? Дорошенко свергали регулярно. Но турки не жалели сил на удержание столь выгодной колонии. И окончательно исчез Дорошенко с Украины лишь через семь лет после первого вручения булавы.

Удивительно ли, что казачьи вольности прокляли сами казаки? Удивительно ли, что почти десяток гражданских войн за четыре десятка лет стоили Украине двух третей (а по некоторым оценкам, четырёх пятых) её народа? Удивительно ли, что к концу этих войн Украину называли Руиной?

Когда Ян Мазепа захотел свалить конкурентов, он обвинил их в желании отделиться от России. И Украина не возразила против казни Искры и Кочубея. А самому Мазепе простили даже (первый на Украине!) указ о закрепощении вольных казаков.

Но когда сам Мазепа решил отделиться — много ли народу встало под его жёлтоголубые (в цвет шведского знамени) стяги? Сердюки (личная охрана), обязанные ему клятвой в личной преданности, да наёмный отряд из Запорожской Сечи, покинувший гетмана, как только у того кончились деньги на оплату наёмников. Единственный полковник, пошедший за Мазепой, покинул его через неделю, вернулся к Петру и объяснил свой уход к гетману незнанием и недомыслием. И был принят радостно и почётно.

Гетманскую столицу Батурин никто всерьёз не удерживал. Меншиков беспрепятственно уничтожил заготовленные Мазепой запасы для армии Карла XII (что вскоре ощутилось под Полтавой) и увёл всех желающих присоединиться к российской армии — добрых полгорода. Чтобы скрыть это, анонимный автор знаменитой фальшивки «История русов» сочинил душераздирающую историю. Как Меншиков долго и без толку штурмовал могучую крепость Батурин. Как нашёлся один предатель, открывший ему потайной ход. Как русские варвары вырезали всех мирных жителей — от младенца до старца. Очень трогательно — ведь ничего общего с жизнью…

Память об эпохе Руины жила в народе долго. В XVIII веке казачья старшина, требуя дворянского статуса, часто грозилась отложиться от России — но ни разу палец о палец для этого не ударила. А уж когда Екатерина И в 1783-м смирилась с указом гетмана Разумовского (1760) о закрепощении рядовых казаков и признала старшину дворянами — с тех пор не было у России патриотов вернее украинских помещиков.

В XIX веке агитацию за отделение Украины вела Австрия — чтобы ослабить главного конкурента в борьбе за влияние на славян Центральной Европы. В агитацию эту поверили многие. Но далеко не все. За войсками Скоропадского и Петлюры охотился корпус Червоного козацтва под командованием Юрия Михайловича Коцюбинского. Сын знаменитого писателя вряд ли меньший патриот Украины, чем нынешние наши правители! И крестьянский вождь Нестор Иванович Михниенко (батька Махно) националистов истреблял без сомнений.

Главный урок истории — то, что ничему она не учит. Ныне мы вновь независимы. Вновь стараниями тех, кому всего дороже своё суверенное право грабить и давить доверившихся. Значит, вновь кончится гражданской войной. На сей раз — в ядерной (несмотря на все свои обещания) державе, что оптимизма и вовсе не прибавляет.

И «в очередной раз поднимая этот вопрос», я вовсе на «толкаю нас в такой же кровавый круговорот». Чисто тоталитарная идея: то, о чём молчат, не случается. Если бы! Я бы рта не открывал. Да и СССР не вышел бы из застоя — ведь как мы тогда хорошо жили, судя по газетам!

Но в этот раз есть шанс избежать новых рек крови. Впервые в истории Украины срок существования власти, втянувшей её в независимость, предопределён. Очередные выборы в марте 1995-го — даже если парламенту с президентом удастся избежать референдума о доверии к себе. Значит, мы можем избрать новую власть, готовую отказаться от гибели своей страны. Даже если эта гибель зовётся независимостью.

Конечно, это непросто.

Национал-коммунисты постараются, чтобы вопрос о независимости вообще исчез из предвыборной агитации. Изобразят это дело решённым и неизменным. Как на выборах президента делали вид, что кандидаты — лишь Кравчук и Чорновил. Кому не по сердцу безрассудный национализм — голосуй за коммуниста (который немедленно присвоил программу оппонента). А ведь был же, к примеру, Гринёв!..

Кстати, по неофициальным слухам, в Одессе именно Гринёв занял первое место. А по официальным данным — Кравчук. Так что даже если мы на будущих выборах проголосуем за тех, кто нам нужен — в парламенте все равно могут оказаться те, кто нужен им. Единственная защита (хотя и не очень надёжная) — голосовать каждому, кто хочет видеть во власти тех, кому верит сам.

Так что я до катастрофы 1991.12.01 говорил — и ныне говорю: «Независимость — западня! Кто к ней призывает, смертельно опасен для нас! Голосуйте против них! И голосуйте сами — голос, не использованный вами, будет использован против вас!»

Конечно, и в новый парламент независимцы прорвутся. Хотя бы из Галиции, которая вовсе не жаждет единения с Русью, покинутой восемь веков назад. Но окажутся ли они большинством — зависит от нас.

И когда Украина захочет воссоединения, а Галиция нет — пора расторгать брак, заключённый Сталиным 1939.09.17. Галиция без Украины не пропадёт. Запасов нефти ей хватит на долгую добрую жизнь. Возможно, именно надежда выручить за эту нефть побольше заставляет многих депутатов добиваться прекращения поставок горючего из России. И промышленность в Галиции за 50 советских лет создана серьёзная — машиностроение, электроника… Пусть процветают. Лишь бы нас за собой не тащили.

Захват Галиции Сталиным бесспорно преступен. Как любая принудительная аннексия территории независимого государства, населённого самостоятельным народом. Пора с последствиями этого преступления покончить.

Но даже если нам удастся сформировать свой парламент, найти своего президента — останутся ли они для нас своими? Слишком соблазнителен запах казённой кормушки. Слишком ласкают пятки ковровые дорожки в чужих аэропортах. И слишком многие готовы до выборов обещать луну с неба, чтобы на следующий день после напомнить, сколько лет ждут обещанного. Ибо чего стоит услуга уже оказанная…

Какими крутыми демократами были ещё недавно российские депутаты Михаил Челноков, Илья Константинов, Владимир Исаков… Ныне мало у российской демократии врагов более активных и откровенных. Даже высшая воля народа— референдум 1993.04.25 — ими отвергается, ибо недвусмысленно указывает им на дверь.

Как защититься от этой напасти? Попробуем избирать тех, кто знает, чем грозит продолжение независимости нам всем — а значит, и ему лично. Кто выглядит достойно не только в масштабах своего двора — то есть не вынужден закрываться от конкуренции государственной границей. Кто имеет надёжную специальность — и прокормится без казённого пайка.

Это не страховой полис. Слаб человек и велики беси. Но если уж надеяться на людей — то на таких, кто без власти проживет не хуже, чем с нею. Трудно об этом судить заранее. И грешно хвастаться. Но мне почему-то кажется: помянутые О. Кудриным Вассерман, Вершинин, Гребенник, Скалкин (и не помянутые Костусев, Селиванов, Херсонский…), попав в парламент, сражение против независимой от нас независимости не прервут. Даже если конец её станет для них концом депутатства.

Выборы не за горами. Я на них свою кандидатуру выставить постараюсь. И вести кампанию буду именно под лозунгом борьбы за воссоединение. Если преподаватель ОГУ Олег Кудрин, прочитав это, ещё придерживается иного мнения — пусть тоже выдвигается кандидатом. И народ (народ, а не племя!) рассудит…

Секретарь по идеологии Центрального комитета Коммунистической партии Украины Леонид Макарович Кравчук стал инициатором провозглашения независимости Украины и (при умеренных по нынешним представлениям фальсификациях) первым президентом нового государства.

Тогдашние мои представления о голоде 1932–1933 годов почерпнуты в основном из «Огонька» перестроечных лет, возглавленного в ту пору известным украинским поэтом Виталием Алексеевичем Коротичем, и других столь же патетических источников. Сейчас доступны точные сведения о размахе тогдашнего бедствия. Общая демографическая (то есть учитывающая не только умерших непосредственно от голода, но и жертв обострения хронических болезней, и даже неродившихся) смертность по Союзу в целом — примерно 3 миллиона человек. В том числе на Украине — около 1 миллиона. А вот указанный размах потерь в период Руины, увы, ни в коей мере не преувеличен.

Правда, общее сокращение списочной численности украинцев — около 3 миллионов. Причина очевидна. В те годы массово строилась новая промышленность — не только отдельные заводы, но и целые регионы. Там требовалось множество новых рабочих рук. Вдобавок там обеспечивалось регулярное (по карточкам), хотя и скудное, продовольственное снабжение. Все, кто бежал от голода или просто высвобождался на селе благодаря введению новых — промышленных — технологий (сбой при отладке этих технологий стал одной из причин голода), отправлялись в районы нового строительства. Национальность во всех анкетах тогда указывалась со слов самих анкетируемых — паспорта с явным указанием национальности введены лишь через пару лет. Естественно, никто по доброй воле не соглашался называться презрительной польской кличкой — по сути, переводом латинского provincial. Назывались — как и их предки с незапамятных времён — русскими.

Кстати, в обширном наследии Тараса Григорьевича Шевченко — и в стихах на диалекте родного села, и в повестях и личном дневнике на хорошем литературном русском — слово «Украина» встречается кувырсот швырнадцать раз, а «украинец» — ни разу.

Причины тогдашнего массового голода теперь также неплохо исследованы. И можно с уверенностью утверждать: ничего похожего на злой умысел тогда заведомо не было, а нераспорядительность и неуклюжесть наблюдалась почти исключительно на местном — а не общесоюзном — уровне.

Замковая гора — центральная часть Львова: холм, где расположена старинная крепость — вокруг неё и разрастался город. В честь этой горы названа одна из известнейших в ту пору ультранационалистических галицких газет, публикуемая в нынешней столице Галичины.

Упомянутая мною статья о необходимости большого рынка для развития промышленности в конечном счёте опубликована в бюллетене одесского коммерческого информационного агентства «Студия «Негоциант». Дальнейшее развитие этой темы привело к статье «Много ли рынку людей надо?», приведенной в начальной части этого сборника.

Титул «доктор исторических наук» я присвоил Льву Рэмовичу Вершинину ошибочно. Он — кандидат исторических наук, а также обладатель титула «доктор истории», присвоенного в начале 1990-х каким-то небольшим центром исторических исследований в Клермон-Ферране. С тех пор многие успели упрекнуть его за самозванство — но виновен в этой ошибке не он, а только я.

На выборы я, как и обещал, пошёл. Мои тогдашние предвыборные материалы, как мне кажется, не устарели даже сейчас.