Обвиняются в саботаже!

Ещё 16 января 1993-го, беседуя с единомышленниками на 1-й программе украинского телевидения, вождь украинской республиканской партии Михаил Горынь заявил, что экономику Украины разоряют коммунисты. Что они, оставаясь у власти, саботируют развитие страны. Чтобы доказать — независимость Украины невозможна.

Вітаю, Панове! Нарешті винуватці усіх ваших халеп відомі!

[на литературном русском: Поздравляю, господа! Наконец виновники всех ваших неприятностей известны!]

Я коммунистом никогда не был. Люблю их столь же горячо, как и самого пана Михаила. И согласен с ним — коммунисты действительно совершили множество преступлений против украинской экономики.

Коммунисты 24 августа 1991 года одностайно проголосовали за независимость Украины от Союза, в котором неожиданно пришли к власти их противники. Коммунисты, развернув кампанию лжи, заставили народ Украины подтвердить их независимость от остальной страны. Коммунисты ввели собственную валюту, чтобы обесценивать её не по годам, а по часам. Коммунисты запрещают вывоз с Украины всего, что ещё можно продать, и тем самым лишают нас единственного средства что-нибудь купить. Коммунисты строят таможни, препятствуя кооперации предприятий, связанных едиными технологическими цепочками. Коммунисты еженедельно меняют хозяйственное законодательство, делая невозможной нормальную стабильную работу. Коммунисты срывают выполнение межреспубликанских договоров, доказывая немногим оставшимся ещё экономическим партнёрам Украины, что это партнёрство для них катастрофически невыгодно. Коммунисты отказываются подписать устав СНГ, обрекая нас и в дальнейшем подчиняться не твёрдо сформулированным правилам, а начальственному произволу.

Но разве коммунисты — единственные во всех этих добрых начинаниях? Нет, рядом с ними всё это время стройными рядами идут националисты — и не в последнюю очередь партия пана Горыня. И во всех чудесах, бывших, по мнению главного нашего республиканца, следствием саботажа, обе разновидности тоталитаризма выступают единым фронтом. Так что врагами Украины они являются в равной мере.

А независимость Украины — как и любой другой союзной республики — действительно невозможна. Независимо от «коммунистического саботажа» или «националистического энтузиазма».

Россия всегда демонстрировала миру дурные примеры, тем самым предотвращая ошибки других государств. И сейчас южная окраина Руси показала всем странам то, что страны высокоразвитые поняли уже давно. Начиная с 60-х годов, независимость разорительна — прежде всего для той державы, которая независимости добивается.

Причина этому — революция. Не социальная, которой наши правители всегда клялись. Не национальная, именем которой они цепляются за власть ныне. А новая, не виданная ни основоположниками марксизма, ни теоретиками племенного человеководства. Научнотехническая.

Ещё в начале века разработка нового товара стоила ничтожно мало — по сравнению, конечно, с его производством. Исключения, конечно, были — но считанные. Портные-модельеры да писатели…

Но уже в 20-е годы возникла легенда об учёном, починившем электроустановку одним ударом молотка — и запросившем гонорар в 1 доллар за этот удар и 999 за то, что знал, куда ударить. И в те же годы страны, возникшие на месте Австрийской империи, столкнулись с совершенно непредвиденными экономическими трудностями. Заметными даже на фоне общего послевоенного разорения. Но их удалось преодолеть. И никто не понял: природа этих трудностей и легендарного сверхгонорара одна.

Понятно это стало лишь в 60-е годы. Когда новинки пришлось разрабатывать коллективам. Когда многосотенные конструкторские бюро стали нормой в любой отрасли, а авиационные стали многотысячными.

Конечно, содержать такую армию разработчиков по карману не каждому. В мире существует множество маленьких фирм — в 5–10 человек. Более того, большинство новинок сейчас разрабатывают именно они. Но маленькие фирмы непрерывно разоряются — и так же непрерывно появляются новые, так что общее их число даже растёт. И оказывается: общее число разработчиков на одну новинку почти не зависит от того, где именно они трудятся. Чтобы видеть дальше других, всё равно нужно стоять на вершине людской пирамиды. На плечах гигантов, как Ньютон, уже не получается — слишком велик мир, и одиночке, даже гиганту, его не обозреть.

Каждая новая разработка стоит дороже предыдущей. Ибо откопать удачную новинку чем дальше, тем тяжелее — всё лежавшее на поверхности уже найдено.

Единственный способ не допустить роста цены нового товара давно известен книготорговцам. Они увеличивают тираж. Чтобы разложить авторский гонорар на большее число экземпляров. По мере роста цены новых разработок к тому же способу вынуждены прибегать производители и других товаров.

Разработки дорожают — и необходимый минимальный тираж постоянно растёт. С начала 80-х годов создание новинки окупается, если её выпускают на рынок не менее чем в 300 миллионов человек. Разумеется, не все они её купят. Но с помощью некупивших смогут заработать нужные деньги те, кто без этой новинки жить не может. И, используя её, помогут тем, кто не купил, заработать на что-нибудь ещё.

С ростом цены интеллектуальной собственности единый европейский рынок стал очевидной неизбежностью. В 12 странах Западной Европы, разработавших Маастрихтские соглашения, живет немногим больше 300 миллионов. Сохраняя между собой границы и таможни, они просто разорились бы.

США до недавнего времени не имели проблем с рынками — тамошние разработки ценились во всём мире. Но единая Европа может себе позволить от США отгородиться — хотя бы до тех пор, пока минимальный приемлемый объём рынка не превысит её население. И американцы приняли профилактические меры. Создан американский общий рынок — Канада, США, Мексика. На рынке этом живет немного больше необходимых 300 миллионов, и они могут спокойно смотреть в будущее.

«Но в восточной Европе все наоборот! Здесь не сливаются, а делятся!» — скажете вы. Действительно, не сливаются. Но все деления в социалистическом лагере — и распад СЭВ, и раскол Югославии, и раздел СССР, и разлом Чехословакии — сопровождались мечтой «немедленно войти в Европейское экономическое сообщество».

Увы, немедленно не получается. Качество чешской продукции — недосягаемый образец для Румынии, эстонской — для Украины. Но даже по греческим меркам всё это и на халтуру тянет с трудом. А слияние Германии доказало: 40 лет социализма даже немцев отучили работать нормально. Что уж говорить про наши 75 лет борьбы со светлым будущим! Так что никому в мире, кроме самих себя, мы не нужны.

В СССР 300 миллионов жителей. Правда, советские инженеры и учёные оплачиваются нищенски. Но и весь народ власть держит в нищете. Так что соотношение остаётся в силе. И советский рынок как раз достаточен для советских новинок.

А на мировой рынок нам, увы, ещё многие годы не прорваться. Потому что его требования нам просто неведомы. И бог знает, когда мы к ним привыкнем и сумеем удовлетворять. Поэтому даже то, что сделано явно выше мирового уровня — космические хитрости, например — мы никак не научимся продавать.

Есть, конечно, и товары старые, уже разработанные. Но на мировом рынке из таких товаров в недостатке разве что сырьё — в первую очередь нефть и газ. Поэтому из всех республик Союза имеет пока шансы не разориться лишь Россия. За выручку от сырья она может даже поддержать своих учёных и конструкторов, пока те научатся работать не на министерства, а на рынок.

А Украина шансов не имеет. От Союза нас изолировала национал-коммунистическая власть. На мировой рынок выставить нечего. Для внутреннего рынка в 50 миллионов человек разрабатывать новинки невыгодно. Так что заводы обречены гнать старьё — пока не остановятся вообще, ибо конкурировать с новинками, приходящими из цивилизованного мира, не смогут.

Этого не ждали коммунисты. Они остановились на теории середины прошлого века, когда создание нового товара требовало лишь глазомера и здравого смысла. А достижения западных экономических исследователей — включая, кстати, и марксистов — считают идеологически вредными. И посему им не верят.

Этого не ждали националисты. Они остановились на понятиях крестьян феодальных времён, которым приходилось возить из других краёв разве что соль (о чем ныне напоминают Чумацкий шлях на небе и пан Чумаченко на земле). А нынешнее сельское хозяйство — зависящее от тюменской нефти больше, чем от полтавского чернозёма — считают тяжким наследием империи. И посему готовы его разорить.

Впрочем, почему «не ждали»? Ждали — и постоянно пытались успокоить себя и, главное, нас. Придумали банковский вклад Полуботока, стоящий больше, чем вся Англия. Рекламировали воспетые ещё Иваном Франко галицийские нефтепромыслы — но молчали о том, что промыслы эти ещё во времена Франко истощены. Открывали золото под Одессой и алмазы в Донбассе… И добились главного — краха не ждал народ.

Были, конечно, люди, разбирающиеся в экономике, но не принадлежащие ни к одной из главных веток тоталитаризма — ни к коммунистам, ни к националистам — а посему говорившие честно. Но их было слишком мало — и они не смогли предотвратить 1 декабря.

Я писал о «правиле 300 миллионов» ещё до Катастрофы. Но напечатать тогда успел лишь немного (Одесский вестник, 1991.11.23, статья «Независимость от здравого смысла»). Впрочем, этого хватило, чтобы меня сразу же объявили агентом Москвы и членом общества «Память». Но не хватило, чтобы спасти Украину от опоздавших на целый век «патриотов». Поэтому я вынужден вновь повторять: улучшения в экономике Украины ДО воссоединения с Россией быть не может!

Правда, и ПОСЛЕ воссоединения легче станет не сразу. Слишком много уже разрушено ретивыми борцами за независимость левой ноги от головы и туловища. Надеяться на что-нибудь можно лишь года через два-три после того, как мы станем независимы от любителей независимости. Всех без исключения — независимо от того, как они сами друг к другу относятся и в чём друг друга обвиняют.

Ибо главное и общее их преступление — саботаж. Саботаж не на предприятиях, а в парламенте. Саботаж не производства, а законов экономики. Законов, за нарушение которых наказываются не только сами нарушители. А и весь народ, который этим нарушителям дал волю.

Неоднократно помянутое в этой статье число «300 миллионов» на самом деле зависит от соотношения заработной платы разработчиков и серийных производителей. В Европейском союзе, где впервые выявлен порог минимальной численности населения на рынке, необходимой для окупаемости новых разработок, это число уже приближается к 400 миллионам — вследствие исчерпания многих сравнительно простых направлений разработки. На постсоветском пространстве оно снизилось примерно до 200 миллионов — вследствие обнищания инженеров и учёных многих специальностей по сравнению со сравнительно дефицитными рабочими приемлемой квалификации. Как говорится, не было бы счастья — да несчастье помогло. Поэтому сейчас нам не требуется одномоментное возрождение всего былого Союза. Достаточно выстроить Единое Экономическое Пространство: Белоруссия, Казахстан, Россия, Украина. А дальше благосостояние на этом пространстве начнёт расти таким темпом, что остальные республики сами придут. И сами же откажутся от заложенной Владимиром Ильичом Ульяновым мины под собственное творение — права на выход.

Россказни о благополучии, ожидающем Украину немедленно после отречения от русского единства, ныне почти забыты. На смену им пришли обещания процветания после осуществления европейского выбора — вхождения в Европейский союз. Правда, ЕС вполне открытым текстом сообщил, что не намерен дополнять Украиной уже повешенную на свою шею гирлянду американских сателлитов — Польшу и прибалтийские республики СССР. Не беда: предбанником ЕС объявлена Организация Североатлантического Договора. Конечно, и не вся НАТО горит желанием поглотить новый кусок СССР в дополнение к Прибалтике — но там (в отличие от ЕС) сильны позиции Соединённых Государств Америки, нацеленных на устранение любой возможности появления в мире сил, способных конкурировать с СГА на равных. Вхождение Украины в НАТО рассматривается там и как завершающий этап изоляции России от ЕС (ныне главного экономического конкурента СГА), и как шанс на усиление американской «пятой колонны» в самом ЕС (если не путём включения в ЕС самой Украины, то хотя бы путём усиления Польши через реколонизацию ею Украины).

Чумацкий шлях — украинское название Млечного пути. Чумаченко — один из известнейших в ту пору лидеров немногочисленных в Одессе украинских националистов. Чумаками называли возчиков соли с черноморского побережья.

Помянутое в статье 1 декабря 1991-го — дата референдума по утверждению акта провозглашения 1991.08.24 Верховным Советом Украины независимости республики. Как я писал во многих своих статьях, 90 % избирательных комиссий Украины проголосовали за независимость.

Неудобоприемлемость нашей промышленности для мирового рынка я тогда считал следствием нашей отсталости. Теперь пришёл к выводу: дело в качественном различии самих концепций разработки, в принципиально разных наборах требований к промышленным изделиям. Если одежду и обувь ещё можно охватить общими критериями, то уже на уровне автомобилей и станков — не говоря уж о самолётах и ракетах — сами цели, поставленные перед разработчиками, имеют очень мало общего. Причём ни одну из этих целей — ни нашу, ни западную — нельзя счесть худшей. Поэтому наше развитие на внутренней, самостоятельной основе нельзя назвать отсталостью.

Концепцию тоталитаризма я тогда принимал без особой критики — как нечто общеизвестное. Теперь я вижу: этим термином охвачены лишь немногочисленные общие черты вариантов устройства государства и политики, качественно различных во множестве иных аспектов. Например, немецкий национальный социализм строился вокруг идеи изначального неустранимого неравенства различных народов, тогда как коммунизм — даже в худших своих интерпретациях середины 1930-х годов (эта эпоха — тема отдельного исследования, выходящего далеко за рамки украинской проблематики) — исходит из веры в изначальное равенство всех людей и способности каждого человека постичь единые истины, взаимодействовать с любыми другими людьми на равных основаниях. В этом отношении коммунизм куда ближе к идее демократии — даже в её крайнем выражении, сформулированном американскими пропагандистами. Поэтому сейчас я избегаю любых упоминаний тоталитаризма ввиду крайней неоднозначности и политической ангажированности этого термина.

Впрочем, для целей пропаганды термин «тоталитаризм» необычайно выгоден. Различные его проявления изыскиваются даже в глубоком прошлом. Например, тоталитарной объявлена вся история Российской империи.