Часть 1. Скелеты из разных областей
Понемногу обо всём – о мире, о войне, и об Одессе
Готовя игры в клубе «Эрудит», часто натыкаешься на материал интересный, никому не известный, но… для вопроса непригодный. Потому что хороший вопрос – такой, ответ на который можно не только вычитать, но и вычислить.
Приведу пример. Любимый – я сам его сочинил, и известный – уже опубликован.
«Я родился в 1952 году и поэтому ещё успел увидеть, что внутри каждого трамвая на высоте около метра была нарисована горизонтальная черта. А теперь скажите, почему в барах высокие стойки?»
Звучит как «В огороде бузина…» Но если заметить, что в обеих фразах вопроса говорится о высоте, то станет ясно: по росту определяли возраст. Кто ниже черты, не платил за проезд, а кто ниже стойки, не получал выпивку.
К сожалению, такие вопросы – большой дефицит. Телевидение за них даже платит. Но составлять их даже из очень любопытной информации трудно.
Поэтому я и мои друзья из клуба «Эрудит» решили публиковать интересные сведения, которые нам не удалось превратить в интересные вопросы. Может, вам удастся? А назвали мы рубрику:
Блеснём эрудицией!
Как по-Вашему, какое блюдо еврейской кухни – самое популярное в мире?
Конечно, фаршированная рыба настолько напрашивается, что её вряд ли кто назовёт. Любители сладостей проголосуют за цимес, выпивохи – за выморозки (вино, из которого вода удалена в виде льда), мясоеды вроде меня – за кисло-сладкое жаркое…
Но всё это – мелочь на фоне несметных гор съеденных человечеством… котлет.
«Но какое же это еврейское кушанье?» – удивляется любой, узнавший об этом впервые. Удивлялся и я. А зря.
Иудейская религия категорически запрещает употреблять в пищу кровь. И мясо приходится вымачивать и прополаскивать, пока не исчезнут малейшие следы запретной примеси. Представьте, сколько воды уйдёт на очистку обычной отбивной! Такое можно было себе позволить в долине Нила, где сочинялась эта религия. Но даже в центре Одессы тратить столько воды тяжеловато. А что говорить о пустынной Палестине!
Вот и пришлось рубить мясо на мельчайшие кусочки, чтобы кровь вытекала сама и воды на промывку уходило меньше. А потом из этих крошек лепить что-то съедобное.
Многие кушанья обрели у разных народов ритуальное значение: вспомним хотя бы наши русские хлебсоль. Блюд, сочинённых специально по требованиям религии, гораздо меньше. А уж таких, которые из священных стали бы бытовыми, я вообще, кроме котлет, не припомню. Может, Вы вспомните?
Как по-Вашему, почему венгры и украинцы так любят свиное сало? Откуда такая общность у народов, не похожих ни в других кулинарных страстях, ни в культуре, ни в истории? Чем гордые скотоводы, перекочевавшие с Волги в центр Европы, похожи на мирных земледельцев, никогда не покидавших юга Руси?
А похожи тем, что несколько веков провели под оккупацией турок и их верных крымских татар. Те непрерывно воевали, а кормилась армия в основном вяленым мясом. Добывалось мясо, естественно, у завоёванных ранее. Благо Коран объявляет ограбление неверных правом и почётной обязанностью каждого мусульманина.
Как укрыться от грабительских властей, все мы знаем по опыту. Но армяне и греки, молдаване и румыны… – все народы, побывавшие под пятой Блистательной Порты, накопили по этой части особый опыт.
В частности, венгры и украинцы воспользовались тем, что мусульмане, как и иудеи, считают свинью животным нечистым и запретным. Это понятно. В жарких пустынях Палестины и Аравии легкоплавкий свиной жир тает, не образуя защитной плёнки – и мясо портится, не успев провялиться. Так что религия лишь гарантировала нерушимость правил гигиены.
Но если к свинье нельзя даже прикоснуться, то угнать её всё же можно. И если награбленное нельзя съесть, то можно продать. Рынок всему учит. Смогли же нынешние израильтяне, когда поднялся спрос на свинину, выращивать нечистых животных – на высоких помостах, чтобы не осквернять Святую Землю. А турки, в отличие от наших правителей, могли воевать с кем угодно, но не с рынком. Коран написан купцом и почтителен к купцам – купца грабить нельзя, даже неверного.
И тогда свиней стали раскармливать настолько, чтобы те не могли даже шагнуть – и их нельзя было угнать. Несчастные буквально задыхались в сале. Крестьянское добро было спасено.
Но мяса такие свиньи давали гораздо меньше прежнего. Зато сала столько, что общепринятым во всём мире способом – перетопить и мазать на хлеб – съесть его было просто невозможно. А вкус сырого сала аппетиту не помогает. Да и хранить его надо в климате хотя и не пустынном, но явно не арктическом.
Конечно, можно было по примеру северных родичей венгров – финнов и эстонцев – коптить сало. Но северных свиней откармливают на бекон, состоящий наполовину из мяса и тонкий. А сколько же надо держать в дыму слой в ладонь толщиной в ладонь сплошного, почти непроницаемого сала, пока он прокоптится насквозь! Сколько его за это время растает – и где дров напастись в безлесной степи!
Вот почему венгры научились пропитывать сало красным перцем (на его фоне любой другой вкус незаметен), а украинцы – солью и чесноком.
Войны и грабежи внесли в наши привычки и вкусы много нового – вспомним хотя бы майонез, придуманный в осаждённом Маоне. Но это вряд ли лучший способ развития человеческой изобретательности. И очень надеюсь, что описанное вынужденное единство вкусов двух столь разных народов так и останется крупнейшим примером влияния насилия на быт.
Как по-Вашему, какое плавающее сооружение – самое высокое в мире?
Не айсберги – это не сооружения. Не морские буровые – они обычно опираются на дно, а не плавают; а плавающие невелики. И даже не мачты гигантских лайнеров «Нормандия» и «Куин Мэри», линкоров «Айова» и «Ямато» – эти гиганты 1930-х годов были превзойдены в 1950-е. Кем? Пока гадаете, вот ещё вопрос.
Как по-Вашему, какое построенное на песке сооружение – самое высокое в мире?
Не египетские пирамиды – в Долине Фараонов под тонким слоем песка лежат мощные скалы; на них и возведены эти чудовищные мавзолеи; песок из-под них при строительстве убирали.
Для упрощения задачи третий вопрос.
Как по-Вашему, что у этих сооружений общего?
А общий у них строитель – король фундаментов Никитин.
Воробьёвы (Ленинские) горы в Москве сложены из очень рыхлых пород. От поверхности до плотного скального грунта чуть ли не 200 метров. Неужели под высотное здание нужен котлован такой глубины?
Никитин предложил: сделать фундамент пустотелым и такого объёма, чтобы вынутый из котлована грунт весил столько же, сколько и всё здание. И теперь высотный корпус Московского государственного университета удерживается на поверхности земли по закону Архимеда – не опирается на неё, а именно плавает.
Для высотных сооружений особенно опасна неравномерная осадка грунта. Стоит башне наклониться настолько, что центр тяжести окажется не над основанием – и она рухнет. Пизанскую башню при постройке специально искривили, чтобы центр тяжести остался над опорой. Но сейчас она снова оседает – и снова неравномерно…
Никитин предложил котлован под башней заполнить песком. Мелкий, хорошо просеянный песок сыпуч настолько, что течёт почти как вода. И поверхность его остается горизонтальной независимо от того, что происходит с котлованом. На песок положили железобетонное кольцо диаметром 65 метров – и на нём возвели 533-метровую Останкинскую телебашню. И стоит она по сей день идеально прямо.
Впрочем, телебашню Никитин проектировал всю – не только фундамент. До него выше 400 метров поднимались только мачты – у них верхушка удерживается от любых отклонений туго натянутыми тросами. Никитин предложил натянуть тросы внутри оболочки – и мачта превратилась в башню.
А одно из первых творений Никитина, увы, никому сейчас не видно. Это фундамент Дворца Советов в Москве. Он опирается на скалы в 22 метрах под уровнем Москвы-реки. Река рядом, и чтобы она не повредила фундамент, грунт вокруг котлована пропитан расплавленным битумом под большим давлением. Строители гарантировали, что по меньшей мере 1000 лет ни одна капля воды к фундаменту не просочится… Сейчас в этом котловане, на этом фундаменте – бассейн «Москва».
Можно спорить об архитектурных достоинствах Дворца Советов. Конечно, это символ тоталитаризма. Но лично я считаю: если бы его достроили, то никто не жалел бы о снесённом, чтобы расчистить место для Дворца, храме Христа-Спасителя. А вот талант великого строителя Никитина бесспорен. Помянем его добром!
Как по-Вашему, почему матросы всего мира уже пару сотен лет носят тельняшки и клёши? Что заставило придерживаться одной моды даже постоянно воевавших друг с другом англичан и французов, русских и турок… Причём ещё в те времена, когда сухопутные армии пестрели всеми цветами радуги и вычурными украшениями, моряки разных стран уже были почти неотличимы. Что их так сблизило?
Оказывается, правила техники безопасности.
Сине-белые полосы тельняшки видны на любом фоне и в любом освещении. И офицер парусника в любых условиях, при любой погоде видел всех матросов, работающих с парусами, мог правильно командовать ими и не допускать при манёврах ударов парусов по людям.
Плотная ткань, намокнув и прилипая к ногам, страшно мешает плавать. Упав в воду, нужно прежде всего снять брюки – даже быстрее, чем обувь. И моряки надели брюки настолько широкие, чтобы их можно было стянуть через любые ботинки и сапоги.
Правила техники безопасности написаны кровью их нарушителей. А одинаковые – и достаточно суровые – условия диктуют одни и те же правила всему миру. Моряки поняли это раньше. Но и сухопутные армии переоделись в почти незаметную защитную униформу, как только появились ружья достаточно точные, чтобы охотиться за отдельными солдатами.
Надеюсь, ни присягнувших Украине офицеров, ни экипаж сбежавшего недавно из Черноморского флота в украинский сторожевого корабля никто не станет переодевать в шаровары и сорочки-вышиванки. Хотя, возможно, они этого и заслужили…
Как по-Вашему, почему на чётной стороне улицы Комсомольской никто не живёт?
То есть для жизни там есть всё. Роддом (там я родился), школы, техникумы, педагогический институт; хладокомбинат, баня, кинотеатры; скверы… Нет только ни одного жилого дома. И никогда не было.
Причина этого стала понятнее пару лет назад, когда улице вернули девичью фамилию Старопортофранковская. По ней некогда проходила граница вольной гавани (порто франко), куда можно было ввозить любые товары беспошлинно. Понятно, при вывозе товара из порто франко в Россию пошлины взымались. И по тем временам немалые. Хотя, конечно, ныне мы их на фоне социалистического грабежа сочли бы пустяком.
Если государство находит способ изъятия денег у подданных, подданные находят способы обойти этот способ. Контрабанда в феодальных странах процветает всегда (даже когда эти страны именуются социалистическими). Контрабандисты преодолевают бурные моря (помните у Багрицкого: «По рыбам, по звёздам…») и горные кручи (об этом много интересного рассказывают в Гималаях и Закарпатье). А тут надо пересечь всего лишь улицу. И даже не самую широкую в городе.
Конечно, улицу стерегут денно и нощно. Значит, надо укрыться от всевидящих очей. Ведь это же Одесса! Она вся стоит на рыхлом известняке, идеально приспособленном не только для строительства, но и для рытья тоннелей. Одесские катакомбы могли получить ещё несколько ответвлений – и что бы стало с таможенной границей?
Конечно, государство даже сейчас не может спокойно глядеть на граждан, спасающих от него свои кошельки. И тогда оно нашло выход. На внешней стороне границы было запрещено строить жилые дома. Только учреждения – в них народу много, и среди увидевших подкоп найдётся хоть один доносчик.
Конечно, можно прорыть тоннель и подлиннее. Но на это требуется сил больше, а значит, тоннелей будет меньше. И поток контрабандного товара сократился до приемлемого для тогдашней власти (хотя нынешняя и с этим не смирилась бы).
Статистика, увы, умалчивает, сколько же подкопов было под Старопортофранковской на самом деле. Наверное, много – судя по тому, что статус порто франко в Одессе был отменён лет через 30 после введения. К счастью, это уже не могло остановить развитие города – на вольных хлебах вольной гавани он расцвёл так, что следы этого процветания заметны даже сейчас, после 75 лет войны власти с народом.
16-го декабря 1990-го года Одесса проголосовала за восстановление порто франко. Результаты голосования уже заметны – вольной гаванью недавно стал… Таганрог. Как всегда, центральные российские власти оказались смелее провинциальных (в переводе с латыни – украинских). Теперь у Одессы появился серьёзный конкурент. И если статус порто франко не будет возобновлён в ближайшие месяцы, былое величие Одессы можно будет считать похороненным. Этому, конечно, обрадуются борцы с историческим, национальным и местным своеобразием: республiканськi партii та повстанськi армii, нацiоналистичнi спiлки iз нацiональними самооборонами, просвiти з пiвденними громадами, нацiонал-демократичнi конгреси та автокефальнi патрiархати… словом, вариации на тему Nazional-Sozialistische Ukrainische Arbeiter Partei.
А нас это обрадует?
Как по-Вашему, когда на Дерибасовской появился паровоз?
К сведению тех, кто твёрдо уверен, что паровозов на Дерибасовской никогда не было: этот паровоз там находится и по сей день. И даже с места не сдвинулся. На крыше здания Пассажа, прямо над входом со стороны Дерибасовской, помещён бог торговли Меркурий. И восседает он верхом… на паровозе!
Одесса создавалась как торговый центр. Своим процветанием она обязана прежде всего проходившей через неё большей части хлебного экспорта великой империи. Даже промышленность в ней развивалась прежде всего способствующая хлеборобству (завод плугов – ныне имени Октябрьской революции, суперфосфатный) и торговле (судоремонтный, канатный – для тех же судов). Понятно, что, воздвигая на главной улице города храм торговли – крупнейший универмаг, его украсили изображением бога торговли. И понятно, что бог восседал на том, что к тому моменту доставляло в Одессу почти весь вывозимый хлеб, на главном тогда во всём мире средстве транспорта. Так что с 1899 года, когда Пассаж был открыт, Дерибасовскую украшает паровоз.
Кстати, начали строить Пассаж в 1898 году. Всего два года – неплохие темпы! Сейчас о таких можно лишь мечтать. Нынешний собрат Пассажа – центральный универмаг около Привоза – сооружается ещё со времен доперестроечных. И будет готов разве что к тому времени, когда в нём будет чем торговать…
Питерский переворот в октябре 1917 года разрушил, кроме всего прочего, сельское хозяйство страны. И после коллективизации большой вывоз хлеба из Одессы кончился. Правда, были и другие статьи экспорта, но в конце концов порт переориентировался на импорт. И сейчас главный вывозимый товар – аммиак с «припортового» завода, смертельно опасный и в производстве, и в транспортировке. Так что торгуем мы сейчас собственной экологией.
Беловежский переворот в декабре 1991 года разрушил, кроме всего прочего, великую империю. Если раньше на просторах шестой части суши можно было, хотя и с трудом, наскрести товары на несколько больших портов (Одесса, Питер, Таллин, Рига, Новороссийск…), то теперь мощности Одессы оказываются явно избыточны для нужд незалежной неньки. Конечно, всё ещё продолжается транзит через Одессу и Украину в остальные республики «бывшего СССР». Но что будет завтра, когда на границах, по слову независимого Киева, встанут таможни, а оплата за транзит сможет гарантировать его нерентабельность?
Более того, распад империи ударил и по собственной украинской промышленности. Энергию – прежде всего нефть и газ – придётся теперь покупать не по внутренним союзным ценам, а по мировым, в несколько раз большим, что бьёт прежде всего по хлеборобам. Комплектующие изделия, запчасти, сырьё, проходя через лицензионные комитеты и таможни, обрастают пошлинами и разоряют производителей и потребителей одновременно. И даже гордость Арманда Хаммера, бомба над Одессой – припортовый завод – может вскоре остановиться: большую часть сырья он получает из Тольятти, а это – несмотря на итальянское имя – ненавистная нашим вождям Россия.
Не придётся ли к столетию Пассажа – в соответствии с исконно украинскими традициями – пересадить Меркурия с паровоза на чумацкую повозку?
Как по-Вашему, какая мостовая – самая старая, непрерывно действующая в мире?
Оговорка «непрерывно действующая» понятна. Седой стариной дышат камни Помпеи – но семнадцать веков были они скрыты под пеплом Везувия. Прекрасны булыжник Львова и брусчатка Красной площади – но сколько раз их перестилали!
У меня нет точных документальных данных по этому вопросу. Может быть, Вам удастся найти и что-нибудь подревнее. Но пока я убежден: самая старая мостовая, движение по которой ни разу не прерывалось, находится в Одессе.
Более 150 лет назад был изобретён способ переплавки камня с глиной, дающий в результате клинкер. Не тот клинкер, который размалывают в пыль, получая цемент. Нет, этот рецепт позволял создать клинкер в виде камня – и сверхпрочного.
Естественно, клинкером попытались мостить дороги – в те времена промышленной революции по дорогам ездили куда больше прежнего, и разрушались они быстрее. Естественно, изобретатель предложил своё детище прежде всего Одессе – одному из богатейших (и, увы, грязнейших) городов тогдашней Европы.
Отцы города радостно ухватились за новинку технического прогресса – прогресс был ещё внове и ценился выше, чем сейчас. Но они были достаточно мудры, чтобы не рисковать излишне. И для начала клинкером вымостили небольшой экспериментальный участок – на углу улиц Итальянской (Пушкинской) и Ланжероновской (Ласточкина).
Увы, первый же год опытной эксплуатации выявил серьёзный недостаток. Клинкер был слишком гладок – в дождь по нему скользили люди и даже лошади. К тому же и топлива на выплавку шло многовато. В степной Одессе дрова ценились высоко, да и уголь возили хотя и морем, но аж из Англии. Так что даже одесских богатств могло на мощение всего города не хватить.
Эксперимент был окончен. Город мостили обычным булыжником, а через полсотни лет перешли на асфальт. Кстати, начали асфальтировать с самого парадного участка – Николаевского (Приморского) бульвара. И лишь недавно – стараниями бывшего главного архитектора Одессы Мироненко и его киевских друзей, которым он отдал заказ на проект реконструкции – асфальт заменили кирпичом.
А клинкерный участок разбирать не стали. Место, где он лежал, было не бойкое, скользить в дождь почти некому. Да и интересно было: сколько же он продержится?
Держится до наших дней – уже полтораста лет. Пару камней треснуло, несколько исчезли – то ли разбиты в пыль, то ли кто-то выковырнул. Но заметить эти изъяны на большом ярко-жёлтом перекрёстке не так-то просто.
Рядом с мостовой – тротуар у археологического музея. Лет 15 назад его замостили цветным цементом. Советское значит отличное! Цемент растрескался лет через 5, а ещё через 5, когда «реконструировали» бульвар, заодно и здесь часть цемента заменили цветным кирпичом. Интересно, сколько он продержится?
Рассказывали мне об этой мостовой красивую былину. Примерно в те же годы, когда клали этот цемент, под клинкерной мостовой прорвало водопровод. Прибыли ремонтники и собрались раскапывать. Ясно было – поломать мостовую они смогут, а вот починить… И тогда жители окружающих домов высыпали на мостовую. Уселись на ней вплотную друг к другу. И сидели до тех пор, пока ремонтники не докопались до пробоины в трубе сбоку, не трогая древние камни.
Раньше я в этот рассказ не верил. Поверил, когда одесситы тем же способом защитили от Мироненко и его реконструкторов деревья Приморского бульвара.
Если бы мы всегда так защищали нашу историю от новых любителей всё поломать!
Как по-Вашему, кто лишний в такой четвёрке: Гийом Аполлинер, Джозеф Конрад, Жан Поль, Шандор Петефи?
Сразу догадаться, конечно же, сложно. Но сочинить вопрос типа «исключи лишнего» ещё сложнее, чем ответить на него. Слишком много есть признаков, по которым люди или предметы могут не совпадать. И можно обнаружить лишнего совсем не по тому признаку, который имел в виду автор вопроса.
Этим, кстати, активно пользуется советская психиатрия, когда нужно пришить кому-нибудь неудобному недоказуемый и поэтому неопровержимый диагноз «вялотекущая шизофрения». Например, предложат исключить лишнего из списка: часы, гвоздь, дерево, топор. Вот и гадай! С одной стороны, дерево выросло само, а остальное сделано человеком. С другой стороны, топор и гвоздь при работе с деревом используются, а часы нет. Что ни назвать лишним, врач скажет: верен другой ответ, а сказанное Вами может придумать только сумасшедший.
В нашем клубе «Эрудит» из положения вышли, приняв правило: дуаль в пользу отвечающего. Если команда сможет найти ответ, не предусмотренный автором вопроса, и докажет его правильность, то жюри этот ответ примет. Телевизионные ведущие этого правила не признают, чтобы иметь возможность подгонять ход игры под свои сценарии и «поддерживать этим интерес зрителей». А вот во всех крупных соревнованиях клубов «Что, где, когда?» жюри действует именно так.
Но постоянные споры о дуальных ответах крайне неудобны. Поэтому вопросы «исключи лишнего», очень популярные в Одессе в 1983 году – когда клуб «Эрудит» только начинался, – года через два вышли у нас из моды.
А если удаётся найти закономерность, не имеющую явных дуалей, она оказывается столь сложна, что в игре её не обнаружишь. Так что вопрос, с которого началась эта заметка, был придуман, но не задан – ясно было, что ответа не будет.
Кстати, Вы этот ответ нашли? А если я подскажу, что в первом варианте вопроса перечислялись Александр Блок, Иван Крылов, Михаил Лермонтов, Александр Пушкин?
Тоже не ясно? Я же говорил – вопрос слишком сложен. А ответ таков. Поляк Вильгельм Аполлинарий Костровицьки – классик французской литературы; поляк Ксаверий Юзеф Конрад Коженёвськи – английской; словак Александр Петрович – венгерской. И только немец Иоганн Пауль Рихтер хотя подписывался по-французски – Жан Поль, но писал на своём родном немецком.
А в первом варианте вопроса имелось в виду, что в роду Блока был швед, Лермонтова – шотландец, Пушкина – амхаара (эфиоп). Но кто поручится, что предками Крылова были только русские?
Великий собиратель русского языка Даль говорил, что человек принадлежит к тому народу, на языке которого думает. Ему виднее – он сам хотя и Владимир, но Иоганнович, датчанин по происхождению. И я по опыту с ним согласен; и я, и родители мои, и все знакомые с записью «еврей» в паспорте – очевидные русские.
Национальность – понятие культурное, а не генетическое. Кровь Николая Александровича Романова – русская всего на 1/32, но кто осмелится считать последнего самодержца Российской империи не русским? Крупнейшими борцами за независимость Украины – под шведским, австрийским или хотя бы польским покровительством – были Ян Мазепа и Анджей Шептицьки. Среди российских дворян хорошим тоном считалось выводить свой род от иностранца, и далеко не всегда это было лишь фантазией.
Не правда ли, зная всё это, другими глазами читаешь статьи о молдавском поэте Кантемире, украинском композиторе Чайковском и грузинском политике Джугашвили?
Как по-Вашему, почему в Одессе так много мраморных лестниц?
Нет, в общем всё понятно. Богатый город мог себе позволить многое. Но всё-таки итальянский мрамор не только в домах, но и на улицах…
Пока размышляете, вот ещё вопрос.
Как по-Вашему, почему в старых одесских дворах крыша наклонена внутрь, двор вымощен плитами из вулканического базальта, а в центре – колодец?
Конечно, все три эти черты сохранились лишь в немногих дворах. Мне известен лишь один – улица Гоголя, дом 9. Но две из трёх этих деталей найти легко. А уж какую-нибудь одну увидите почти в любом старом доме.
На этот вопрос ответить проще тем, кто живет в центре города, причём на верхних этажах. Вода в этих местах идёт в лучшем случае 12 часов в сутки, и вёдра часто приходится носить из колонки во дворе – как раньше из колодца.
Подземные воды в центре Одессы очень глубоки. Достать до них подручными средствами чаще всего невозможно. И колодцы в старых домах – это на самом деле цистерны для дождевой воды. Она стекала с наклонённых внутрь двора крыш, катилась по гладким и тесно пригнанным друг к другу плитам и накапливалась в колодце. Дожди были редки, цистерны приходилось делать большие. Воды всё равно не хватало на всё – но подспорье было изрядное.
А почему же мостили дворы вулканическим камнем? Ведь его приходилось возить бог знает откуда – ближайшие к Одессе вулканы аж в Италии!
И тут мы возвращаемся к первому вопросу – о мраморных лестницах.
Одесса росла на экспорте хлеба. А это товар ценный, но не дорогой. И всё закупленное одесситами на вырученные деньги весило куда меньше. Кораблям в Одессу приходилось чаще всего идти не с грузом, а с балластом.
Изрядную часть российского хлеба покупала Италия. И балластом чаще всего служил итальянский камень – вулканический. Придя в Одессу, балласт выгружали. И умы одесситов нашли ему применение.
А ещё в качестве балласта брали мрамор. В Италии он дёшев. А платить за перевозку не требовалось – корабль всё равно идёт в Одессу и всё равно балласт ему нужен. Так что мрамор у нас оказывался чуть ли не дешевле, чем в тех городах Италии, где своего мрамора не было и куда его возили по суше.
Так росла и украшалась Одесса на российских хлебах. Украина и Кубань, Верхневолжье и Сибирь – вся огромная империя растила любимый наш город. Италия и Франция, Греция и Турция – вся Южная Европа его украшала.
Теперь нам вывозить нечего: экономика страны развалена, и власти надеются укрепить её, запрещая торговлю и экспорт – единственное, что всегда и везде создавало процветание. Вывозить и неоткуда: великая страна расколота, и тот её осколок, на котором оказались мы, слишком мал для тех грузопотоков, ради которых создан город.
Воссоединения страны надо ждать – по прежнему историческому опыту – года три. Возрождения экономики – по всем новейшим аналогиям – ещё лет десять. А ведь Одессу загоняют в упадок уже 75 лет. Вроде бы можно потерпеть ещё 10–15. Но не сломает ли наши спины эта последняя соломинка?
А так хочется верить, что вновь будут в одесских домах лестницы не из новороссийского цемента, а из каррарского мрамора!
Как по-Вашему, на каком ордене изображён актёр?
Конечно, «мир – театр, и люди в нём – актёры». А уж человек столь выдающийся, чтобы попасть на орден – неизбежно хоть немного позёр и актёр. Но в вопросе нет никакого подвоха. Имеется в виду актёр профессиональный.
Вообще изображать на орденах конкретных людей не принято – разве что легендарных, вроде Георгия Победоносца. И Сталин, учреждая во время Великой Отечественной новые ордена, оказался перед проблемой. Ему люди на орденах были необходимы, и вполне конкретные – легендой мог быть лишь он сам. Но вдруг завтра захочется расстрелять того, кого сегодня рисуешь на наградах? И были выбраны люди, умершие столь давно, что даже Сталин вряд ли захотел бы на них рассердиться. Хотя, конечно, всякое бывало – признал же он преступником Шамиля!
Но в прошлое можно уйти и слишком далеко. Оказалось, что портретов одного из избранных нет – в его время на Руси писать портреты не было принято. Но выход нашёлся. И в описании ордена сказано: «В центре ордена изображён актёр Николай Черкасов в роли Александра Невского из одноимённого кинофильма».
Вообще с орденами военных лет связано немало любопытных историй. Вот ещё одна.
Как по-Вашему, на каком ордене изображён герой боёв под Дюнкерком?
– Как? – спросите Вы. – Ведь Дюнкерк – это 1940 год. Неужели успели кого-то канонизировать до 1945-го?
Конечно не успели. Но маленький порт на французском побережье, напротив Англии, был местом больших сражений не однажды. Бились за него французы и с англичанами, и с голландцами… Бились и чисто французские войска, и наёмные…
Наёмников среди европейцев всегда хватало. В античные времена таким способом зарабатывали в основном греки, в раннем Средневековье – германцы (немцы, варяги)… Шли воевать за деньги туда, где этих денег много – из тех краёв, где ими и не пахло. В позднем Средневековье чаще всего наёмниками были немцы, швейцарцы и… запорожские казаки.
Мелкий шляхтич Хмельницкий, не поладив с крупным шляхтичем Чаплинским, вынужден был бежать на Сечь. А оттуда подался в наёмники. Воевал лихо, ценили его высоко и перекупали всё дороже – и всё дальше. Так что довелось ему повоевать и под белым знаменем с золотыми лилиями – французской орифламмой – в очередном сражении под Дюнкерком. И навоевал он столько, что по возвращении на Сечь смог сам нанимать вояк и пробился в гетманы. Интересно, знал ли об этом Сталин?
И ещё история.
Как по-Вашему, сколько военнослужащих Войска Польского награждены орденом Суворова?
Конечно, большинством орденов награждали столько народу, что сосчитать их без справочников невозможно. Но в «Что, где, когда?» давно известно – если спросят «сколько», ответ чаще всего – ноль или один. В данном случае – один.
Суворов в 1794 году подавил восстание против очередного раздела Польши. Воевал умело – потерял меньше тысячи своих солдат. А вот чужих… Так что наградить его орденом поляка – всё равно что наградить руховца орденом Дружбы народов.
Маршал Советского Союза Константин Рокоссовский – по происхождению поляк. И вскоре после войны Сталин назначил его министром обороны Польши. Так появился в Войске польском человек, награждённый орденом Суворова. Других таких нет.
А ноль – ответ на вопрос, сколько поляков награждены орденом Богдана Хмельницкого. После того что этот поляк со своей страной сделал…
Как по-Вашему, какой предмет, названный в честь президента США, – самый распространённый в мире?
Учтите, что Колт и Стетсон президентами не были. А автомобили «Линкольн» очень престижны и дороги – но (именно поэтому) выпускаются небольшими, по американским понятиям, тиражами.
Ответить на этот вопрос в СССР тяжело, ибо у нас этот предмет называется иначе. А во всём остальном мире общеизвестный и общелюбимый плюшевый мишка именуется «Teddy bear» (Федин медведь) в честь президента США (1901–1909 гг.) Теодора Рузвелта. Не путайте с его пятиюродным племянником, президентом (1933–1945 гг.) Франклином Делано Рузвелтом. Франклин, конечно, велик. Но и у Теодора заслуг немало.
Нынешним своим могуществом Соединенные Государства Америки («штат» – в переводе именно «государство») обязаны обоим Рузвелтам. От Франклина – пенсии, пособия по безработице, медицинское страхование – словом, система социальной защиты, благодаря которой классовая борьба 30-х годов не развалила страну. А от Теодора – антимонопольное законодательство.
В трудах Ульянова немало места уделено анализу монополии и её последствий. Великий революционер доказал, что монополия всегда приводит к застою, загниванию и распаду. Но он не ограничился теорией. Построенная под его руководством социалистическая разновидность феодализма монополизирована до такой степени, какая никакому капитализму и не снилась. Таким образом теоретические прозрения вождя мирового пролетариата блестяще подтвердились экспериментально.
В начале века мысль об опасности монополизма приходила в голову многим. В их числе был только что ставший президентом Теодор Рузвелт. Человек дела, он начал войну с монополиями, используя закон Шермана 1890 года, автором первоначально направленный… против профсоюзов. Не совсем подходящее оружие, так что президент добился потом создания и других законов, применять которые стали уже его преемники. И заметные плоды борьба с монополиями дала лишь после Второй мировой. Но начал её именно Теодор Рузвелт. И Америка ему за это благодарна.
Но игрушка названа в его честь не поэтому. Просто он был не только президент, но и охотник – и легендарно знаменитый. В одном из рассказов О’Генри даже сказано о явном преимуществе одного из персонажей: «Всё равно как если Тедди Рузвелт пойдёт на одного медведя сразу с двумя кулаками».
Однажды президент отправился улаживать конфликт между двумя штатами. Власти одного из них решили ублажить начальство и организовали охоту на медведя. Но то ли не нашли взрослого, то ли что-то перепутали… И под выстрел подвели медвежонка настолько крошечного, что Рузвелт возмутился: «Что вы подсунули!» Он отбросил ружьё, взял медвежонка на руки – и с удовольствием позировал с этим трофеем газетчикам.
Один эмигрант из России зарабатывал в Нью-Йорке шитьём кукол. Зарабатывал мало из-за обилия конкурентов. И прочитав об этом подвиге президента, решил украсить витрину макетом столь прославленного медвежонка – может, хоть тогда покупатели обратят на его лавку внимание.
Обратили немедленно – но не на товары в лавке. Некая богатая дама купила – и очень дорого, как инвентарь магазина – именно макет с подписью «Teddy bear». Пришлось делать следующий – и его сразу купили. И следующий…
Мастер понял – все его коллеги делают кукол для девочек, а мальчики остаются ни с чем. А вот медведь оказался куклой для мальчиков, и поэтому спрос на него будет огромен. Он попросил президента разрешить воспользоваться его именем для массового выпуска новой игрушки. Разрешение было дано немедленно – президенту тоже нужна реклама. И с тех самых пор во всём мире шьют куклу для мальчиков – плюшевого мишку. И во всём мире – кроме СССР – называют его «Teddy bear».
Как по-Вашему, почему «при артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна»?
Каким образом в осаждённом городе одна сторона улицы могла быть опаснее другой? Ведь Питер находился в сплошном кольце блокады. Ничто вроде бы не мешало фашистам обстреливать его с любых направлений.
Кстати, замечу: возвращение городу Ленинграду прежнего имени Санкт-Петербург для меня прошло почти незамеченным. Я этот город и раньше звал Питер, и нынче зову.
А дело в том, что блокаду держали не одни немцы. Изрядную часть кольца занимали войска Финляндии. И с их стороны за всю войну ни одного выстрела по Питеру сделано не было.
Конечно, дело здесь было не в гуманизме финнов. Просто они надеялись уговорить Гитлера отказаться от идеи уничтожения великого города, хотели выпросить его у великой Германии для великой Финляндии.
Но намерения могут быть разные, а в истории важен результат. Кто знает: может быть, начни финны обстрелы – и чаша терпения города, державшегося только на невиданной силе воли своих граждан, переполнилась бы? А рухни Питер – и армия фон Лееба пошла бы в центр или на юг, где её фашистам так не хватало! В войне может оказаться решающей любая случайность, и финны – хотели они того или нет – оказались на нашей стороне.
И это им в итоге помогло. Из всех стран, в которые пришла советская армия, только в Финляндии не было серьёзных попыток изготовления социализма. СССР поддерживал в Финляндии разумные и серьёзные правительства, торговал с ней на выгоднейших для неё условиях.
Конечно, дело здесь не в благодарности Сталина. Нам просто необходим был мост на Запад – для переброски разведчиков, для закупки товаров, запрещённых к продаже в соцстраны… Но когда решалось, какой из очищенных от Гитлера стран быть таким мостом – кто знает, что бралось в расчёт? Может быть, и тишина на финских позициях у Ладоги, и надписи на питерских улицах.
Наверное, любой благородный – или хотя бы полезный другим – поступок так или иначе окупается. Хотя рассчитывать на это нельзя. Но надеяться можно…
Как по-Вашему, какое европейское государство – самое милитаризованное? Среди невоюющих в данный момент, разумеется.
Сам собою напрашивается ответ – «СССР». Страна с немыслимой даже в военное время долей военных расходов в экономике, рухнувшая в конце концов под грузом этих непомерных и бессмысленных трат.
Правда, СССР – страна не только европейская. Но среди пока не склеившихся вновь осколков великой державы есть и чисто европейские (конечно, по расположению – не по психологии). Из них самый милитаризованный – Украина. Здесь находится крупнейшая группировка советских войск, задача которой – в случае войны за пару дней осуществить вековую мечту российских властей: захватить черноморские проливы. Задача тяжкая, силы на неё нужны немалые. И расходы по их содержанию на душу украинского населения куда выше, чем прежние военные расходы на душу населения союзного. Не удивительно, что украинский карбованец обесценивается куда быстрее российского рубля.
Но военные расходы – не единственный показатель.
По степени военной истерии на первом месте до недавнего времени находилась Албания. Там до сих пор чуть ли не на каждом перекрёстке стоит дот, предназначенный для отражения вражеского десанта. Впрочем, рядом с таким же дотом мне довелось купаться в 1982-м на пляже у маленького румынского курортного городка Мангалия – коммунисты всюду одинаковы.
А по охвату населения самая милитаризованная страна Европы… Вы, возможно, не поверите… Мирная, тихая Швейцария. Воевавшая последний раз в 1848 году – в гражданской войне. В последний раз встречавшаяся со внешним врагом ещё в эпоху Наполеоновских войн.
Каждый мужчина Швейцарии – не просто военнообязанный, а ежегодно проводит неделю на сборах. И в промежутках между военными упражнениями хранит обмундирование, оружие и боеприпасы в собственном доме – чтобы в случае мобилизации не тратить время на армейском складе.
И не только числом и боеготовностью солдат сильна Швейцария. Но и техникой.
Швейцарский армейский нож, содержащий более 30 лезвий и инструментов, вошёл во всём мире в поговорку как образец рационального сочетания функций. Швейцарская фирма SIG лет 30 назад усовершенствовала придуманный Джоном Мозесом Браунингом ещё в начале века узел запирания пистолетного затвора – так что сейчас во всём мире новые пистолеты с браунинговским качающимся стволом запираются по-швейцарски, через отверстие для вылета гильз.
И не только малым оружием сильна малая страна. Ещё во Вторую мировую все воюющие страны пользовались 20-миллиметровыми зенитками «Эрликон» – и по сей день фирма продаёт пушки (разных калибров!) всему миру. Авиамотор 12ybrs фирмы Hispano-Suisa («Испано-Швейцарская») – очень популярный и сам по себе – послужил ещё и основой для ВК-105 Владимира Климова, на котором летали истребители Яковлева, истребители-бомбардировщики Петлякова…
Но при всей этой мощи Швейцария в военном отношении отнюдь не гигант. Гитлер планировал захватить её силами двух дивизий. И в худшем случае потратил бы три – Германия могла себе это позволить.
Что же спасло альпийскую республику? Неужели международные соглашения о нейтралитете?
Вряд ли. Нейтральные Люксембург и Голландия, Дания и Норвегия были захвачены Гитлером, как только понадобились. А нейтральную Бельгию впервые захватил ещё Вильгельм II в Первую мировую.
Но захвату Швейцарии воспротивились ближайшие соратники Гитлера. Слишком много они теряли. Канал переброски разведчиков. Поле размещения резидентур. Источник приборов, слишком сложных даже для немецкой промышленности. Путь прорыва экономической блокады: прицелы немецких бомбардировщиков имели узлы, сделанные в США, а прицелы американских – сделанные в Германии. А главное, место хранения награбленного – Гитлер мог не думать о возможном поражении, но люди поумнее заботились о запасном выходе.
Кстати, не решились немцы тронуть и Швецию. Не удивительно. «Мир вертится на шарикоподшипниках SKF» – неизбежные в случае оккупации разрушения заводов знаменитой Swenska Kullager Fabrik остановили бы всю немецкую военную технику. А высоколегированную шведскую сталь весь мир покупал как парфюмерию – считаными килограммами. Но и этими крохами рисковать было невозможно.
Страны Европейского Сообщества воевали между собой веками. Сейчас сама мысль о конфликте для них абсурдна – не может сердце воевать с лёгкими. А если попытается… Разрыв Союза уже развалил всю нашу экономику – и бог весть когда мы вновь склеим страну и её хозяйство.
Самая надёжная защита для страны – не военная мощь, а нужность для других. Если бы мы стали хоть кому-нибудь нужны!..
Как по-Вашему, почему Октябрьскую революцию мы отмечаем в ноябре?
Первая реакция на этот вопрос обычно: «Опять коммунисты напутали!» Но тогда откуда взялся старый Новый год? Почему ночь на Ивана Купала отмечаем не под летнее солнцестояние, как весь мир, а на две недели позже? Почему Пасха православная не совпадает ни с какой другой? Почему…
Да что перечислять? Ясно: проблема не в праздниках, а в самом календаре.
Скорости вращения Земли вокруг своей оси (что даёт смену дня и ночи) и вокруг Солнца (смена времён года) несоизмеримы. То есть ни в каком числе лет не будет целого числа дней. Значит, любой календарь может быть только приблизительным. И разница лишь в степени погрешности.
Древние египтяне считали, что год в точности равен 365 дням. И Новый год у них проходил через все сезоны меньше чем за 1460 лет. Это неудобно простым смертным, но выгодно жрецам – они могли удивлять народ точными предсказаниями смены времён года.
Узнав от египетских астрономов расчётную погрешность их календаря, Юлий Цезарь ввёл календарь, в котором год равен 365 с четвертью дням. Погрешность – около трёх дней за 400 лет – была вполне приемлема, и юлианский календарь вскоре прижился по всей Римской империи – и в новорожденной христианской церкви.
Но через тысячу с лишним лет обнаружилось смещение важнейшего из христианских праздников – Пасхи.
Никейский собор 322 года, установивший основные правила христианской религии, распорядился Пасху отмечать в первое воскресенье после первого полнолуния после весеннего равноденствия. Равноденствие в том году пришлось на 21 марта.
Но по мере накопления погрешности календаря 21 марта уходило дальше от равноденствия, и весенний праздник Пасхи всё чаще попадал на почти летний май и приближался к июню – месяцу уже бесспорно летнему. Не обращать на это внимания было чем дальше, тем сложнее.
В конце концов папа римский Григорий XIV поручил своему придворному астроному Христофору Клавию рассчитать новый календарь. И тот прекрасно справился с задачей, предложив считать год високосным, если он делится на 4, простым – если делится на 100, и високосным – если делится на 400. Правило простое, погрешность малая (1 день примерно за 4000 лет) – чего ещё желать?
Новый календарь, названный по заказчику григорианским, введен в католической церкви в 1472 году. Заодно убрали накопившуюся ошибку, изъяв из февраля этого года 10 дней.
Протестанты приняли новый календарь не сразу. Страшновато было взять что-нибудь из рук ненавистных католиков. Но в конце концов протестантов, уважающих древние авторитеты, убедили ссылки на Никейский собор: решил он, что равноденствие 21 марта – значит, нужен такой календарь, чтобы это астрономическое событие никуда не уходило.
А вот православная церковь – всегда ценившая ритуал выше смысла – так и не рискнула изменить календарь. И Россия жила по старому стилю. Только моряки перешли на новый – в навигации уйма астрономических расчётов, осложнять их календарной путаницей незачем.
Лишь большевики решились провести две реформы, подготовленные задолго до них, но заблокированные церковью. Вторая – реформа орфографии, разработанная ещё в 1904 году. Так что революцию мы именуем октябрьской – такой она была в старой России. Но празднуем 7-го ноября, а не 25-го октября – к XX веку накопилась погрешность в 13 дней.
Но церковь, отделённая теми же большевиками от государства, осталась при своих традициях – в том числе и при своём календаре. И Новый год у неё – Старый, и Пасха празднуется не по астрономическим данным, а по древней ошибке… Не правда ли, знакомая картина?
«Лучше разойтись с Солнцем, чем сойтись с папой». Этот лозунг помешал православной церкви исправить ошибку, допущенную астрономами – советниками Юлия Цезаря. Теперь мы отмечаем Рождество на две недели позже, чем цивилизованный мир. И отстаём на 3 дня за 400 лет.
«Лучше разойтись с жизнью, чем сойтись с Москвой». Этот лозунг помешал народу Украины исправить ошибку, изготовленную 24 августа Верховным советом. Теперь мы живём в эпохе феодализма, которую цивилизованный мир уже давно забыл. И отстаём на 400 лет за 3 дня.
Как по-Вашему, при каких обстоятельствах в военном деле наиболее массово применялся условный рефлекс?
Конечно, вся армейская дисциплина и муштра – это в первую очередь выработка условных рефлексов. Солдат думать не должен. Ибо убиение себе подобных – занятие, противоречащее всякому разуму и со здравыми мыслями не совместимое. Да и необходимость рисковать заодно собственной жизнью тоже без дрессировки не всякому приемлема.
Но эти рефлексы столь обычны, что если спросить о них, Вы бы обиделись – неужто Вас за дурака принимают? Так что вопрос о другом.
Когда в Берлине начались уличные бои, командование советской авиации немедленно запретило атаковать город – слишком велика опасность поразить своих. Но запрет продержался всего дня два.
Войска, штурмовавшие город, по-прежнему требовали поддержки с воздуха. Лётчики объясняли: в городе слоёный пирог, в одном доме могут быть на втором этаже ещё немцы, а на первом уже наши. Стрелять, а тем более бомбить в таких условиях невозможно – неведомо, в кого попадёшь.
И тогда кто-то (по слухам, сам хитроумный маршал Жуков) сказал: а разве вас просят бомбить? Просто летайте над городом, да пониже – пугайте немцев.
– Как же их напугаешь? – спросил командир лётчиков. – Немцы – народ умный, сразу поймут: стрелять мы не можем.
– Народ-то умный, – ответил командир пехоты, – да пуганый. Те немцы, что на фронте побывали, услышав мотор штурмовика, сразу прячутся по окопам да щелям. Им думать некогда: знают, чего от Ил’ов ждать. А дольше думать мы им не дадим – отчего в атаку не пойти, если немцы спрятались и не стреляют?
И штурмовики полетели. С пломбами на гашетках. Без боезапаса летать боязно – вдруг какой-то недобитый немец взлетит? Но и случайных выстрелов быть не должно: слишком много шансов зацепить своих.
С 25 апреля по 2 мая 1945 года непрерывно гудели над Берлином Ил-2 и Ил-10. И немцы от знакомого до боли звука прятались кто куда. Даже не думали, что сейчас на них сыплются снаряды полевых пушек, а не авиабомбы. Слишком глубоко в них вбили на фронте эти бомбы условный рефлекс. Оно и понятно: кто рефлекса не приобрёл, погиб задолго до Берлина.
Пожалуй, и в нас многовато рефлексов, вбитых недобрыми недавними временами. А вдруг какие-то из них нынче так же опасны? Подумайте…
Как по-Вашему, кто из французов сыграл самую важную роль в Битве за Англию?
Конечно, не в битве при Гастингсе в 1066-м, когда Вильгельм Незаконнорожденный, герцог Нормандии, разбил Гарольда Годвина и стал Вильгельмом Завоевателем, королём Англии – Нормандия в ту пору Францией была очень условно. И тем более не в битве, которую в 1803–05 годах планировал Наполеон: ведь она так и не состоялась, после Гастингса на английскую землю ни один враг не вступил. А в 1940–41-м, когда Гёринг пытался выбомбить Англию из войны.
День и ночь шли над проливами потоки «Junkers» и «Heinkel». Так много, что английские линкоры стреляли по ним из орудий главного калибра – 14–16 дюймов. Конечно, шансов попасть в самолёт даже в таком плотном строю никаких. И дистанционных взрывателей, в нужный момент разбивающих зенитный снаряд в тучу осколков, на снарядах бронебойных не было. Просто, пролетая через эскадрилью со сверхзвуковой скоростью, гнали они ударную волну такой силы, что она рвала полотняные обшивки тогдашних тихоходов, ломала алюминиевые каркасы…
Но слишком высоко шли немецкие бомбардировщики – даже линкорные снаряды долетали до них редко. И слишком много их было – линкоров на все пути полета не хватало. Так что основная тяжесть битвы легла на плечи лётчиков-истребителей. Хрупкие плечи: были эти летчики в большинстве непростительно молоды, британские ВВС начали разрастаться лишь с началом войны. И немногочисленные: авиация Британии до войны была почти вся разбросана по миру – по десяткам её колоний. Так что премьер-министр Черчилль не зря сказал о Битве за Англию: «Никогда ещё в истории человеческих конфликтов столь многие люди не были столь многим обязаны столь немногим». И слова эти до сих пор знает каждый британец.
Конечно, помогло новейшее изобретение – радиолокатор. По сигналам тогдашнего, ещё примитивного, радара командование могло нацелить на приближающиеся воздушные армии все наличные силы. Но сами эти силы были так ограничены…
Основной английский истребитель к началу войны – «Hurricane» («Ураган») безусловно превосходил, например, первые (1934 года) варианты поликарповского И-16. Но, как показали испытания полученной по лендлизу техники, ничуть не лучше последних (1939 года) модификаций того же И-16. А ведь немецкому «Messerschmitt» Bf-109, начиная с модификации Å 1938 года, любой вариант И-16 бесспорно уступал… Так что «Харрикейны» оказались практически не способны прорываться к бомбардировщикам сквозь строй истребителей сопровождения. А прорвавшись, мало что могли сделать – двухмоторные Ju-88 и He-111 развивали почти такую же скорость. Да и от пулемётов обычного винтовочного калибра, бывших на «Харрикейне», самолёты тех лет почти не страдали. Поставить же на эту машину пушки (у нас ставили) удавалось только ценой дальнейшей потери скорости – резервов у неё не было.
«Харрикейн» выпускали почти до конца войны. Фронт требует новые самолёты непрерывно. И остановить конвейер для смены одной техники другой – подвиг почти невозможный. Даже реактивные самолеты, неизмеримо более совершенные, в войну не удалось поставить на конвейер – хотя и серийные, во всем мире их делали штучно, в экспериментальных мастерских. Конечно, «Харрикейн» модернизировали, ставили на него всё более мощные моторы. Масса машины росла, манёвренность ухудшалась – а скорость росла куда медленнее необходимого. И плохо пришлось бы Англии, если бы «Харрикейн» был у неё истребителем единственным…
В 1910 году глава семьи, владеющей знаменитыми металлургическими и оружейными заводами в городе Крезо на Луаре – барон Рене Шнейдер – учредил специальный приз за рекордную скорость на гидросамолёте. Почему именно на гидросамолёте? Потому что в те времена они летали быстрее сухопутных. Сопротивление воздуха у поплавков не выше, чем у неубирающегося шасси. А садиться на воду можно с большей скоростью, чем на сушу. Так что площадь крыла может быть меньше. Значит, меньше сопротивление крыла – и выше возможная скорость.
Впоследствии на крыле появилась механизация. Выдвижные закрылки и предкрылки меняют его профиль настолько, что при малых скоростях оно даёт достаточную подъёмную силу. И максимальная скорость стала меньше зависеть от посадочной. Но до 1938-го рекорды скорости принадлежали гидросамолётам. И с 1927-го – гидросамолётам английским.
Молодой авиаконструктор Реджинальд Митчелл спроектировал замечательно обтекаемый гидросамолет «Supermarine» («Сверхморской»). Оснастил мощнейшим двигателем фирмы «Rolls-Royce». И гонки на Кубок Шнейдера, проводимые каждый нечётный год, стали выигрывать англичане. Выигрывать настолько убедительно, что главные конкуренты – итальянская фирма «Macki-Castoldi» – на гонку 1931 года вообще не явились. А прочие фирмы покинули гонку ещё раньше. Так что последние рекордные круги «Супермарин»-6б описывал в гордом одиночестве.
Правда, в 1934-м (на гонке, задержанной нехваткой денег из-за Великого Кризиса) в одиночестве оказался уже «Макки-Кастольди». И даже поставил рекорд – 709.2 км/ч. Ибо Митчелл к тому времени из спорта ушел. Смертельно заболел – и решил оставшиеся дни отдать делу, что считал важнейшим для Англии. Используя весь опыт, накопленный на гонках, он создавал скоростной истребитель.
«Spitfire» («Огневержец») пошёл в войска уже после смерти создателя. И обогнал «Харрикейн» почти на 100 км/ч. Так что «Мессершмиттам» от него приходилось несладко. А уж бомбардировщики вообще мало на что при встрече со «Спитфайром» могли рассчитывать.
Английские авиазаводы от бомбёжек всерьёз не пострадали. Как впоследствии советские, а затем и немецкие – выбомбить из войны целую страну оказалось делом вообще невозможным. Так что число «Спитфайров», противостоящих люфтваффе, росло неумолимо. В конце концов не только Гёринг, но даже Гитлер понял: остров обнесён стеной, о которую разобьётся любая авиация. Битву за Англию Германия проиграла.
В воздушных боях участвовали не одни британцы. Лётчики всей завоёванной немцами Европы считали честью и счастьем сразиться за страну, давшую им приют. Страну, бывшую до 1941.06.22 единственным оплотом антифашистского сопротивления. Десятки чехов, голландцев, норвежцев, сотни поляков и французов… Но из всех французов наибольший вклад в эти бои внёс тот, чей приз послужил поводом для рождения лучшего истребителя начала войны – давно уже покойный барон Рене Шнейдер.
«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся»…
