Конечно, полностью игнорировать политические факторы не следует. В конце концов, та же Война Судного дня в немалой степени порождена тогдашними – крайне обострёнными – взаимоотношениями Советского Союза с западным миром. Естественно, на таком фоне даже и речи не могло быть о серьёзном экономическом – и прежде всего технологическом – сотрудничестве. И всё наше взаимодействие сводилось к торговле – да и то со множеством политических ограничений, неизбежных в войне, пусть и холодной.
Нынче политических разногласий уже практически нет. Зато чисто экономических споров куда больше. Слишком уж насыщенны многие привлекательные для нас рынки, слишком мал для бесчисленных западных производителей рынок внутрироссийский. А ведь ещё Ульянов отмечал (и до сих пор никто его в этом не опроверг): политика – концентрированное выражение экономики. Того и гляди, экономические противоречия обернутся новым витком политического противостояния. В конце концов, Первая Мировая война возникла до социалистической революции (и даже породила её): просто великие державы не смогли бескровно разделить мировой рынок.
Сегодня война Германии против Франции с Великобританией практически немыслима: слишком много у них общих взаимовыгодных дел (даже политические споры конфигурированы иначе: Германия и Франция против Великобритании, очень уж тесно привязанной к заокеанским сородичам). У нас же с Западной Европой отношения далеко не так тесны: по сути, только газопроводы и привязывают нас к Европейскому Союзу. Значит, нам жизненно необходимы новые совместные проекты. Только они смогут предотвратить новые витки политического противостояния, реально интегрировать нас с остальной Европой.
