Глава 18
Урал. Марина

Выспавшаяся за день Марина не сомкнула глаз всю ночь. Рядом на постели вытянулся измучившийся Хохол, лежал на животе, привычно сунув руку под подушку, как будто сжимал там свою «финку». Марина смотрела на спящего мужа со смешанным чувством жалости и нежности. Он весь день выполнял ее прихоти, терпеливо снося истерику и похмелье, и теперь, совсем измочаленный, мерно дышал во сне.

«Достается тебе, бедолага, – думала Марина, глядя на его расслабленное и спокойное лицо. – Удивляюсь терпению – я бы давно уже ушла, не стала терпеть, а ты каким-то образом ухитряешься все выдержать. Наверное, это та самая любовь, которая одна на всю жизнь. Ты меня столько лет добивался – не зря же, не просто так, не из интереса. Почему я так не могу?»

Она встала и, чтобы не разбудить Женьку, на цыпочках вышла в кухню, закрыв за собой двери спальни. Щелкнув висевшим над столом бра, глянула на часы – половина пятого. В открытую форточку доносился запах чего-то цветущего, но Марина никак не могла вспомнить, что это. Тишину столь раннего часа не нарушало ничего – ни звуки машин, ни бродячие собаки, ни даже птицы. Коваль сварила кофе, перелила из джезвы в чашку и взяла сигарету. Закурив, она рассеянно уставилась в окно, думая о том, чем сейчас занимается сын. «Как чем – спит в палатке, конечно. Интересно, он скучает по мне? Или ему хорошо в лагере, с друзьями? Никогда не думала, что буду вести себя как наседка – это я-то!»

Поднеся к губам чашку, Марина вдруг почувствовала неприятную дрожь в руке. Она оглядела пустой двор и вдруг поняла, что из припаркованной прямо напротив подъезда «девятки» кто-то рассматривает в бинокль окна – она даже видит блики света на линзах.

– А вот это уже оригинально, – пробормотала она, делая шаг назад от окна, – не успела приехать – уже в оптику рассматривают. Спасибо, что пока не в прицел. Это кто же у нас такой шустрый? И в какой момент мы с Женькой прокололись? Сейчас его разбудить или подождать, что дальше будет? Поди, не станут из «Мухи» шмалять…

Неприятное ощущение усилилось. Она терпеть не могла, когда не знала, откуда исходит угроза, это заставляло чувствовать себя беспомощной и похожей на зайца в чистом поле. Логически Коваль понимала, что пока вряд ли кто-то в курсе ее приезда – ни Ворон, ни тем более Бес, но тогда откуда взялась эта машина с любопытным водителем? И что с этим делать? Разбудить Хохла? Да, он сможет тихонько выскользнуть из соседнего подъезда, если, конечно, открыты люки, ведущие на крышу, но что это даст? Зная Женьку, он не будет долго церемониться, а начинать дело с трупа совершенно ни к чему, еще, не дай бог, полиция присватается. Придется пока посидеть и посмотреть, что будет дальше – иного выхода нет. Марина устроилась так, чтобы ее не было видно с улицы, а ей самой хорошо просматривалась машина, налила себе еще чашку кофе и принялась ждать. Водитель убрал бинокль и, откинув спинку кресла, разлегся в салоне, натянув капюшон толстовки. «Надолго расположился, – усмехнулась Марина. – Если по мою душу, потащится следом. Надо это проверить».

Чемодан с вещами, к счастью, так и стоял в прихожей – вчера некому было его разбирать, поэтому Марина наскоро оделась, не побеспокоив при этом спящего мужа, и, прихватив с полки в прихожей ключи от машины и квартиры, выскользнула за дверь. Из подъезда она вышла с озабоченным лицом и торопливо направилась к машине. Серебристый «Паджеро» моргнул фарами, отвечая на нажатие кнопки брелока, и Коваль села за руль.

– Теперь главное – по левой полосе не рвануть с непривычки, – пробормотала она, регулируя сиденье.

Джип на удивление легко поддался ее рукам, и Коваль, почувствовав машину, рванула из двора, напряженно поглядывая в зеркало заднего вида. Так и есть – через минуту за ней выехала «девятка». На пустых улицах водителю явно было неуютно – сразу же понятно, что едет он четко за джипом, а кто знает, что там в голове у сидящей за рулем женщины? Коваль принялась колесить по каким-то переулкам, заезжая во дворы и снова выезжая на магистрали. «Девятка» неотступно следовала за ней, и тогда Марина решительно вывернула на загородную трассу и понеслась, притапливая педаль газа. Джип довольно быстро оторвался от преследователя, на что, собственно, и рассчитывала Марина. Сама не понимая, как это произошло, она оказалась в «Березовой роще», куда не ездила много лет, даже оказываясь на родине. С этим поселком у нее были связаны тяжелые воспоминания, воскрешать которые она не хотела, и вдруг совершенно случайно она снова здесь. Свернув в ближайший переулок, Марина остановила машину, вынула сигареты и закурила. В этом поселке находится дом племянника – ее бывший дом. И самое страшное – коттедж Мастифа, человека, с которого все началось, с чьей подачи вся ее жизнь перевернулась и потекла совсем в ином русле. Марина не жалела ни о чем – просто не имела такой привычки, научилась быть благодарной за каждый день, за каждого встреченного на пути человека. Ведь, в конце концов, кроме боли, крови и ужаса, в ее жизни были и светлые моменты. Был Череп, был Розан, был любимый муж Егор Малышев. Есть Хохол. За это она была благодарна. Но, случись ей повторить тот вечер в коттедже Мастифа, когда она вводила ему в капельницу вызывающий сердечную недостаточность препарат, она не дрогнула бы и сделала бы это снова. Сейчас ее вдруг неудержимо потянуло туда, к этому проклятому дому, и, повинуясь этому желанию, Марина запустила двигатель.

Коттедж она, к собственному удивлению, нашла с большим трудом – три раза сворачивала не в тот переулок, потом дважды проскочила мимо. Когда же наконец она опознала дом, прежде казавшийся огромным, а теперь совсем потерявшийся между трехэтажными хоромами, выросшими вокруг, сердце ее забилось чаще – в коттедже кто-то жил. Это открытие испугало и удивило – неужели племянник решился продать его? И кому же пришло в голову купить это кровавое логово? Разве что кому-то не местному, залетному. Но то, что коттедж не пустует, было совершенно очевидно – поднятые внешние жалюзи, опущенные шторы внутри, приоткрытая дверь гаража – все это она рассмотрела через щель в заборе.

«Интересное дело… Кто же это у нас такой бесстрашный?» – подумала Марина и вдруг увидела выходящего на крыльцо домика охраны Бармалея. От неожиданности она охнула, но тут же прикрыла рот рукой и тихонько направилась к припаркованному через два участка джипу.

«Ну, теперь мне все понятно, как я сразу об этом не подумала. Разумеется, Бес может жить только здесь – куда ему еще? В свой дом в «Парадизе» не поедешь – палево, а сюда Ветка посоветовала. И с Колькой договорилась наверняка. Завертелось… надо быстро отсюда валить, пока мой джип никого не заинтересовал. Да и Женька, если проснулся, уже всю округу на уши поднял – телефон-то я на тумбочке в комнате оставила».

Выехав на трассу, она снова посмотрела в зеркало – «девятки» не было.

– Наверное, заплутал в «Роще», бедолага, там же столько выездов и тупиков – надо хоть чуть-чуть ориентироваться. Я вон и то блудила… – пробормотала Марина, предвкушая нахлобучку, которую сейчас неминуемо устроит муж.

Хохол орал так, что, казалось, трясутся стены. Коваль же, вслух признав неправоту, а мысленно послав Женьку по известному адресу, спокойно уселась в кухне и курила, ожидая, пока вскипит чайник.

– Ну, может, хватит? – спросила она, когда в речи Хохла возникла пауза. – Ты ж так наорешь себе приступ, тебе нервничать нельзя.

– Да?! Ой, гляньте, какая у меня баба-то заботливая! – рявкнул он еще громче. – Свалила в пять утра из дома, болталась где-то все утро и теперь за нервы мои разговаривает! Ты чем думала, когда телефон дома оставляла, а?! Я куда бежать должен?! Где искать?!

– А зачем тебе меня искать? Я вот она, сижу здесь. И это… кофе свари, у тебя лучше выходит, – по-прежнему спокойно попросила она, обескуражив Хохла совершенно.

– Что… кофе? – растерянно спросил он, останавливаясь напротив нее. – Да, сейчас…

Коваль захохотала, встала из-за стола и обняла мужа сзади за талию, прижалась лицом:

– Жень… ну, Жень, не злись, а? Я тебе сейчас такое расскажу – ахнешь.

– Я уже ахнул – утром, когда тебя в квартире не нашел, – буркнул Женька, насыпая кофе в джезву. – Сядь, не мешай мне.

Она вернулась за стол и, взяв новую сигарету, проговорила:

– Я Беса нашла.

Хохол вздрогнул и брякнул джезву на пол вместе с содержимым. По светлому кафелю к его босой ступне поползла грязно-коричневая горячая клякса, но Женька этого даже не заметил.

– Как нашла? Где?

– Случайно. Он, представляешь, в коттедже Мастифа живет.

– А ты какого черта в «Роще» – то делала? – не чувствуя, как горячая вода затекает под пальцы, спросил он.

– Жень, ты же ногу ошпаришь, – заметила Марина, но Хохол отмахнулся, убрав ногу:

– Погоди, не до этого. Я задал вопрос.

– Ой, ну как-как… случайно, говорю же. Увидела утром во дворе тачку, а в ней человека с биноклем, решила посмотреть, чем дышит. Оказалось, за нами приставлен наблюдать. Болтался за мной по городу, потом на трассу поехал, а там я как-то незаметно на проселок в «Рощу» свернула и оторвалась. Ну, а уж в поселке, сам понимаешь. Решила глянуть, что с коттеджем. Еле нашла, кстати – там таких дворцов настроили. Подъехала, в щель заглянула – а там живут. Ну знаешь, когда дом пустой, это видно. А когда живут там – совсем иное ощущение. А потом раз! – и на пороге Сашка Бармалей стоит. Как думаешь, в одиночестве он в коттедже этом отдыхает? Вот голову могу прозакладывать – Бес там. И Ветка с ним, потому что только Ветке Колька мог ключи отдать, – заключила Марина, приминая в пепельнице окурок. – Кстати, а «девятка» так и не появилась больше.

Хохол мрачно молчал, сжимая пальцами столешницу за спиной. Про «девятку» он знал – это был парень Леона, которого тот попросил пару дней присмотреться, не ходит ли кто за ними. Но то, что Коваль нашла Беса, было новостью, и к тому же не очень хорошей. Если в игру ввязалась Виола – все становится непредсказуемым. Да, она давно и как-то насмерть влюблена в Марину, но кто поручится за то, на чью сторону встанет, если вдруг придется выбрать между любовницей, с которой давно ничего нет, и мужем, от которого зависишь финансово? Хохол бы не взялся это предсказать. Кроме того, Бесу Ветка может внушить что угодно – да и всем вокруг, если ей понадобится. Разве что с Мариной такие эксперименты у нее не проходили – Коваль умела сопротивляться, правда, потом сильно болела. Но Ветка хорошо знала, что с ней бесполезно устраивать эти фокусы, и потому оставила попытки уже давно. Зато с Бесом проворачивала регулярно.

– Если правильно все рассчитать, я смогу убедить ее не ввязываться, – раздался голос жены, и Женька понял, что забылся и говорил вслух.

– Даже не хочу думать, как ты собираешься делать это.

– Успокойся, не так, как ты нафантазировал. Меня беспокоит то, что мы явились сюда без четкого плана.

– Можно подумать, обычно ты все за год планируешь, – фыркнул Хохол и наклонился, чтобы подобрать с пола джезву.

– Нет. Но и вот так, наобум, имея столько странных обстоятельств, тоже не привыкла. Смотри, к Ворону я могу в открытую подъехать, он только рад будет, явно же каждого шороха шугается уже. Но есть маленькая закавыка, и зовется она Дмитрием Ковалем.

Хохол, присев на корточки, возил по кафелю тряпкой, собирая кофейную жижу, и, подняв голову, бросил:

– Да он тебя не узнает ни за что на свете – могу руку себе отрезать, если будет по-другому.

– Руки побереги, пригодятся. Меня – да, не узнает. Но есть еще ты, – она внимательно посмотрела в лицо мужа, дожидаясь, когда тот поймет, в чем дело, – догадываешься, к чему я клоню? Ты не должен с ним встретиться ни при каких условиях.

– Н-да? И как ты себе это представляешь? Я должен буду отпускать тебя одну? Даже не надейся, – отрезал он, бросая тряпку в раковину и поднимаясь.

– Жень, да погоди ты, – поморщилась Коваль, – что ты вечно летишь впереди пинка? Я пока говорю о том, что может сразу нас с тобой с головой выдать. Меня Димка не узнает, а вот тебя – точно. И не забывай, что официально ты тоже мертв, погиб в драке в Бутырке, помнишь? И Димка об этом знает.

– Уже знает и то, что я жив.

Коваль замерла, вытянувшись в струнку:

– То есть?

– Отец сказал. Так получилось, – уклонился Хохол.

Коваль помолчала, глядя в стену и что-то прикидывая в уме, потом, вздохнув, продолжила:

– Ладно, допустим. Но как ты объяснишь ему мое присутствие в твоей жизни, а? Только представь – сталкиваемся мы с Димкой в офисе у Ворона, и ты такой – здрасте, а это моя… – кто? Ну, вот кто?

Хохол сел за стол напротив нее, сложил руки в замок и уставился в лицо жены долгим немигающим взглядом.

– Ну что ты в гляделки взялся играть? Меня не переиграешь, ты ведь знаешь. Не годится никуда это все, понимаешь? Тебе нельзя рядом со мной Дмитрию показываться, так будет меньше проблем и вопросов.

– Ты думаешь, сейчас, когда вот-вот кампания начнется, у него будет время копаться в моем прошлом? – с сомнением спросил Хохол, и Коваль кивнула:

– Уж в чьем в чьем, а в твоем прошлом он непременно покопается и сделает это с пристрастием, дорогой, можешь мне поверить. И время найдет для этого. Так что давай заранее договоримся – не будем возбуждать в моем братце любопытство.

– А тебе непременно надо у Ворона отсвечивать?

– Непременно. Я собираюсь приглядывать за братцем изнутри, так сказать. Попрошу Ворона представить меня какой-нибудь своей сотрудницей – мало у него всяких фирм? Может, я такая умная и незаменимая, что он меня и в предвыборную кампанию потянул.

– Бред это все, и не купится на него никто. Какая из тебя сотрудница? Вокруг Ворона полно людей – что, всем на уши вешать будешь? А прикрывать тебя кто будет? Ты ж непременно вляпаешься куда-нибудь, я что, первый день тебя знаю?

– Ну, есть же Леон, в конце концов, – пожала плечами Марина.

– Леон есть. Но ты ведь понимаешь, что кондиции не те у него теперь.

– Жень, ну, не война же!

– У-ха-ха! – серьезно проговорил Хохол. – Там, где ты, всегда война, Коваль. Нет, не годится план твой, от начала и до конца – не годится, и все тут. А я должен быть рядом.

Марина дотянулась до его сцепленных в замок рук и положила сверху узкую холодную ладонь:

– А не выйдет никак, милый мой. Я голову сломала, пока ехала из «Рощи» – не получится у нас тебя аккуратно легализовать, чтобы Димка не встрепенулся. Он все же мент, хоть и кабинетный.

Женька стряхнул ее руку, поднялся и, как-то тяжело ссутулив плечи, отошел к плите, снова засыпал в джезву кофе и налил воду. Он понимал, что все доводы Марины правильные, но никак не хотел признать это. Он не мог позволить себе выпустить жену из поля зрения хоть на секунду, потому что знал – если что, ее никто не сможет защитить, только он.

Марина уловила его настроение. Она знала, как нелегко Женьке всякий раз мириться с тем, что он не может никак воздействовать на нее и на принятые ею решения, что вынужден кивать головой и подчиняться. Но сейчас выхода, при котором гордость Хохла не пострадает, она действительно не видела. Пусть даже отец рассказал брату об афере, провернутой в свое время не без помощи приятеля Людмилы, пусть Дмитрий теперь знает, что Хохол не погиб в тюремной больнице, а жив-здоров и даже воспитывает ребенка Марины – это вряд ли изменило бы что-то в отношениях брата и мужа. И при любом удобном случае Дмитрий попытается свести счеты с Хохлом за все, в чем, по его мнению, тот виноват. А это значит только одно – Женьку непременно осудят и отправят отбывать наказание, и тут уже Марина будет бессильна помочь. Значит, нужно предотвратить это, сделать так, чтобы, живя в одном городе, брат и муж никогда не встретились лицом к лицу. Так будет лучше для всех.

Хохол налил кофе в чашки, поставил одну перед Мариной, вторую унес на подоконник и закурил, приоткрыв окно. Потерянная Мариной по дороге из поселка «девятка» снова стояла перед подъездом, водитель полулежал на переднем сиденье, откинув спинку.

– Давай-ка позвоним Леону, я обещал, – сказал Женька, внимательно оглядывая двор.

– Он что, не работает сегодня?

– Работает. Но у него теперь свободный график, он же Мишку больше не охраняет, только консультирует да возится с его поручениями. Кстати, знаешь, кто теперь у Ворона начальник охраны?

– Кто?

– Марат, племянник Мирзы.

– Я его не знаю, – придвинув ближе чашку, сказала Марина.

– А ты и не должна его знать – зачем? Достаточно того, что Мирза тебя знает и, я уверен, отлично помнит. – Хохол прижал окурок в пепельнице и залпом выпил кофе, даже не поморщившись. – Если что, можно попросить об услуге.

– Наверное, – неопределенно отозвалась Марина, думая о чем-то своем.

– Ты меня не слушаешь, что ли? – Женька приблизился и положил руку ей на плечо.

– Не слушаю, – так же неопределенно отозвалась она, – ты прав – не слушаю. Звони Леону, надо начинать действовать. И в первую очередь меня Ворон интересует.

– Да? А чего ж не Бес?

– А куда он денется? Он сейчас сам на нелегальном положении, только через Ветку может с миром контактировать. Она-то вполне могла вернуться и жить здесь, ничего никому не объясняя. И сейчас именно она – единственная возможность Беса связаться с кем бы то ни было.

Хохол чмокнул ее в макушку и проговорил:

– Голова у тебя, Маринка, как часы.

– Толку-то? Все равно пока будем тыкаться как слепые котята. Бес же не дурак, он подставляться не будет. Знать бы еще, что конкретно он задумал, но это было бы слишком просто. Звони Леону, – повторила она, допивая кофе.

Встречаться с Леоном решили в небольшом летнем кафе на выезде из города – там меньше шансов, что их увидит кто-то, знающий бывшего телохранителя Ворона в лицо. Когда Марина с Хохлом подъехали, Леон уже сидел за столиком и потягивал минералку из запотевшей бутылки – видимо, холодильник в кафе был хороший, морозил на совесть. Коваль испытала легкую зависть – пить хотелось ужасно. Увидев приближающихся к нему гостей, Леон встал, и Марина увидела перчатки на его руках.

– Ну, привет, что ли, – подходя к нему вплотную и обнимая, проговорила она.

Леон обнял ее в ответ как-то бережно, словно боялся нечаянно причинить боль:

– Здравствуйте, Маша.

– Ты смотри – не забыл, что в документах написано, – фыркнула Коваль, усаживаясь за столик.

– Что ж вы имя-то такое придумали – я чуть со смеху не лопнул. Маруся Климова!

– «Мурка, ты мой Муреночек», – пропел Хохол, обнимая жену за плечи, – по-моему, подходяще. И потом, не в нашей ситуации кобениться, ты ж понимаешь: бери, чего дают, и не рыпайся.

– Да какая разница, господи, – отмахнулась Марина, – дело разве в имени? Давай, Леон, выкладывай новости.

– Ага, а мы потом с тобой своими поделимся, – пообещал Хохол, подзывая жестом официантку, – тут, вишь ли, мадам моя с утра уже начудила.

Леон вопросительно посмотрел на Марину, но та только плечами пожала:

– Слушай ты его больше!

Леон подождал, пока принявшая заказ официантка уйдет за барную стойку, и начал негромко, хотя в кафе, кроме них, никого не было:

– В общем, так. Генерал прилетел, поселился сперва в коттедже у Ворона, но потом в квартиру в городе перебрался. Загонял охрану – пешком гуляет, парни жалуются. Никаких подозрительных контактов.

– К сыну ездил? – спросила Марина, но Леон отрицательно качнул головой:

– Нет, я точно знаю. Никуда не ездил, все больше пешком окрестности изучает. Народа из Москвы не притащил почти – всего трое с ним приехали, да пресс-атташе парой недель раньше сюда прилетела, она местная. Ну и журналист – я так понял, что родственник его какой-то.

– Угу, – постукивая ногтями по столешнице, пробормотала Коваль, – это отец. Еще что?

– По генералу вроде все. Ворон дерганый, а после того, как с Грищуком в бане попарился, вообще с катушек слетел.

– Грищук – это же… погоди, это же вроде начальник городской ментовки? – перебила Марина, и Леон поправил:

– Управления внутренних дел. Да, он.

– Надо же, не сняли еще!

– Кто ж его снимет, он всем удобный.

– Ладно. И что, попарились они в бане, и Мишка совсем поплыл? Узнал что-то?

– Узнал. Дело об исчезновении господина Орлова Григория Андреевича закрыто ввиду смерти потерпевшего, – сказал Леон, и Марина аж подпрыгнула на стуле:

– В смысле?

– В прямом. Приехала супруга, показала свидетельство о смерти и рассказала, что нашли тело где-то за границей, но углубляться не стала, просто бумагу предъявила и заявление забрала.

– Офигеть… – присвистнула Коваль и потянулась за сигаретой. – И это продумали… Ну, тут чего удивляться – игра-то по-крупному идет, надо на два шага просчитывать. А лучше на три, а то вляпаешься. Ладно, значит, Гриня мертв официально, менты в курсе. Хорошо. Дальше.

– А дальше Ворон мне идею подкинул. Сказал, что у Беса здесь могло быть только одно укрытие, но это я не успел проверить, думаю, сегодня поеду, отсюда.

– Можешь расслабиться, – встрял Хохол, отпивая минералку из стакана, – он именно там, куда тебя Ворон послал.

Леон удивленно опустил бутылку, из которой собирался сделать глоток:

– Ты откуда знаешь, куда он меня послал?

– Тут знать нечего, Леон. Ворон умеет два и два складывать. Вот и сложил, а Маринка сегодня именно там Бармалея и видела, где Бес затихарился.

Леон помолчал, чувствуя себя немного разочарованным – он готовил сюрприз, а его опередили – это как ребенок, нашедший подарок за сутки до дня рождения, вроде и радуется, а настроение уже испорчено.

– Коттедж Мастифа в «Березовой роще», да? – сказала Марина и, увидев утвердительный кивок, продолжила: – Я там случайно оказалась, ну а раз заехала, решила взглянуть на бывшую собственность. Ну и взглянула. Аккурат в это время Саня Бармалей на крыльцо с потягушками вышел. Как ты понимаешь, он не просто так там зарядку с утра делает. Значит, Бес там. Да и некуда ему было больше, тут Мишка правильно тебе все сказал. Ветка взяла ключи у моего племянника.

Она замолчала и отпила глоток ледяной минералки. Хохол протянул ей пачку и зажигалку, но Марина покачала головой. Леон сдвинул на лоб темные очки и потер пальцами кожаный кружок, закрывавший отсутствующий глаз:

– Никак не привыкну. Глаза нет, а чешется.

– Генка мой так к отсутствию руки привыкал, пока протез не поставил. Ты, кстати, не хочешь?

– Пока нельзя, надо, чтобы дно хорошо сформировалось. Но вообще думаю, надоело эту повязку таскать. Пальцы вот не пришьешь, это да… Но вообще оказалось, что жить можно, – хмуро сказал Леон, возвращая очки на место.

– Жить, братуха, по-любому лучше, чем лежать-то, – заметил Женька, – и когда за край заглядываешь, еще сильнее жить тянет, я знаю.

– Так, все, медицинская пауза окончена, – прервала Марина, все-таки закуривая, – давайте думать, что станем делать. У меня идея такая. Подъезжаю к Мишане, пугаю его Бесом еще сильнее и предлагаю взять меня к себе вроде как в любовницы, – игнорируя ставший злым взгляд мужа, сказала она. – Буду в офисе у него отсвечивать, заодно за братцем присмотрю.

– А если братец опознает? – с сомнением спросил Леон, и Марина покачала головой:

– Исключено. В последний раз он видел меня задолго до моей, так сказать, смерти, а я в то время выглядела несколько иначе. Уверена, что и тот мой облик давно стерся в его регулярно сбрызгиваемой алкоголем памяти.

– Кстати, он тут еще ни капли не выпил, – вклинился Леон, – хоть Ворон и соблазняет. Но генерал – глухо в отказе, я даже грешным делом решил, что он «зашитый».

– И это не исключено. Но даже если так, это все равно ничего не меняет. Он не узнает меня, если я сама не захочу, а я, как вы понимаете, этого не сделаю. Теперь Бес. Мне почему-то кажется, что он должен был какого-то человечка внедрить поближе к Мишане, чтобы в нужный момент надавить на него. Я, конечно, не уверена, но ведь это вполне возможно? Раньше он именно так и поступал. Да и я бы так сделала, уж положив руку на сердце, – всегда полезно иметь свои глаза и уши рядом с потенциальным клиентом.

Леон задумался. Нечто подобное приходило в голову и ему, но не было времени проверять и разбираться, а сейчас, когда Марина озвучила эту мысль, подозрения только окрепли.

– Появился у нас не так давно юрист, – начал он не особенно уверенно, – но я не могу точно сказать, что он подсадной. Работает хорошо, честный, проверки прошел, вроде как нормально все. Но… что-то меня в нем настораживает, а что именно – не могу понять. Разве только интерес к моей персоне – на днях Марат сказал – это наш начальник охраны, – что Вова этот ему вопросы обо мне задавал.

Хохол сощурил глаза и принялся крутить в пальцах зажигалку:

– И что, ты его не пощупал?

– Пока не успел, времени не хватило. Я ведь один, а дел много, – виновато сказал Леон, – я ж до сих пор всю охрану сам проверяю – ни на кого надежды нет.

– Ладно, это решим постепенно. В любом случае без приказа Беса ничего не случится, – отозвалась Марина, щурясь от внезапно выбравшегося из-за набежавшей тучки солнца, – а до того времени мы успеем, надеюсь, вычислить, кто чем дышит вокруг Ворона. Ты, Леон, шепни ему сегодня без свидетелей, что я завтра с утра к нему в «Тишину» подъеду, пусть он всех лишних оттуда уберет. И юриста этого на всякий случай тоже пусть в отгул отправит – меньше знает, никому не должен.

– Да, понял, сделаю.

– Ну, тогда все, разбегаемся до завтра.

– Погоди, а что с Бесом-то? – остановил ее Хохол. – Может, я поеду, погуляю там по окрестностям?

– Ага, – с сарказмом сказала Марина, – и можешь еще майку с моим портретом надеть. Бес же идиот, если вдруг тебя срисует, то сразу поймет, что ты прогуляться среди березок из Англии приехал – крюк-то всего в пару тысяч километров. Я же тебя просила, не считай противника глупее себя, это опасно. Гулять там ты не будешь, это сделает кто-нибудь другой. А вот этого другого ты и должен найти, только аккуратно. Подумай, кого из наших старых бойцов можно подтянуть, кто меньше засвечен, кто легче на контакт выйдет. В конце концов, последние полгода ты тут рулил, пока я в коме лежала, вот и разбирайся.

Хохол взъерошил волосы и признал поражение. Марина погладила его по щеке, и Леон, заметив это проявление нежности, отвел взгляд.

– Я могу к Бесу сам прогуляться, ближе к ночи, – предложил он, но Марина возразила:

– И зачем? Засветиться? Нам это не нужно. Кроме того, прости, конечно, но с твоей специфической внешностью даже Бармалей тебя запомнит, а это лишнее. Нужен кто-то совсем неприметный – у Беса такие спецы были, я помню. Вроде смотришь – думаешь, ну на фига он такую шапку яркую нацепил, аж глаза режет, ведь запомнят же. А потом пытаешься в памяти образ воскресить – и не можешь, потому что, кроме шапки дурного цвета, больше ничего в глаза не бросилось. Это и есть высший пилотаж слежки. Вот и нам бы такой человек нужен – чтобы без примет.

Хохол и Леон понимающе переглянулись – им подобное и в голову не приходило, но Коваль была права. Слежку нельзя обнаруживать, а уж если случится такой прокол, должно быть проблематично опознать следившего.

– Я, короче, подумаю, – буркнул Женька. – Если все обсудили, давайте ехать отсюда, не будем внимания лишнего привлекать.

Они расплатились и вышли из кафе, направляясь к машинам. Марина с тоской посмотрела на висевший неподалеку знак с указанием ближайших населенных пунктов, среди которых значился коттеджный поселок «Парадиз», но, перехватив взгляд Хохла, отвернулась. Леон сел в машину и уехал, а они все еще стояли возле своего джипа, и Хохол, отлично понимавший причину ее замешательства, негромко сказал:

– Не надо, котенок. Мы не поедем туда.

– Да, ты прав… конечно, не поедем, – покорно согласилась она, берясь за ручку и открывая машину. – Но так больно, Женька… так больно. Вся жизнь там прошла, а теперь даже просто на территорию заехать невозможно.

Он ничего не ответил, сел за руль и вывернул на трассу, взяв курс в город.