Уже в звездолете Торвэн спросил:

— Ты сдавал экзамен по пилотированию?

— Конечно. Я получил шестерку по семибалльной шкале.

— Неплохо… Пожалуй, ты пригодишься. Для начала посмотрим, как ты управишься с этим кораблем. — Торвэн привел его в рубку, уселся в кресло дублера и сказал: — Пора взлетать. Действуй.

Дан дал компьютеру задание определить ближайшую к Сотелу точку, в которой возможен переход в гиперпространство. Получив ответ, проверил готовность систем корабля.

Когда звездолет прошел атмосферу, Торвэн сказал:

— Проведем эксперимент. — Он передал управление компьютеру и подключил второй экран. — Теперь твои команды с пульта будут управлять моделью нашего корабля. Вражеские звездолеты будут действовать согласно моей программе. Задача: выбрать один из кораблей противника, приблизиться на расстояние оптической видимости, уравнять скорости и пойти параллельным курсом. Тебя будут обстреливать. Старайся маневрировать так, чтобы разница скоростей была минимальной. «Враги» обозначены точками. Если ты выполнил задачу, точка гаснет. Потом то же самое с другим объектом. Понятно?

— В общем, да.

— Приступай, — велел Торвэн.

Следующие полчаса показались Дану вечностью. С первым «вражеским звездолетом» он справился легко. Но «противников» было пятнадцать.

Первый раз Дана подбили после того, как погасла четвертая точка. Второй раз — после седьмой, третий — после девятой, четвертый — после тринадцатой.

— Ну как? — спросил Дан, когда все закончилось.

— Видишь ли, малыш, если оценивать скорость твоей реакции и умение маневрировать, то хорошо, но если учесть, что в реальном бою нас бы давно убили, это, скорее, плохо. Дай-ка я сам попробую.

— Состязание не на равных, — заметил Дан, — ты сам составил программу и предвидишь действия противника.

— Нет, здесь используются датчики случайных чисел. Я тоже не знаю, как будет на деле. Пересядь на мое место, посмотрим.

Торвэн действовал успешнее, однако в итоге и его трижды сбили, прежде чем он погасил все точки.

— Наши выводы? — поинтересовался Дан.

— Вести корабль будешь ты, я займусь другим. Если бы мне пришлось все делать самому, было бы хуже. Многое зависит от того, насколько быстро они сообразят, в чем дело.

— После первого выстрела.

— Его не будет… К тому же я еще сам не знаю, сколько времени надо выдерживать параллельный курс и на каком расстоянии. Пока я задавал эти параметры приблизительно. Репетиция окончена.

Дан присоединился к Торвэну в кают-компании.

— Можно задать один вопрос? — осторожно спросил он.

— Один ты уже задал.

— Не будь формалистом!

— Спрашивай, но ответа не гарантирую.

— Харджер, которого ты привел, умер не от моего парализатора, верно?

— Да.

— Ты держал его под своим влиянием, потом отпустил, и он кинулся на Астрид. Тогда ты его убил.

— Видишь, ты сам разобрался.

— А в Старом городе, — после паузы заговорил Дан, — харджеров уничтожил ты?

— Малыш, ты умеешь считать? — вопросом на вопрос ответил торговец.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Один, два, три и так далее. Если умеешь, значит, у тебя с памятью плоховато. Ты же собирался задать один вопрос. Один.

Дан ретировался. В каюте, которую он обжил еще после рудников Кирта, он, растянувшись на койке, задумался о девушке, оставшейся на Сотеле. Встретятся ли они снова? Дан постарался представить, что она сейчас делает. Наверно, сидит наверху вместе с Фалком. Рыжий скучает… Теперь, по крайней мере, ясно, что означали слова Торвэна о том, что соб никогда не видел других людей. Торвэн купил зверя в Шар-Гаре совсем маленьким, привез на. Сотел и держал там. Улетая, оставлял его одного. Астрид обещала взять соба. Астрид…

Разбуженный сигналом таймера, Дан ощутил возбуждение перед боем. Когда-то он участвовал в штурме Харгота и еще в двух схватках.

После завтрака Торвэн сказал:

— Через три часа будем в секторе KZ-115. У меня появилась идея, по-моему стоящая. Когда мы окажемся там, пошлем сообщение, что потерпели аварию и на корабле функционирует только система жизнеобеспечения. Харджеры держат сектор под контролем и перехватят сообщение.

— Ну и что?

— Они постараются захватить нас. Еще бы! Безоружный корабль летит прямо в руки. Думаю, они клюнут, и мы сможем приблизиться к эскадре. Правда, у вас звездолеты иные, но постарайся составить убедительный текст передачи. Впрочем, при таком численном преимуществе они вряд ли будут особенно осторожничать.

Дан оценил замысел. Если б Торвэн еще сказал, каким образом он намерен сразиться с пятнадцатью кораблями харджеров…

Приманка сработала — два звездолета класса «бета» двинулись им навстречу. Дискообразный корабль шел на сближение с эскадрой по прямой, словно не мог маневрировать.

— Отлично! — сказал Торвэн. — Дан, что бы там ни было, нужно, чтобы наша скорость относительно выбранной цели была ничтожна. При больших скоростях мне трудно, может не получиться… Я буду говорить, когда переходить к следующему объекту. С этими двумя, думаю, осложнений не будет. Хорошо, что Они не торопятся. Подойдем ближе к эскадре.

Они оба были в рубке, Дан за пультом управления, Торвэн — в кресле второго пилота. Происходящее они наблюдали в телескоп, хотя на таком расстоянии рациональнее пользоваться локаторами. Дан сосредоточился. Звездолеты харджеров приближались.

— Торвэн, они обойдут нас с двух сторон и используют магнитные захваты, — сказал Дан. Он знал, что корабль, зажатый магнитами, станет беспомощным — самое лучшее вооружение в таком случае бесполезно. Пускать его в ход против кораблей, вплотную прижатых к тебе, равносильно самоубийству. — Чего ты ждешь?

— Надо подойти ближе к эскадре, — сквозь зубы произнес Торвэн. — Потом будет сложнее… — Он отрывисто добавил: — Дан, больше не отвлекай меня.

Уставившись на корабли харджеров, которые уже начали обходный маневр, Дан ждал, что произойдет, но, к его недоумению, ровным счетом ничего не происходило. Он открыл было рот, чтобы заговорить с Торвэном, однако в последний момент удержался.

Протянув руку к пульту, Торвэн пометил на голографической картине ближайший крейсер, теперь он был обозначен серым вместо ярко-зеленого, и сказал:

— Этот в расчет не принимай, там уже нет команды.

Прежде чем направленные для их захвата корабли окончили разворот и пошли на сближение, он изменил цвет второго крейсера. Дан, отчасти утративший чувство реальности, вдруг увидел, что корабль справа совершает беспорядочные эволюции, будто он потерял управление. Левый крейсер двигался так, будто не учитывал перемещения объекта, который собирался захватить; похоже было, что он пройдет мимо звездолета Торвэна. На голограмме оба корабля выглядели как бледно-серые силуэты.

Дискообразный звездолет шел к строю эскадры.

— Дан, будь наготове, — глухо сказал Торвэн. — Они будут атаковать. С теми кораблями уже нет связи, они поймут… После первого же выстрела выпусти энергетический щит и подключи резервную мощность.

Прежде чем их атаковали, Торвэн «перекрасил» еще один крейсер: очевидно, на флагмане потеряли массу времени, пытаясь связаться с пострадавшими кораблями.

Первый залп их не задел.

— Дан, крейсеры!

— Понял, — отозвался Дан.

Он уже понял, что Торвэн стремится в первую очередь вывести из строя самые мощные корабли противника: энергетический щит не выдерживает прямого попадания из пушек крейсера. Звездолеты класса «бета» менее опасны.

Включив энергетический щит, Дан на полной скорости бросил звездолет между двумя крейсерами. Он рассчитывал, что они не решатся стрелять из опасения поразить друг друга. Затем, помня указания Торвэна, он резко сбросил скорость; звездолет медленно двигался среди боевых громад. Минуты тянулись долго, пальцы Дана замерли на панели.

— Уходи, — тихо сказал Торвэн, не отрываясь от телескопа. — Не получается…

Дан бросил корабль в сторону — так, чтобы оказаться на одной линии с крейсерами и прикрыться одним из них. Попасть в зону обстрела обоих означало гибель. Содрогания корабля и всплески на датчиках энергетического щита свидетельствовали о том, что на звездолет сыплются удары, но пока щит выдерживал. Бросив взгляд на Торвэна, Дан увидел, что тот сунул в рот характерную ярко-красную с черным ободком капсулу лита — мгновенно действующего стимулятора, очень сильного и редко применяемого. Лит обеспечивал временное резкое повышение всех способностей. Но расплата бывала очень тяжелой. Во время сумасшедшего маневра среди атакующих харджеров Дан, вырываясь из окружения, заметил, что на голограмме утратили яркость изображения еще двух кораблей класса «бета».

— Крейсеры! — сказал Торвэн. — Не приближайся, а только иди параллельным курсом.

Сказать это было проще, чем сделать. Подчиняясь командам Дана, звездолет метался между иглообразными кораблями харджеров. Маневренность его была превосходной, однако слишком уж много противников… Стал серым еще один корабль класса «бета», хотя Дан думал только о крейсере. Наконец крейсер обозначился на краю эскадры, и Дан ринулся к нему, сумев почти сравнять скорость. Торвэн приник к телескопу, лицо его будто окаменело, а лоб покрылся испариной.

«Это не телескоп!» — пронеслось в голове у Дана.

Крейсер посерел, и Дан увел свой корабль прочь.

— Напряжение щита падает!

— Включай аварийный генератор.

Дальше начались сплошные неожиданности. Из гиперпространства вынырнули корабли Звездных Хранителей: крейсер и два сопровождающих.

— Дан, связь! — крикнул Торвэн. — Укажи им действующие корабли харджеров.

Для посторонних наблюдателей ясно было лишь то, что дискообразный звездолет ведет бой. То, что часть кораблей харджеров выведена из строя, нельзя было определить с первого взгляда.

Пока Дан посылал сообщение, уже не заботясь о кодировании, картина изменилась. Последний крейсер харджеров и четыре из пяти уцелевших звездолетов класса «бета» уходили в открытый космос. Однако пятый вел себя странно.

— Они уходят! — закричал Дан.

— Вижу, — отозвался Торвэн голосом смертельно уставшего человека. — Но последний… с ним что-то не так. Корма…

На голограмме возле кормы звездолета обнаружилась крошечная точка.

— Торпедоносец, — прошептал Дан. — Это торпедоносец…

Широкая корма! Эти звездолеты строились по особой схеме. Они были неповоротливы и, как правило, лишены стандартного вооружения, поскольку торпедная установка занимает большое пространство. Используют их в групповой схватке с противником. Для запуска торпеды достаточно задать компьютеру параметры объекта, и далее торпеда автоматически меняет курс. Самонаводящийся снаряд обладает огромной разрушительной силой, большой скоростью, малыми размерами и маневренностью. Уничтожить его в полете практически невозможно.

Харджеры не могли использовать торпеду против звездолета Торвэна, он был слишком мал. Но появился крейсер Звездных Хранителей, и торпеда пошла к нему.

Торвэн понял это чуть раньше Дана?

Торвэн метнулся к панели управления и нажал красную кнопку аварийного катапультирования. В тот же миг Дана с креслом подбросило, затем пронесло по шахте, соединяющей рубку с ангаром малых ракет, и вытолкнуло в люк спасательной капсулы. Люк захлопнулся, стартовые устройства сработали, и через несколько секунд Дан, мало что понимая, оказался в космосе. Дальнейшее он видел со стороны.

Торвэн направил свой корабль наперерез торпеде. Зачем? Сбить ее с курса нельзя, подойти — тоже. Звездолет и торпеда сблизились под прямым углом, затем Торвэн развернулся и лег на параллельный курс. Теперь он и торпеда неслись прямо на крейсер Хранителей, и торпеда нагоняла, а вскоре должна была опередить звездолет.

Дан в своей капсуле приник к экрану обзора. Что это? Прямолинейное движение торпеды изменилось без видимой причины. Снаряд стал уклоняться в сторону, затем, описав немыслимую кривую, оказался уже в недоступной близости от дискообразного звездолета. Торпеда еще приблизилась к кораблю, потом двинулась вокруг него и вдруг рванула. Вспышка была ослепительной. Звездолет получил пробоину и потерял управление. Из капсулы Дан видел, что повреждения очень существенны. Но если бы взрыв произошел при контакте, корабль разнесло бы в пыль.

Жив ли Торвэн?

Капсула находилась значительно ближе к звездолету, чем корабль Хранителей. Дан направил капсулу вдогонку, по сути, он старался уловить признаки того, что Торвэн жив и пытается управлять изувеченным кораблем. Часть помещений явно потеряла герметичность, а Торвэн был без скафандра. Впрочем, Дан плохо представлял схему жизнеобеспечения дискообразного звездолета.

Наконец он догнал корабль и пристроился рядом, что было рискованно: крошечная ракета не годилась для сложных маневров. Однако Дан об этом не думал. На ручном управлении, приноровившись к движению нависшей громады, он вошел в пробоину. Затем, облачившись в скафандр, выбрался из капсулы и двинулся в направлении рубки. По пути он ощутил нарастающее ускорение звездолета. Его прижало к стене. Затем короткая сильная вибрация швырнула его на пол, и Дан сообразил, что корабль переходит в гиперпространство. Это означало, что, во-первых, Торвэн жив, а во-вторых, не знает о его возвращении. Если б начало перехода в гиперпространство застигло Дана в вакууме, это его убило бы.

«Наверно, он ранен. Зачем уходит в гиперпространство?» — думал Дан, пробиваясь к рубке.

Переборки превратили помещения корабля в изолированные отсеки. Когда, одолев последнюю преграду, Дан оказался в рубке, он обнаружил Торвэна на полу возле пульта управления. Тот лежал ничком. Очевидно, он не успел пристегнуться, взрыв выбросил его из кресла. На панелях виднелась кровь.

Все же ему каким-то образом удалось ввести в компьютер задачу скачка. Дан осторожно перевернул его. Комбинезон справа был скользкий от крови. Расстегнув молнию, Дан обнаружил рану на шее. Видимо, Торвэн рассек сонную артерию и потерял много крови. Как и всякий Хранитель, Дан мог остановить любое кровотечение, однако сейчас этого было недостаточно. В порядке ли медицинский отсек?.. Если нет, Торвэн, которому срочно необходима кровь, обречен.

Почему он, раненный, уходил на Сотел, лишая себя помощи, которую получил бы на кораблях Хранителей? Отправить в гиперпространство сильно поврежденный звездолет — это напрасный, бессмысленный риск!

Медицинский отсек уцелел. Переливание крови было простой операцией. Других ранений у Торвэна не обнаружилось, только синяки, и Дан перевел дух. На всякий случай он задал компьютеру режим общего обследования. Переломы и внутренние разрывы отсутствовали, но приборы отразили резкое падение тонуса. Дан метнулся к диагностеру: дело плохо. Подключил искусственное дыхание и стимулятор сердечной деятельности. Сердце Торвэна билось с перебоями. Почему? Потеря крови компенсирована, в чем дело? И тут Дан с ужасом вспомнил о таблетке лита, принятой Торвэном. Его убивала реакция на лит, осложненная большой потерей крови. Медицинские познания Дана ограничивались курсом Академии! Он мог оказать человеку первую помощь и умел пользоваться медицинской аппаратурой звездолетов. Но сейчас этого было мало. На экране диагностера полыхала надпись: «Требуется вмешательство человека», и Дан не знал, что ему делать. Вернее, он знал, что если действие лита уже привело к остановке дыхания и сердцебиения, то положение безнадежно.

Лицо Торвэна было даже не белым, а почти голубым. Агония могла продлиться, но смерть неизбежна. Даже если Торвэн очнется. Дан слышал, что такое случается. Через несколько минут веки Торвэна дрогнули. Взгляд переместился на Дана, но глаза снова закрылись. Увидев, что аппарат искусственного дыхания не действует, Дан хотел включить его снова, однако его рука замерла на полпути. Грудь Торвэна равномерно вздымалась и опускалась. Боясь поверить, Дан уставился на экран — датчики фиксировали неглубокое и замедленное, но ровное дыхание. Глаза Торвэна снова открылись, а губы дрогнули. Дан наклонился.

— Сфера… — Торвэн взглядом указал на поблескивающую под потолком прозрачную полусферу. — Холодно.

— Сейчас, — торопливо сказал Дан. — Сейчас все сделаю.

— Подожди… Постарайся, чтобы я был в сознании. Это важно, — с огромным усилием выговорил Торвэн.

— Хорошо.

Опустив полусферу так, что она герметизировала ложе, Дан задал повышенную температуру среды. Реакция на лит включала переохлаждение организма, и Торвэна сотрясал озноб. Глаза его были закрыты, однако Дан понимал, что он в сознании. Дан увеличил содержание кислорода в камере. Эффект был положительный. Наконец лицо Торвэна обрело почти нормальный цвет, и он тихо сказал:

— Дан, убери все это.

Через акустическое устройство полусферы голос звучал глуховато.

Полусфера заняла свое место под потолком.

— Отключи датчики. — Дан заколебался, однако Торвэн повторил: — Отключи. Уже не понадобятся.

Через некоторое время Торвэн повернулся на бок и сел.

— Ты знаешь, что делаешь? — спросил Дан в тревоге.

— Да. Все в порядке.

Торвэн держался почти нормально, только двигался медленнее. После недавней агонии это было просто чудом. Переодевшись, он перебрался на койку к стене и наконец спросил:

— Малыш, как ты тут очутился? Тебе полагается быть далеко.

— Вернулся после взрыва. Зачем ты меня выкинул?

— Хотел избежать ненужных убытков. Пользы от твоего присутствия уже не было, так зачем зря рисковать?

— Ты знал, что торпеда взорвется?

— Не знал, но надеялся. Когда нарушаются логические связи в устройстве с ограниченным набором команд, можно рассчитывать, что сработает и команда на взрыв. Вот так. Раз мы с тобой благополучно перешли в гиперпространство, то, возможно, сумеем и сесть. Так что лучше пока ничего не трогай. Договорились?

— Хорошо. Торвэн…

— Да?

— Тебе не следовало уходить в гиперпространство. На поврежденном звездолете, раненый… Зачем?

— Корабль, как видишь, выдержал, а что касается меня, это досадная случайность. Рана пустяковая, а я умею останавливать кровотечения.

— Ты был весь в крови…

— Мне просто не повезло. Я поранился при взрыве, а потом при гиперскачке врезался головой в панель и потерял сознание. Я бы очнулся, но, видимо, так упал, что задел ранку, и кровь пошла снова. А теперь я буду очень признателен, если ты дашь мне поспать. И разбуди через шесть часов.

Торвэн уже спал, а Дан все раздумывал. Даже если Торвэн не принимал в расчет повреждение сонной артерии, он должен был предвидеть реакцию на лит. Справился бы он сам? Или Торвэн сознательно шел на смертельный риск? Почему он бежал с поля боя, где остался победителем? Именно бежал. Почему он рискнул жизнью, лишь бы избежать встречи с кораблями Хранителей?

«Телескоп! — осенило Дана. — Торвзи готов заплатить за сохранение своей тайны любую цену. Он владеет страшным оружием…»

Через четыре часа, пока Торвэн спокойно спал, Дан отправился в рубку.

К его разочарованию «телескоп» сильно пострадал при взрыве, а уцелевшие его части, доступные для исследования в рубке, оказались обычными. Дан вернулся в медицинский отсек, Торвэн спал.

«Откуда у него это оружие? У харджеров ничего подобного нет. Скорее всего, он раздобыл излучатель там же, где и ол. Но где? Торвэн не скажет… Чего ради он кинулся помогать летящим на Таорг? Впрочем, если быть точным, он устремился на помощь Джайвану. Он сказал: „Нет, только не Джайван“. Что связывает торговца-одиночку и Магистра Ордена?»

Когда минуло шесть часов, Дан разбудил Торвэна. После еды Торвэн улегся снова, отказавшись от обследования на диагностере.

— Это лишнее, — заявил он. — Через несколько дней я буду в норме.

— После стимуляторов, даже не таких опасных, как лит, рекомендуется комплекс восстановительных мер. Глупо от них отказываться, — убеждал Дан, однако успеха не добился. — Ладно, как знаешь. Не хочешь лечиться, поговорим.

— О чем? — осведомился Торвэн.

— Например, об излучателе.

— Нет. — Это позвучало резко.

— Нет так нет, — миролюбиво сказал Дан. — Тогда объясни, пожалуйста, чего ради ты полетел к Таоргу? Ведь война с харджерами тебя мало волнует.

— А почему я должен волноваться из-за того, что меня не касается? Мне безразлично, кто победит. И не надо повторять сказки о том, что Орден Звездных Хранителей — щит Галактики. Я не так наивен, чтобы верить в эту чушь. Что вы, что харджеры — разница невелика.

— Тогда зачем ты рисковал жизнью, спасая посольство Хранителей? Или Джайвана хотя бы.

— Я ему кое-чем обязан, а оставаться в долгу не люблю.

— Ты с ним встречался?

— Да, — нехотя произнес Торвэн. — Давно… Ты меня утомил. Посплю еще.

— Чтобы избавиться от моих расспросов?

— Ты догадлив, малыш. — Торвэн повернулся лицом к стене. — Просто на редкость сообразительный.

Манеры Торвэна были не из лучших. Но в нем было и нечто такое, что удерживало Дана от обиды. Его насмешки были беззлобными. Дана уже перестало раздражать обращение «малыш». Человек, расправившийся с таким количеством харджеров, имел право называть его как угодно. К тому же Торвэн был старше.

Торвэн заснул, и Дан решил обследовать остатки «телескопа» там, где система выходила на поверхность, однако наружную часть «телескопа» снесло.

Ремонтируя на Сотеле свой звездолет, Дан отметил, что Торвэн действует быстро и точно; впрочем, всякий, кто работает в космосе в одиночку, должен многое уметь. Однако от излучателя ничего не осталось — сумеет ли Торвэн восстановить его?

На обратном пути Дан заглянул в рубку. Дверная панель была задвинута. Торвэн лежал на спине в медицинском отсеке, глаза открыты.

— Зачем ты ходил в рубку? — сердито спросил Дан. — Если что-то понадобилось, сказал бы мне.

— Перестань. Захотелось пройтись, — примирительно сказал Торвэн.

— Так я и поверил! Ты вечно врешь, — сказал осуждающе Дан. — На тебя нельзя положиться.

— Так уж и нельзя? — Торвэн усмехнулся.

— Ну, кое в чем. Не смей без меня ходить! Ты и так выжил только чудом!

Закинув руки за голову, Торвэн отчужденно сказал:

— А чего ты, собственно, волнуешься?

Дан уставился на него:

— Ты бы еще раз спросил, зачем я вернулся на звездолет.

Торвэн серьезно сказал:

— Малыш, человеческие привязанности — это цепи, которые сковывают нас. Лучше ими не обзаводиться. Впрочем, ты слишком молод, чтобы понять это. Молод и полон иллюзий… Жить с иллюзиями легче. Многие всю жизнь полагают, что за спиной у них крепкая стена, на которую они в случае чего могут опереться. И они никогда не узнают, что на самом деле там пустота… Желаю тебе прожить жизнь в неведении.

— Торвэн, — тихо спросил Дан, — что с тобой произошло?

— Однажды я убедился, что стены сзади нет, вот и все. Это и к лучшему. Предпочитаю знать правду. А теперь я хотел бы побыть один.

С тяжелым чувством Дан направился к двери, но на пороге все-таки обернулся.

— Торвэн, — сказал он, — это неправда. Нельзя жить с горечью в душе. Нельзя без близких людей. Тогда и жить-то не стоит!

— В последнем ты, может быть, прав, — угрюмо произнес Торвэн. — Может быть, и не стоит…