Я в железной клетке, смотрю на Майка. Он не отводит взгляда, и на его лице странная решимость. Нас окружает человек сорок в разной степени опьянения. Клетка маленькая, наверное, двенадцать на двенадцать футов, и полностью закрытая. Ни объявления, ни представления соперников. Рефери объясняет зрителям правила:

– Каждый раунд длится три минуты, перерыв – одна минута. Раундов столько, сколько потребуется, пока один из бойцов не будет мертв. Секунданты, подойдите ко мне.

Двое громил входят в клетку и становятся в противоположных концах. Они босые, обнаженные до пояса, в одних шортах и похожи на участнииков боев без правил. Рефери продолжает:

– Если бой прекратится больше чем на пятнадцать секунд, в дело вступят секунданты. Вы в курсе, что это значит!

Я понятия не имею, о чем он, но «толпа» явно знает, поскольку отвечает восторженным ревом.

Когда рефери отправляет нас по углам, я вижу Руди, стоящего снаружи клетки позади моего табурета. Шум усиливается.

– Еще кое-что, – говорит Руди.

– Да?

– Четвертое желание Майка.

– Что с ним не так?

– Мы его еще не исполнили. Для этого он должен тебя убить.

Рев толпы почти оглушает меня. Они почуяли кровь и ждут не дождутся, когда начнется бойня.

– Рассказывайте!

Взгляд Руди мне не забыть до конца жизни.

– Мы не позволим ему получить то, что он хочет.

– О чем вы?

Гонг дает сигнал к началу первого раунда, и я слышу голос Руди, перекрикивающий рев толпы:

– Он хочет держать Лисси в цепях у себя в подвале всю оставшуюся жизнь!

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Руди, и чувствую, как мне на затылок обрушивается первый удар.

Перед глазами все плывет, и я врезаюсь в прутья клетки. Майк прыгает мне на спину и начинает молотить по макушке. Его вес, моя неустойчивость, ярость его атаки – все это делает свое дело, и я падаю. Окажись Майк сверху, все могло бы закончиться раньше, чем я успел бы нанести первый удар, но нога Майка оказывается под моим бедром, и на нее приходится весь вес моего тела. Откатившись в сторону, я вижу, что Майк с искаженным болью лицом хватается за колено. Я быстро запрыгиваю на него и начинаю бить изо всех сил, остановившись только для того, чтобы перевести дух. Руки Майка прижаты к полу моими коленями, и я успеваю нанести не менее сорока ударов по его голове и лицу. Когда я делаю паузу в попытке оценить нанесенный ущерб, то с удивлением вижу, что даже не пустил ему кровь.

Удивительно, но я совсем выдохся. Тем временем Майк собирается с силами. Он сбрасывает меня и встает. Ему приходится беречь левую ногу, но это не мешает его атаке. Когда я уже почти поднялся, он хватает меня и впивается зубами в тыльную часть моего бедра. Я кричу и пытаюсь высвободиться, но Майк обхватывает меня ногами, и у меня ничего не выходит. Он продолжает кусать мою ногу; боль адская, но серьезную травму он нанести не успевает, потому что звучит гонг и первый раунд заканчивается.

Один из громил отрывает Майка от меня и сажает на табурет. Другой оттаскивает меня в угол, и Гэс начинает обрабатывать рану на бедре.

– Не волнуйся, – успокаивает он. – Я специалист по рассечениям.

– Это хорошо.

– Впрочем, с задницей мне еще не приходилось иметь дело.

Сзади раздается голос Руди:

– Вы, парни, деретесь так, как трахаются старики.

Я не понял его слов, но его следующее замечание вполне разумно:

– Чтобы забить человека до смерти, требуется время. Береги силы. Считай удары.

Я спрашиваю, может ли он посоветовать что-то конкретное. Оказывается, может:

– Пинай его в поврежденную коленку.

Следующие три раунда я позволяю Майку тратить силы, пытаясь сблизиться со мной и достать кулаками. Большинство ударов не попадают в цель, а те, что попадают, не причиняют мне особого вреда. Во втором, третьем и четвертом раундах я не наношу ни одного удара, но в каждом мне удается несколько раз пнуть его в колено.

Идет пятый раунд, и Майк понимает, к чему идет дело; когда я замахиваюсь ногой, он отскакивает, но при этом раскрывается, и мой кулак врезается ему в щеку, так что он опирается на поврежденную ногу, открыв правое колено, которое я пинаю со всей силы. Когда Майк падает, я не набрасываюсь на него с кулаками, как в первом раунде. Совершенно очевидно, руки у нас обоих слабые, но мои удары ногами довольно эффективны, и я пинаю Майка, пока тот не встал. Майк пытается поймать мою ногу, так что бить приходится быстро и без замаха, поэтому удары получаются не особенно сильными, но все же чувствительными. Одновременно с ударом гонга я ухитряюсь врезать ему по ребрам; Майк вскрикивает, и у меня появляется ощущение, что чаша весов склоняется в мою пользу.

В шестом раунде мы настолько измотаны, что едва шевелимся. Рефери останавливает бой и приглашает секундантов. Он объясняет, что это значит:

– Для завершения раунда каждый из бойцов получает право на свободный удар. После того как бойцы нанесут по десять ударов, раунд закончится. Начинает красный угол.

Секунданты приводят нас в центр ринга. Мой заводит мне руки за спину и удерживает, а Майк бьет меня, вкладывая в удар остаток сил. Удар приходится в щеку, прямо под левым глазом. Я дергаюсь всем телом и едва не падаю. В глазах у меня туман, а когда я смотрю на пол, то вижу капельки крови. Потом я фокусирую взгляд на Майке. Он ухмыляется. Он знает, что сильнее меня и в таком бою мне не победить.

Он прав. Мои удары практически бесполезны. Даже крови нет.

Вдруг у меня появляется идея.

Когда секундант заводит ему руки за спину, я замахиваюсь правой рукой, но удара не наношу, а со всей силы бью ногой по его правому колену. Он воет от боли и переносит вес на левую ногу, которая не выдерживает нагрузки, поэтому без поддержка секунданта Майк рухнул бы на пол.

Ущерб, причиненный этим удачным ударом, очевиден. Майк едва стоит на ногах, и следующий его удар раза в два слабее первого. Моя очередь, и я снова бью его ногой. Он предпринимает жалкую попытку ответить тем же, но теряет равновесие, и его нога едва задевает меня.

Моя очередь. Я замахиваюсь ногой, и Майк так пугается, что пытается отпрыгнуть в сторону, но секундант крепко держит его, и лицо Майка оказывается незащищенным. Я бью его по носу, вкладывая в удар весь вес своего тела, на этот раз до крови.

Секундант отпускает руки Майка, и тот трогает свой нос. В его глазах стоят слезы, и когда он понимает, что нос сломан, то теряет всю уверенность. Майк замахивается и бьет наотмашь, но так медленно, что я успеваю наклонить голову, и удар приходится в череп. Майк вскрикивает от боли – возможно, правая рука у него сломана. Последним ударом я пытаюсь попасть в его разбитый нос, но Майк уклоняется. Мой кулак врезается ему в глаз, и я понимаю, что скоро этот глаз заплывет.

В углу Гэс наконец принимается обрабатывать мой глаз. Рефери объявляет, что следующий раунд снова будет обычным, если только бой не прервется на пятнадцать секунд. Я слышу, как Руди советует мне продолжать охоту на колени Майка.

У меня есть идея получше.

Руки у меня слабые, и серьезного вреда ими я причинить не могу, но поскольку мои ноги в полном порядке, а у Майка – нет, я прихожу к выводу, что должен сблизиться с ним. Не так, как это делал он, пытаясь достать меня кулаками, а броситься на него и сбить с ног. Противник пытается нанести мощный удар справа, но я успеваю отскочить назад, а потом толкаю его в грудь обеими руками. Поврежденные колени Майка не выдерживают, и он падает на пол. Лицо Майка открыто, и я бью по нему ногой; он пытается защититься и поднимает руки, оставляя незащищенными ребра. Я бью по ребрам, пока он не опускает руки, после чего снова переключаюсь на лицо. Положение у Майка незавидное, и с каждой секундой ухудшается. Я держусь на расстоянии и наношу удар, как только нахожу незащищенное место. Я думаю о том, что Майк бьется, чтобы получить мою жену, а я – чтобы удержать ее. У него есть за что сражаться, а мне есть что терять. Я всего лишь изменил Лисси, а он изнасиловал ее. Как сказал Перкинс, Лисси заслуживает лучшего.