В чем я абсолютно уверен, так это в том, что Джинни Кидвелл в трейлере нет, как и портфеля с миллионом долларов в пачках по пятьдесят тысяч каждая. Я просто попытаюсь пройти мимо охраны в трейлер, посмотреть, чем все обернется.

Я делаю глубокий вдох, открываю дверцу и приближаюсь к двум громилам, готовый к тому, что они вышибут из меня дух. Первый держит меня на расстоянии своей рукой, похожей на окорок, сверяя лицо с фотографией. Через несколько секунд он передает фотографию второму парню, тоже внимательно ее изучающему, потом спрашивает:

– Ваше имя?

– Чарльз Блинчик.

– Тут написано: Бадди Блинчик.

– Бадди – мое прозвище.

– Номер социального страхования?

Я называю. Он кивает и указывает на дверь трейлера. Я поднимаюсь по алюминиевым ступенькам и стучу.

Первое впечатление о Джинни Кидвелл – крошечная и хрупкая на вид. Второе – ее нежная, прозрачная кожа. Я настолько ошеломлен встречей, что едва не падаю со ступенек.

– Бадди? – спрашивает она.

Я пытаюсь говорить, но в горле застрял ком. Мне удается издать нечто вроде мышиного писка. Я чувствую, как лицо краснеет, и я откашливаюсь, чтобы скрыть смущение. Кидвелл ослепительно улыбается – именно за это ей платят такие деньги, – а затем говорит:

– Входите, пожалуйста.

Я хочу оглянуться и посмотреть, что происходит у меня за спиной, на случай если Джефферсон и телохранители смеются или собираются убить либо если меня снимают для какого-то жестокого реалити-шоу. Однако мои глаза прикованы к лицу Кидвелл. Когда Джинни отступает назад и открывает дверь, я вхожу. Она закрывает дверь, запирает ее на замок и на секунду прижимается к двери всем телом. Я вижу спину и слегка склоненную голову Джинни. Она подходит к окну, останавливается и прижимает ладонь к стеклу. Плечи ее поникают, и я слышу тихий вздох, после чего она задергивает шторы. Когда Джинни наконец поворачивается ко мне, ее глаза кажутся влажными, но на губах играет обольстительная улыбка.

Кидвелл смотрит направо, и я, следуя за взглядом кинозвезды, вижу диван в выступающей части трейлера, придающий ему объемный вид. Перед диваном стоит маленький кофейный столик с хрустальным бокалом, наполненным льдом.

– Налить вам?

Эту фразу произнесла Джинни Кидвелл, а не похожая на нее актриса, не двойник, не высокотехнологичная голограмма. Существует только одна Джинни Кидвелл, как и Николь Кидман, поэтому ее голос не менее уникален, чем внешность. Ни тот талантливый комик из вечернего субботнего шоу, ни другие имитаторы не в состоянии в точности воспроизвести голос Джинни. Он тягучий, как у Деми Мур, но не такой хриплый и низкий. Итак, это ее голос, мы с нею в одной комнате, дышим одним воздухом, и Джинни предлагает мне выпить; и единственное, что мне приходит на ум, это вопрос:

– Почему?

Ее смех кажется искренним. Кидвелл садится в кресло напротив меня и говорит:

– Почему – что?

Я указываю на нее и качаю головой:

– Если серьезно, что здесь происходит?

Она начинает говорить, потом умолкает, как будто пытается подобрать нужные слова. Во время этой паузы я все-таки позволяю себе внимательно посмотреть на Джинни. Сидящая передо мной Кидвелл очень похожа на образ, появляющийся на большом экране, но я понимаю, что камера не в состоянии передать ее идеальную кожу без следов пятен, морщин или каких-либо отметин. На лице, руках и ногах я не замечаю ни веснушек, ни родинок.

Ноги Джинни идеальны, и от этого просто захватывает дух. Необыкновенно длинные и тренированные до степени, граничащей с мускулистостью, ее ноги притягивают взгляд, как голова Медузы Горгоны.

– С вами всё в порядке? – спрашивает Джинни.

Я заставляю себя поднять взгляд. На ее лице робкая улыбка. Интересно, какой вкус ее губ и языка. Пока в моей жизни не появилась Лисси, у всех сексуальных побед был одинаковый вкус: время закрытия в местном баре.

Я вываливаю все сразу:

– Я старый, толстый, бедный и уродливый.

– Не такой уж старый, – улыбается Джинни.

– По сравнению с вами я динозавр и полное ничтожество. Я неловок в постели и…

– И вы женаты, – заканчивает Джинни Кидвелл.

Я потрясен:

– Вы знаете?

– Вы женаты на Лисси. Она очень милая.

– Вы ее видели?

– На фотографии.

Я не знаю, что сказать. Происходящее кажется бессмысленным.

– Я тоже замужем, – сообщает она.

– Замужем?

Кидвелл с любопытством смотрит на меня:

– Вы вправду мой поклонник?

– Я знаю вас по фильмам.

Она кивает. Несмотря на абсурдность ситуации, мне нравится находиться здесь и сознавать, что всего в шести футах от меня сидит Джинни Кидвелл. Мне нравится ее внимание, я рад разговору с Джинни и возможности смотреть на нее. Все-таки это безумие.

– Джинни, – говорю я и качаю головой, думая о том, как странно звучит ее имя, слетевшее с моих губ.

Она ждет.

– Можно я буду называть вас Джинни?

Кидвелл смотрит так, словно я не в своем уме. Она права. Я сижу в ее трейлере, куда меня привезли, как сказали, для секса с нею, и я еще спрашиваю, можно ли называть ее по имени… Я начинаю сначала:

– Вам сказали, зачем я здесь?

Она краснеет. Глазам своим не верю. Я сижу тут, разговариваю с Джинни Кидвелл и заставляю ее краснеть, словно школьницу… Джинни прикусывает уголок нижней губы и встает. На ней – я только что замечаю – мини-юбка с леопардовым узором и черная шелковая футболка от Ферретти с ярким, блестящим рисунком, и об этом она расскажет мне позже. Я не могу вспомнить вид и марку сандалий, но они были с любовью изготовлены каким-то известным модельером специально для Джинни Кидвелл.

– Бадди, – говорит она. – Не знаю, получится ли у меня объяснить вам, как на все это смотрю я. За всю жизнь у меня были интимные отношения только с тремя мужчинами. Наверное, вы считаете меня очень известной, но на самом деле я только год как мегазвезда. Я загадала желание, как и вы.

Каждый раз, когда она открывает рот, слова Джинни ошеломляют меня.

– Вы пожелали стать знаменитой?

Она кивает.

– Они каким-то образом исполнили вашу мечту?

– Да.

– Кто эти люди?

– Я вам скажу так: мне дали шанс, выпадающий раз в жизни, и вернуть долг – это правильно. Мое желание очень много значит для меня, а ваше – чрезвычайно лестное.

– Лестное?

– Да.

– Почему?

– Мне сказали, первым в списке ваших желаний стоит близость со мною. Разве не так?

– Так, но…

– Из всех возможных желаний первым в вашу голову пришло именно оно. Разве вы не понимаете, какой это для меня потрясающий комплимент?

– Да, но…

– Что?

– Вы замужем, – говорю я.

– Вы тоже женаты.

– Да.

– Два часа спустя, когда вы уйдете, мы оба по-прежнему будем состоять в браке.

Я не могу отвечать и просто смотрю на ее губы, удивляясь, как простое произнесение слов может быть таким соблазнительным.

– Бадди?

– Да?

Она снимает футболку и говорит:

– Я хочу, чтобы этот день стал для вас особенным.

Бюстгальтера на ней нет.

– Опыта у меня немного, – прибавляет она. – Пусть на экране я и могла показаться вам необузданной.

Передо мной стоит Джинни Кидвелл без бюстгальтера.

Она заводит обе руки за спину, и я слышу звук расстегивающейся молнии, потом ощущаю резкое движение бедер, юбка соскальзывает на пол, и… Трусиков на ней тоже нет.

– Единственное, о чем прошу, – обращайтесь со мной уважительно.

– Что?

– Уважительно.

– Ладно.

– И еще: не делайте мне больно.

– Не делать вам больно?

Она снова краснеет.

Теперь краснею и я.