ГЛАВА 20
Происки землян
Нет крутого подонка — нет революции;
есть крутой подонок — есть диктатура.
Роль личности в истории
— Пошли купаться, — подошедшая Катрин одной рукой обняла Сашку за шею, а второй взлохматила его соломенную шевелюру. — Попробую просветить тебя по поводу способов и приемов.
— Разреши, командир, — Сашка расцвел радостью, вскочил, опрокинув стул, ухватил Катрин за бока, поднял на вытянутых руках. — Посмотрим, начала ли очищаться водичка в здешней речушке.
— Скафандры возьмите, — посоветовал Леха, поправляя повязку на руке.
— Додумался, — Сашка бережно умостил Катрин на плече и рассудительно добавил. — я, конечно, за безопасный секс, но одно дело — презерватив, а другое дело — скафандр.
У Катрин слезы от смеха из глаз покатили. Она гордо размахивала с Сашкиного плеча кулачком с поднятым большим пальцем, смотрите, мол, и завидуйте.
Я оглядел собрание: Надежда, Женька, Леха, с рукой на белой повязке, Федор.
— Кто-нибудь внятно объяснит, почему наши невинные цветочки решили завладеть кораблем?
— Невинные! — Надежда засмеялась, — Это ваш мальчик невинный, не целованный: стеснялся попросить, а она скромная не предлагала.
— Вот и устроили платоническую карусель из вегетарианства и единства целомудренных душ, — весело поддержала Женька, потряхивая кудряшками и поблескивая жемчужными зубками.
— Вас послушать: любовь без секса — изощренное издевательство?
— Циничный садизм, — Федор обернулся к Наде и пояснил простодушно. — Я бы никогда не смог так обидеть женщину.
— Повезло, в космосе настоящего мужика отловить, — Надежда поощрительно толкнула Боцмана в плечо.
Федор смущенно засопел и начал наливаться краской.
— Не красней, парень, — снова засверкала зубками Женька, — ты сегодня два подвига совершил: корабль спас от угона и девушку к жизни вернул.
— Стоило посмотреть, как наша вегетарианка тушенку сегодня наворачивала, — Надежда снова ткнула Федора в плечо. — Вегетарианка, прежде всего, женщина, только до сегодняшнего дня об этом не догадывалась. Спасибо тебе, рыцарь, разбудил принцессу.
— И, как честный человек, обязан жениться, — я постарался вернуть разговор в серьезное русло. — Будем считать, что Светку как второго пилота мы сохранили, а Серега? Парень и предал, и руку поднял, а мы на войне? Дать время на исправление? Не будем терять надежды обратить хлопца на правильный путь?
— Андрей, не все так просто, — Леха, до того молчавший, вытащил из кармана комбеза бумажный рулончик и дал ему развернуться. — Распечатка разговоров по сенсосвязи из «интим-салона». Любовнички с Землей общались.
Мы переглянулись с Надеждой и в один голос сказали: «Вика!»
— Я еще на космодроме сообразил, что она сдала нас службе безопасности, — сообщил Леха. — Потому и хотел пристрелить.
— А потом выяснилось. что она и есть Служба Безопасности, — Я повернулся к Наде. — Вы знали.
— Подозревали, что Вика изначально была наушницей СБ, но доказательств — ноль.
— Не тот характер у девушки, чтобы оставить нас в покое, еще много бед наделает.
— Впервые вижу тебя разозлившимся, — засмеялся Леха.
— Есть во мне человеческие качества, а не только положительные. Давай сюда Серегу.
Здоровенный парень, двадцати лет от роду, румянец на щеках, блеск в серых глазах под русой челкой, интеллектуал и спортсмен, школа космолетчиков с красным дипломом. «Что ж тебе помешало остаться человеком?»
— Ну, говори, — я искренне жалел запутавшегося парня.
— Не нукай — не запряг, — вскинулся Серега, но сразу обмяк и махнул рукой, — вы все равно ничего не успеете.
— Отсюда подробнее.
— К Приюту Путника летит транспорт с зарядами для ковровых бомбардировок, — Серега огляделся и презрительно скривил губы. — Через три часа Приют Путника будет выжжен на три метра в глубину, но у благородных героев, еще есть время взлететь и сохранить шкуры.
Вполне в духе землян: сплошная зачистка, и никаких свидетелей.
— Надя, соберешь наших и взлетайте. Этого оставишь здесь. Мы попробуем перехватить транспорт. Леха, управишься одной рукой?
— Обижаешь!
— Жень, можно не соглашаться, но ты нам нужна.
— Полетели, — Женька сверкнула жемчужинами.
— Федор, поехали.
Мы бегом бросились к «Витязю». Краем глаза отметил, как подчиняясь командам Нади, разбегаются от корабля аборигены.
Я привычным движением вставил карточку доступа к управлению и нажал кнопку двадцатисекундной готовности. С неудовольствием вспомнил, что сегодня пришлось и подраться и покувыркаться по пыли и камням, и мой кипельно белый прикид неплохо бы поменять на свежий.
— Команда готова? — выслушал доклады. — Три, два, раз. Поехали.
Перегрузка привычно погрузила в силикон кресла. Взлетать пришлось «в попутную» — в направлении вращения планеты, чтобы уже на первом витке по орбите Приюта Путника разогнаться до скорости, достаточной для преодоления гравитации и выхода в открытый космос. Леха, шаря глазами по четырем мониторам, рыскал здоровой рукой по панелям, отыскивал в безбрежной пустоте идущий в нашу сторону начиненный смертью транспорт.
— Евгения?
— На связи.
— Приготовь скафандры для максимальной автономии, проверь систему аварийного сброса груза из кластеров. Боцман?
— Здесь.
— В первом кластере взрывчатка. Готовь свои фугасы. Сколько сможешь.
— Есть!
— Алексей?
— Нащупал. Пока идем правильно.
— Рассчитай циркуляцию, чтобы оказаться над ним.
Идти в бой, имея в арсенале, только пустые торпедные аппараты, ракетные шахты без ракет и пушку без снарядов, не комфортно. Можно попробовать воспользоваться пиратским приемом — пойти на абордаж, но для этого нужно сначала нейтрализовать защиту транспорта. У пиратов схема отработана: открывают по кораблю массированный огонь из всех видов оружия, сбрасывают и взрывают в непосредственной близости от корпуса пару тонн взрывчатки. Внутри транспорта горят панели и предохранители, выходят из строя защитные экраны.
Взрывчатка у нас есть, а помочь ей максимально приблизиться к кораблю поможет сброшенный ранее груз. Пока защита будет расстреливать ящики, мешки и контейнеры, фугасы долетят до корабля.
— Сколько до рандеву?
— Не более получаса
— Алексей, ты в армии.
— Двадцать девять минут, семнадцать секунд… уже пятнадцать, четырнадцать. Не успеваю, блин… Андрей, а тебе не кажется, что на Приюте Путника мы оказались контрреволюционерами. Остановили «локомотив истории» и встали на пути «двигателя прогресса»?
— Не уверен, что любая революция — благо. Когда во главе оппозиции люди вроде твоего коллеги, моего бывшего «компьютерного бога», я априори на другой стороне.
— Мне он тоже не нравился, но он выступал против режима.
— Это в тебе, Леша, пять поколений интеллигентов напрягаются. Интеллигенты всегда против существующей власти, будь у руля хоть сам господь бог: неприлично для них быть публично лояльными власти.
— А я горжусь стремлением лучших представителей общества интеллектуально подпитывать революционный процесс.
— Леша, если бы не знал тебя, сказал бы, «переучили». Интеллектуальная подпитка всегда несет оттенок истеричности, в основании которой недооценка(по мнению самого интеллигента) его высокоразвитой личности, в случае со Светкой — сексуальная недооценка. Федор дооценил, и девушка забыла о бунтарстве. Женя, я прав?
— На все сто, и я со своей стороны обязуюсь повысить самооценку Алексея.
— Умничка, Женя, устрой ему ревизию мозгов и тела. Не получается у землян жить не борясь, а борьба предполагает ответные действия противной стороны. Об этом не думаем. То за сохранение боремся, то за уничтожение, но результат всегда один — выжженная земля. Получается, боремся против себя, вместо братского сожительства с природой и остальным миром. Алексей, далеко еще?
— Уже. Смотри внимательно.
— Есть, вижу, — Длинная серебристая приплюснутая сигара с двумя парами коротких крылышек по сторонам кажется безобидной. Спокойно плывет, мерцая бликами от звезд. — Приготовились. Евгения, по команде сбрасываешь весь груз, считаешь до двадцати и открываешь кластер с фугасами. Боцман, сколько там?
— Две тысячи пятьсот килограммов.
— Нормально.
Слегка тронув штурвал, я делаю «кивок» в сторону неприятеля, чтобы придать грузу ускорение.
— Евгения: три, два, раз, пошел.
Длинный шлейф хозяйственных товаров протягивается вдоль всей сигары и транспорт будто взрывается. Автоматика безжалостно расстреливает все, оказавшееся в угрожающей близости от корабля. Ящиков и мешков много, и защита задействована в полном объеме. Фугасы беспрепятственно опустились на корпус и одновременно рванули. Выстрелы по грузу прекратились, как по мановению. Бронированная обшивка транспорта местами прорвалась, листы отогнулись, топорщились иззубренными краями.
— Боцман, бери управление, — я торопливо облачался в скафандр. — Садись сверху, только не грубо, а как ты умеешь.
В наушнике прыснула смешком Женька, и Боцман нахмурился:
— Мог бы и не предупреждать.
— Не отвлекайся. Евгения, проводишь и встретишь меня у шлюза, и, между делом, помоги залезть в скафандр однорукому Алексею.
— Воспользуюсь беспомощностью Хакера и заберусь с ним в двухместный, — засмеялась Женька.
— Развеселилась, — радостно парировал Леха. — Мы, между прочим, в бою. Ни пуха, Андрей.
— К черту.
Ближайший путь в корабль — через рубку стрелка, и я без колебаний очертил лазерным резаком солидный эллипс на обшивке, посторонился, пропуская вытолкнутый внутренним давлением кусок брони. Если экипаж без скафандров, вакуум их уже высушил, но я все-таки швырнул внутрь две гранаты: береженого бог бережет. Скользнул вперед к панели управления, мельком заглянул в лица командира и второго пилота — знакомые ребята — не друзья, но и не враги. Могли бы летать вместе.
— Алексей, Боцман, ставлю самоликвидацию на двадцать минут, — я повернул ручку таймера, и нажал красную кнопку.
Теперь медлить некогда. Рванул к выходу, по фалу добрался до шлюза и захлопнул за собой люк. Почувствовал, как задрожали переборки, Федя Боцман включил двигатели. Все.
— Капитан, мы не можем оторваться, — голос Боцмана ударил по ушам громом.
Я торопливо спустился в рубку. Разорванные броневые листы намертво схватили наш корпус, и «Витязь», разгоняясь, тащил на жесткой сцепке «бочку с порохом».
— Сколько у нас времени?
— Тринадцать минут.
— Все на выход! Надя, — я ткнул кнопку связи с «Надеждой» и радостно уставился на засветившийся экран. — Надя, вы далеко?
— Прекрасно вас видим.
— Тогда готовьтесь подобрать. Конец связи.
«Ну, вот и все. Прощай, „Витязь“, привык к тебе. „Космонавт на работе, как дома“ — неточный слоган. Корабль- это кусочек сердца.» На глаза попался Слоник. Чаеварка, подняв хобот, стояла посреди рубки и косилась на меня своим неповторимым лукавым взглядом. «Уж тебя-то я не оставлю». Схватил Слоника под мышку и побежал вверх по трапу.
Я еще карабкался из люка, а экипаж «Надежды» уже принимал Женьку в свой шлюз. Скрепленные одним фалом быстро загрузились внутрь, и Надя включила форсаж. Преодолевая перегрузку, я освободился от скафандра и устремился к обзорному экрану задней полусферы. Взрыв осветил, кажется, весь космос. Мы успели уйти достаточно далеко, но и нас тряхнуло протяжной волной.
Никогда не считал себя особо чувствительным, а сейчас смотрел и не мог оторвать взгляд от экрана, на котором уже не было ничего, только черная пустота бесконечного космоса. В определенном возрасте мужики становятся сентиментальными. Старею.
— Слоник тебя хочет поблагодарить за спасение, — тронула за плечо Надя.
В рубке собрались обе команды. В едва освободившегося от скафандра Боцмана, вцепилась руками и прильнула накрепко Светка, начисто растеряв связь с внешним миром.
— Обрати внимание, как девушка проснулась, — шепнула Надя, — а то спала… мертвой царевной.
— Не то чтобы совсем спала раньше, и не до конца проснулась… теперь.
Женька заботливо поправляла повязку на Лехиной руке, по-моему, давно не нужную. Сашка и Катрин бегали с чайной посудой и бутербродами, накрывая праздничный стол.
Глянул на свой белый костюмчик: грязный, мятый, местами порванный, — чисто, Гаврош. Опять некогда переодеться… Слоник кивнул, улыбнулся и взмахнул лопухами ушей:
— Сяю с водоськой не желаете?
— Попробовал бы я не спасти такое чудо, — как в глаза сестренке взглянуть?
