ГЛАВА 2
Предполетные хлопоты

Нептун, он же — «Планета Негодяев», в солнечной системе давно пользовался дурной славой. Пару веков назад ЕЗП(Единое земное правительство) придумало всех асоциальных, — не вписывающихся в социум граждан: преступников, бомжей, хронических безработных, инвалидов — сплавлять на эту удаленную планету, создав там относительно приемлемые условия жизни. Благополучные граждане легко убедили себя в приоритете рационализма и целесообразности перед гуманизмом и милосердием в деле построения здорового общества.

Среди славословящих начинание голосов раздавались пожелания отправлять на Нептун и всех пенсионеров, но чиновники из правительства Земли, исключительно по гуманистическим соображениям предложили отстреливать стариков на месте, чтобы не подвергать трудному и опасному перелету. Подключились, усмотрев себе выгоду, фармацевты, и потребовали стариков усыплять новыми безболезненными таблетками. Мнения разделились, и вопрос о пенсионерах пока «повис в воздухе». А Нептун потихоньку-полегоньку превратился для землян в головную боль. Сосланные не захотели замыкаться в автономии, захватили корабли, перевозившие очередные партии изгоев, и начали грабить и брать в заложники пролетающие транспорты.

ЕЗП и тут подсуетилось и постаралось извлечь выгоду из ситуации. Распустили «утку» о зловредных шпионах с мятежной планеты, публично осудили и расстреляли парочку не в том месте и не в то время оказавшихся бедолаг, и получили карт-бланш на проверку, прослушку, отслежку землян и «изъятие» нелояльных. Нептуну была объявлена война, а на Земле — военное положение. Много легче управлять народом, держа его под нацеленным стволом пулемета.

Противостояние с Планетой Негодяев пока не вышло из «холодного» периода, но ракетные налеты пиратов на Землю начались. Пострадавших не отмечалось, но СМИ(Средства массовой информации) всякий раз «взрывались» криками, воплями и стонами. Среди маловразумительного ура-патриотического лепета выделялись эпитеты: вероломный, неблагодарный, коварный, разрушительный.

— Мы их обманем, — еще раз уверенно обнадежил я, хотя на самом деле никакой уверенности не чувствовал. — А ты позаботься, чтоб слоника не выгрузили.

— Все тип-топ, — Лешка заговорщицки огляделся и прошептал. — Мы водрузили его на приборную панель позади экрана. Никому и в голову не придет искать его на самом видном месте. Вот только…

— Не темни.

— Я поставил в него обучающий блок, и теперь один бог знает, каких знаний нахватается Слоник от главного компьютера.

— А пусть набирается. Мы сейчас на положении камикадзе, и, может быть, Слоник станет нашей последней надеждой…

— Или скрасит последние минуты, предложив чайку, — Лешка смотрел сочувственно.

С этим парнем мы видели друг друга насквозь и понимали без слов.

Мы познакомились два года назад в полуподвальной забегаловке «Веселый такелажник» недалеко от космопорта, куда я зашел «поправить нервы» после нескучного полета со стрельбой и грохотом взрывов. Мы прорвались и пришли на закопченном, посеченном осколками корабле, но пираты остались без наказания, и, едва открыв после посадки выходной люк, я взял за шкирку и штаны нашего тогдашнего «компьютерного гения» и выбросил на бетонное покрытие взлетной площадки. Три раза я выводил корабль на линию огня, а этот урод умудрялся расстреливать космическое пространство, млечный путь, белый свет, как копеечку, попадал пальцем в небо и отправлял наши атомные торпеды «в молоко», когда цель буквально заполняла не только прицел, но и весь орудийный монитор. Лох и мазила.

Я смаковал виски, с удовольствием прислушиваясь к перезвону ледяных кубиков о стенки бокала, и привычно неторопливо присматривался к посетителям. Наоравшиеся за день односложных команд «вира» и «майна» грузчики космопорта вовсю нарушали правила застольного этикета — резали ножом сушенную рыбу и, водрузив локти на столешницу, звонко «чокались» пивом и спорили о политике. Красотки-путаны, с распирающими красочно минималистский прикид формами, презрительно скользнув по ним взглядом, обращали ко мне зазывные улыбки. Неинтересно.

У стены, недалеко от входа, сидел боком к компьютерному столику высокий лохматый, неделю не бритый парень. Правая рука его небрежно скользила по столу, а на экране взрывались космические крейсеры, миноносцы, космокапсулы и целые планеты. Игра, конечно, обычная стрелялка, но управлялся он с ней виртуозно, тем более, что парень не очень и смотрел на экран. Посматривал украдкой на проституток, но во взгляде не было вожделения, скорее, недоумение, попытка понять, сравнить, сопоставить с тем, что уже «варилось» в его голове. Слепой догадался бы о причине его полу несчастного вида.

Парень меня заинтересовал. Я подошел, сделал комплимент игре, представился, сказал, что ищу квалифицированного компьютерщика и попросил продемонстрировать способности. Парень высветил на стеклянном столике «клаву», перебрал пальцами, и у меня в ухе запел скайп.

— Извини, мне звонят..

— Это я звоню, — ответили голос в ухе и парень передо мной.

— Тогда бежим. Мой номер — совершенно секретно, — и компьютер наверняка уже отследили.

— Утерлись. Я блок выставил, — парень поднял бокал с пивом и отхлебнул глоток. Нахал.

— Думаешь, там придурки сидят? — антихакеров из Главной конторы я знал. Спецы высшей категории — могли проникнуть даже в выключенный компьютер, запертый в бетонном бункере.

— Не придурки, но я поставил «ускользающую загородку»: при самом легком прикосновении стена уходит и уносит атакующий сигнал, а ее место занимает другая и ждет новой атаки. Месяца через два проломят при трехсменной работе.

— А ты, как бы решил задачку?

— Посмотрел украденный номер на джипиэсе и пришел сюда.

— Поразил в самое сердце. А теперь колись, чем тебя женщины обидели?

— Жена сбежала, — просто ответил он. — Сбежала искать на свою круглую задницу приключений от вечно торчащего перед компьютером скучного меня.

— Скучного и бесперспективного?

— Откуда знаешь?

— Родственная душа. Я тоже когда-то был женат.

— Умотала за перспективами, не простившись?

— Нет, прощание получилось бурным, но не выявило победителя. Расстались по обоюдному согласию.

Вот так на почве общей неустроенности мы познакомились и подружились с Лешкой Хакером. Я взял его в команду и уже мог не оборачиваться в сторону главного компьютера — этот участок на корабле теперь не давал сбоев.

— Ладно, слушай, Алексей, задачу, — Лешка серьезно глянул и изобразил внимание. — Не совсем честно не разгрузить от «бочки с порохом» девчачий корабль. Справишься?

— Без проблем. Почту за честь.

— Во-во. Почти. Так ты точно русский?

— Кто бы сомневался?

— В следующий раз не отвечай вопросом на вопрос. Соберешь ребят и к девчатам. Создай на первых порах серьезную обстановку. Анекдоты анекдотами, но, чтобы выдержать в течение недели трехметровую дистанцию, мы должны научиться дышать в унисон. И на все про все — вечер и ночь. Задание ясно?

— Приоткроемся немножко друг другу?

— А лучше побольше узнаем о них: есть женщины и есть в них тайна.

— Сделаем, — Леха повеселел, повернулся и легким спортивным шагом зашагал по бетонке к стоянке гравипедов.

Солнце клонилось к закату. Я еще постоял на бетонке, наблюдая, как один за другим, подъезжают и, разгрузившись, отъезжают от корабля тяжелые двадцатитонные заправщики. Любоваться на свой корабль я не уставал. И название отличное былинное — «Витязь», в километре ждал женскую команду аналогичный транспорт — «Надежда». Невольно сравнил и сделал однозначный вывод: «Наш лучше.»

Мы берем двести тонн топлива: сто пятьдесят на взлет и первоначальный разгон и пятьдесят на торможение и посадку. Весь остальной полет в космосе за счет естественной гравитации встречных планет и звездных систем. Иными словами, пролетаемый маршрут — бесконечная череда падений. «Упав» к планете на минимально допустимое расстояние, переходим в орбитальный полет, делаем круг и выбрасываемся центробежным ускорением в магнитное поле следующей планеты.

Корабль быстро достигает четырех «С» — четыре скорости света, и межпланетное расстояние в один световой месяц мы легко покрываем за неделю земного времени.

Над ухом мелодично прозуммерил клаксон заправщика и зарокотал мощный бас:

— Андрей, осторожно. Задавят на хрен, — из кабины сверкал тридцатью двумя зубами Федька Боцман. Мы с ним давние знакомые, учились на космолетчиков в одной группе, но после первого полета в качестве летчика-стажера на десантном крейсере, психологи списали Федьку: горяч, неуживчив, адекватность в гневе порой уходит в минус от средних показателей по Земле. В память о космических крейсерах остались тельняшка, «штурманская» бородка да красивое погоняло Боцман.

Тон в нашем общении насмешливый, но мы точно знаем, что можем в беде рассчитывать друг на друга. Я стою в стороне от трассы, мой белый костюмчик среди черно-серых красок космопорта даже слепой заметит, и предостережение Боцмана — очередная шутка.

Вскочил на подножку грузовика:

— Обслуге, здрасте!

— Придави краба, — Боцман снисходительно протянул мощную пятерню. — С рассветными лучами ухожу на «Добром» гарпунщиком. — Радостно наблюдая мое ошеломленное лицо, пояснил. — Надоела повседневная рутина около космической суеты.

Космотрал «Добрый» — очередная игрушка наших правителей. Разрекламирована для плебса как военный тральщик для очистки космических фарватеров от выстроенных «негодяями» минных заграждений и уборки различного мусора, но используется исключительно для космической рыбалки высокопоставленных особ.

— Это же верная смерть!

— Всего девяносто девять случаев из ста — очень не плохие шансы и хорошие деньги. А тебе — привет!

— От кого?

— Сам догадайся, к кому на днюху собирается вся местная богема, которую легко прокормить, но пропоить…

— Может только Ксюша, — договорил я.

— Въезжаешь с полуслова. Мементо мори и лови момент, — Боцман подмигнул и тронул джойстик управления.

Федор решился гарпунить космических рыб. Поравнявшись с рыбой, тральщик выстреливает космокапсулу с гарпунером в открытую пасть двухсотметровой громадины и отваливает подальше, чтобы не попасть под удар хвоста бьющейся в агонии рыбы. Гарпунер должен добраться до сердца чудовища и пробить его гарпуном с мощным взрывным устройством. Если сам сразу не погибнет от взрыва, если агония рыбы не продлится долго, если команда успеет быстро добраться до капсулы, есть шанс остаться в живых.

Почти верная смерть, обеспеченная жизнь для родственников и неделя славы: добытую громадину называли в честь погибшего гарпунера, и земной истеблишмент — правители и олигархи, лакомясь деликатесом, поминали героя перед началом трапезы.

Отдать жизнь, за сладкий обед для кучки мерзавцев. Впрочем, все население планеты отдает жизни за то же самое. Одни быстрее, как гарпунеры, другие — медленнее. Только грустно усмехнуться: сколько полетов отделяет меня от вечной надписи на памятной стеле. Может быть, завтра последний.