Глава тридцать первая
Мы с Жан-Клодом уже стояли у дверей спальни, когда в коридоре с недовольным видом появился Бог. Это сокращение от Богофредо, но он достаточно высок, мускулист и внушителен, чтобы такая кличка не казалась уж совсем смешной. Он смуглый латиноамериканец, и у нас только один охранник – Дино – массивнее его. Но Дино движется, как медленная, хоть и невероятно сильная гора, у Бога же быстрота не уступает размерам. Дино может двинуть сильнее, но Бог – быстрее и чаще.
– Жан-Клод, Анита, прошу прощения, но Ашер просит до отъезда встречи с Жан-Клодом.
Жан-Клод вздохнул и сжал мою руку.
– Я могу ему отказать, если ты хочешь.
Я посмотрела на него, попыталась прочесть его мысли. Сама должна была понимать, что так будет.
– Если хочешь его принять, то прими. Но я все равно еще злюсь.
Он чуть изогнул губы, почти в улыбке, но чуть более грустной, чем полагалось бы быть улыбке. И этой почти-улыбки мне хватило. Я слегка сжала его руку:
– Иди к нему, все нормально. Я вымоюсь и буду тебя ждать в постели.
– Прости, что не смогу с тобой залезть в ванну.
– В ванне одной сидеть грустно. Я в душ и быстро помоюсь.
Бог кашлянул. Мы обернулись к нему.
– Прошу прощения, но возня с Ашером может занять у Жан-Клода некоторое время. Просто сообщаю на случай, если от этого зависит, что будет делать Анита.
Я посмотрела на гиганта – ему было неловко.
– Что ты недоговариваешь, Богофредо? – спросила я.
Он смотрел в пол, явно смущенный. Что-то промямлил.
– Как? – переспросила я.
Он поднял глаза, хмурясь.
– Наверняка Ашер хочет не просто поговорить с Жан-Клодом. У него вроде бы такое настроение: раз его изгоняют и, быть может, насовсем, он хочет попрощаться как следует…
Бог развел руками, как плечами пожал.
Я нахмурилась на него в ответ, не уверенная, что правильно его поняла, но считая, что намек уловила. Надеялась только, что ошиблась.
Жан-Клод поднес мою руку к губам и поцеловал.
– Прости, ma petite. Какое-то время меня может не быть.
Я посмотрела на него:
– Ашер хочет прощального секса?
– Думаю, что да.
Я всмотрелась в него пристальней.
– Он сегодня ударил Сина и меня покусал. Я знаю, что ты на него сердит.
– Сердит, но так как это последняя возможность, я не стану ее упускать.
– Последняя? Он ведь уезжает всего на месяц? Разве не так?
– Возможно, что и на дольше. В том городе нужен новый мастер-вампир, и ко мне обратились за рекомендацией.
– Ты хочешь сказать, что Ашер может не вернуться?
– Возможно, ему пора обрести собственную территорию.
– Может быть, но… – Я стала думать, что значит – никогда в жизни больше не любить Ашера, не видеть, как он работает верхним у Натэниела, не быть самой для него нижней, не видеть, как он бывает нижним у Ричарда, не бывать с ним и с Жан-Клодом в одной постели, не… да просто: не будет больше Ашера. Мысль эта погружала меня в печаль, но… – Если это вообще последняя ночь, я буду сожалеть, что меня там не будет, но я слишком сейчас зла. – Тут до меня дошло. – К тому же он ведь обо мне не спрашивал?
Бог покачал головой.
– Я хотел бы провести это прощание, если это действительно прощание. Но решение я предоставляю принять тебе, ma petite.
– Иди, – сказала я, – прощайся. – Ваша любовь длилась дольше, чем мы, все остальные, на свете живем.
– Тебе нужно напитать ardeur, чтобы раны зажили, – сказал он.
Я заставила себя не оглянуться на Никки:
– Справлюсь.
– Если ты думаешь про Никки, – сказала Клодия, – то мне нужен будет другой напарник.
– Тебе в красной футболке или тоже в черной? – спросил Бог.
Никки ходил в красной, Клодия в черной: Никки был согласен питать ardeur, Клодия – нет. Красное означало пищу, черное – всего лишь охранника. Но, скажем, Никки был согласен питать ardeur у меня, но не у Жан-Клода, и предпочитал никому кровь не давать, хотя, если бы я ему велела, дал бы: выбора у него бы не было. Я очень стараюсь не заставлять Никки делать того, чего он не хочет.
– На дежурстве должна всегда быть смешанная пара, Анита, на экстренный случай, – напомнила Клодия.
– Кажется, сейчас на смене только Домино и Этан?
Домино, как и Никки, предпочитал служить пищей только для меня, но Этан смотрел шире и позволял кормиться от себя некоторым из вампиров.
– Любого, – ответила она.
– Пошлю к тебе одного. – Он оглянулся на меня. – Куда им сказать, чтобы приходили?
– К душевым, – ответила я.
– К той комнате, где ты с Микой, Натэниелом и Сином, или в общие душевые?
Для меня было неожиданным включение Сина в общий список. Он не всегда с нами спит, у него своя комната и дома, и здесь, хотя он ее не очень использует. Не это ли имел в виду Ашер? Не всегда же бывает секс, иногда бывает общая теплая куча, как у котят, но если Бог заметил, то и все остальные тоже. Бог не самый наблюдательный из охранников, когда дело идет о личных вопросах.
Я подумала над его вопросом и ответила:
– Мика может уже спать, так что к общим душевым.
– Туда и пошлю смену, – сказал он и повернулся к Жан-Клоду. – Вы готовы, сэр?
– Да, – ответил Жан-Клод, быстро меня поцеловал и пошел широким шагом за Богом. Шел прощаться с Ашером и ни разу не оглянулся. Я смотрела ему вслед. Черные длинные кудри почти терялись на фоне черной одежды.
Рядом со мной возник Никки, его рука нашла мою. Держась со мной за руки, он спросил:
– Мне к тебе в душ или мне подождать снаружи, а потом найдем кровать?
– Жан-Клоду сегодня его кровать не понадобится, – сказала я.
– Это верно, и он не против, чтобы там с тобой были Мика, Натэниел, Ашер, даже Син. Но я в список его любимцев не вхожу.
Я глянула на него:
– Они его кормят, а ты нет.
Он слегка пожал плечами, насколько позволяла груда мышц.
– И Жан-Клод не любит, чтобы кто-нибудь из мужчин, отказывающихся давать ему хотя бы кровь, делили с тобой его постель, когда его нет.
Честно говоря, я этого просто не замечала, но раз Никки так говорит, то решила, что он абсолютно прав.
– Тогда, думаю, приходи ко мне в душ. По крайней мере, не будем бояться испачкать чужие простыни.
– Душ – это мне подходит, – ухмыльнулся Никки.
Я широко улыбнулась в ответ:
– Мне тоже.
