Глава 9

Девушка принялась задавать свои вопросы, едва только увидела Лисицу и остальных мужчин, перешагнувших порог.

– Ну что? – подскочила она к ним, не дожидаясь, пока все четверо снимут обувь. – Усатов жив? Кто в него стрелял? Вы задержали этого человека? Знаете, кто он такой и почему стрелял?

Но Лисица заявил, что он уже не мальчик и потому не способен вот так на ходу общаться с молодыми прыткими барышнями, потому что должен сначала перевести дух. Роксане пришлось попрыгать от нетерпения, дожидаясь того момента, когда хозяин дома и его друзья заявили, что они достаточно отдохнули, все обдумали и подозвали к себе Роксану.

После чего Лисица сказал ей:

– Слушай, девочка, дело очень серьезное. Мы-то, грешным делом, на тебя до сих пор думали, ну, насчет Клима… Понимаешь, ты хоть и кажешься овечкой беспомощной, но на самом деле совсем не такова. Об этом явно говорят два твоих побега. Так что прости, но в убийстве Клима мы с тебя полностью до сих пор подозрений не снимали.

– А теперь?

– Теперь видим – не ты в него стреляла. – И не успела Роксана перевести дух, как он добавил: – Может, сообщник у тебя был? Сегодняшний преступник стрелял из такого же оружия, даже думаю, что из того же самого «стечкина», из которого уложили Клима.

Несмотря на растерянность, Роксана сообразила:

– Как же вы знаете, что стреляли именно из «стечкина», если говорите, что тела Клима у вас нет? Как же вы определили характер оружия, да еще так точно? Не из «макарова» или чего-то другого, а именно из «стечкина»?

– Молодец. Соображаешь. Пулю мы нашли, в стене засела. А на ней кровь Клима. Ну, пулю мы баллистам на исследование сразу же отдали. Теперь ясно?

Роксана кивнула головой.

– И сегодня похожий сценарий. Почерк все тот же. И работал, судя по всему, тот же человек или те же люди. Такая же временная слепота у всех камер в доме. Взяли в один момент и вырубились. Вроде бы ничего подозрительного, но визуальный контроль за Усатовым был у охраны потерян. Хорошо, что один из охранников насторожился и пошел к хозяину. Он и увидел, как в окно лезет некто в темной маске с пистолетом в руках. Наглый. Увидел охранника, не испугался, а прямо при нем начал палить в Усатова.

– Что же это за охрана такая? – возмутилась Роксана. – За что этим людям деньги платят, если у них под носом всякий желающий может пробраться к хозяину и застрелить его?

– Это вопрос к самому господину Усатову. Зачем он держит таких некомпетентных людей у себя на службе? Но лично мне кажется, что дело тут несколько в другом.

– В чем же?

– В обоих случаях преступник был хорошо осведомлен о том, как и где живут обе его жертвы. Не говоря про адреса, он знал их машины, распорядок дня, знал, когда и где ему надо оказаться, чтобы застать жертвы врасплох. Он где-то очень близко. Он в их окружении. Но кто он? – С этими словами он повернулся к Роксане и спросил у нее: – Ты ничего нового не вспомнила?

– Нет.

– Ну, хотя бы теперь убедилась, что мы не шутили, когда говорили, что тебе угрожает опасность?

Роксана кивнула. Она была потрясена услышанным. Человек, к которому ее посылала Антонина, подвергся нападению. В него стреляли, как недавно стреляли и в ее Клима. И как чуть было не выстрелили, наверное, и в нее тоже. Но все-таки почему убийца пощадил ее? Неужели у него были к ней какие-то чувства? Наверное, это так. Но тогда выходит, что они с убийцей знакомы и знакомы достаточно близко. Кстати, это подтверждает и тот факт, что она разговаривала с убийцей, застрелившим Клима. Разговаривала, как со старым знакомым.

Но сейчас надо было вернуться к Усатову, и Роксана спросила:

– Он жив?

– Насколько знаю, покуда жив. Большую часть пуль схлопотал его охранник. Усатов сказал, что парень спас ему жизнь. А еще прибавил, что этого не должно было случиться.

– Конечно, не должно было! – согласилась Роксана.

– Мне показалось, что Усатов хотел этим сказать что-то другое. Но врачи не дали ему договорить свою мысль до конца.

И самому Лисице тоже не удалось договорить свою мысль, потому что в этот момент приехал Максим, у которого тоже были новости.

– Я нашел Селестину! – заявил он, влетая в дом. – Знаете, кто она?

Дружное молчание было ему ответом. Максим сконфузился.

– Разве я не говорил, что занимаюсь розысками сестры нашего наследного принца?

Ответом было все то же молчание. Но на сей раз Максим не растерялся, а, наоборот, заговорил очень бодро:

– Значит, сегодня, когда мы были в НИИ у Аристарха Ивановича, мне пришла в голову мысль, что Абдул мог прибыть в нашу страну не один, а в компании кого-нибудь из своих родственников.

– Он прибыл один. Мы проверяли. Все остальные члены семьи остались в заложниках в руках у восставших. Парню удалось бежать из охваченной беспорядками страны одному. Он и сам в разговорах подтверждал это.

– Парень так думал, и мы так думали, потому что границу он пересекал в одиночестве. Но что, если кому-то еще из семьи удалось бежать? Может быть, не теми же ходами, какими удирал сам Абдул, но воспользоваться какими-то своими лазейками?

Теперь все смотрели на Максима с интересом.

– И что тебе удалось узнать?

– Я навел справки и узнал, что одну из младших сестер нашего Абдула зовут Селестиной.

– Ну зовут, и что?

– Девушка, которая звонила Климу и просила того о помощи, как ее звали?

– Селестина.

Голос Андрея звучал растерянно. А Лисица предположил:

– Может, совпадение?

– Да что вы! Какое совпадение! – совсем по-мальчишески загорячился Максим. – Вот у меня фотография сестры Абдула! Можете убедиться, одно лицо с нашей Селестиной!

И Максим извлек из кармана лист газеты на английском языке. И на первом плане была фотография большой семьи, где все мужчины были одеты в просторные светлые одеяния, а женщины были в черном и с покрытыми волосами.

– Это семья шейха Абу-Сади во время зарубежного турне по Англии, ныне шейх объявлен у себя на родине врагом народа. Шейха и всю его семью десять дней назад схватили восставшие оппозиционные войска, и теперь ему грозит тюремное заключение, а при худшем раскладе так и вовсе смертная казнь. Ему и всем его близким. И тюрьма еще благо для них. Если бы до них первыми не добрались оппозиционно настроенные военные, то растерзала бы своя же восставшая чернь. А вот эту девушку вы узнаете?

И он ткнул пальцем в третью слева молодую женщину, стоящую во втором ряду. Под платком было не разобрать толком ее лица. Но все же Роксане показалось, что некоторое сходство с той брюнеткой, которая звонила Климу, все же имеется. Видимо, остальным тоже так показалось, потому что фотографию они разглядывали очень долго.

– А почему женщины не в паранджах, а с открытыми лицами?

– Шейх Абу-Сади весьма светский человек. И, кстати говоря, официально он имеет только одну жену. Остальные женщины, которых вы видите на фотографии, числятся просто состоящими у него на службе секретарями, помощницами, одна даже, помнится, личным врачом.

Всего рядов на ней было три, в каждом по шесть человек, всего восемнадцать. Не такая уж и большая по восточным меркам семья. Всего три жены, от каждой по два или три ребенка, стоят рядом со своими матерями. От некоторых старших детей у шейха уже были маленькие внуки. И, конечно, в центре всей семейной фотографии красовался сам шейх.

Фотография была сделана в момент его шестидесятилетия. И с фотографии смотрел еще крепкий и полный сил красивый мужчина с мужественным профилем и пронзительными черными глазами. Селестина стояла сразу над ним. Поставить дочь, да еще младшую, рядом с отцом, хоть справа, хоть слева, фотограф вопреки этикету и традициям никак не мог. По правую и левую руку от шейха было место для его старших сыновей. Но фотограф все же нашел способ, как указать на привилегированное положение девушки в семье своего отца.

– Но вы на девчонку-то хорошенько посмотрите!

Максим указывал не на шейха, он указывал на девушку, которая единственная из всех женщин смотрела прямо в объектив фотокамеры.

– Похожа? – спросил он и сам себе ответил: – Похожа ведь!

– Значит, это и есть Селестина?

– Младшая дочь от младшей жены. Младшей и самой любимой. Русской, между прочим. Она родила шейху всего одного ребенка – девочку, а потом таинственным образом исчезла. Оппозиция использовала ее исчезновение, чтобы раздуть версию о том, что шейх зверски умертвил свою молодую жену, заподозрив ту в неверности.

– Это правда?

– Не думаю, поскольку в таком случае шейх наверняка невзлюбил бы младшую дочь, постарался бы удалить ее со своих глаз. Но он, наоборот, всячески подчеркивал, что Селестина – это самая большая радость, услада его старости. А девочка росла необычайно похожей на свою мать, что внешне, что характером. Тоже оказалась с шилом в одном месте, несмотря на возражения отца, занималась борьбой, умеет стрелять и сама водила машину. А учиться пожелала обязательно в России, на родине своей матери.

– Откуда такие подробности?

– Меня сегодня, когда мы с Роксаной разговаривали про эту девушку, словно по голове ударило. Селестина, думаю, и внешность подходящая, уж не та ли самая младшая и любимая сестра нашего Абдула? Была ведь такая девушка в семье. Конечно, дикость предположить, что девчонка сумела вырваться из лап восставших и пробиться к нам, но ее брат ведь сумел. Дай, думаю, проверю. И что бы вы думали, фотографии нашел, глянул, точно – она!

И Максим снова ткнул пальцем в семейную фотографию, где безмятежные и чуточку надменные лица смотрели с газетного разворота. А потом ткнул пальцем в экран своего смартфона, где была запечатлена Селестина.

– А мы ведь сочли девчонку одной из его пассий.

Теперь Роксана разглядела всю фотографию, а не только лицо Селестины, и она поняла, что девушка в тот момент, когда ее фотографировали, разговаривает не с кем иным, как с Климом. Выходит, что ей не соврали, и за ее Климом эти ребята и впрямь следили, раз уж отслеживали заодно и все его контакты.

А Максим продолжал:

– Как только я заподозрил, что к Климу обращалась сестра нашего Абдула, я сразу разузнал о ней все, что сумел. Конечно, информации негусто, все-таки младшая дочь. Да еще в стране у них сейчас полнейший хаос.

– Что ты хочешь, там же военный переворот.

– И судя по тому, что американцы не торопятся кричать о попранных человеческих правах, этот переворот как раз их рук дело и есть.

– Так что там, в стране, происходит, никто не может точно сказать. Стреляют, в столице всюду военные. Также сказать, что с семьей шейха и живы ли они до сих пор, нельзя. Я лишь сумел выяснить, что под своим именем Селестина нашу границу не пересекала. Но если она тут, значит, приехала по чужому паспорту.

Роксана видела, что на мужчин эта принесенная Максимом новость произвела сильное впечатление, хотя девушка и не понимала, почему именно. Ее же затопило чувство облегчения, если не нужно ревновать Клима к этой Селестине, то ей же лучше.

– А где эта девушка сейчас? – спросила Роксана. – И этот Абдул – ее брат, он может быть как-то связан с Климом?

После вопроса возникла заминка. Никто не мог ответить на этот вопрос. Даже Максим, который сегодня был лучше осведомлен, нежели его друзья, лишь виновато развел руками. К тому же вопрос Роксаны заставил мужчин вспомнить о ее присутствии в их компании. И это им не понравилось. Так что Роксану, невзирая на ее протесты, выдворили обратно к женщинам и Славику, который был очень рад ее видеть и совсем не понимал, с чего вдруг его взрослая подружка вновь сделалась задумчивой.

– Займитесь-ка вы, девушки, своими прямыми обязанностями, – напутствовал женщин Лисица, потрепав сына по рыжей вихрастой голове. – Приготовьте своим мужчинам поесть. А ты, Слава, присматривай, чтобы с мамой и тетями ничего не случилось. А потом все вместе будем ужинать. Мы голодны как волки, уж вы посуетитесь там по поварской части.

Кира с Лесей немедленно занялись исполнением этой просьбы. Они работали дружно и сноровисто, сразу было видно, что движения у них отлажены за много лет совместной жизни. И вопреки уверениям, что две хозяйки на одной кухне не уживаются, Роксана машинально отметила, что эти двое не только уживались, но даже и умудрялись помогать друг другу.

Роксану они вверили заботам Славки, который молча стоял рядом, смотрел на нее и мечтал только об одном – чтобы гостья заговорила с ним. Но Роксане было не до малыша и его трогательных чувств. Роксана была занята мыслями. А думала Роксана, как ни странно, вовсе не об убийстве Клима. Она думала о себе. И постепенно горечь утраты Клима уступила место досаде на него.

Ладно, он умер, ему-то хорошо. Больше он не должен заботиться о крыше над головой и хлебе насущном. Теперь эти вопросы для Клима отпали сами собой. Порхает там где-нибудь у нее над головой и злорадствует, как ловко он всех провел. Нет у него теперь тела, нет и необходимости заботиться об оном. А что прикажете делать ей? Ее-то тело пока что при ней и требует хотя бы самого элементарного ухода.

Ну что, скажите на милость, стоило Климу подарить ей квартиру? Ведь иметь собственную квартиру в Питере было заветной мечтой Роксаны. Если говорить уж совсем откровенно, она и Клима-то для себя присмотрела, потому что рассчитала, что любовник, возглавляющий крупную строительную корпорацию, уж найдет для своей любимой несколько десятков квадратных метров.

В принципе Клим был не против. Он даже показал Роксане проект ее будущего дома. На бумаге все выглядело очень внушительно и достойно, Роксана с радостью согласилась поселиться в этом доме. Но дом еще только строился, и до завершения строительства было далеко. Да и со смертью Клима все могло здорово запутаться. К примеру, Роксана даже не знала, где хранятся бумаги на ее будущую квартиру. Клим сказал, что будет держать их у себя, а куда именно их положил, ей не сказал.

И теперь Роксана терзалась из-за упущенных возможностей. Надо было не гнаться за журавлем в небе, а хватать синицу, которая поближе. Заставила бы купить себе квартиру во вторичке, пусть не такую шикарную, но зато свою… свою!

И почему надо было все это время снимать жилье? Ведь Клим ежемесячно просаживал в казино огромные суммы, на любую из них можно было купить и несколько квартир. Специально мотался на самолете к черту на кулички с одной лишь целью – сходить там в игорное заведение. Его карманы буквально раздувались от денег, а он все предпочитал проигрывать, лишь бы не сделать для нее лишнего. И что теперь? Вот он умер, ему хорошо. А как быть ей-то? Живой?

Глядя на то, как суетятся на кухне ее новые подруги – Кира с Лесей, девушка с тоской размышляла о том, куда же ей, горемычной, податься, когда закончится вся эта история. Рано или поздно следствию удастся поймать преступника, а если нет, то когда-то им все равно надоест за ним мотаться, дело отойдет на второй план, и нужда в Роксане тоже отпадет. Из этого гостеприимного дома ее попросят удалиться. И куда тогда она денется? К кому пойдет? К Аньке?

Конечно, на первых порах можно и к Аньке. У той тесно, но уж до рождения ребенка как-нибудь потерпят. Ну а потом? Роксана и сама не захочет жить с семьей подруги, когда у них появится малыш. Значит, надо будет как-то устраиваться самой. А как? Брать ипотеку? Попросить у родителей деньги на первый взнос, а потом долго и нудно выплачивать кредит? Влезать на много лет вперед в долговую кабалу, когда даже не имеешь приличной работы, очень глупо. Да и ни один приличный банк не даст ей, безработной, крупную сумму в долг.

Ну допустим, ладно, работу она себе найдет. И что? Вот устроится она на работу, возьмет эту чертову ипотеку, и что?.. А дальше все опять пойдет по той же скучной схеме. Погашение кредита, проценты, взносы.

– Ох, как не хочется!

Мысленно Роксана даже застонала от мысли, как долго, нудно и тяжело ей придется выплачивать долги. Она и внешне при этом изменилась, потому что Леся кинула на нее внимательный взгляд и неожиданно предложила:

– Ты полежать не хочешь? А то бледная такая вся из себя сидишь.

Роксана помотала головой. Ей было лучше тут, среди людей.

– Давайте я вам тоже чем-нибудь помогу.

Но подруги заверили ее, что справятся и без нее. И Роксана, предоставленная самой себе, продолжила размышлять дальше.

Снимать? Но снимать жилье вообще глупо. Та же каторга, только горбатишься не на банк, а на конкретное физическое лицо. И перспектив при этом никаких. Правда, когда-то Роксана снимала угол у старушки. Но, во-первых, старушка была приятельницей их дальней родственницы, а во-вторых, денег с Сани, как она называла Роксану, старушка за комнату не брала. Роксана платила ей за кров разнообразными услугами. Ничего такого уж неподъемного, Роксане и впрямь было нетрудно принести продукты, иногда лекарства, а иногда прибраться в квартире.

Но добрая старушка уже почила с миром, что примечательно, случилось это как раз в ту ночь, когда Роксана не ночевала дома, впервые оставшись на ночь у Клима. Вернувшись, Роксана поняла, что ее прежняя жизнь кончена. Наследники старушки оказались далеко не такими милыми людьми, и, не дожидаясь, пока тело хозяйки будет вынесено за порог, первое, что они сделали, – это попросили Саню освободить занимаемые ею квадратные метры.

Потом наступил период совместной жизни с Климом. И так уж у них повелось, что за квартиру всегда платил Клим. Даже если он за месяц проводил в этой квартире от силы пару дней, он оплачивал весь месяц. Девушку это не смущало. У Клима денег много, чем в казино просаживать, так пусть лучше так их потратит. Он и тратил, легко, просто, как у самой Роксаны никогда не получалось.

Она выросла в небогатой семье российской интеллигенции, и короткий период сладкой жизни с Климом не успел ее избаловать настолько, чтобы она совсем уж потеряла бы счет деньгам. А тем более теперь, когда у нее каждая копеечка на счету. Нет, снимать она точно ни у кого и ничего не будет. Тогда что ей делать?

И мысли Роксаны плавно подошли к той теме, к которой она уже давно подбиралась.

Самым естественным и, казалось бы, простым вариантом в данной ситуации было найти себе нового покровителя. Но где его найдешь? Так просто богатые мужчины на дороге не валяются. То есть, может, где и валяются, но вот Роксане до сих пор ни один что-то не попался. Клима своего она, словно заядлая охотница, загоняла много месяцев прежде, чем до него дошло, до чего мила, обаятельна и желанна его новая младшая помощница. А уж к каким только ухищрениям не прибегала Роксана, чтобы отвадить от Клима остальных соискательниц. Второй раз она на такое вряд ли пойдет.

Что греха таить, Роксана шла на всякие подлости, лишь бы Клим достался ей. Даже снотворное один раз сопернице в шампанское посреди корпоратива плюхнула. Немного, чтобы не повредить здоровью, но достаточно для того, чтобы та вырубилась пораньше и не смогла бы участвовать в заключительной фазе вечера. Экспериментировала с правильной дозой Роксана на себе, что стоило ей целой бутылки шампанского и четырех таблеток снотворного. Четырех, потому что одной оказалось мало. Роксана почти не почувствовала действия, а легкая одурь прошла, стоило лишь энергично попрыгать. Трех было уже много, от них Роксана впервые опоздала на работу, да еще так серьезно, что проснулась уже во втором часу дня, и ей даже пришлось взять отгул.

Хорошо еще, что к этому времени она уже безупречно отработала пять месяцев, это был ее первый прогул, и Антонина отнеслась к нему снисходительно. Разрешила один денек погулять, но предупредила, чтобы завтра была на месте. А вот две таблетки, запитые двумя бокальчиками шампанского, вопреки дружным уверениям врачей, что такое сочетание вина и лекарств безумно опасно, оказались в самый раз и вывели соперницу Роксаны из игры, дав возможность Роксане занять ее место.

Да, с Климом ей пришлось попотеть, но у нее было преимущество перед многими другими претендентками. Она постоянно была у него на глазах. То есть у нее были все возможности для его соблазнения, чем она и воспользовалась. Но теперь, задним числом, вглядываясь в свое прошлое, Роксана уже не была так уверена в том, что поступила правильно и сделала нужный выбор. В офисе Клима были и другие молодые мужчины, отпускавшие Роксане комплименты. И она знала, что могла бы захороводить любого из них. Но Клим, без сомнения, был самой лакомой добычей. И она сосредоточила все свое внимание на нем, хотя, может быть, и напрасно.

Но что говорить о прошлом, надо было думать о будущем. Теперь же, когда Роксана нигде не работала, возможности поиска подходящего партнера для нее резко сократились. В настоящий момент вообще было лишь два кандидата – Глеб и Максим. Но если насчет Максима у Роксаны были сомнения, он держался с ней скорее как друг или старший брат, покровительственно, но без намека на любовную нежность, то Глеб, напротив, казалось, эту самую нежность прямо излучал. А вместе с ней и еще много всяких других чувств, но все для женского самолюбия Роксаны очень приятные.

Да и материальный вопрос тоже нельзя было сбрасывать со счетов. Роксана не знала, чем занимался Глеб, но она умела отличать дорогие брегеты от подделки и видела, что если Максим носит на правом запястье качественную заводскую, но все же российскую сборку, может быть, из патриотизма, но все же носит, то Глеб имеет куда более дорогой вариант. Его часы Роксана оценила тысяч в десять евриков. Не так много, но и не мало. На безрыбье и такой вариант сойдет.

И Роксана решила, что если Глеб ей позвонит, то она сходит на свидание с ним. А что у нее мурашки от него по всему телу бегут, так это даже хорошо, тонизирует.

Вот только как он ей позвонит? Ее смартфон остался у Максима. Может быть, Глеб и звонил, и даже не один раз, но, натыкаясь на полное безразличие – трубку никто не берет, мог и разочароваться.

– А между тем он не такой уж плохой вариант, симпатичный. И мной он явно заинтересовался. Даже Усатова для меня брался разыскать. Я сама все испортила, уехала с Павлом, который вдобавок оказался еще и никаким не Павлом, а Максимом.

Смартфон нужно было разыскать и вернуть себе во что бы то ни стало. К тому же сделать это следовало как можно скорей, не дожидаясь, пока Глеб в ней окончательно разочаруется. Роксана помнила, что ее смартфон Максим кинул в бардачок своей машины. Той самой машины, которая в данный момент стояла в гараже во дворе дома. Значит, всего-то и надо было – проникнуть в этот гараж и попытать счастья там.

Роксана огляделась по сторонам в поисках человека, который мог бы ей в затее с поисками смартфона посодействовать. Взгляд ее упал на Славу, который все еще преданно маячил рядом с ней. На мгновение Роксана заколебалась, все-таки привлекать маленького ребенка к своей авантюре ей казалось не совсем этичным. Но она тут же сказала самой себе: ничего плохого она не затевает, всего лишь хочет вернуть себе свою собственную вещь. Что касается самого Славки, то, поймав на себе взгляд Роксаны, ребенок просиял.

Роксана подняла с пола небольшой красный мячик и предложила мальчику:

– Давай поиграем с тобой!

Как и следовало ожидать, играть в мяч их выставили из кухни на свежий воздух. Оказавшись во дворе, Роксана постаралась устроить дело так, чтобы оказаться поближе к гаражу. Ничего не подозревающий Славка не протестовал, он был счастлив, что красивая гостья уделила и ему наконец толику своего внимания. Они покидали мяч об стеночку, покидали его друг другу, погоняли в футбол, а потом Роксана сделала вид, что устала, присела, Славка устроился рядом с ней. Так и этак он прикидывал про себя, с чего бы начать разговор. И начал с того, что считал для себя наиболее значимым.

– У тебя есть дети? – спросил он у Роксаны.

– Нет.

– А почему?

– Чтобы завести детей, нужно сначала найти себе мужа.

– У тебя его тоже нет?

– Нет.

Славка засопел. Колесики в его мозгу завертелись еще быстрей, он понял, что сама судьба подбрасывала ему шанс.

И потому, посопев еще немного, он решился:

– Хочешь, я могу быть твоим мужем.

– Ты? О! Это было бы чудесно!

И вопреки опасениям «жениха» быть отвергнутым, Роксана схватила его за руки и закружилась с ним по двору. Она смеялась. Славка хохотал. Все было чудесно.

А когда они немного успокоились, то Роксана сказала:

– Хочу нас с тобой сфотографировать. А где же мой смартфон? Ой, неужели я его потеряла?

Славка с тревогой следил за ее поисками. Еще не хватало жениться на растеряхе.

– Потеряла?

– Нет. Я вспомнила, смартфон я случайно оставила в машине у Максима. Когда мы ехали, я сунула смартфон в бардачок. Сейчас я его достану.

– Гараж закрыт.

– Но ты ведь знаешь, как открыть гараж? Знаешь, код?

Славка подумал и кивнул. Для своих трех лет он был сметливым пареньком. Но вот цифры он еще не успел выучить все. Зато точно помнил, что папа нажимал сначала на крайнюю правую кнопочку, потом на ту, что посредине, а потом поочередно нажимал кнопки последнего третьего столбца сверху вниз. Правда, из объяснений мало что получилось. Роксана не понимала указаний Славки и не могла взять в толк, какую кнопку ей нужно нажимать. А Славка про себя снова встревожился, а не поторопился ли он со сватовством? Похоже, невеста ему досталась очень глупая.

Но потом Роксана сообразила, что нужно всего лишь приподнять Славку, чтобы он доставал до кнопок, и дело быстро пошло на лад. Машина Максима стояла открытой, закрывать ее в доме своих друзей он не счел нужным. Так что Роксана быстро нашла свой смартфон, сделала пару фоток с дожидающимся Славкой, а потом повела мальчика обратно в дом к маме и тете.

Сама она получила от общения с малышом то, что хотела, и Славка ей был больше неинтересен. В свое оправдание она могла лишь сказать: а разве с ней самой не поступили таким же образом?

Сдавшие Роксану с рук на руки Кире с Лесей мужчины остались одни и смогли приступить к обсуждению ситуации.

– Номер телефона, с которого звонила Селестина, не активен вот уже который день. Собственно говоря, им перестали пользоваться после того последнего звонка, который девушка сделала Климу. А было это накануне его убийства.

– Она звонила ему и прежде.

– Они встречались, это факт, который нами зафиксирован.

– Мы решили, что девчонка – это одна из подружек Клима.

– А между прочим, она могла просить Клима о какой-то помощи. Как, возможно, поступил и сам Абдул.

– Но уже через считаные часы после их последней встречи самому Климу очень бы пригодилась чья-нибудь помощь.

– А не могла ли эта девочка и прикончить Клима?

Возникла пауза. А затем Лисица произнес:

– Маловероятно. Да и зачем ей? Хотя все может быть. В любом случае надо ее сперва найти.

– Ее и ее брата.

Да, увы, наследник и старший сын опального шейха Абу-Сади был спецслужбами также потерян.

И Лисица озабоченно покачал головой:

– Не нравится мне, что эти двое пропали. С парнем – это твой прокол.

И он строго взглянул на Максима. Тому нечего было возразить. Абдул исчез из-под его наблюдения так ловко, что у Максима еще тогда зародилось ощущение, что ему кто-то помог это сделать. Кто-то очень опытный и знающий все тонкости их работы. Подъехала машина, в которую Абдула усадили в считаные секунды. А потом машина рванула с места так быстро, что догнать ее оперативникам так и не удалось.

– Но хуже всего другое… – продолжал Лисица. – И Селестина, и брат прибыли к нам по фальшивым документам. И ладно бы только прибыли, это еще как-то можно было понять, под своими именами их из страны могли и не выпустить. Но почему они потом не обратились за помощью в посольство, к нам? Почему предпочли действовать самостоятельно?

Остальные тоже задумались. Каждый понимал, что юношу и его сестру, о которых идет речь, могут подстерегать опасности и вдали от их родины. Напрасно наследник шейха думал, что его приезд в Россию останется незамеченным. Еще до того, как он пересек границу, о его приближении наши пограничники были уже оповещены. Они пропустили молодого человека, попутно отметив, что документы у него сделаны на высшем уровне, если не знать, что фальшивые, запросто можно прохлопать ушами.

Абдула они пропустили, потому что знали: молодой человек был вынужден бежать со своей охваченной войной родины и укрыться в чужой стране. Но почему брат и сестра бежали именно сюда? Какой у них был план? Что этим двоим было вообще нужно тут? Если они хотели затребовать себе политического убежища, то, как правильно заметил Лисица, почему не обратились за помощью в предоставлении им этого убежища в первые же часы пребывания в другой стране?

Как стало понятно из дальнейшего диалога, контакт Клима с молодым наследником также не являлся ни для кого из этих людей новостью. Так же, как и встречи покойного Клима, эти контакты были зафиксированы во время слежки за Абдулом. Собственно говоря, и к Климу они стали присматриваться после того, как он встретился с Абдулом. Так же, как и к господину Усатову, с которым у Абдула состоялась долгая и обстоятельная беседа, длившаяся почти три часа. Переговоры состоялись в обстановке такой секретности, что даже люди Лисицы не смогли ничего узнать о теме этой беседы.

Но вот то обстоятельство, что в стране появилась младшая сестренка Абдула, которая тоже обратилась к Климу за помощью и которую они прошляпили, сотрудники восприняли с энтузиазмом.

– А что еще известно про девчонку? Где-то она должна была остановиться. Где? У кого? Абдул имел встречу с господином Усатовым, а его сестра?

Снова заговорил Максим:

– С этим все было просто. Владелицу телефонного номера, которым воспользовалась Селестина, я сумел найти быстро. Зовут ее Маша Тихонова, живет в Питере. В прошлом году она окончила Первый мед, там же она, собственно говоря, и подружилась с Селестиной. На последнем курсе девушки даже вместе снимали квартиру, но после окончания учебы Селестина уехала домой. На год девушки расстались, а вот две недели назад Селестина приехала к Маше, с которой это время не теряла связи, и сказала, что у нее огромные проблемы с отцом. Что она встретила и полюбила мужчину, но он был простой человек, такой же врач, как и она сама. Собственно, они и познакомились-то в полевом лазарете, где вместе работали. Но когда Селестина сообщила о своем выборе отцу, то разразился настоящий семейный скандал, в результате которого Селестине было объявлено, что она отныне не дочь, и разобиженная девушка уехала назад в Россию, не пожелав даже уведомить об отъезде свою семью.

– То есть уехала она еще до ареста семьи шейха?

– Что отец ее находится в тюрьме, вся семья под арестом, фактически они заложники новой власти, по словам Маши, ее подруга ничего не знала до самого последнего времени. Правда, приехав к Маше, она говорила, что в стране неспокойно, что восставшие ведут себя с пленными крайне жестоко, что захотят, то с ними и делают.

– Это мы знаем. Ближе к делу.

– Так вот, первые дни жизни у подруги Селестина вела себя очень тихо, практически никуда из дома не выходила, даже в Интернете свою страничку не посещала.

– Что? И со своим возлюбленным она не общалась?

– В том-то и дело, что нет.

– Почему?

– Это отдельная история. Через день после того, как шейх узнал о романтическом чувстве Селестины к мужчине, которого он счел недостойным своей дочери, молодой врач погиб при невыясненных обстоятельствах. Селестина в этой смерти винила своего отца, возможно, и не совсем беспочвенно.

– Значит, она сидела дома у подруги, страдала по своей несчастной любви и по мере возможности зализывала раны? И с Усатовым она не виделась?

– Этого Маша точно не знает. Но, по ее словам, Селестина была так оскорблена поступком своего отца и тем, что ее изгнали из семьи, что не хотела видеть никого, кто был с этой семьей так или иначе связан. Впрочем, когда через Машу она узнала об аресте своего отца и остальных членов семьи, то она вышла из своего ступора. Сказала, что в России у ее отца есть один старый друг, которого она могла бы просить о помощи, кабы не то обстоятельство, что теперь она для шейха вроде как и не дочь. Девушка крайне тяжело переживала разрыв с отцом, который она восприняла очень серьезно. Маша попыталась ее уговорить, что изменившиеся обстоятельства делают эту ее ссору с отцом сущей ерундой, что теперь, когда жизни ее отца угрожают, ей нужно обратиться за помощью. По словам Маши, Селестина куда-то сходила, но, вернувшись, объявила, что к другу своего отца обращаться не стала, вместо этого она нашла нового благородного друга, который обязательно поможет и ей, и ее семье.

– Кто же это?

– Вероятно, это был Клим. Это лишь наше предположение, но вряд ли Селестина из тех девушек, кто заводит знакомства направо и налево.

– Как сказать… Молодой врач, потом Клим, о ком еще мы с вами не знаем?

– Но это еще не все, в семь часов вечера, за несколько часов до убийства Клима, Селестина также ушла из дома своей подруги, сказав, что идет на очень важную встречу. И назад к Маше она уже не вернулась.

– Встреча, надо полагать, была у нее с Климом?

– По времени они могли встретиться, но такой встречи нами не зафиксировано. Ни Селестина к нему домой не приходила, ни он к ней не выходил.

После сказанного Максимом возникла затяжная пауза. А потом Лисица произнес:

– Сначала Абдула мы из виду потеряли, теперь оказывается, что сестренка его тоже пропала. А мы все это время даже не подозревали, что она в стране. Плохо!

– Да еще Клим убит.

– Очень плохо!

– И в Усатова стреляли.

– Скверно!

Лицо у Лисицы сделалось таким хмурым, что прибавить что-либо никто из его подчиненных больше не решился.

И тогда Максим осторожно спросил:

– Кстати, как он? Выкарабкается?

– Усатов-то? Врачи считают, что шансы у него хорошие.

– Есть версии, кто мог в него стрелять?

– Охране не удалось задержать стрелка.

Остальные приподняли головы. Не у них одних случаются промашки. Все даже как-то приободрились.

– Стрелок выпустил в Усатова всю обойму. К счастью, в самого Усатова попала лишь первая пуля. Дальше охранник сориентировался и закрыл телом хозяина. Стрелок еще несколько раз выстрелил, то ли по инерции, то ли все же надеясь попасть в свою цель, а потом кинулся бежать. Пока охрана в служебном помещении услышала выстрелы и смекнула, что дела обстоят неважно, преступник уже скрылся.

– Но хотя бы его приметы есть?

– Охранник без сознания, допросить его пока что невозможно. Сам Усатов заявил, что лица нападавшего не видел, на том была темная маска. Смог только сказать, что тот подвижный, худой, ростом выше среднего. Но вы же понимаете, таким показаниям нельзя доверять стопроцентно.

– И какие есть версии этого покушения?

– Ни одной более или менее приличной. Сам Усатов пытается все представить чистой воды случайностью. Но сдается мне, что дело тут в одном банке, верней, в его ближневосточном отделении, в котором семья нашего опального шейха держала свои счета.

– Почему ты так думаешь?

– Очень уж мне не понравилось, как Усатов потупился, когда я задал ему вопрос, не может ли быть связано это покушение с происходящим на родине шейха или даже с ним самим. Мы знаем, что парень прибыл к нам для того, чтобы попросить у Усатова денег для освобождения своего отца.

– И Усатов ему в этом отказал! Сказал, что не станет финансировать военный конфликт, который тем самым рискует перерасти в самую настоящую гражданскую войну.

Максим кивнул головой. Он помнил этот разговор. Усатов был очень убедителен. В своей привычной рассудительно-доброжелательной манере он сказал, что очень сочувствует юноше, сочувствует горю, которое постигло его отца и всю их семью, но также сказал, что какие бы благие порывы ни двигали юношей, желающим освободить своего отца любым путем, но формирование собственной военной машины – это не выход из положения.

– Мы не слышали всех их разговоров. Только один диалог. Правда, мы слышали и наблюдали ссору, которая произошла между ними уже перед домом. Да, Абдул был крайне недоволен, он даже обозвал Усатова трусом и предателем. Но что, если этот разговор был постановочным? Что, если Усатов знал о том, что мы его слушаем и наблюдаем за ними? Тогда он мог вслух сказать Абдулу одно, а на самом деле мог в тиши своего дома пообещать парню совсем другое.

– То есть ты думаешь, что он дал Абдулу и его сестре денег, с которыми они и свалили обратно к себе, и поэтому мы про них ничего не знаем?

– Это был бы самый благоприятный для этих двоих выход. Понимаю, что Усатов пытался сохранить маску добродетельного человека, который ни при каких обстоятельствах не будет финансировать военное вмешательство и тем более войну, да еще войну гражданскую. Но ведь кто знает, какие барыши в будущем посулил ему Абдул? Ведь он наследник своего отца. Шейх многократно повторял, что после его кончины он бы хотел, чтобы власть в стране унаследовал его старший сын.

Но к вечеру появились еще новости, которые вызвали немалый шок среди офицеров. В Интернете появилось шокирующее видео казни арестованного шейха Абу-Сади и всех его сыновей за исключением старшего. Что касалось женщин, то их судьба оставалась неизвестной и от этого еще куда более страшной.

– Казнь совершилась еще днем. Судя по положению солнца на экране, в нашем часовом поясе в тот момент было около полудня. Если у Абдула сохранились на родине верные союзники, которые сообщили ему о смерти отца, а Усатов ему денег и впрямь не дал…

– А когда стреляли в Усатова?

– Около двух часов дня.

– Все ясно! Стрелял Абдул! Он не получил денег от Усатова, а когда узнал о том, что случилось с его отцом, то у парня просто снесло крышу от горя.

И, взглянув на экран, Максим содрогнулся:

– И, честно говоря, я не могу его за это осуждать.

Зрелище истерзанных и окровавленных тел, сначала лежащих на площади на всеобщем обозрении, а затем во избежание заразы и дурного запаха переложенных в специальные пластиковые емкости и закрытых сверху прозрачным пластиком, вызывало самые разные чувства даже у людей, никогда прежде не знавших убитых лично. Что уж говорить про сына, любимого, старшего, наследника. У него запросто могло возникнуть желание расправиться с человеком, который отказал ему в помощи в этот трудный час.

– Конечно, Усатов не виноват, он в шейха не стрелял и с занимаемой должности не свергал, но до настоящих виновников случившегося нашему Абдулу было не добраться, вот он и выбрал того, на ком мог выместить свою злость и накопившееся горе.

– И каков наш план действий?

– Машину, на которой от нас скрылся Абдул, нашли?

– Ищем.

– Плохо ищете.

Подчиненные развели руками. Мол, а что поделать, если нет машины?

– С хозяином побеседовали, твердит, что был в отъезде, машину оставил у дома, был уверен в надежности сигнализации, но когда вернулся из поездки, его поджидал сюрприз – угнанный автомобиль.

– Насчет поездки не врет?

– Мы проверяли. Летал в Красноярск. Теща у него там помирает, вот и полетел.

– И как? Померла теща?

– Поправилась.

– Да, не повезло мужику. И теща жива осталась, и машину угнали. И тут, и там полный облом.

– Тот квадрат, в котором видели машину в последний раз на камерах, мы обследовали вдоль и поперек. Но дело осложняется тем, что местность там лесистая, озер и болот в изобилии. Загоняй машину в любое.

– С местным населением работа ведется?

– Мальчишки и грибники – все подключены. Но пока результатов нет.

– Дом, в котором жила Селестина, возьмите под наблюдение, возможно, девчонка там еще появится.

– Прикажете задержать?

– Ни в коем случае! Доставь для разговора.

И, помолчав, Лисица спросил:

– А что по поводу хозяина желтой «Хонды», любителя хулиганить на дорогах? Что про него слышно?

Коллеги молчали.

– Зачем-то ему была нужна эта девочка, – задумчиво произнес Лисица. – Максим, ты докладывал, что он возле нее крутился у Усатова на празднике.

– Может, просто понравилась она ему? Девчонка ведь прехорошенькая.

– Надо с ним встретиться и четко дать понять: если у него к ней чисто амурный интерес, мы не против, сделайте такое одолжение. Но… Но лишь после окончания нашего расследования. Сделаешь?

– Встречусь.

Максим кивнул головой, но про себя подумал, что полученное от начальства указание он слегка на месте скорректирует. Не видеть Глебу красавицы Роксаны. Не заслуживает этот гад, про которого Максим много чего знает, и все сплошь нехорошее, такой замечательной девушки. В том, что Роксана замечательная, Максим был твердо уверен, он набил бы морду всякому, кто бы отважился заявить иное.

Разговор у них двоих состоялся в тот же день, вернее, в тот же вечер. Максим даже не остался ужинать дома у Лисицы, хотя и был голоден. Но он наплевал на баранье рагу, которое считалось у Леси фирменным блюдом, так подогревало Максима желание расставить все точки над «и» и заявить, насколько это возможно, о своих правах на Роксану.

Конечно, он был человеком современным и понимал, что выбирать девушка будет сама. Но все же ему казалось, что он далеко не худший вариант. А насчет владельца желтой «Хонды» сам Максим знал столько всякого пакостного, что, будь у него сестра и вздумай она выйти замуж за этого человека, он бы лучше собственными руками задушил ее, чем отдавать этому подонку.

И сейчас, отправляясь на встречу, Максим чувствовал, как закипает у него в жилах кровь и как снова у него чешутся кулаки. Если сейчас вернуться назад на несколько лет, то, наверное, Глеб и был тем человеком, из-за которого Максим ушел из полиции. Когда твой напарник оказывается замешан в том, что принято называть «должностным преступлением», то и на тебя самого другие коллеги тоже начинают поглядывать косо. И хотя проведенная служебная проверка показала, что Максим ничего не знал и не мог знать о преступных замыслах напарника, сам-то он своей вины не отрицал. Да, он точно ничего не знал, но он видел, что с Глебом происходит что-то неладное. Видел и никому не сказал.

Почему? Наверное, не до конца изжитая неприязнь к стукачеству дала о себе знать. Максим понимал, что если его подозрения окажутся обоснованными, то у Глеба по его вине будут проблемы. Ну а если ничего не найдется, то проблемы будут уже у самого Максима. Но все равно он поступил трусливо и подло, он был ничуть не лучше Глеба и потому на другой день после увольнения напарника тоже подал рапорт.

Потом в жизни Максима была полоса, о которой он не любил вспоминать. Тогда он здорово запил. Пил с короткими перерывами почти полгода, лишь иногда выныривая из алкогольного дурмана только затем, чтобы убедиться, что в мире ничего не изменилось, трусость и предательство все так же существуют, и вновь опуститься на дно. Все накопленное им за годы службы он спустил в два счета. Потом начал продавать вещи и технику. Сначала то, что казалось лишним, что ему когда-то дарили, но что не пришлось по сердцу и валялось по углам и дальним полкам, так и призывая хозяина избавиться от себя.

Это было даже неплохо, потому что квартира приобрела столь любимый Максимом стиль минимализма, да и дышать в ней стало существенно легче. Но когда он однажды поймал себя на мысли, что всерьез задумался о том, к чему ему такая огромная плазма, вполне достаточно маленькой панельки, что висит у него на кухне, он понял, что пора остановиться. Сделать это оказалось неожиданно просто. Видимо, он и сам уже устал от раздрая в жизни и был рад вернуться в нормальное русло.

Максим просто убрал обратно в бар все початые бутылки, которые нашел в квартире. Пошлых жестов с выливанием спиртного в раковину он делать не стал. Во-первых, это не выход, коли захочется, то купить спиртное всегда можно. А во-вторых, к чему добро переводить?

– Ну подлец он, а я дурак, – сказал Максим своему похудевшему и обросшему щетиной отражению в зеркале. – И что? Топиться теперь из-за этого?

Топиться он не стал, хотя ванну набрал полную, до самых краев. И, лежа в горячей воде, он принял решение, что будет жить дальше. И стоило ему об этом подумать, как раздался телефонный звонок. И Артем, которого Максим знал еще по академии, спросил:

– Ты как?

– Ничего. Прихожу в себя.

И так как Артем молчал, спросил первый:

– Просто так звонишь или по делу?

– Сначала ответь, ты ведь у нас сейчас все еще безработный?

– Да.

– Тогда у меня есть к тебе предложение.

Так Максим и начал работать под началом Лисицы. Новая служба ему нравилась. Это было не рядовое отделение полиции, тут занимались делами покруче. И ребята у них в группе все подобраны были хорошие и правильные. И Максим четко сознавал: если тут кто-то почует, что он или кто-то другой затевает что-то неладное, то жалеть и отводить глаза, надеясь, что как-то само собой устаканится, тут не станут. И его это не только устраивало, но даже в какой-то мере и нравилось.

И вот сейчас ему предстояло встретиться с человеком, из-за которого вся его прежняя жизнь изменилась, и Максим решил, что ни при каких обстоятельствах он не станет вспоминать с ним их общее прошлое.