Книга: Врата учености
Назад: Глава 4 УРОКИ ИСТОРИИ
Дальше: Глава 6 ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ

Глава 5
ФРЕЙЛИНА ЧЕРКАССКАЯ

— А чего в гости не зовешь. Михаил Васильевич?
— Так дома еще нет, — слегка удивился я.
Варвара Алексеевна Черкасская заявилась без предупреждения. Якобы с целью проведать Лизу. В это я не поверю ни при каких обстоятельствах. Мало того, ей сидеть у ложа больной и участливо задавать вопросы о здоровье откровенно скучно, да и доктора каждый день навещают. Санхец представляет доклад Анне Иоанновне без промедления. А бывает, царица и сама вечерком забредет проведать. Посидит, посплетничает и довольная отправляется почивать в свои комнаты.
— Нешто года два ждать, пока отстроишься? Есть же во дворце свое помещение. — И улыбочка на губах.
Совершенно не понимаю, к чему клонит.
— Я бы и рад, однако разве не положено доложить ея величеству о здоровье родственницы?
— Обязательно, но разве есть срочные новости? Болезнь протекает обычным порядком. Ничего страшного. Чуть раньше али позже ничего не изменят. Она все одно занята в ближайшее время. Остерман вновь прибыл морочить голову.
— Не любите Андрея Ивановича?
— Он, может, и очень умный, да крайне противный. Еще и воняет от него, будто сроду одежды не менял и бани не посещал.
Чистая правда. Даже на фоне остальных выделяется заметно. Бани, видимо, не выносит. Зато Анна Иоанновна весьма его уважает. Когда требовался совет по внешней политике, без Остермана не обходились. Нужно было лишь набраться терпения и вытянуть из него наилучший вариант решения дела. Однако он не любит прямых советов. Все с многочисленными оговорками, отступлениями и туманными намеками.
Остерман удобен. Он целиком зависит от царских милостей. Иностранец, хотя и взял жену из старинного рода Стрешневых, но в силу своего нрава и положения оставался чужаком в среде русской знати, «немцем». Да и говорит он по-русски неважно. Как можно столько лет прожить в стране и объясняться с трудом, я не понимаю. Неуважение какое-то. Причем нескрываемое.
— Оставим эти глупости, — наморщив носик, сказала Варвара. — Скучно. Давно вы не радовали двор новыми занимательными идеями.
— Занят постоянно, вы же понимаете.
— О да, — согласилась. — Весь в трудах и заботах. Присматриваете за подопечной. А про нас, грешных, забыли напрочь.
— Вы и сами догадались командные соревнования по «городкам» устроить. Сюда, пожалуйста, — провозгласил я, показывая на дверь в кабинет.
Собственно, комнат у меня теперь две. В одной работаю, во второй отдыхаю. Обстановка соответствующая. Рабочий стол с письменными принадлежностями и кровать в спальне. Ничего лишнего и громоздкого, помимо носильных вещей и книг с бумагами.
— А! — сказала она при виде Керима. — Это тот самый охранник, пятерых убивший.
Взгляд откровенно заинтересованный. Оценивающий.
— Только двоих, — поправил. — А третьего поймал и повязал. Мы его сдали сторожам.
— Ну вот, — обиженным тоном воскликнула, — такое разочарование.
Да она прикалывается!
— Говорят, вы опять нечто небывалое придумали, — без особого интереса осмотревшись в кабинете, сказала Варвара.
— Это о чем?
— Чем может заинтересоваться настоящая женщина? — удивилась она вполне искренне. — Конечно, украшениями.
Ну слава богу! Я уже начал подозревать ее фиг знает в чем. Может, в работе на иностранную разведку. А теперь хоть ясность появилась, чего она заглянула, да еще чуть ли не на шею вешается.
Дворец этот хуже проходного двора. Я ведь пока никому, кроме Лизы, и не показывал. Хотя, как всегда, присутствовали и слуги. У кого-то язык на манер помела. Найду, рот зашью. Или оно к лучшему? Кому, как не фрейлинам, оценить работы настоящего ювелира. Стоит одной нацепить, как все остальные захотят непременно такое же, но гораздо лучше и дороже. А ведь нам того и надо.
— Вот, — сказал, извлекая из ящика стола небольшую шкатулку, инкрустированную малахитом и серебром. Очень недурно смотрится сочетание зеленого с белым.
Она, не спрашивая разрешения, откинула крышку и вскрикнула в восхищении. Лехтонен настоящий мастер, я уже убедился. И все же он до меня работал в обычной манере ювелиров. Ничего особенного. Я человек несколько более продвинутый. Насмотрелся в свое время на изделия и каталоги муттер. Она ювелирку обожала, и желательно подороже.
Со вкусом у него было не очень. В основном занимала величина камня. У меня воспитание другое — все же в художественной школе учился, некоторые принципы привили. Зато навидался всяких разных побрякушек. И не бижутерии пластмассовой. А с рисованием проблема отсутствует: буквально не повторю, да и не требуется, главное — оригинально.
Здешние деятели до яиц Фаберже еще не додумались. Ну я тоже до поры до времени не претендую на откровение. Это удовольствие крайне дорогое, а мне есть на что тратиться, помимо бриллиантов без гарантии приобретения. И все же кое-что мы совместно сумели сделать. Я рисовал, он критиковал и исправлял. Пчелка, стрекоза и букет цветов из драгоценных и полудрагоценных камней и металлов — брошки. Серьги в виде бабочки и богини победы. Такая с крылышками, из золота. И кольцо с дракончиком. Глазки изумрудные и мордочка хитрая. Удачно вышло, самому нравится.
Вот его моя гостья моментально нацепила, причем подошло к пальчику, будто по заказу сделано. Подняла руку, внимательно осматривая и смутно улыбаясь.
Тутошней моды для богатых я не переношу. Неудобные немецкие камзолы и чулки в обтяжку с париками еще ладно. Женская много хуже. Тугие корсеты, высокие каблуки, стянутые высокой прической волосы, к тому же завитые самым изуверским способом — нагретыми на огне щипцами. Какие волосы выдержат и останутся блестящими после этакой «завивки»? У большинства дам следы от оспы на лице, замазанные невесть какой дрянью. То ли от них, то ли еще от чего у многих прыщи и пятна на коже. Короче, не возбуждают.
Варвара Алексеевна Черкасская, напротив, выглядела очень миленько. Еще бы красилась поменьше и прическу более привычную — и почти не отличалась бы от знакомых студенток. Впрочем, и так неплохо. Волосы подняты наверх, открывая шею, и заколоты без особых изысков.
На других смотреть страшно. Делают сооружение к торжественным случаям долго и при помощи специального куафера, сиречь парикмахера. Лак пока не изобрели — если расчешешь, завтра начинай снова. Потому, по слухам, иные и спят сидя. А уж живность в волосах присутствует почти всегда. Я стараюсь к таким не приближаться. И слава богу, что вольные нравы «Трех мушкетеров», когда не иметь замужней любовницы считалось подозрительным, до России еще не доползли. То есть ничего ужасного в том нет, но не публично. Гласность и открытость не поощряются.
— Мне нравится, — изучающе глядя на руку, заявила утвердительно.
— Вам идет, Варвара Алексеевна, — согласился я, мысленно подсчитывая доход. Папа у нее очень небедный, можно неплохо подзаработать.
— Нет, решительно здорово. Кто придумал? Вы?
— Я. — Не вижу, с какой стати отказываться.
— Занятный вы человек, Михаил Васильевич. Идеи у вас в голове так и бурлят, а нерешительный.
Это в каком смысле? Она улыбнулась многообещающе, глаза поблескивают, в них смешинки и некая тайна. Она есть в каждой женщине, только искать порой приходится долго. А Варвара отнюдь не замучена жизнью и рутиной, все на поверхности. Тонкие пальцы скользнули по лицу, подразнивая. Тут уж я не выдержал. Прижал к себе, поцеловал в охотно ответившие губы и энергично полез под юбку. Судя по отсутствию визга и попыток отбиваться, меня к этому и подталкивали.
Очень неудобное дело эти старинные платья. Куча шнуровок, застежек, завязок, фижмы. Вот кто-то нормальный понимает, зачем нужны обручи, вставленные в платье? А это они самые и есть — фижмы. На ощупь твердые и ужасно мешают. Варвара, видимо, поняла мои затруднения и в какой-то момент принялась помогать. Честное слово, совершить насилие над дамой в модной одежде, не из бедных, не хватит ни сил, ни терпения. Одной материи метров десять намотано. Тут просто задрать юбку не выйдет, она колоколом стоит.
В конце концов, при моей посильной помощи, она все ж очутилась сидящей на письменном столе в полуголом виде. По крайней мере нижняя часть точно оказалась неприкрытой, чем я без промедления и воспользовался. Варвара точно оказалась не невинной девушкой. А уж вцепилась в меня не хуже клеща, обхватив руками и ногами.
Не сказать, чтобы вышло очень уж замечательно. У меня давно не было женщины, и обстановка не очень удачная. Пришлось в утешение долго целовать и ласкать, окончательно раздевая. Второй раз последовал уже на кровати, и дело явно пошло на лад. Под конец пришлось даже зажать ей рот ладонью, чтобы не заорала. У слуг уши большие, и даже Керим их не напугает всех сразу. Разговоры лишние нам обоим ни к чему.
— Это было хорошо, — признала Варвара, поглаживая меня по груди тонкими пальчиками. — Оказывается, ты горячий и страстный, а все притворяешься смиренным иноком.
Ну, это был не столько я, сколько в очередной раз прорвался Михайло. Все же надо не только умствованием заниматься, а еще и физическим трудом, раз уж нельзя энергию сбросить в постели. Гири, что ли, заказать? Смешно. Проще нагнуть какую служанку. Впрочем, на кой мне теперь половые девки. Вон одна сама нарисовалась.
— Русского человека очень трудно завести, однако потом его не остановить, — говорю с усмешкой.
— Мне нравится сие предложение.
— Значит, можно повторить, — сказал я, недвусмысленно лаская бедро.
— Это будет сложно, — возразила она после паузы. — Анна Иоанновна очень плохо относится к развлечениям.
Мысленно ухмыльнулся, стараясь сохранить невозмутимое выражение физиономии. Нашла тоже слово. Тут скорее игра с огнем. Вопреки всем запретам и нравоучениям, она не прочь получить наслаждение, позабыв об узах брака, но стараясь не показывать этого слишком явно.
— Никогда не обсуждаю свою, — сообщил подчеркнуто, — женщину с посторонними. Никто не узнает.
Истинная правда. Не имею такой привычки. Хвастаться особо нечем, все же не Дон Жуан. Да и опасно бывает. А про иных и так все в курсе. Я лично про любовников Елизаветы Петровны выяснил в момент: Бутурлин, Нарышкин, Шубин. Это кто надолго задержался. Буду ли я в том списке поминаться через десяток лет — неизвестно. Уж очень скоротечно наше общение вышло.
— Ты galant homme, — потершись щекой о мое плечо, согласилась она.
Слово «джентльмен» в России совершенно не в ходу. Не уверен, что кто-то поймет, употреби я его в привычном отношении. Зато «galant homme» должно означать: учтивый человек, умеющий хорошо вести себя с дамами. Где-то там на заднем фоне присутствует дополнительно образованность и умение правильно держаться в обществе, однако отнюдь не основное. Галантный мужчина должен в первую очередь заботиться о женщине. Точнее, об ее репутации.
— Всегда к вашим услугам, — говорю, гладя по растрепанной голове. — Во всех смыслах.
— Я сосватана за Антиоха Кантемира, — с тяжким вздохом поставила в известность, — и по мнению императрицы, не могу искать другого.
Вот и прекрасно, обрадовался я. Ведь не замуж предлагаю, а изредка встречаться к обоюдному удовольствию. Мне рога без особой надобности. Уж лучше сам их наставлять стану. Тем более принадлежащая другому красивая женщина — всегда вызов, и привлекательней намного.
Кстати, постоянно болтающаяся рядом с ней Мария Кантемир случайно не охраняет Варвару для младшего братца? Тогда не очень преуспела в данном мероприятии.
— А ведь я неплохая партия, — приподнявшись на локте и глядя на меня, произнесла. — Отец дает приданое в семьдесят тысяч душ за мной.
Обалдеть. Может, пересмотреть принципы и за свадебный стол? Это точно миллионы. Еще и единственная дочь. Не одно же приданое, еще и другие богатства имеются. Лет через надцать, глядишь, и удвоится состояние.
— Он отдаст за Михаила Ломоносова? Крайне сомнительного барона?
— Такой свахе не отказывают. И ты в фаворе у императрицы. Вон как отнеслась. Лично указания раздавала, не через канцелярию. Но папа тут не самое худшее, — со вздохом признала. — Для тебя невеста уже приготовлена.
Я резко сел.
— Кто?
— А ты не знал? Бедный, бедный, — в голосе легкая насмешка. — Меншикова.
— Бывшая царская невеста?
Опять вляпался в темное дело. И главное, без малейших усилий. Я, без сомнения, притягиваю проблемы. Мало, что ль, девиц в России? Так надо обязательно найти самую сомнительную и с мутной репутацией.
— Так померла Машка, не слышал?
Опять не попал. А кто? Много мне интереса выяснять про ссыльных в Сибирь. Или куда их там всем семейством загнали.
— От оспы. Твоих умений там явно не хватило. Зато сестра Александра с братом — выжили.
Брат мне тем более совсем ни к чему. Сколько ему хоть лет?
— Приказано их возвратить из ссылки. Даже имущество частично вернут. У императрицы на них большие виды. Якобы граф Алексашка в Амстердамский и Венецианский банки добрых полмиллиона золотом перевел и спрятал.
Ничего нового в России не происходит. Все давно случилось. И вывод капитала изобрели как бы не в античности. Богачи Египта и Карфагена в римских банках хранили, и наоборот.
— Старший Меншиков помер, его жена тоже. Только эти в роду и остались. Теперь не опасны.
— А я при чем?
— Ну чего тут сложного, ты же умный, — садясь на кровати и лениво потягиваясь, удивилась Варвара.
— Денег банкиры российским агентам не отдают, ссылаясь на условия вклада, — не особо задумываясь, вычислил. — Их не трогают наши приговоры и конфискации, только дети могут получить.
— Верно! А замуж выйдет — еще и муж. — И она подмигнула. — Ей раньше прочили наследного принца Ангальт-Дессауского.
Понятия не имею, где это и чем место славно. Судя по названию, опять Германия. Кругом одни сплошные немцы. Видимо, дожидаться из холодного края не стал, нашел себе местную.
— У тебя вся спина в родинках, — сказал, проводя кончиками пальцев по гладкой коже. — Видать, счастливая.
— То смотря что под тем счастьем разуметь, — принимаясь собирать свои вещи, разбросанные на полу, пробурчала моя несостоявшаяся невеста. — Помимо денег, неплохо бы и сердечную склонность. А то прямо в детстве окрутили, не спросясь.
Типа меня кто-то спрашивал. Сама хоть видела своего нареченного, а мне может запросто достаться крокодил.
Уселась на кровати и, глядя в достаточно большое зеркало, принялась приводить волосы в порядок, пользуясь моей расческой. Нормальное дело. Не идти же в растрепанном виде.
— Какая она? — спрашиваю с замиранием сердца через некоторое время, преподнося многочисленные шпильки, собранные повсюду, даже на полу.
— В ссылку отправляли — еще пятнадцати не было. Сейчас, стало быть, за двадцать. Не могла не измениться.
Совершеннейшее равнодушие. Меншикова ее абсолютно не интересует. А меня — наоборот.
— Конечно, всего имущества не вернут, — критически изучая себя в отражении, легко признала, — однако совсем без ничего не оставят. Правда, драгоценности еще до императрицы растащили.
Да, да. Одежду, постельное белье и пару кастрюль отдадут. Щедрые люди. И ведь даже в клан соответствующий через женитьбу не попадешь. Не Долгорукие с Салтыковыми. Есть в том определенно намек. Алексашка был выскочка, и я тоже. Мы с его дочерью — два сапога пара. В прошлом были небедные люди и с положением. А сейчас выкручиваться придется.
Или оно к лучшему? Пришлось бы считаться со старшими и ждать одобрения очередной идеи. А так я по-прежнему никому не подконтролен. Больше того, жена по всем правилам должна убояться мужа и мне не указ. А грозные родственники, кому жаловаться принято, и злобная теща — отсутствуют. Сирота — это хорошо с любой точки зрения.
— Ну-ну, — сказала Варвара, на мои очередные поползновения с поцелуями в шейку и хватания за грудь. Пока не женат, нельзя терять возможность. Да и вид очень привлекательный. И сзади и спереди. Как бы умудриться ввести нормальные платья, чтобы фигуру нормально изучать предварительно. — Не балуй. В другой раз, а то хватятся.
Ну, обещание получено. Уже неплохо. А то ведь набросился аки зверь рыкающий. Сколько уже нормальной бабы не было. И кстати, а она… Ну это я обязательно выясню, и если нет, научу. Ничего ужасного и в дальнейшей жизни пригодится. Судя по прежним знакомствам, ничем современные женщины от будущих не отличаются. Такие умелицы попадаются, где только набрались.
— Помоги лучше одеться.
— К вашим услугам, госпожа.
— Горничная из тебя, Михаил Васильевич, паршивая, — сказала она, хихикнув, через четверть часа перед дверью.
Еще раз внимательно осмотрела себя, погладила меня по щеке. Между прочим, колечко Варвара Алексеевна натурально зажилила на долгую память. Тему стоимости поднимать, хотя бы для виду, и не собирается. И ведь для нее это пшик, при семидесяти тысячах крепостных в приданое. Наверное, и сейчас последнюю копейку папочка не отнимает. Уж мелкий каприз, без сомнения, оплатит мгновенно. Ан промолчала.
За приятное всегда расплачиваешься, однако уж больно дорогие у нее запросы. Придется на остальные изделия цену накручивать. Чухонцу не объяснишь, пошто раздариваю, когда прибыль по договору пополам. Проще свои отдать. Совесть надо иметь. Он мастер и не обязан меня ублажать.
Выражение ее лица мгновенно изменилось, стало строгим и значительным. Любой глянет и сразу поймет: о важных для Отечества делах беседовали, а не прелюбодеяние творили. Артистка!
Хм… Надо бы у нее, уже задним числом, раскланявшись и поцеловав ручку на глазах людей, подумал, при случае уточнить насчет исповеди. Если не собирается откровенничать, и мне не стоит. А то всплывет — неприятно выйдет. Я не сплетничаю, а вот насчет священников гарантировать не способен.
Назад: Глава 4 УРОКИ ИСТОРИИ
Дальше: Глава 6 ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ