Глава 15. Исход
Марс, Долина Маринер, база «Королев»
Долина Маринер огромна – это сверхканьон, протянувшийся на тысячи километров.
Если перенести Valles Marineris на Землю, скажем, в Соединенные Штаты, то долина протянется от Калифорнии до Восточного побережья.
Впрочем, называть это чудо природы долиной неверно.
Маринер – это целое скопище гигантских каньонов.
Мелас, Офир, Копрат, Титониум, Иус, Ганг, Эос, Капри…
Долина опадает в глубину на одиннадцать километров, а в ширину распахивается на все двести.
Начинается Маринер на западе, на плато Тарсис, где вздымаются колоссальные вулканы – Павонис, Аскреус, Арсия и Олимп.
Любая из этих марсианских твердынь вдвое, да чуть ли не втрое выше Джомолунгмы!
Тот же Олимп возвышается на двадцать один километр, он так велик, что с поверхности планеты его не охватить взглядом.
К востоку плато Тарсис понижается, распадаясь на множество каньонов с крутыми, слоистыми склонами.
Ущелья пересекаются между собою во всех направлениях, и получается самый настоящий лабиринт, Лабиринт Ночи.
Вот с его-то крайних каньонов, Иус да Титониума, и начинается Долина Маринер.
Иус тянется к востоку от кратера Аудеманс, а Титониум расположен севернее.
Базу «Королев» отстроили как раз в каньоне Иус, между его южным склоном и хребтом Герьон, ближе к 124-километровому кратеру Аудеманс.
Погоды тут стоят чудные.
Каждое утро над дюнами и скалами стелется самый настоящий туман, как на Земле, а суровым марсианским летом ветер гонит с востока густые облака – они даже тень отбрасывают, вот только дождем не проливаются.
Правда, иней случается, даже снег выпадает порой – лежит тонким слоем на песке и не тает по несколько месяцев подряд…
Яна собрала весь персонал базы в столовой, самом большом помещении главного купола.
И особой тесноты не наблюдалось.
Сорок два человека.
Столько учеников в переполненном классе.
Или пассажиров в электробусе.
«Как же нас мало, боже мой…», – подумала Рожкова, оглядывая «марсиан».
Впереди, развалясь, сидели проходчики – бригада Вальцева.
Парни все здоровые, наглые, мордатые.
В мешковатых комбезах они казались еще габаритней.
Глыбы, а не люди. Основательные, как валуны.
За проходчиками теснились ученые – гляциологи, ареологи, астрономы.
Инженеры и прочие технари, вроде роботехников, кучковались в сторонке, окружая Антонину Ивановну, главврача базы, и молоденьких связисток-сестричек Тому и Свету.
Света была темненькой, яркой и подвижной, а вот светленькая Тамара отличалась плавностью движений и задумчивым видом.
Зато ее глаза с поволокой снились не одному проходчику…
Дядя Вано грюкнул кастрюлей, шепотом извинился и осторожно присел на краешек стула.
– Я вас собрала, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие… – начала Яна.
Первый ряд дружно осклабился, выдавая свое знакомство с творчеством Гоголя, но красивое лицо «директрисы» было холодно и непроницаемо.
Ухмылки потускнели.
– Завтра или уже сегодня американцы высадят десант космопехоты и займут нашу базу, – хладнокровно договорила Рожкова.
Проходчики обалдели.
Раскрыв рты, они смотрели на Яну, недоуменно моргая, и силились понять – «директриса» так шутит или истину глаголет?
По столовой прошел шумок.
– Вы это серьезно, Яна Романовна? – привстал Горбунков.
– Вполне, Семен Семенович. Серьезней некуда. Про «Аламо» вы, надеюсь, слышали?
– Это провокация!
– Согласна. А для чего?
Тут Вальцев, огромный человек, смахивающий на медведя, слегка обученного в цирке, потянул руку вверх, как первоклашка на уроке, и встал.
– А для того! – сказал он увесисто и прихлопнул лопатообразной пятерней по спинке стула. – Чтобы наш дейтерий оттяпать! Праально?
Тут проходчики дружно заорали:
– Правильно!
– Верно!
– А хрен им!
– Не дадим!
– Вот как раз дадим – по мордасам!
– И пинков надаем!
– Для ускорения!
– Тихо! – гаркнул Вальцев, и бригада смолкла, только Евгений Турищев продолжал ворчать. – Жека!
– Молчу, молчу…
– Что делать будем, Романовна? – обернулся бригадир к Яне.
– Сражаться будем, Кузьмич, – без тени улыбки ответила Рожкова.
– Пра-ально!
Проходчики опять взревели, и Вальцев снова утихомирил их.
– Но сначала мы покинем базу…
Поднялся шум, и Яна прикрикнула:
– Тихо!
Тишина немедленно восстановилась – начальницу уважали.
– С корабля «Астра» высадится взвод космопехоты, – проговорила Рожкова, – и мы не сможем отстоять базу даже большой кровью. Но разве купола – это главное? Главное – это люди! Пока мы живы, мы не дадим американцам спокойно спать.
Уйдем к строящейся станции, скроемся в ледяных выработках, и уже оттуда начнем свою войну. Оружия у нас очень мало – пять карабинов и четыре пистолета…
– Ничего… – проворчал Вальцев. – У пиндосов займем!
Яна кивнула и продолжила:
– Уводим с собою все краулеры и оба транспортера, уносим одеяла, спальники, одежду, аккумуляторы, РИТЭГи… Эдик, мы сможем демонтировать реактор?
Молодой ядерный техник, худущий, узкоплечий, да еще и сутулившийся – полная противоположность Вальцеву и его богатырям, – поднялся, покраснел и сказал неожиданным для такого тела баском:
– На энергостанции установлен стандартный мобильный энергоблок, как на подлодках, только поменьше. Вернее, два «мобильника» – рабочий и резервный. Рабочий демонтировать не удастся, времени не хватит, трое суток потребуется, если без перерывов. С резервным проще, только он ведь тоже тяжелый. На Земле весит тонны две, здесь – килограмм семьсот…
– Утащим! – перебил его Турищев.
– Тогда иди, и будешь помогать Эдику – без энергии мы просто околеем.
– Понял! – сказал Евгений, вставая, и хлопнул ядерного техника по плечу – тот чуть не упал. – Пошли, ядрен батон! Семен, за мной.
– Понял…
Проводив смешную троицу взглядом, Рожкова сказала:
– Антонина Ивановна, на вас вся медицина. Берите мужиков и грузитесь. Лекарства, инструменты, бинты – нам все нужно. Дядя Вано…
– Все понял! – подхватился инженер-гастроном. – Продукты вывезу все, ни крошки врагу не оставлю!
Раздав еще несколько ЦУ, Яна поманила за собой Вальцева.
– Пойдемте, Лев Кузьмич, передам вам оружие.
– Пра-ально.
– Яна Романовна! – поднялся Горбунков. – А можно, я главный купол заминирую?
Даже проходчики рты разинули – их ботан выдал такое!
– Не можно, – сказала Яна без улыбки, – а нужно. Только как?
– Растяжку поставлю! – невинно улыбнулся старший биолог. – Чтобы батарея коротнула, искру дала. Стационарный резервуар с кислородом все равно не уволочь, лучше выпустить весь газ в купол. И еще сферобаллоны с посадочного модуля опорожнить – сюда же. Водород с кислородом – это почище всякой взрывчатки!
– Займитесь, Семен Семенович! – кивнула Рожкова и махнула рукой Вальцеву: – Пошли.
Спустившись, она открыла арсенал и передала оружие бригадиру.
Тот прихватил карабины, как поленья, на сгиб руки.
– А этот, – Яна покрутила пистолетом, – я себе оставлю.
– Пра-ально! – оценил бригадир проходчиков и трубно высморкался в белоснежный платочек.
Танк-транспортер «Ирбис» размером был с бронеход «Курганец», а вот весу в нем было как у малолитражки.
Собранный из пластконструкций и композитов, он проседал под весом станционного барахла и ручной клади.
Толик Черноус, инженер-водитель «Ирбиса», весь сол носился по маршруту «Королев» – «Нижний рудник», выбирая самый неудобный путь – по каменным россыпям и скалистому грунту.
Зато меньше следов оставалось, не выследят.
Ночью только и было видно, как свет фар пляшет на щербатом валу Аудеманса – это танк показался.
Горбунков посмотрел в иллюминатор, прижимаясь к стеклу шлемом скафандра.
Едет…
Семен подвигал плечами, вздохнул.
До чего же он устал…
Ну, и ночка выдалась!
Катить сферобаллоны с жидким водородом было тяжело, они вязли в песке.
Тут даже малая гравитация помогала плохо.
Зато под куполом баки будто сами собой катались.
Еще раз вздохнув, Горбунков пошагал к лестнице.
Тяжело спускаясь по ступеням, он именно сейчас ощутил то, что проходчиками овладело сразу – ожесточенность.
Ненависть к врагу – это чувство побежденного.
Тем, кто готовится достойно встретить неприятеля, владеет иное чувство – ярость.
Пылкая, холодная, спокойная, всякая.
И ожесточение – когда ни шагу назад!
Семен сжал зубы.
Ведь они все это строили своими руками!
Величайшим трудом, светлым гением каждый купол был доставлен с Земли на Марс.
А сколько денег это стоило?
И что теперь?
Отдать выстроенное, выстраданное наглым, тупым янки?!
Ага… Щаз-з!
Горбунков быстро справился с запорной арматурой кислородной цистерны.
Глянул на растекавшуюся, бурлившую голубоватую лужу и поспешно сломал клапаны на сферобаллонах.
Все. Можно уходить. Сюрприз готов.
Осторожно, не дыша, Семен переступил волосяную нить растяжки у тамбура и аккуратно закрыл внутреннюю дверь.
С коротким шипением отворилась наружная.
Захлопнув ее, Горбунков перевел дух и осмотрелся.
Ни одного огонька не мерцало на базе.
Купола дыбились темные, молчаливые.
Брошенные.
«Ненормальная» марсианская луна – Фобос – взошла на западе и с какой-то суетливой, несолидной быстротой, поползла на восток.
Белое пятнышко Фобоса почти не давало теней, но хоть какой-то свет. Отсвет.
С востока подсвечивал Деймос, как три Венеры зараз, но ярче местных хилых лун сиял царственный Юпитер.
Свет фар упал на крайний купол, огладил выпуклость.
Горбунков заслонился рукой в перчатке, и Толик пригасил дальний.
Подкатил, качаясь на широких, эластичных гусеницах, «Ирбис».
Черноус махнул рукой из герметичной кабины: залазь, мол! Подброшу.
– Я в кузов! – ответил Семен, не желая связываться с тесным кессоном.
Толик кивнул, дождался, пока пассажир вскарабкается наверх, и развернул вездеход.
Еще минута – и на базе «Королев» застыла тревожная тишина.
«Комсомольская правда», Москва:
«Не так давно я защитил кандидатскую диссертацию (рад, кстати, что мы не стали связываться с магистратурой и бакалавриатом), тружусь в должности старшего научного сотрудника.
И бывает забавно наблюдать, как осторожно, с оглядкой на авторитеты и догмы старых теорий, мечтают не только седовласые профессора, но и мальчишки-аспиранты.
Конечно, маниловские прожекты не красят ученого, но, с другой-то стороны, надо же видеть, что мы живем в эпоху великих перемен!
Уже несколько лет подряд идет Вторая НТР. Это – факт.
Вперед очень серьезно шагнули геномика и протеомика, нанотехнологии, фантоматика, мезоядерная химия. Дала ток первая ТЯЭС, на Марс отправилась 7-я экспедиция.
А посему я предлагаю нашей ученой братии мечтать, применяя «коэффициент будущего». Смелее, коллеги, смелее!»
