Глава 14. Абордаж
Воронин рванул в рабочий отсек, да так, что отцепился от металлического пола, и полетел вперед, только подковки клацнули.
Затормозив возле стыковочного узла, он быстро разблокировал внутренний люк.
– Ашот! Захлопни люк в лабораторный! Мы все не влезем в кессон!
– Ты хочешь под прикрытием СПК? – спросил Царев, бурно дыша от прилива адреналина.
– Ну, да! А что нам остается? Дожидаться, пока расстреляют?
– Не дождутся, – буркнул Зайченко.
Раскрыв внешний люк, Воронин чуть не улетел в открытый космос – воздух из рабочего отсека ощутимо пихал в спину.
– Генка! Будь рядом, мы тут одни с оружием!
– Ага!
– Цепляйтесь!
Николай порадовался тому, что находится в скафандре, иначе всем стало бы видно, как у него руки трясутся.
Да и всего колотит…
Дав полную тягу, он разогнал космоскаф, прикрываясь им, как щитом.
В эти быстро пролетающие моменты он не думал о тактике и стратегии – мысли вообще вышибло из головы.
Была простая цель – добраться до пролома в борту «Либерти», ворваться внутрь и дать бой.
А дальше видно будет…
Заработала пушка, вогнавшая снаряд в СПК.
Космоскаф сильно вздрогнул, накренился, затмевая вспышку разрыва – и под обстрел угодил Кравцов.
Мелкокалиберный снаряд пробил гляциологу грудь насквозь, оставляя огромную рваную дыру, и взорвался у него за спиной.
Уже мертвый, Михаил принял на себя разлет поражающих элементов, уберегая товарищей, и его отнесло прочь – вокруг скрюченной фигурки в серебристом скафандре реяли замерзавшие шарики крови.
– Ну, все! – зарычал Воронин.
Притормозить СПК уже не могло, всю его двигательную установку покорежило взрывом, но космоскаф все же самортизировал удар.
Пробоина в борту американского ТМК была достаточно велика, чтобы пролезть в скафандре, не задев выщербленную керамику или рваный лист титана.
Со «стечкиным» наперевес, Николай ворвался на «Либерти».
Слева на него таращился космопех в легком скафандре, реявший возле оружейного модуля, и первая пуля досталась «гадскому канониру».
Не от его ли руки погиб Миха?
Вот и привели приговор в исполнение…
– Заяц! Вон, в кобуре!
– Ага…
Сергей, задирая ноги кверху, выцарапал у мертвого космопеха из кобуры здоровенный револьвер «магнум».
– Ага!
– Вперед!
Американцы не ждали «гостей».
Приближение космоскафа они, разумеется, видели, но у них просто в головах не укладывалось, что это атака.
Абордаж ядерного корабля – это казалось им полнейшим безумством и находилось за гранью храбрости.
Люк в соседний отсек, тоже потерявший герметичность, был открыт, и Воронин, перехватываясь за скобы одной рукой, подтянулся ко входу.
Двое астронавтов шустро заделывали брешь в борту, оставленную ударным зондом.
Сам пенетрометр торчал из переборки напротив.
Николай прижался спиной к окоему люка и выстрелил дважды, поражая обоих вражин в спину.
Один умер сразу, у другого хватило сил оглянуться, вытаращиться и даже позвать на помощь.
Пуля из «магнума» прервала астронавта на полуслове.
– Генка! Дальше что за отсек?
– Если тут, как на «Аламо», то должен быть отсек оборудования или как бы командный.
– Снимайте с Серегой модуль, я посторожу!
– Модуль?.. А-а! Сейчас!
Целых две минуты шел «демонтаж оборудования».
Воронин весь извелся, да еще этот сволочной скафандр – все норовил перевернуть свое содержимое вниз головой.
А на «Либерти» магнитные подковки не действовали, здесь в ходу велкро, а без «липучек» к ворсовке на условном полу не прицепишься.
– Скоро вы там?
– Уже!
Оружейный модуль едва пролез в люк.
– Прижимайте казенник к комингсу, а я придержу за прицел!
– А куда целиться? В люк командного отсека?
– Ну, а куда еще? Огонь! И – бойся!
Звук в вакууме слышен не был, но короткая вибрация после выстрела отозвалась через корпус.
Пушка резко дернулась, вскидывая ствол, на секунду заполняя отсек пороховыми газами, а самодеятельные артиллеристы тут же прянули в стороны, спасаясь от осколков.
Снаряд пробил переборку и рванул уже внутри соседнего отсека – взрывом и потоком воздуха вынося крышку люка, она просвистела мимо Воронина.
– Вперед!
Разгерметизация мгновенно очистила отсек от дыма и погасила вспыхнувший огонь.
Цепляясь за края люка, Николай вплыл в отсек.
Здесь царил разгром, знакомый ему по «Леонову», а на панелях чернела гарь.
Пострадало сразу трое космопехов.
Один из них, похоже, был мертв – он висел, нелепо раскинув руки и касаясь пола одной ногой, словно заякоренный утопленник.
Другой плавал под потолком, изображая морскую звезду, а третий, судя по всему, был жив, цел и невредим.
– What's your name? – спросил Воронин, наводя на целого и невредимого пистолет.
– I can… – заспешил тот. – Я мочь по-русску! Мне звать Элмер Данн, я есть спэшиалист польота, я не стрелять, не убивать, нет-нет!
– Сколько ваших на борту?
– Ше… Пять! Я есть шестой.
В это время замигала рация.
Не отрывая взгляда от Данна, Воронин подрегулировал скафандровое переговорное устройство.
«Либерти» вызывал ТМК «Астра», то ли НАСА принадлежавший, то ли ВКС США.
– Ответь, – приказал Николай. – Только учти, что я все слышу. Скажешь, что на «Либерти» все в полном порядке, «Леонов» захвачен и скоро будет подорван. Живее!
Специалист полета дернулся к рации, сунул один из проводов в разъем шлема и заговорил по-английски, но медленно и четко, а то не дай бог, этот русский заподозрит чего…
– «Либерти» слушает. Чак, это ты? Хэлло! Вы где?
– Выходим на орбиту вокруг Марса. Как у вас дела?
– У нас все о'кей! «Леонов» захвачен и зачищен, готовим к подрыву.
– Гуд! А мы зачистим внизу. Ха-ха-ха! Лейтенант Поттер гоняет взвод так, что все отсеки потом провонялись! Живем как в конюшне… Ладно, Элмер. Пока!
– Пока!
Воронин подметил, как Данн воровато протянул руку к дешифратору, нащупывая оружие в зажиме – то ли пистолет, то ли что посолидней.
Сразу реагировать Николай не стал, спросил только:
– Сколько человек во взводе космопехоты?
– Ч-четыре отделения… Сорок человек Плюс второй лейтенант и сержант-майор… Вы же не станете меня убивать? Договорились? Да?
– Нет, – спокойно ответил Воронин, нажимая на спуск.
Пуля отбросила Данна, сжимавшего рукоятку маленького, почти игрушечного пистолета-пулемета.
– Зачистили! – выдохнул Зайченко.
«Русский курьер», Симферополь:
«Старые капсулы, которые раньше гордо именовали космическими кораблями – «Востоки» и «Джемини», «Союзы» и «Аполлоны» – были именно капсулами, снарядами, забрасываемыми на орбиту.
Ныне начинается отсчет новой космической эры, уже настоящие корабли – с ядерными или ионными двигателями – покидают Землю, устремляясь к планетам Солнечной системы.
Изобилие металлов в Поясе Астероидов, включая редкие земли, или такие энергоресурсы ближайшего будущего, как гелий-3 на Луне, как дейтерий на Марсе, переводят пилотируемую космонавтику из области политики и науки в область науки и экономики. А это уже серьезно.
Флот тяжелых космических кораблей может позволить себе иметь только сильная экономика.
На сегодня, если не считать погибший ТКС «Аламо», самый большой флоту США – это ТМК «Энтерпрайз», «Либерти» и «Астра», а также два ионных корабля типа «Гермес». Строится ТМК «Стар».
У России «на плаву» ТМК «Гагарин», «Титов» и «Леонов». Строится корабль «Комаров».
Китай обладает ТМК «Янцзы», строится корабль «Тянълун».
У Евросоюза пока один ТМК – «Гея».
И уже недалек mom день, когда люди выйдут к большим планетам – Юпитеру, Сатурну, Урану и Нептуну.
Мы до этого точно доживем!»
