Если бы миссис Фрой узнала, что кто-то сомневается в существовании ее дочери, она была бы очень рассержена. В тот самый момент, когда Айрис с печальным вздохом расставалась с милым воспоминанием о мимолетной знакомой, она находилась у себя дома в самом сердце страны и развлекала гостей.

Комната не отличалась большими размерами, а забранные ромбической решеткой окна снаружи заросли вьюном, так что внутри было темновато. Но несмотря на это и на вытертый ковер, в гостиной было очень уютно, простенькие плетеные стулья прекрасно уживались со старинными резными креслами, пусть даже из разных комплектов, а оттенок, которого не хватало подвыцветшим обоям, в изобилии поставлял лакированный шкаф из красного дерева. Вдоль решетки незажженного камина выстроились горшки с великолепными золотыми хризантемами – их выращивал мистер Фрой. Правда, гости предпочли бы, чтобы огонь горел – в комнате царила прохлада, как нередко бывает в сельских домах с каменным полом. Зато сквозь зелень на окнах виднелось яркое солнце. Хотя в экспрессе уже зажгли электрические лампы, здесь, на севере, темнело значительно поздней.

Седая и исполненная достоинства миссис Фрой и в обычное-то время любила всеми руководить, а сегодня была особенно исполнена энергии. Мысль о том, что дочь возвращается домой, ощутимо ее подбадривала.

Открытку прислонили к часам на мраморной каминной полке, с обратной ее стороны была яркая картинка – горы с зелеными подножиями и снежно-белыми вершинами на фоне лазурного неба. Прямо поперек небес округлым детским почерком шла надпись: «В пятницу буду дома, разве не круто?!» Миссис Фрой уже показала открытку гостям.

– Для моей девочки, – с гордостью сказала она, – все и всегда «круто». Или нет, еще был период, когда все было «клево».

Одна из дам внимательно всмотрелась в напечатанную под картинкой подпись, состоявшую, казалось, из одних согласных. Не осилив ее, гостья решилась на компромисс и просто ткнула в цепочку букв пальцем:

– Она сейчас там?

– Да! – И миссис Фрой тут же с нажимом выпалила название. Желая произвести впечатление на гостей, она прекрасно понимала, что это всего лишь их домашняя интерпретация адреса Винни. Вернувшись, дочь объяснит, как это слово звучит на самом деле, а они будут повторять за ней слог за слогом, безуспешно пытаясь сымитировать вылетающие из ее горла клокочущие звуки. Тогда в гостиной опять зазвучат взрывы смеха.

– Моя дочь – выдающийся путешественник, – продолжала миссис Фрой. – Вот ее последняя фотография. Сделана в Будапеште!

Снимок сделал дорогой «туристический» фотограф, и по этой причине лица было почти не разглядеть, лишь контуры его нижней части смутно угадывались под шляпкой. Зато шляпка фотографу удалась превосходно.

– Когда глаза скрыты полями шляпы, это придает ей по-настоящему космополитичный вид! – объявила миссис Фрой. – Так, эта из России, а вот из Мадрида, в день ее рождения. А это она в Афинах.

Ценность фотографий для миссис Фрой заключалась в основном в том, где они были сняты. Она гордилась надписями на рамках, а запечатленная на портретах женщина средних лет ей в глубине души только мешала. Как неоднократно повторяла миссис Фрой, это была не совсем ее дочь. Демонстрация неизменно завершалась тем, что миссис Фрой доставала с верхней полки выцветшее фото в серебряной рамке, сделанное на побережье Девоншира и изображавшее худенькую улыбающуюся девчушку с лицом, обрамленным волной светлых кудряшек.

– Моя любимая, – объявляла она. – Вот это – действительно Винни!

Именно эта девушка некогда преподавала в воскресной школе, хихикала над членами церковного совета и отказывала в матримониальных предложениях одному служке за другим. А потом расправила крылья и упорхнула прочь. Но всегда неизменно возвращалась в родное гнездо.

Миссис Фрой в очередной раз посмотрела на часы. Она попыталась представить себе Винни в качестве пассажирки величественного континентального экспресса, маршрут которого пролегает через всю Европу. Бедной девочке придется выдержать в поезде две ночи – правда, Винни клялась, что обожает железнодорожные вояжи. Кроме того, будучи опытным путешественником, она знает множество разных штучек, так что комфорт ей обеспечен.

Несмотря на свою гостеприимную натуру, миссис Фрой уже начала думать, не пора ли гостям по домам. Перед этим они пили чай в столовой; к чаю, помимо прочих вкусностей, был черничный пирог, и одна гостья капнула черникой на лучшую скатерть миссис Фрой. Поганка тут же виновато прикрыла пятно блюдцем, но миссис Фрой все видела. В пятно нужно как можно быстрей втереть соль, с каждой минутой промедления его будет все тяжелей отстирывать, так что миссис Фрой было нелегко прикидываться близорукой. Но еще больше ей хотелось в одиночестве сидеть перед часами и наслаждаться сознанием, что с каждой минутой Винни приближается к дому.

Наконец она проводила гостей до ворот и, как ни чесались руки поскорей заняться скатертью, не стала сразу возвращаться в дом. Перед ней простирался луг, куда она каждое утро выходила по грибы. Он был ярко-зеленым, а пересекавшие его черные тени вязов на глазах становились длиннее по мере того, как садилось солнце. Вокруг разливались печаль и одиночество, и миссис Фрой подумала о муже: «Пора бы Теодору вернуться».

Словно услышав ее пожелание, на дальнем конце луга появился мистер Фрой, шагающий так широко, словно он старался достичь дома раньше, чем тени вязов. Рядом вприпрыжку бежал пес, среди предков которого определенно имелись бобтейлы, хотя в результате серии неравных браков именитые родственники уже наверняка вычеркнули его из генеалогического древа. Поскольку пес очень страдал от недавней жары, его лохматую шерсть пришлось подстричь, в результате сейчас он напоминал персонажа диснеевского мультфильма.

Сокс был в семье главным вестником, а заодно и дворецким. Не успел он заметить вдалеке у ворот приземистую фигурку, как тут же бросился прямо к ней и принялся плясать вокруг, возвещая веселым лаем, что хозяин с минуты на минуту будет дома. Исполнив таким образом свои обязанности на одном конце поля, он снова бросился к мистеру Фрою с радостной новостью о том, что хозяйка с нетерпением его ожидает. И так и продолжал метаться, постепенно сближая хозяев, потешающихся над его неуклюжими прыжками.

– Похоже, бедняга давно мечтал избавиться от тулупа, – сказал мистер Фрой, когда они наконец встретились. – Без сомнения, ему сейчас легко и прохладно, как никогда.

– Похоже, он вообразил себя феей, – подхватила его жена. – Смотри, даже пытается летать по воздуху, словно пух одуванчика.

– Старый дурачок… Вот Винни-то похохочет!

– Вот похохочет!

В воображении обоим уже слышался звонкий девичий смех.

– А как она порадуется своей комнате! – продолжила миссис Фрой. – Тео, я должна кое в чем тебе признаться. Ковер привезли, пока тебя не было. А я – всего лишь слабая женщина…

Мистер Фрой постарался не выдать разочарования:

– Ты хочешь сказать, что уже его распаковала? Что ж, так мне и надо! Сбежал из дома вместе с Соксом, вместо того чтобы остаться и помочь тебе с гостями.

– Поднимись наверх и сам увидишь. Он совсем как мох!

Они купили в спальню Виннифред новый ковер в качестве сюрприза к ее возвращению. За сюрпризом стояла строжайшая экономия, поскольку при такой маленькой пенсии любая покупка проделывала брешь в семейном бюджете. Поэтому мистер Фрой на сорок дней сократил расходы на табак, а миссис Фрой – отказалась от и без того редких визитов в кино. Да и во что бы превратились эти траты – в пепел и корешки от билетов? А ковер остался, и он был настоящим произведением современного искусства, зеленым квадратом.

Они поднялись в комнату Виннифред, и мистер Фрой обвел гордым взглядом типичную спальню школьницы. На крашеных желтых стенах висели фото киноактеров, несколько групповых снимков класса и хоккейная клюшка Винни. Розовые бутоны на желтом фоне, украшавшие шторы и покрывало на кровати, несколько подвыцвели, зато все было свежевыстирано и отглажено. На умывальнике появился кусок зеленого мыла, и две зеленые свечи в стеклянных подсвечниках, которые никто не собирался зажигать, стояли по обе стороны зеркала на туалетном столике.

– Все-таки какую красоту мы здесь навели! – одобрил зрелище мистер Фрой.

– Да, но дело еще не закончено. – Миссис Фрой кивнула в сторону узкой дубовой кровати; два вздутия в головах и ногах выдавали присутствие грелок. – И не будет закончено, пока в этой постели никто не спит. Не могу поверить, что всего через два дня снова начну забегать сюда, чтобы поцеловать ее перед сном.

– Лучше ограничиться первой ночью, – посоветовал мистер Фрой. – Наша дочь – очень прогрессивная девушка. Нынешняя молодежь избегает сантиментов.

– Верно, Винни прогрессивна до глубины души, – согласилась миссис Фрой. – Потому-то она всегда и находит общий язык с людьми, к какому бы классу они ни принадлежали. Можно не сомневаться, что и в поезде она уже успела познакомиться с достойными людьми. Да что там, она знает всех достойных людей в поезде!.. Ах, как я хотела бы знать, где она сейчас!

По счастью, этого миссис Фрой знать не могла.