КНИГА ТРЕТЬЯ

— Утром я вылетаю в Лондон, Говард, — сообщила Лара.

— Что за нужда? — удивился Келлер.

— Меня пригласил лорд Макинтош. Он хочет, чтобы я взглянула на кое-какую недвижимость, которую он собирается приобрести, а нам предлагает выступить его партнерами.

Брайан Макинтош был одним из богатейших предпринимателей Англии, занимающихся сделками с недвижимостью и строительством.

— В котором часу мы вылетаем?

— Я решила отправиться туда одна.

— Да?

— Видите ли, Говард, будет лучше, если вы останетесь и присмотрите за делами. Келлер кивнул:

— Хорошо, я все сделаю.

— Я знаю. Я ведь всегда могу на вас рассчитывать.

Полет в Лондон прошел без происшествий. Личный самолет Лары «Боинг-727» приземлился в аэропорту Лу-тон неподалеку от британской столицы. А его хозяйка и понятия не имела, что вскоре ее жизнь должна будет измениться.

Когда Лара прибыла в отель, ее встречал сам управляющий по имени Рональд Джоунс.

— Рады снова видеть вас в нашем отеле, мисс Камерон, — приветствовал он ее. — Позвольте проводить вас в ваши апартаменты. Да, кстати, у нас тут для вас несколько записок…

Записок оказалось больше двух десятков. В шикарном номере Лару ждали букеты цветов от Брайана Макинтоша и Пола Мартина, а также шампанское и закуски от администрации отеля. Не успела Лара войти, как в ту же секунду начал трезвонить телефон. Звонили со всех концов Соединенных Штатов.

— Архитектор собирается внести изменения в проект. Это обойдется нам в кругленькую сумму…

— Доставка цемента задерживается…

— Первый национальный ипотечный банк выражает желание финансировать наш следующий проект…

— Мэр спрашивает, сможете ли вы прибыть в Лос-Анджелес на церемонию открытия. Он хотел бы провести ее с размахом…

— Нам сильно мешает погода. Мы уже выбились из графика…

Каждая проблема требовала немедленного решения, и когда Лара покончила с телефонными разговорами, то была уже совершенно вымотанной. Обедала она у себя в номере, сидя возле окна, глядя на плавно катящие в сторону Брук-стрит «роллс-ройсы» и «бентли» и чувствуя какое-то радостное возбуждение. «Маленькая девочка из Глейс-Бея далеко шагнула, папа».

На следующее утро Лара с Брайаном Макинтошем отправились осматривать предлагаемый им участок земли. Он оказался огромным — две мили вдоль берега реки, застроенные какими-то лачугами и сараями.

— Поскольку мы собираемся восстановить целый район города, — объяснял Макинтош, — можно будет добиться от правительства значительных налоговых льгот.

— Я бы хотела обдумать ваше предложение, — уклончиво ответила Лара. Однако свое решение она уже приняла.

— Кстати, — неожиданно сказал Макинтош, — вечером моя жена едет в клуб, а у меня есть два билета на концерт. Вы любите классическую музыку?

К классической музыке Лара не испытывала ни малейшего интереса.

— Да.

— Филип Адлер сегодня будет играть Рахманинова. — Он взглянул на Лару, словно ожидая от нее какой-то реакции. Имя Филипа Адлера она слышала первый раз в жизни.

— Это чудесно.

— Вот и хорошо. А потом мы поужинаем. Я заеду за вами в семь часов.

«Почему я сказала, что люблю классическую музыку?» — сама себе удивилась Лара. Вечер, похоже, обещал быть нудным. Она предпочла бы принять горячую ванну и лечь спать. «Ну да ладно, — решила Лара, — одним скучным вечером больше, одним меньше, какая разница? А завтра утром я вернусь в Нью-Йорк».

Концертный зал до отказа заполнили ценители классической музыки. Мужчины были одеты в смокинги, а женщины в роскошные вечерние платья. Во всем чувствовалась атмосфера праздника, и публика пребывала в восторженном ожидании.

Брайан Макинтош купил пару программок, и они заняли свои места. Он протянул Ларе программку. Она едва взглянула на нее. Лондонский филармонический оркестр… Филип Адлер исполняет произведение Рахманинова… Концерт № 3, ре-минор, опус 30.

«Надо перезвонить Говарду и напомнить ему о необходимости уточнить стоимость участка на Пятой авеню».

На сцене появился дирижер, и публика зааплодировала. Лара не обратила на него никакого внимания. «Подрядчик в Бостоне не торопится. Нужно его как-то подстегнуть. Скажу Келлеру, чтобы он пообещал ему добавочное вознаграждение».

Снова раздались аплодисменты. Место у рояля, стоявшего в центре сцены, занимал какой-то человек. Дирижер взмахнул палочкой, и музыка зазвучала.

Пальцы Филипа Адлера понеслись по клавишам.

Сидевшая позади Лары женщина восторженно зашептала с сильным техасским акцентом:

— Ну разве не фантастика? Я же говорила тебе, Агнес! Лара снова попыталась сосредоточиться. «О лондонском предложении не может быть и речи. Район неподходящий. Люди не захотят там жить. Место, место и еще раз место». Она вспомнила о недавно предложенном ей проекте строительства возле площади Колумба. «Из этого может выйти толк».

Обладательница техасского акцента продолжала громко шептать:

— Какая экспрессия!… Он восхитителен! Он один из самых…

Лара постаралась заставить себя не слушать ее.

"Цена построенного там административного здания будет примерно четыреста долларов за квадратный фут жилой площади.

Если мне удастся при строительстве уложиться в сто пятьдесят миллионов при стоимости земли сто двадцать пять миллионов…"

— Боже! — взвизгнула сидящая сзади женщина.

Лара очнулась от своих раздумий.

— Как он великолепен!

Раздалась барабанная дробь, несколько тактов Филип Адлер играл один, а затем вновь вступил оркестр, и темп музыки начал становиться все быстрее и быстрее. Загрохотали барабаны…

Женщина с техасским акцентом, казалось, вот-вот вывернется наизнанку.

— Только послушай! Мелодия переходит от piu viuo к piu mosso! Ты когда-нибудь слышала что-либо более волнующее?

Лара сжала зубы.

«Стоимость сдаваемых площадей составит триста пятьдесят миллионов; значит, десять процентов годовых — это тридцать пять миллионов плюс десять миллионов на текущие издержки…»

С каждым тактом музыка становилась все быстрее и громче и, достигнув своей кульминации, внезапно оборвалась. Зрители, захлебываясь от восторга, повскакивали со своих мест. Со всех сторон слышались возгласы «браво!». Вышедший из-за рояля пианист грациозно раскланивался.

Лара даже не взглянула в его сторону. «На уплату налогов уйдет около шести миллионов, да еще два — на концессии. Так что речь идет о миллионах пятидесяти восьми».

— Потрясающий музыкант, правда? — проговорил сидящий рядом Брайан Макинтош.

— Д-да, — сказала Лара, раздраженная тем, что ее снова отрывают от размышлений.

— Пойдемте за кулисы. Филип мой приятель.

— Я, право, не… — начала было Лара, но Макинтош взял ее за руку, и они стали пробираться к выходу.

— Я рад, что могу познакомить вас, — сказал он.

«В Нью— Йорке сейчас шесть часов. Я еще успею позвонить Говарду и попросить его начать переговоры».

— Такая возможность представляется только один раз в жизни, не так ли? — заметил Брайан.

«Одного раза мне будет вполне достаточно», — подумала Лара.

— Да.

Они подошли к служебному входу, который уже окружила толпа поклонников. Брайан Макинтош постучал в дверь. На пороге появился швейцар.

— Что вам угодно, сэр?

— Я лорд Макинтош. Хочу повидать мистера Адлера.

— Хорошо, милорд. Пожалуйста, входите. — Швейцар раскрыл дверь шире, пропуская Брайана Макинтоша и Лару, затем вновь закрыл ее.

— Что нужно всем этим людям? — спросила Лара. Брайан с удивлением посмотрел на нее.

— Они пришли сюда, чтобы увидеть Филипа. «А зачем?» — недоумевала Лара.

— Милорд, прошу пройти в артистическое фойе, — проговорил швейцар.

— Спасибо.

«Пять минут, — подумала Лара, — а потом я скажу, что мне надо ехать».

В артистическом фойе толпилось полно народу и стоял страшный шум. Все окружили какого-то человека, которого Лара не могла видеть. На секунду толпа раздалась, и Ларе удалось его разглядеть. Она остолбенела, на какое-то время у нее, казалось, остановилось сердце. Неясный, эфемерный образ, который все эти годы она хранила в самом потаенном уголке своей души, вдруг, как по волшебству, материализовался. Лохинвар, такой, каким она представляла его в своих мечтах, ожил! Посреди толпы стоял высокий светловолосый мужчина с утонченными, чувственными чертами лица. На нем был надет белый фрак, на шее — галетук-"бабочка", и Лару сразу же охватило чувство, что этого человека она уже встречала. Она моет посуду па кухне общежития, а сзади к ней подходит молодой красавец в белом фраке и белом галстуке-"бабочке" и шепчет: «Что для тебя сделать?»

— С вами все в порядке? — обеспокоенно спросил Брайан Макинтош.

— Я… Все прекрасно, — заикаясь, пробормотала Лара. Улыбающийся Филип Адлер направился им навстречу. Его улыбка оказалась именно такой, какой Лара ее представляла. Он протянул лорду Макинтошу руку.

— Брайан, как здорово, что ты пришел!

— Да я просто не мог не прийти, — сказал Макинтош. — Ты был великолепен.

— Спасибо.

— Да, Филип, хочу представить тебе Лару Камерон. Лара заглянула ему в глаза и неожиданно для себя пробормотала:

— Вытирай тарелки.

— Что, простите? Лара покраснела.

— Н-нет-нет. Ничего. Я… — Она вдруг растерялась. Вокруг Филипа снова начала собираться толпа поклонников, расточающих в его адрес комплименты.

— Сегодня вы играли, как никогда…

— Наверное, сам Рахманинов был с вами… Похвалы все сыпались и сыпались со всех сторон. Находившиеся в комнате женщины старались протиснуться поближе к Филипу, норовили коснуться его рукой… А Лара стояла и как зачарованная смотрела на все это. Сбылась ее детская мечта, ее фантазия обрела плоть и кровь.

— Ну, вы готовы идти? — спросил Брайан Макинтош, Нет. Больше всего на свете ей хотелось остаться, снова заговорить с этим видением, дотронуться до него, убедиться, что он настоящий.

— Я готова, — заставила себя сказать Лара. Утром она уже сидела в самолете, взявшем курс на Нью-Йорк, и гадала, увидит ли она когда-нибудь снова Филипа Адлера.

Лара так и не смогла выбросить его из головы. Она старалась убедить себя, что все это глупо, что она просто пытается оживить детскую мечту, что ничего из этого не выйдет. Перед ее глазами продолжало стоять его лицо, а в ушах звучал его голос. «Я должна снова увидеть его», — решила она. На следующий день рано утром позвонил Пол Мартин.

— Привет, малышка. Я без тебя скучал. Как Лондон?

— Прекрасно, — тщательно подбирая слова, сказала Лара. — Просто прекрасно.

Когда они закончили разговор, она присела к столу и опять стала думать о Филипе Адлере.

— Вас ждут в зале заседаний, мисс Камерон, — напомнила ей секретарша.

— Иду.

— Проект застройки в Куинсе отвергнут, — сообщил Келлер.

— Как же так? Мне казалось, что там уже все улажено.

— Мне тоже, но местный комитет самоуправления запретил нам проводить перепланировку района.

Лара обвела взглядом собравшихся в зале заседаний членов правления. Здесь были и архитекторы, и юристы, и рекламные агенты, и строительные инженеры.

— Не понимаю, — сказала она. — Тамошние арендаторы домов имеют в среднем по девять тысяч долларов дохода в год и при этом ренты выплачивают меньше двухсот долларов в месяц. Мы собираемся бесплатно обновить их жилища и построить по соседству еще несколько домов. Мы делаем им рождественский подарок в июле, а они, видите ли, нос воротят? Как же так?

— Вообще-то дело не в комитете, а в его председателе. Эту даму зовут Эдит Бенсон.

— Договоритесь еще об одной встрече с ней. Я сама туда поеду.

На эту встречу Лара прихватила с собой своего главного инженера Билла Уитмана.

— Честно говоря, я была сильно удивлена, когда услышала о том, что ваш комитет отверг наше предложение. Мы намерены вложить сто миллионов долларов в благоустройство этого района, а вы еще отказываетесь…

— Будем откровенны, мисс Камерон, — резко оборвала ее Эдит Бенсон. — Вы вкладываете деньги не для того, чтобы благоустроить этот район. Вы вкладываете деньги, чтобы «Камерон энтерпрайзиз» смогла приумножить свои капиталы.

— Конечно, мы рассчитываем получить некоторый доход, — согласилась Лара, — но сделать это мы можем, только помогая другим людям. Мы собираемся значительно улучшить условия жизни в вашем районе и…

— Простите, не могу с вами согласиться. Сейчас здесь тихо и спокойно. Стоит нам только впустить вас сюда, как этот район моментально преобразится — возрастет уличное движение, больше станет автомобилей, ухудшится экология. Ничего этого нам не надо.

— Мне тоже не надо, — убеждала Лара. — У нас вовсе нет намерения понастроить здесь «коробок», которые…

— «Коробок»?

— Да, эти вечно ободранные трехэтажные оштукатуренные домишки. Мы заинтересованы в таких архитектурных решениях, которые ни уровень шума не увеличат, ни освещенность не понизят и никак не изменят присущую этому району атмосферу. Мы противники вычурных, кричащих домов. Для разработки этого проекта я уже наняла лучшего архитектора в стране Стэнтона Филдинга и признанного специалиста по озеленению Эндрю Бентона из Вашингтона.

Эдит Бенсон передернула плечами.

— Очень жаль, но все это ни к чему. Думаю, нам больше не о чем говорить. — Она стала подниматься.

«Я не могу уйти ни с чем, — пронеслось в голове у Лары. — Неужели они не понимают, что это для их же пользы? Я хочу сделать лучше, а они отказываются». И вдруг ее осенила безумная идея.

— Минутку, — сказала Лара. — Как я понимаю, другие члены комитета не возражают против нашего проекта, и только вы блокируете его принятие.

— Да, это так.

Лара сделала глубокий вдох.

— Нам есть о чем поговорить. — Она помедлила. — Это очень личный вопрос. — Лара беспокойно заерзала. — Вы утверждаете, что меня не волнует экология и то, что может случиться с окружающей средой, если мы развернем здесь строительство? Позвольте мне кое-что вам сказать, что, надеюсь, останется между нами. У меня есть десятилетняя дочь, которую я просто обожаю, и она со своим отцом будет жить в одном из построенных здесь новых домов.

Эдит Бенсон в изумлении уставилась на нее.

— Я… Я не знала, что у вас есть дочь.

— Никто этого не знает, — тихо проговорила Лара. — Я никогда не была замужем. Поэтому прошу вас сохранить мои слова в тайне. Если это станет достоянием гласности, мне будет нанесен непоправимый урон. Уверена, вы меня понимаете.

— Конечно же, понимаю.

— Я очень люблю свою дочь и могу вас заверить, что я ни за что на свете не сделала бы ничего такого, что могло бы ей повредить. И я намерена предпринять все возможное, чтобы наш проект стал для живущих здесь людей по-настоящему великолепным. И одним из этих людей будет моя дочь.

Эдит Бенсон молчала, всем своим видом выражая глубочайшее сочувствие.

— Должна признаться, мисс Камерон, — наконец заговорила она, — что это в корне меняет дело. Я только хотела бы некоторое время подумать.

— Благодарю вас. Я очень тронута. «Если бы у меня была дочь, — подумала Лара, — я бы хотела, чтобы она жила здесь».

Три недели спустя необходимое решение было получено, и Лара приступила к осуществлению проекта.

— Отлично, — сказала она. — Теперь нам надо связаться со Стэнтоном Филдингом и Эндрю Бентоном и спросить, возьмутся ли они за эту работу.

Говард Келлер был просто потрясен.

— Я слышал, как вам это удалось, — заявил он. — Вы ее обманули! Это невероятно. У вас ведь нет дочери!

— Этот проект нужен прежде всего им, — проговорила Лара. — А я не смогла придумать ничего другого, чтобы заставить ее изменить свое мнение.

— Если они узнают правду, — заметил Билл Уитман, — будет черт знает какой скандал.

В январе было закончено строительство нового жилого дома на Шестьдесят третьей улице, в котором Лара зарезервировала за собой двухэтажный пентхаус с просторными комнатами и террасами. Для отделки своего жилища она наняла лучшего декоратора. Когда все было готово, Лара устроила новоселье, пригласив на него человек сто.

— Чего здесь не хватает, так это мужчины, — язвительно заметила одна ее знакомая.

Лара вспомнила Филипа. Интересно, где он сейчас, что делает?

Лара беседовала в своем рабочем кабинете с Говардом Келлером, когда вошел Билл Уитман.

— Привет, босс, — сказал он. — Есть минутка?

— Конечно, Билл. В чем дело?

— В моей жене.

— Если у вас семейные проблемы…

— Нет-нет, совсем другое. Моя жена считает, что нам пора уехать куда-нибудь на несколько недель в отпуск. Может быть, в Париж.

— В Париж? — Лара нахмурилась, — Да ведь сейчас в самом разгаре строительство полдюжины объектов.

— Я знаю, но последнее время я много перерабатываю и почти не вижу собственную жену. Представляете, что она заявила сегодня утром? Она сказала: «Билл, пока не получишь повышение и солидную прибавку к зарплате, тебе не следует так надрываться». — На его губах заиграла застенчивая улыбка.

Сверля его глазами, Лара откинулась на спинку кресла.

— До следующего года никаких повышений не будет. Уитман пожал плечами:

— Кто знает, что может случиться через год. Например, у нас могут возникнуть проблемы с проектом в Куинсе. Сами понимаете, эта старуха Эдит Бенсон запросто может что-нибудь разнюхать и поменять свое отношение к вам. Верно ведь?

Лара сидела не шевелясь.

— Так-так.

Билл Уитман встал.

— Подумайте хорошенько, — назидательным тоном проговорил он, — и сообщите мне о своем решении. Лара заставила себя улыбнуться.

— Непременно.

Он вышел из кабинета. Выражение ее лица стало мрачным.

— Боже праведный! — ошарашенно воскликнул Келлер. — Да что же это такое?

— Это называется шантаж, — тихо проговорила Лара. На следующий день Лара обедала с Полом Мартином.

— У меня проблема, Пол. И я не знаю, как с ней справиться, — призналась она и поведала ему о последнем разговоре с Биллом Уитманом.

— Думаешь, он действительно способен пойти к этой старухе?

— Не уверена, но если все-таки пойдет, у меня будет масса неприятностей с жилищной комиссией. Пол пожал плечами:

— На твоем месте я не стал бы так волноваться. Возможно, он просто блефует.

— Хочется надеяться, — вздохнула Лара.

— А как ты смотришь на то, чтобы поехать в Рино? — неожиданно спросил Мартин.

— Я бы с удовольствием, но не могу бросить дела.

— А я и не прошу тебя бросать дела. Я спрашиваю, как ты смотришь на то, чтобы купить там отель и казино?

— Ты серьезно? — опешила Лара.

— До меня дошел слух, что один из тамошних отелей скоро лишится своей лицензии. А место — золотая жила. Когда об этом узнают, желающих его захапать будет более чем достаточно. Отель собираются выставить на аукцион, но, думаю, мне удастся сделать так, чтобы он достался тебе.

Лара заколебалась.

— Даже не знаю, что сказать. Я уж и так вся в долгах. Говард Келлер говорит, что, пока я не выплачу ссуды, банки не дадут мне ни цента.

— Тебе вовсе не обязательно обращаться в банк.

— Тогда куда же?

— Процентные облигации. На Уолл-стрит полно фирм, предлагающих их. Ты вносишь всего пять процентов стоимости, а шестьдесят пять платит ипотечная компания. Оставшиеся тридцать процентов можешь взять у какого-нибудь иностранного банка, который специализируется на инвестировании своих капиталов в игорный бизнес. Выбирай кого хочешь — швейцарцев, немцев, японцев.

Лара почувствовала, что начинает волноваться.

— Звучит заманчиво. А ты правда думаешь, что сможешь помочь мне получить этот отель? Пол ухмыльнулся:

— Это будет мой рождественский подарок тебе.

— Ты просто прелесть! И почему ты так добр ко мне?

— Понятия не имею, — отшутился Пол. Однако ответ на ее вопрос он прекрасно знал. Лара буквально пленила его. Она заставила его снова почувствовать себя молодым, снова радоваться жизни.

«Просто я не хочу тебя терять», — подумал Пол Мартин.

Когда Лара пришла в свой офис, ее уже ждал Келлер.

— Где вы пропадали? — спросил он. — В два часа у нас было совещание, на котором…

— Говард, расскажите мне об облигациях. Мы никогда не имели с ними дела.

Келлер принялся подробно объяснять, а в конце спросил:

— Но зачем вам все это?

Лара рассказала о своей новой идее.

— Казино, Лара? Господи! За этим стоит Пол Мартин, не так ли?

— Нет, Говард. Если за дело берусь я, значит, я и стою за ним. Кстати, мы получили ответ на наше предложение относительно недвижимости в Бэтгери-Парк?

— Да. Нам отказано.

— Но ведь эта собственность выставлена на продажу?

— В некотором роде.

— Что значит «в некотором роде»? Говорите яснее.

— Недвижимостью владеет вдова доктора Элеонора Ройс. Кто только не обращался к ней с предложениями о покупке!

— Вы хотите сказать, что ее не устроила наша цена?

— Не совсем так. Эту почтенную даму деньги не интересуют. Их у нее достаточно.

— Так что же тогда ее интересует?

— Она хочет иметь нечто вроде монумента своему мужу. Похоже, она вбила себе в голову, что вышла замуж за Альберта Швейцера, и мечтает, чтобы огонь его «гения» горел вечно. Эта старуха не желает, чтобы ее владение превратилось во что-нибудь низменное, торгашеское. Между прочим, я слышал, что Стив Мерчисон пытался уговорить ее.

— Да? — удивилась Лара, затем, подумав минуту, неожиданно спросила:

— Кто ваш лечащий врач, Говард?

— Что, простите?

— Кто ваш доктор?

— Симор Беннет. Он возглавляет больницу в Мидтауне.

Следующим утром адвокат Лары Терри Хилл уже сидел в кабинете доктора Симора Беннета.

— Моя секретарша сказала, что вы хотите срочно меня видеть по вопросу, который не имеет ничего общего с проблемами медицины.

— В некотором смысле дело, по которому я здесь, проблем медицины все же касается, доктор Беннет, — заявил Терри Хилл. — Я представляю инвестиционную группу, желающую вложить капитал в создание некоммерческой клиники. Мы были бы очень рады проявить заботу о тех несчастных людях, которые не имеют средств, чтобы позволить себе получать регулярное медицинское обслуживание.

— Какая великолепная идея! — воскликнул доктор Беннет. — И чем же я могу вам помочь? Терри Хилл изложил свою просьбу.

А еще через день доктор Беннет пил чай в доме Элеоноры Ройс.

— Они попросили меня, миссис Ройс, — говорил он, — обратиться к вам от их имени. Они хотят построить великолепную клинику и назвать ее именем вашего покойного мужа. Как им кажется, это станет своеобразным монументом в его честь.

Лицо миссис. Ройс оживилось.

— Правда?

В течение следующего часа они обсуждали планы инвестиционной группы, и в конце беседы растроганная миссис Ройс заявила:

— Джорджу это очень понравилось бы. Передайте им, что я согласна.

Строительство началось шесть месяцев спустя. Когда же оно завершилось, целый квартал города заняли высотные жилые дома, громадный торговый центр и театральный комплекс. А в самом дальнем углу сиротливо стояло одноэтажное кирпичное здание. Простенькая табличка гласила: «МЕДИЦИНСКАЯ КЛИНИКА им. ДЖОРДЖА РОЙСА».