Конец семидесятых годов был периодом бурного развития, периодом перемен, периодом волнений. В 1976 году Израиль осуществил успешный рейд на Энтеббе, умер Мао Цзэдун, Джеймс Эрл Картер-младший был избран президентом Соединенных Штатов.

Лара построила еще одно административное здание.

В 1977 году умерли Чарли Чаплин и Элвис Пресли.

Лара построила самый большой торговый центр в Чикаго.

В 1978 году преподобный Джим Джоунс и 911 его последователей совершили массовое самоубийство в Гайане. Соединенные Штаты установили дипломатические отношения с коммунистическим Китаем, и был ратифицирован договор о Панамском канале.

Лара построила ряд высотных жилых домов в Роджерс-Парк.

В 1979 году Израиль и Египет подписали мирное Кэмп-Дэвидское соглашение; на Трехмильном острове произошел инцидент с радиоактивными веществами; мусульманские фундаменталисты захватили посольство Соединенных Штатов в Иране.

Лара построила небоскреб, великолепный курортный комплекс и загородный клуб в местечке Дорфилд к северу от Чикаго.

Лара редко показывалась на людях, и когда она это делала, то обычно отправлялась в какой-нибудь клуб, где звучал джаз. Она отдавала предпочтение клубу «Энди», в котором выступали лучшие джазмены. Лара слушала великого саксофониста Вона Фирмана и Эрика Шнайдера, Энтони Брекстона и пианиста Арта Хоудза.

Скучать ей было некогда. Все дни она проводила среди архитекторов, строителей, плотников, электриков, геодезистов, слесарей, ставших теперь ее семьей. Она полностью отдавала себя каждому строящемуся зданию. Чикаго стал ее сценой, на которой она была истинной примадонной.

Дела Лары опережали ее самые дерзкие мечты, но личной жизни у нее не было. Воспоминания о связи с Шоном Макалистером вызывали у нее отвращение к сексу, и она ни разу так и не встретила ни одного мужчины, к которому сохранила бы интерес дольше, чем в течение одного-двух вечеров. Где-то в глубине Лариного сознания жил едва уловимый образ человека, которого она однажды уже видела и которого хотела увидеть снова. Однако ей никак не удавалось ухватить этот образ. Порой как мимолетное видение он вставал перед ее глазами, но мгновение спустя вновь исчезал.

Поклонников у Лары было хоть отбавляй — от солидных бизнесменов до нефтяников и поэтов, включая ее собственных служащих. Со всеми мужчинами она была приветлива, однако никогда не допускала, чтобы их отношения заходили дальше, чем прощальное рукопожатие возле двери в ее апартаменты.

Но затем Лара почувствовала влечение к старшему прорабу одной из ее строек Питу Райану, красивому и сильному улыбчивому молодому человеку с ирландским акцентом, и стала все чаще и чаще посещать объект, на котором он работал. Их разговоры всегда касались исключительно проблем строительства, но оба они понимали, что на самом деле речь шла о совершенно иных вещах.

— Вы не будете возражать, если я приглашу вас поужинать? — однажды вдруг спросил ее Райан. Слово «поужинать» он произнес медленно, с нажимом.

Лара почувствовала, как екнуло ее сердце.

— Не буду.

Вечером Райан зашел за ней, но ужинать они так и не поехали.

— Боже, как ты хороша, — прошептал он, и его сильные руки обняли ее.

Лара была готова к этому моменту. Их любовная прелюдия длилась уже много месяцев. Райан подхватил ее на руки и понес в спальню. Сгорая от нетерпения, они сорвали с себя одежду. У него было худое крепкое тело, и перед глазами Лары на мгновение встала картина обрюзгшей жирной туши Шона Макалистера. Минуту спустя она уже лежала в постели, на ней — Райан, его руки и язык страстно ласкали ее тело, и от переполнявшего ее блаженства она в исступлении стонала.

Потом они долго лежали в объятиях друг друга.

— Господи, — проговорил Райан, — ты просто чудо.

— И ты, — прошептала Лара.

Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь еще ей было так хорошо. Райан олицетворял собой все, о чем она так мечтала. Он был умным и страстным, и они с полуслова понимали друг друга, потому что говорили на одном, только им понятном языке.

Райан сжал ее руку.

— Я умираю с голоду.

— И я. Сейчас сделаю бутерброды.

— Завтра, — пообещал он, — мы поужинаем по-настоящему.

Лара притянула его к себе.

— Договорились.

На следующее утро Лара приехала на стройку, чтобы навестить Райана. Она увидела его наверху стоящим на стальной балке и отдающим распоряжения своим людям.

Когда Л ара шла к подъемнику, один из рабочих, заметив ее, расплылся в улыбке.

— Утречко доброе, мисс Камерон. — В его голосе звучали какие-то странные нотки.

Другой строитель, проходивший мимо, тоже осклабился.

— С добрым утром, мисс Камерон. Еще двое рабочих уставились на нее похотливыми взглядами.

— Хорошо поспали, босс?

Лара огляделась вокруг. Почти все работяги, ухмыляясь, таращились на нее. Лара почувствовала, что краснеет. Она вошла в подъемник и поднялась на этаж, на котором находился Райан. Увидев ее, он улыбнулся.

— Здравствуй, солнышко. Во сколько сегодня ужинаем?

— Сначала ты как следует проголодаешься, — едва сдерживая клокотавшую в ней ярость, сквозь зубы процедила Лара. — Ты уволен.

Каждое возводимое Ларой здание было словно вызов, который она бросала судьбе. Она строила маленькие конторы площадью не более пяти тысяч квадратных футов и огромные офисы и отели. Но независимо от типа сооружения главным для нее всегда оставалось место.

Билл Роджерс был прав. «Место, место и еще раз место».

Империя Лары неуклонно разрасталась. Она начала приобретать авторитет у отцов города, у прессы и в обществе. Лара была само очарование, и когда она появлялась на благотворительных мероприятиях, в опере или в музее, газетные репортеры спешили ее сфотографировать. Все чаще и чаще она стала выступать по радио и на телевидении. Все ее строительные проекты имели неизменный успех, но Лара не чувствовала себя удовлетворенной. Казалось, она ждала, что произойдет какое-то чудо: откроется волшебная дверь и на нее снизойдет неведомая ей прежде благодать.

— Чего же еще тебе недостает, Лара? — недоумевал Келлер.

— Большего, — говорила она, и это было все, что он мог из нее вытянуть.

Однажды Лара спросила Келлера:

— Говард, вы знаете, сколько мы ежемесячно платим дворникам, прачкам и мойщикам окон?

— Это зависит от конкретной услуги.

— Тогда давайте купим эти услуги.

— О чем вы?

— Организуем дочернюю компанию и будем обслуживать и себя, и другие строительные фирмы.

Эта идея с самого начала оказалась удачной и принесла весьма ощутимую прибыль.

Келлеру часто казалось, что Лара отгородилась от окружающих непроницаемой стеной. Он был к ней ближе, чем кто-либо другой, но тем не менее она никогда не заговаривала с ним о своей семье или своем прошлом, словно появилась ниоткуда, из тумана. Вначале Келлер был наставником Лары, обучая и направляя ее, но теперь все решения она принимала самостоятельно. Ученица переросла своего учителя.

Лара ни перед чем не останавливалась. В ней таилась сила, которой невозможно было противостоять. Она во всем добивалась совершенства, знала, чего хотела, и не успокаивалась, пока не получала желаемого.

Сначала некоторые рабочие не принимали ее всерьез. Прежде им никогда не приходилось работать под началом женщины, и это их даже забавляло. Но Лара быстро поставила их на место. Когда она поймала одного из прорабов, который занимался приписками, подмахивая наряды на несуществующие работы, она на глазах у всех с треском выгнала его вон. Каждое утро Лара посещала стройку. Рабочий день начинался в шесть часов, и приходившие строители могли не сомневаться, что она уже ждет их. В то же время Лара создавала на строительной площадке атмосферу какой-то повышенной сексуальности. Нередко, когда она оказывалась в пределах слышимости, мужчины принимались обмениваться сальными шуточками:

— Слышал анекдот про говорящую п…? Она влюбилась в член и…

— Девочка спрашивает у матери: «А можно стать беременной, если проглотить сперму?» А та ей отвечает:

«Нет. От этого можно стать богатой…»

Приходилось ей видеть и весьма непристойные жесты. А бывало, кто-нибудь из рабочих, — проходя мимо Лары, якобы случайно проводил ладонью ей по груди или прижимался к ее попке.

— 0-оп, прошу прощения, — говорил он.

— Ничего, ничего, — отвечала Лара. — Получите, пожалуйста, расчет и убирайтесь отсюда.

И их легкомысленное отношение к ней постепенно начало сменяться уважением.

Как— то Лара с Говардом Келлером проезжала по Кедзи-авеню мимо квартала, забитого лавками и магазинчиками. Она остановила автомобиль и сказала:

— Целый квартал пропадает даром. Здесь должны стоять большие дома, а эти крошечные магазины не дают никакой прибыли.

— Верно, — согласился Келлер, — беда только в том, что вам придется уговорить каждого из владельцев продать свою собственность. А некоторые могут этого не захотеть.

— Да мы всех выкупим, — заявила она.

— Лара, если хоть один из них упрется, вы можете оказаться перед неразрешимой проблемой. Вы скупите кучу ненужных вам магазинов, а начать строительство все равно будет нельзя. И еще, если эти владельцы прознают, что здесь намечается большая стройка, они постараются содрать с вас по максимуму.

— Мы не будем говорить им о наших планах, — сказала Лара, чувствуя, что начинает заводиться. — Скупать магазинчики мы пошлем разных людей.

— Обо всем этом я уже думал, — предупредил Келлер. — Если хоть одно слово просочится, они выжмут из вас все до последнего пенни.

— Значит, мы должны быть осторожными, — заявила Лара. — Мы приобретаем этот квартал.

Квартал на Кедзи-авеню состоял из более чем дюжины маленьких магазинчиков и лавок. Там были булочная, лавка скобяных изделий, парикмахерская, магазин одежды, мясная лавка, портняжная мастерская, аптека, магазин канцелярских принадлежностей, кофейня и целый ряд других.

— Не забывайте о риске, — говорил Ларе Келлер. — Стоит кому-нибудь проговориться, и вы потеряете все вложенные в это дело деньги.

— Не волнуйтесь, — успокоила его Лара. — Я все сделаю как надо.

Через неделю в парикмахерскую, в которой было только два кресла, вошел незнакомец. Хозяин заведения в это время читал журнал. Когда открылась дверь, он оторвался от своего занятия и кивнул:

— К вашим услугам, сэр. Постричь? Незнакомец улыбнулся.

— Нет, — сказал он. — Я только что приехал в этот город. В Нью-Джерси у меня своя парикмахерская, но жена хочет переехать сюда, чтобы быть поближе к матери. Вот я и ищу парикмахерскую, которую можно было бы купить.

— Эта — единственная во всей округе, — заявил хозяин. — Она не продается.

Незнакомец снова улыбнулся.

— При соответствующих условиях все продается, не так ли? За соответствующую цену, конечно. Вот, к примеру, сколько стоит ваша парикмахерская? Пятьдесят-шестьдесят тысяч долларов?

— Что-нибудь в этом роде, — согласился хозяин.

— Но мне позарез нужно купить ее. Знаете что, я дам вам семьдесят пять тысяч долларов.

— Нет-нет, у меня и в мыслях не было продавать ее.

— Сто тысяч.

— Право же, мистер, я не…

— И вы можете забрать с собой все инструменты. Парикмахер с недоверием уставился на приезжего.

— Вы предлагаете мне сто тысяч долларов, и я еще могу забрать с собой эти кресла и все инструменты?

— Совершенно верно. У меня есть собственные инструменты.

— Могу я подумать? Мне нужно посоветоваться с женой.

— Конечно. Завтра я к вам снова загляну. Через два дня парикмахерская была куплена.

— Один готов, — констатировала Лара. Следующей была маленькая семейная булочная-пекарня. Расположенные в глубине ее печи наполняли помещение ароматом свежего хлеба.

— Мой муж умер, — говорила владельцу булочной какая-то женщина, — оставив мне страховку. Во Флориде у нас тоже была пекарня. Я уже давно ищу именно такой магазинчик, как ваш. Я бы хотела купить его.

— Здесь очень удобно, — ответил ей булочник. — Мы с женой никогда не думали о том, чтобы продавать его.

— А если бы вдруг надумали, какова была бы ваша цена? Хозяин пожал плечами:

— Ну, я не знаю.

— Как вы считаете, эта булочная стоит шестьдесят тысяч долларов?

— Что вы! Как минимум семьдесят пять.

— Вот что я предлагаю, — сказала женщина, — я дам вам за нее сто тысяч долларов. Булочник вытаращил глаза.

— Вы это серьезно?

— В жизни не была более серьезной.

— Второй готов, — удовлетворенно проговорила Лара на следующее утро.

Остальные сделки совершались столь же гладко. Дюжина мужчин и женщин ходили по кварталу, представляясь портными и пекарями, фармацевтами или мясниками. За следующие шесть месяцев Лара выкупила почти все магазинчики и наняла специалистов для проведения геодезических работ. Архитекторы уже начали чертить планы будущей застройки квартала.

Лара просматривала последние отчеты.

— Похоже, нам удалось это, — обратилась она к Келлеру.

— Боюсь, есть одна проблема, — сказал он.

— Почему? Ведь осталась только кофейня.

— Это-то и есть наша проблема. Ее хозяин взял ее в аренду на пять лет и не собирается уступать.

— Предложите ему больше денег…

— Он говорит, что не откажется от нее ни за какие деньги.

Лара в задумчивости уставилась на Келлера.

— А он знает о намечающемся строительстве?

— Нет.

— Хорошо. Я сама с ним поговорю. Не сомневайтесь, он уберется отсюда. Выясните, кто сдал ему эту кофейню.

На другой день Лара отправилась на Кедзи-авеню. Кофейня «Хейли» располагалась на юго-западном углу квартала. Помещение было крохотным — полдюжины высоких стульев вдоль стойки и четыре столика. Хозяин заведения находился за стойкой. Он оказался мужчиной лет под семьдесят.

Лара села за столик.

— Доброе утро, — радушно приветствовал ее старик. — Что вам принести?

— Пожалуйста, апельсиновый сок и кофе.

— Сию минуту.

Лара наблюдала, как он выжимает для нее апельсин.

— Официантка сегодня не явилась, — пожаловался хозяин кофейни. — В наше время непросто найти хорошую помощницу. — Он налил чашечку кофе и направился к столику, за которым сидела Лара. Когда старик показался из-за стойки, она увидела, что у него не было ног и он передвигался на коляске. Лара молча следила, как он ставил на ее столик кофе и апельсиновый сок.

— Спасибо. — Она огляделась вокруг. — Здесь очень мило.

— Да. И мне нравится.

— А давно вы здесь?

— Десять лет.

— И никогда не задумывались насчет того, чтобы бросить это дело?

Он покачал головой:

— За эту неделю вы уже второй человек, кто задает мне подобный вопрос. Нет, я никогда не брошу свою работу.

— Может быть, вам предлагали слишком мало денег?

— А мне не нужны деньги, мисс, — заявил старик. — Перед тем как попасть сюда, я два года провел в госпитале для ветеранов. Друзей у меня не было, да и цели в жизни тоже не было. И вот один человек уговорил меня взять в аренду эту кофейню. — Он улыбнулся. — И она буквально перевернула мою жизнь. Ведь сюда заходят все, кто живет поблизости. Они стали моими друзьями, даже, если хотите, моей семьей. У меня теперь появился смысл в жизни. — Он снова покачал головой. — Не-ет. Деньги тут ни при чем. Принести еще кофе?

Лара проводила совещание с Келлером и архитектором.

— Нам не нужно даже выкупать его аренду, — говорил Келлер. — Я только что беседовал с хозяином кофейни. В договоре есть пункт об утрате съемщиком прав в случае, если кофейня не приносит определенный ежемесячный доход. В течение уже нескольких месяцев данный пункт не выполняется, так что мы можем просто прикрыть это заведение.

Лара повернулась к архитектору.

— У меня к вам вопрос. — Она посмотрела на разложенный на столе план застройки квартала и ткнула пальцем в юго-западную его часть. — А что, если мы сделаем здесь отступ и оставим кофейню? Это возможно?

Архитектор некоторое время изучал чертеж.

— Я думаю, да, — сказал он наконец. — Я могу срезать эту сторону здания и то же самое сделать на другой стороне, чтобы таким образом сбалансировать его. Правда, лучше этого не делать…

— Но можно? — настаивала Лара.

— Да.

— Лара, — вступил в разговор Келлер, — я же сказал — мы можем силой закрыть кофейню. Она покачала головой.

— Всю остальную недвижимость в квартале мы уже скупили?

— Как вы обещали, — подтвердил Келлер. — Вы теперь являетесь гордой владелицей магазина одежды, портняжной мастерской, магазина канцелярских товаров, аптеки, пекарни…

— Ладно, — перебила его Лара. — Те, кто поселится в построенном нами новом квартале, будут только рады иметь под боком кофейню. Да и мы тоже. Так что «Хейли» останется.

В день рождения отца Лара сказала Келлеру:

— Говард, я хочу, чтобы вы сделали мне одолжение.

— Все, что угодно, — с готовностью согласился тот.

— Не могли бы вы съездить для меня в Шотландию?

— Мы что; собираемся там что-то строить?

— Мы покупаем замок.

Он, недоумевая, уставился на нее.

— На Северо-Шотландском нагорье есть местечко, которое называется Лох-Морлих. Это по дороге в Глен-Мор, неподалеку от Авимора. Там полно замков. Купите один из них.

— Для летнего отдыха?

— Я не собираюсь жить в нем. Я хочу похоронить там моего отца.

— Вы хотите, чтобы я купил замок в Шотландии, в котором вы намерены похоронить своего отца? — недоверчиво проговорил Келлер.

— Именно так. У меня нет времени сделать это все самой, а вы единственный, кому я могу доверить подобное поручение. Сейчас мой отец похоронен на кладбище Гринвуд в Глейс-Бее.

Впервые Келлер узнал о чувствах, которые Лара питала к своей семье.

— Наверное, вы очень любили своего отца?

— Вы сделаете это для меня?

— Конечно.

— После того как он будет перезахоронен, наймите кого-нибудь, кто бы ухаживал за могилой.

Через три недели Келлер вернулся из Шотландии.

— Все в порядке, — доложил он. — Вы теперь владелица замка, возле которого похоронен ваш отец. Это чудесное место среди холмов, а совсем рядом — небольшое озерцо. Вам оно понравится. Когда вы собираетесь туда?

Лара удивленно подняла брови.

— Я? Никогда.