Глава 18

Какое-то время Милорадов размышлял. А затем он снова обратился к Лебедеву:

– Очную ставку с воровкой выдержите?

– Выдержу.

– Башку ей не открутите?

– Все в порядке будет.

– И бить ее тоже не смейте. Правда, тут не метро, поездов и рельсов нет, но все же не стоит.

Лебедев пообещал, что женщину он и пальцем не тронет.

– Тогда вот что, пойдете к ней, как войдете в комнату, сразу же устраивайтесь за столом, рядом с вашей знакомой, и пишите.

– Что писать?

– Что хотите. Можете просто ручкой по бумаге каракули выводить. Главное, как вы себя поведете, когда вас оставят с ней вдвоем. Во что бы то ни стало попытайтесь ее разговорить. Не мне вам объяснять, что от того, насколько вам удастся сделать ее откровенной, зависит ваше будущее.

Лебедев кивнул. Он все понял. После этого Милорадов вышел, а сотрудники расстегнули на Борисе наручники. Тот сразу же поправил на себе одежду, пригладил волосы. Милорадов положил рядом с Лебедевым чей-то портфель и протянул ему часы, снятые со своей руки:

– Для достоверности образа.

Борис часы надел. Теперь никто бы и не догадался, что Лебедев арестованный и находится под стражей. Даже Мариша, хотя она знала правду, не заподозрила бы в нем задержанного, с таким уверенным и важным видом вошел он в кабинет, где уже находились женщины. Возникло легкое оживление. Такой видный мужчина, в часах и при портфеле, сел и заявление пишет. Мариша увидела, что, когда Лебедев устроился в той самой комнате, где уже сидела Рита, она подняла на него глаза. Рита ничем не выдала своего смущения или того, что узнает Лебедева. Всего один лишь короткий взгляд на него и кинула. Но, как показалось Марише, после этого женщина чуть ниже нагнулась над своим листком и покосилась на бумаги, которые ей еще оставалось заполнить.

К ее сожалению, оставалось заполнять еще много бланков. Следователь уж постарался завалить Риту работой, чтобы не дать ей закончить раньше, чем у него будет подготовлен сам Лебедев.

– Кто закончил, прошу за мной.

В кабинет заглянул один из сотрудников Милорадова. Это была условленный знак. Теперь те женщины, что еще оставались в комнате вместе с Ритой, словно по команде, одна за одной поднялись и вышли, якобы закончив заполнять свои бланки. И Мариша поняла, что они только что присутствовали при импровизированном опознании. Оставалось лишь восхищаться, с какой артистичностью Милорадов провернул эту скучную и обычно рутинную процедуру.

Когда последняя женщина вышла, в комнате остались только Ледебев и Рита. Какое-то время ничего не происходило, а затем Лебедев произнес:

– Девушка, мне кажется или мы с вами встречались?

Рита не ответила. Она лишь еще ниже наклонилась над своим листом, и сжимавшие ручку пальцы на костяшках побелели. Больше всего ей хотелось, чтобы ее оставили в покое. Это выражение отчетливо читалось на лице женщины.

Но Лебедев не унимался:

– Точно, мы знакомы. У меня уникальная память на лица.

– Мы не встречались.

– Да что ты! Вспомнил я тебя! – воскликнул Лебедев. – Ты же тогда была блондинкой! А чего драпанула, пока я душ по твоему желанию принимал? И где пистолетик, позволь тебя спросить?

Рита побледнела. На такую встречу она явно не рассчитывала.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – пробормотала она.

– Все ты понимаешь! Это ведь ты ко мне в клубе присосалась. Поедем да поедем к тебе. Обычно я на тех, кому старше тридцатника, не заглядываюсь. Но очень уж тебе мужика хотелось, думаю, надо доброе дело сделать.

– Это какой-то бред.

– Ты же мне райское наслаждение в постели обещала. Сказала, что у тебя мужика целый месяц не было, что ты изголодалась вся.

– Вы точно сумасшедший. Я даже не знаю, смеяться мне или пугаться.

– Пугайся, милая, – посоветовал ей Лебедев с нехорошей улыбкой. – Потому что я тебя узнал и теперь уж от тебя не отстану. И раз уж мы тут в полиции так удачно встретились, я на тебя заявление и напишу. Пусть следователь разбирается, куда ты мой пистолетик дела.

Конечно, Лебедев блефовал. И это было рискованно. Пистолет не был зарегистрирован, значит, заяви он о его краже в полицию, самому Лебедеву было бы не избежать наказания за приобретение и хранение огнестрельного оружия без соответствующего на то разрешения. Но Рита явно не знала всех этих тонкостей и испугалась. Это было опять же видно по ее лицу.

– Эй, кто-нибудь там, – вскочил на ноги артист Лебедев, притворяясь, что собирается позвать на помощь. – Позовите мне следователя. Хочу сделать заявление!

– Погодите вы!

Рита тоже вскочила на ноги.

– Не надо никого звать! Давайте решим все полюбовно. Вы тут по какому делу?

– Тебе что за корысть это знать? – набычился Лебедев. – Ты мне верни пистолет, и тогда инцидент будем считать исчерпанным.

– Я верну вам другой.

– Еще чего! Мой брала, мой и отдавай. Да еще и с процентами.

– Что за проценты?

– А за пользование?

– Я вам лучше куплю новый. Какой захотите. Вы тут по какому делу? – еще раз спросила Рита, но Лебедев и тут ей не ответил.

– Я же тебя не спрашиваю, что ты тут делаешь и кто ты вообще такая. Мне это глубоко по барабану. Мне важно понять, когда ты мне вернешь мой пестик.

– Я вам заплачу за него. Мы можем встретиться вне этой обстановки? Обсудить все детали в более подходящем месте?

– Я даже не знаю, – сделал Лебедев вид, что колеблется. – У меня тут вообще-то еще дела были. Да и ты заявление какое-то строчила.

– Мое дело подождет!

Вон оно как! Даже про Михасика забыла. Да, здорово припекло Риточку. Неспроста она так задергалась, когда Лебедев припугнул женщину, что сдаст ее следователю. Рите очень не хотелось бы, чтобы у полиции возникло хотя бы малейшее подозрение в том, что она может хоть каким-то боком быть причастна к убийству своей золовки или чтобы следователь даже просто нашел связь между Ритой и украденным у Лебедева оружием.

– Пойдемте обсудим.

– Чего тут обсуждать? Деньги или пестик у тебя с собой?

– Да.

– Покажи.

Рита была вынуждена признаться, что слегка покривила душой.

– Но я могу раздобыть деньги в любое время!

– Вот когда раздобудешь, тогда я заявление свое и заберу.

И Лебедев сделал вид, что снова собирается позвать следователя. Видя, как свободно он держится, Рита окончательно поняла, что Лебедев не шутит. Как она, такая умная, не видела, что он блефует, Мариша не понимала. Видимо, Рита поддалась панике, которая и мешала ей сейчас нормально мыслить.

Видя это, хитрюга Лебедев подсел к ней поближе и вроде как с сочувствием спросил:

– Ты зачем пистолет-то взяла, а, дуреха?

– Бес попутал, – всхлипнула Рита, которая тоже мастерски изображала недалекую и тупую особу, идиотку, попросту говоря. – Дай, думаю, посмотрю, что за штука такая. Никогда близко оружие не видела.

– Ну, посмотрела, а красть зачем?

– Я не хотела. Так получилось.

– А потом ты его куда дела? Кому железо отдала?

Голос Лебедева теперь и вовсе звучал задушевно. Это была очень опасная задушевность, и Рита снова слегка поежилась.

– Кому отдала?.. Одному человеку.

– Ну… И что это был за человек?

– Брат, – неожиданно всхлипнула Рита. – Он у меня пистолет увидел и забрал его.

Это был неожиданный поворот событий. И Маришу даже в холодный пот бросило. Значит, Рита украла пистолет для Романа!

– Выходит, пистолет ты сразу же отдала своему брату? Он тебя на улице, что ли, ждал?

– Да, то есть нет. На другой день Роман ко мне в гости заехал, потому что я ему сказала, что у меня кое-что интересное есть. Пистолет я ему показала, а он сказал, что нечего такую опасную вещь держать дома, он пистолет заберет, тем более что он знает, что с ним делать.

– Знает, что с ним делать? Другими словами, у него был план, как пистолет использовать?

– Ну да.

Мариша слушала и с ужасом понимала, что с каждым словом Риты освобождение из-под стражи для Романа отодвигается на все более и более неопределенное время. Лучше бы Милорадов и не затевал этот импровизированный допрос свидетельницы, потому что каждое ее слово свидетельствует не в пользу Романа. Получалось, что оружие для убийства неверной супруги у Романа было. И возможность была. И даже мотив, чтобы убить жену, тоже у него был. И, исходя из этих трех пунктов, самым вероятным претендентом на роль убийцы Наташи вновь становился ее муж – Роман.

Покосившись на следователя, Мариша убедилась, что он тоже хмурится и что-то бормочет себе под нос. Мариша прислушалась.

– Телосложение, – донесся до нее невнятный шепот. – Телосложение-то не подходит. А у нее как раз… И рост, и комплекция. Как же быть?

Вид у Милорадова был растерянный. Похоже, следователь тоже не ожидал такого поворота дел, и его этот поворот совсем не устраивал.

Тем временем Лебедев и Рита продолжали беседовать.

– Только вы не выдавайте ни меня, ни брата, – молила мужчину Рита. – Я вам щедро заплачу за молчание. А брат вернет вам либо оружие, либо деньги. Вдвойне заплатит или даже втройне.

Лебедев делал вид, что колеблется, а сам одним глазом косил в сторону прозрачной стены. Он не знал, как ему действовать дальше. И Милорадов отправился к нему на поддержку.

Что было дальше, Мариша не слышала. Михасик, который так и не увидел папу, раскапризничался. Марише пришлось объяснять ребенку, что свидание с папой откладывается. И Михасик воспринял эту новость не сказать чтобы положительно. В нем проснулись все те черты его характера, которые Мариша уже успела подзабыть за эти дни.

Михасик орал, вопил, стучал ногами, валялся на полу и визжал, словно поросенок, которого тащат на убой. Причем свое недовольство ребенок доводил до сведения общественности настолько активно и громогласно, что уже через какие-нибудь десять минут Марише невольно стало казаться, что если Рита где и перегибала палку, то совсем немного.

– Папа! Мама! Хочу папу! Хочу маму!

И не было ни малейшей возможности утихомирить эту детскую истерику. Михасик докричался до того, что у него даже началась икота. Настроение у всех было и так тревожное, а после истерики Михасика стало и вовсе паршивым. А уж когда Милорадов вышел и объявил, что в связи с открывшимися новыми обстоятельствами освобождение Романа, уже назначенное на сегодня, вновь откладывается и им тут делать нечего, Мариша почувствовала, как настроение у нее упало ниже всякой критической точки.

– А что же делать с ребенком?

– Возьмите его пока что к себе, – произнес Милорадов. – Или мы определим его куда-нибудь в интернат.

– Нет!

Мариша помнила, как Наташа панически боялась одного этого слова. Она сама росла на пятидневке в детсаду, в школе на продленке, в восторге ни от того, ни от другого не была. А уж интернат казался ей и вовсе чем-то ужасным, сродни концлагерю. Хуже интерната для нее было отдать обожаемого сына на попечение ненавистной золовки.

– Если вы не против, то я оставлю мальчика пока что у себя.

Назад Мариша возвращалась с тяжелым сердцем. Но неожиданно дома ее ждал вкусный запах мясного супа, чисто убранная квартира и умытые, улыбающиеся дети. Клетка Кокочки блестела от чистоты. А в аквариуме, где обитала Муся, стенок вовсе не было видно, до того они были теперь прозрачными. Щенок Мальчик обзавелся антиблошиным ошейником, которым явно гордился, хотя и пытался время от времени содрать его с шеи лапой.

– Ну как ты, мама?

Светка встречала мать, держа в руках румяное яблоко, а довольный жизнью Лешка жевал пирожок, из которого вываливалась мясная начинка. Все дети радостно приветствовали Михасика, который уже устал капризничать и вел себя как паинька. А вот Мариша чувствовала себя выжатой словно лимон.

– Спасибо, Юлька, – поблагодарила она кузину за наведенную в квартире чистоту и порядок, а также за приготовленный обед, аромат которого разносился по дому. – Но я есть не хочу, пойду полежу в горячей воде. Оттаю хоть немножко.

Вот и вожделенная ванна! Как же давно Мариша о ней мечтала. Но теперь уж она воздаст ей должное. Никто не сможет ее отсюда выцарапать по крайней мере в ближайшие час-полтора. Мариша наполнила ванну до краев, щедро вбухала туда морской соли и, погрузившись в соленый раствор, наконец смогла хотя бы отчасти расслабиться. Сейчас ей не хотелось ни о чем думать. Она хотела просто отдохнуть. Это было ей необходимо, чтобы продолжать двигаться дальше.

Зато, когда спустя сорок минут она вышла из ванны, все ее тело наполняла удивительная легкость и мягкость. Спать в этот вечер они не ложились долго. Сидели, разговаривали. Мариша рассказала о том, как она расследовала исчезновение Михасика. Юля и Коля поведали, как провели время они. Куда с меньшей пользой для общества, но зато с куда большим удовольствием для себя.

Дети, и большие, и маленькие, дружно играли с полюбившимся им щенком. Кокочка порхал над ними, пытаясь привлечь внимание к себе – замечательному и уникальному.

– Кокочка – красавец! Кокочка – хороший!

Но детям было совершенно не до него. Щенок Мальчик полностью завладел их вниманием. Как ни старался попугай, как ни топорщил он свои перья, дети не обращали на него внимания. Оба бывших домашних любимца отошли на задний план перед магией щенячьего очарования. И если Муся равнодушно воспринимала такое пренебрежение к своей персоне, знай себе хрумкала сочные ломтики яблочка у себя в аквариуме да разве что иногда поглядывала оттуда в большой мир блестящим карим глазом, то попугай совсем извелся.

В конце концов он прилетел к Марише, сел ей на голову и принялся наводить красоту, разглаживая своим клювом каждую волосинку и перебирая их лапками и любовно приговаривая:

– Мариша, иди ко мне, Кокочка хороший.

Занявшись делом, попугай быстро успокоился. Пусть эти противные мелкие предатели и предпочли ему щенка, но зато любимая хозяйка по-прежнему вместе с ним, и он в ее жизни персона номер один. Коготки у попугая были колючие, иногда он царапал кожу головы, но Мариша мужественно терпела. Чего только не сделаешь для счастья своих ближних.

Внезапно раздался звонок в дверь. Все удивленно переглянулись. Настенные часы к этому времени показывали уже одиннадцатый час.

– Кто это там так поздно?

– Не знаю. Посмотрим.

В дверном глазке было темно.

– Кто там?

Мариша изо всех сил вглядывалась в темный силуэт, который маячил за дверью. Она по-прежнему не могла разобрать, кто это тревожит их в столь неподходящее для визитов время. Но голос… голос, который ответил на вопрос Мариши, был ей хорошо знаком.

– Рома! – воскликнула она с радостью. – Роман! Это ты!

И, распахнув дверь настежь, Мариша убедилась, что права. На пороге и впрямь стоял Роман. Немного бледный, немного помятый и немного небритый, но это был он!

– Михасик, твой папа вернулся!

Не прошло и секунды, как в коридоре раздался быстрый топот ножек. А затем мимо Мариши пронесся маленький, но стремительный вихрь.

– Папа!

Мальчик повис на своем отце, вцепившись в него, как в самое дорогое, что было у него на этом свете. Мариша смотрела и удивлялась тому, как удивительно изменилось отношение Михасика к своему отцу. Еще недавно мальчишке доставляло удовольствие помыкать своим большим папой, что-то ему доказывать и демонстрировать собственную значительность. А вот стоило Михасику пожить у тети Риты, как он оценил папу, его кротость и его любовь к сыну. Конечно, такая перемена, иди она из самой глубины души ребенка, не могла произойти в одночасье. Но, видимо, Михасик всегда был привязан к отцу. Однако, инстинктивно чувствуя отношение матери и сознавая свою близость с ней, помогал, пусть и неосознанно, третировать отца. Но не стало Наташи, развеялся и морок. И теперь Михасик был просто страшно рад видеть своего папу, потому что он был почти единственный, кому в этом мире был нужен Михасик.

Остальные тоже прибежали в прихожую и обступили Романа со всех сторон, засыпая того вопросами:

– Тебя освободили?

– Совсем освободили?

– Тебя не посадят в тюрьму?

– А кого же тогда арестовали?

– Кто преступник?

Пример Михасика оказался заразителен для остальных детей. Следом за собственным сыном и другие дети бросились обнимать Романа, хотя вроде бы и не имели на это особой причины. Но все равно Юлькины малыши с визгом повисли на Романе, решив, что это новая очень веселая затея – повиснуть на взрослом дяде, а вдруг не выдержит и свалится? Вот будет потеха! Света прыгала рядом, Лешка тряс руку и дергал Романа за рукав. Кокочка летал у всех над головами и в полном ажиотаже от обилия людей вопил что-то уже совсем невнятное, щенок путался под ногами и тявкал. Муся, не понимая, что происходит, но напуганная всем этим шумом, у себя на кухне подняла истошный визг. Суматоха была такая, что никто друг друга не слышал, но все были счастливы.

Когда первая волна эйфории схлынула, Мариша увидела, что Роман пришел не один. Следом за ним в квартиру шагнула и еще одна знакомая фигура.

– Аня!

Молодая женщина смущенно жалась к стеночке, не вполне уверенная, что ее тут примут с такой же радостью.

– Заходи! Как ты тут оказалась?

– Мы вместе приехали, – ответил за девушку Рома. – Аня пришла в отделение после работы и ждала меня до самого моего освобождения. Думаю, что если бы не она, следователь не отпустил бы меня уже сегодня.

– А так Милорадову просто пришлось в срочном порядке оформлять все бумаги, чтобы Рома мог переночевать дома.

– Потому что иначе Анечка бы от него просто не отстала.

От Мариши не укрылось, как эти двое ласково смотрят друг на друга. И как держатся за руки. И как стараются коснуться один другого, едва подвернется хоть малейшая возможность.

Потом Мариша отогнала детей и животных, чтобы дать Роману и Ане возможность снять с себя уличную одежду, а потом и умыться. Приведя себя в порядок, насколько это было возможно, Роман вместе с Аней пришли на кухню, где Мариша с Юлей уже накрыли на стол для позднего ужина. Все понимали, что в ближайшие часы спать никто не ляжет. Но это было и не так уж страшно, потому что завтра была суббота, а у старших в школе был день здоровья, когда учиться им вовсе не полагалось и в школу приходить было тоже не нужно.

– Ну, рассказывай, – обратилась Мариша к Роману после того, как тот проглотил вторую миску говяжьего бульона с домашней лапшой, которую приготовила и подала ему Юля. – Как же получилось, что тебя все-таки отпустили?

– Не иначе как чудом.

– А все-таки?

Публика хотела подробностей. Но Роман куда больше интересовался лапшой, которая еще плавала у него в тарелке.

– Если следователь тебя отпустил, значит, он арестовал кого-то другого вместо тебя, – подсказала ему Мариша.

Роман молча кивнул.

– И кого же? Лебедева?

– Лебедева задержали, – подтвердил Роман. – Правда. Но не только.

– А кого еще?

Наконец, Роман отложил ложку в сторону.

– И еще они задержали Риту.

– Твою сестру?

– Да. Просто поверить не могу в то, что случилось.

– Следователь обвиняет Риту в убийстве Наташи? – уточнила Мариша.

– Более того! Она сама в этом призналась!

– Сама?

Мариша была поражена.

– Как? Сама призналась? Но почему?

– Я не понимаю, – пробормотал Роман. – Я вообще ничего не понимаю. Несколько часов назад меня привели в кабинет, где уже сидела Рита. И попросили подтвердить или опровергнуть ее слова относительно пистолета, из которого стреляли в Наташу. Следователь просил меня подтвердить, что я взял этот пистолет у сестры.

– А ты?

– Разумеется, я ответил, что ничего не знаю. Пистолета этого я и в глаза никогда не видел.

– Это правда?

– Конечно.

– Выходит, Рита солгала?

– Да. И это очень странно, ведь Рита никогда не лжет. Это ее жизненный принцип.

Видимо, под страхом уголовного преследования жизненные принципы Риты дали трещину.

– Следователя мой ответ не смутил. Он словно бы ничего другого от меня и не ждал. Другие полицейские при мне спросили у Риты, стреляла ли она в Наташу. И Рита ответила опять же отрицательно.

Еще бы! Кто же в таком признается!

– Тогда следователь сказал, что у них есть записи уличных камер видеонаблюдения, которые зафиксировали присутствие Риты на Свердловской набережной примерно в то же время, когда была убита Наташа. И что по логике вещей они должны были видеться.

– И что?

– Против этого Рита возражать не стала. Она сказала, что встречалась с Наташей. Что увидела ее выходящей из дома, захотела догнать и в результате была вынуждена проследовать за машиной Наташи до самой Невы.

– И что дальше?

– Дальше у них состоялся разговор на повышенных тонах. И сестра даже сказала, что она ударила Наташу, и что та упала. И когда она это сказала, то следователь спросил: подтверждает ли она, что ударила Наташу и что та упала? Рита сказала, что подтверждает. И тогда следователь сказал, что он вынужден задержать Риту. Дескать, убийство произошло не из-за выстрелов, а потому что Наташа получила черепно-мозговую травму, которая и стала причиной ее смерти. А выстрелы были произведены уже в мертвое тело и по большому счету никакого значения не имели.

Все потрясенно молчали. Такого поворота событий никто из них не ожидал. Больше всех была потрясена Мариша. Она даже чувствовала себя обманутой. Как? Столько хлопот, а выясняется, что Наташу убили совсем иначе, чем все думали до сих пор? У Мариши просто не было слов. Не было их, похоже, и у Романа. Но по другой причине. От горячей еды, тепла и покоя, в котором он наконец оказался, мужчину совсем разморило. Он прикрыл глаза и не реагировал на происходящее.

И лишь после того, как Юля поставила перед ним новую тарелку, на сей раз с тефтелями, Роман снова оживился. Все решили, что им снова придется ждать, когда Роман заговорит, но неожиданно Анечка подняла руку:

– Пусть Рома спокойно кушает, можно я пока расскажу вам кое-что?

Все уставились на Анечку. И Мариша почувствовала, как Юля тянет ее за рукав:

– Кто это такая? – И Юля глазами указала на Анечку.

– Потом объясню, – прошептала Мариша.

– Мы с Ромой знакомы уже не первый год, – сказала Анечка. – И раз уж так получилось, что мы с ним снова встретились, то я должна признаться…

Начала она бодро, но теперь запнулась. Все внимательно смотрели на Анечку, ожидая продолжения.

– Мне необходимо признаться в том, что у меня тоже есть ребенок. И этот ребенок… он у меня от Ромы.

Роман, который в этот момент как раз наколол на вилку первую тефтельку, уронил ее обратно в соус вместе с вилкой.

– Аня! – вскочил он на ноги. – Как же так?

– Ты что, забыл? – улыбнулась ему Аня. – Мы же с тобой встречались.

– И ты говоришь правду?

– Да, Ромочка.

– И кто у нас родился? Сын?

– Нет, у нас с тобой девочка.

– Девочка, – прошептал Рома, причем его лицо приобрело непередаваемое очень нежное выражение. – Дочка! Так у меня есть и сын, и дочка.

– Да, Ромочка. Я родила ее через два месяца после того, как у вас появился Михасик. И все вокруг настаивали, что я должна сообщить тебе. Но я подумала… подумала, зачем я буду тебя тревожить. Ведь если ты создал свою семью с Наташей, значит, любил ее больше меня.

– Аня… Дурочка моя… Что же ты наделала! Да если бы я только знал! Никакая Наташа не смогла бы втиснуться между нами!

– Но ты выбрал ее.

– Потому что она раньше тебя сказала, что беременна. То есть вообще сказала, а ты нет.

– И ты так радовался ее ребенку.

– Я и твоему бы ребенку, то есть твоему и моему, радовался бы не меньше. Нет, что я говорю, нашему с тобой я радовался бы в тысячу… в миллион… в сто тысяч миллионов раз больше!

Роман чуть не плакал от волнения. Анечка улыбалась и трогательно краснела. И всеобщее счастье было таким невозможно огромным, что никто даже толком не знал, что в таких случаях полагается говорить.

Одно было ясно: с Романа обвинения в убийстве Наташи или кого бы там ни было другого сняты, отныне он свободный человек и может делать все, что ему заблагорассудится. Версия о том, что его жену застрелили, оказалась дутым пузырем. Пистолет и сделанные из него выстрелы к самому убийству отношение имели не самое близкое. Важен был лишь один-единственный нанесенный Наташе удар по голове. Удар этот был нанесен меткой рукой и человеком, точно знавшим, чего он хочет добиться.

Но для того, чтобы стать этим человеком, Роман был слишком высок, Лебедев слишком силен, а вот Рита оказалась в самый раз. Если прибавить мотив, который у нее имелся, то заведенное против Риты дело имело все шансы дожить до суда.

Вот и закончилась эта история. Роман удочерил собственную дочку и женился на ее матери. Возвращать мебель и другие вещи, вывезенные родителями бывшей жены, Рома не стал. Да и саму квартиру, выплатив с помощью родных кредит, он выставил на продажу, сказав, что с ней у него связаны слишком уж скверные воспоминания. Невзирая на случившуюся историю, квартира продалась быстро. И на полученные деньги молодые супруги купили дом в ближнем пригороде. Теперь Роман с Аней живут за городом, говорят, что для детей так полезней.

А если кому интересно, то не только Роман с Аней создали новую счастливую семью с двумя малышами. Посчастливилось также обрести полноценную семью и подушечнику Гене. После случившегося в детском доме переполоха заведующая поставила Крольчонка перед фактом: либо они с мужем берут уже облюбованного мальчика Колю себе, либо она начинает активно предлагать ребенка другим потенциальным опекунам. И, видя, что Крольчонок может и не решиться сказать мужу, заведующая сделала это сама.

Разговор получился неожиданно легким. Как только Гена уяснил суть проблемы, а потом услышал, чего хочет от него Крольчонок, он сразу же воскликнул:

– Пусть берет любого из ваших пацанов. Пусть хоть всех у вас забирает. Прокормлю!

Крольчонок не стала наглеть и ограничилась одним-единственным полюбившимся ей мальчиком. Гена, познакомившись с будущим сыном, выбор жены одобрил, как одобрял всегда и все, что делала его любимая женщина. И теперь они с бывшим сиротой Колей неразлейвода приятели. На футбол – вдвоем. На бокс – вдвоем. Даже в баню Генка теперь один не ходит, водит с собой Колю, чтобы привыкал быть в мужском коллективе и не вырос бы каким-нибудь изнеженным маменькиным сыночком.

Но Крольчонок не печалится. Ей некогда. Через месяц после того, как состоялась официальное оформление опеки над Колей, она поняла, что беременна. Врачи, к которым она обратилась за разъяснением, лишь развели руками:

– Что тут можно сказать? Это чудо. По всем анализам шансов у вас не было никаких.

Второй ребенок обещает быть девочкой и, надо надеяться, обещание свое сдержит. Так что Гена с Крольчонком сияют. Каждый из них получил себе объект для одаривания родительской любовью. Больше им от жизни ничего не надо.

Борису Лебедеву все же не удалось отделаться условным сроком, пришлось ему снова отправиться туда, где он уже побывал неоднократно. Но он бодрости духа не терял и на прощание пообещал всем, что через пару лет обязательно выйдет. Щенок по кличке Мальчик вернулся обратно к своей хозяйке. Как ни упрашивали дети Юльку, она так и не дала своего согласия на то, чтобы у них дома жила еще и собака. И Юлька, несмотря на то что после пребывания у своей кузины пересмотрела свои взгляды на жизнь и на многие вещи стала реагировать значительно проще, завести в доме животное, она сказала, пока не готова.

Ну а Мариша, когда разъехались гости и отчалили соседи, смогла вновь вернуться к своей обыденной и размеренной домашней жизни. Но надо думать, что ненадолго. Потому что такие люди, как Мариша, спокойно если и живут, то очень и очень редко.