Глава 35

– Миро был в ваших руках, и вы позволили ему уйти?

– Полковник... при всем уважении... мои люди...

– Ваши люди – кретины. И вы еще называете себя полицейскими? Вы позорите форму.

Шеф полиции стоял съежившись под испепеляющим взглядом полковника Акоки. Ему ничего не оставалось делать, потому что у полковника было достаточно влияния, чтобы снести ему голову. И Акока еще не закончил.

– Вы понесете за это личную ответственность. Я позабочусь о том, чтобы вас освободили от занимаемой должности.

– Полковник...

– Убирайтесь. Меня тошнит от одного вашего вида.

Полковник Акока кипел от негодования. Он не успел сам приехать в Виторию и схватить Хайме Миро. Ему пришлось поручить это местной полиции. А они все провалили. Теперь одному Богу было известно, куда девался Миро.

Полковник Акока подошел к столу с разложенной на нем картой. «Они наверняка останутся в Стране Басков. Значит, это могут быть Бургос, Логроньо, Бильбао или Сан-Себастьян. Нужно сосредоточить свое внимание на северо-востоке. Где-нибудь они должны объявиться».

Он вспомнил свой утренний разговор с премьер-министром.

– У вас не остается времени, полковник. Вы читали сегодняшние газеты? Мировая пресса выставляет нас шутами. Миро и эти монахини превратили нас в посмешище.

– Господин премьер-министр, смею вас заверить...

– Король Хуан Карлос поручил мне создать по этому делу государственную следственную комиссию. Я не могу больше тянуть с этим.

– Продлите расследование еще на несколько дней. К этому времени Миро и монахини будут в моих руках.

Последовала пауза.

– Даю вам сорок восемь часов.

Полковник Акока боялся разочаровать не премьер-министра и даже не короля. Он думал об «Опус мундо». Когда его вызвали в роскошно отделанный кабинет одного из ведущих промышленников, ему было недвусмысленно сказано: «Хайме Миро создает вредную для нашей организации обстановку. Остановите его. Вас ждет щедрое вознаграждение».

Полковник Акока понимал, что оставалось недосказанным: «В случае провала вы будете наказаны». Теперь его карьера была под угрозой. И все потому, что какие-то бестолковые полицейские упустили Миро прямо из рук. Хайме Миро мог бы спрятаться где угодно. Но монахини... Полковник Акока почувствовал внезапное волнение. Монахини! Они помогут ему. Хайме Миро мог прятаться где угодно, но сестры могут найти пристанище только в каком-то монастыре. И это наверняка должен быть монастырь того же ордена. Полковник Акока стал вновь изучать карту. Так оно и есть – Мендавия. Цистерцианский монастырь был в Мендавии. «Туда-то они и направляются, – торжествующе думал Акока. – Ну что же, и я тоже. Только я буду там раньше и подожду их».

Для Рикардо и Грасиэлы путешествие подходило к концу.

Последние несколько дней были самыми счастливыми в жизни Рикардо. За ним охотились солдаты и полиция, его арест означал верную смерть, но все это, казалось, не имело значения. Словно они с Грасиэлой выкроили себе кусочек времени, райский островок, где они были вне досягаемости. Их рискованный поход превратился в чудесное путешествие, которым они оба наслаждались.

Они все говорили и говорили, стремясь как можно больше рассказать и узнать друг друга. Слова, словно невидимые нити, еще теснее связывали их. Они говорили о прошлом, настоящем и будущем. Особенно о будущем.

– Мы обвенчаемся в церкви, – сказал Рикардо. – Ты будешь самой красивой в мире невестой...

И Грасиэла, представляя, как это будет, трепетала от волнения.

– Мы будем жить в самом красивом доме...

И она думала: «У меня никогда не было собственного дома или даже своей комнаты». Она жила в маленькой квартирке со своей матерью и всякими «дядями», а потом среди сестер-монахинь в монастырской келье.

– У нас будут прекрасные сыновья и очаровательные дочери...

«И я дам им все то, чего никогда не имела сама. Они будут окружены любовью».

И сердце Грасиэлы переполнялось радостью.

Но ее беспокоило то, что Рикардо был фанатиком своего дела. Согласится ли он жить во Франции, устранившись от борьбы? Она понимала, что это ей нужно с ним обсудить.

– Рикардо, как ты думаешь, сколько еще будет продолжаться это восстание?

«Оно и так слишком затянулось», – думал Рикардо. Правительство уже предпринимало попытки примирения, однако ЭТА не только отвергла их, но и ответила на них еще более жестокими террористическими актами. Рикардо пытался поговорить об этом с Хайме.

– Они стремятся найти компромисс, Хайме. Почему бы нам не пойти им навстречу?

– Их предложение – хитроумная ловушка. Они хотят расправиться с нами. Они вынуждают нас продолжать борьбу.

И из любви к Хайме Рикардо верил в него и продолжал его поддерживать. Но сомнения не оставляли его. Чем больше проливалось крови, тем сильнее становились его колебания. Вот теперь и Грасиэла спрашивала его: «Как ты думаешь, сколько еще будет продолжаться это восстание?»

– Не знаю, – ответил ей Рикардо. – Мне бы очень хотелось, чтобы оно уже закончилось. Но вот что я тебе скажу, милая. Никто не разлучит нас, даже война. Нет таких слов, которые могли бы выразить, как сильно я люблю тебя.

И они продолжали мечтать.

Они шли всю ночь, пробираясь по плодородным зеленым окрестностям Эль-Бурго и Сории. На рассвете с вершины горы они вдалеке увидели Логроньо. Слева от дороги кучкой стояли сосны, а за ними тянулся лес линий электропередачи. Грасиэла и Рикардо спустились по извилистой дороге к окраине шумного города.

– Где мы должны встретиться с остальными? – спросила Грасиэла.

Рикардо показал на афишу, висевшую на стене дома, мимо которого они проходили. На ней было написано:

– Вот здесь, – ответил ей Рикардо. – Мы встретимся с ними на дневном представлении.

В другой части города Миган, Хайме, Ампаро и Феликс тоже смотрели на такую же афишу. В группе чувствовалось невероятное напряжение и натянутость. С Ампаро не спускали глаз. После происшествия в Витории мужчины относились к Ампаро как к отщепенке, избегали разговаривать с ней, обращаясь к ней только по необходимости.

Хайме взглянул на часы:

– Цирк открывается. Пойдемте.

В главном полицейском управлении Логроньо полковник Рамон Акока заканчивал обсуждение плана действий.

– Расставили людей вокруг монастыря?

– Да, полковник. Все на месте.

– Отлично.

Акока был в приподнятом настроении. Устроенная им ловушка сработает наверняка, и на этот раз он обойдется без тупых полицейских, которые могли бы сорвать его план. Он лично руководил операцией. «Опус мундо» будет им довольна. Он вновь уточнял детали со своими офицерами.

– Монахини идут с Миро и его людьми. Нам важно схватить их прежде, чем они войдут в монастырь. Мы рассредоточимся в лесу вокруг него. До моего сигнала не предпринимать никаких шагов.

– Каковы наши действия в случае, если Хайме Миро окажет сопротивление?

– Я очень надеюсь, что он попытается оказать сопротивление, – мягко ответил полковник.

В комнату вошел дежурный:

– Простите, полковник, там какой-то американец, который хочет с вами поговорить.

– У меня сейчас нет времени.

– Но... – дежурный был в некоторой нерешительности, – он сказал, что это по поводу одной из монахинь.

– Да? Вы сказали, американец?

– Так точно, полковник.

– Пусть войдет.

В следующую минуту Элан Такер уже входил в комнату.

– Извините за беспокойство, полковник. Меня зовут Элан Такер. Я надеюсь, вы сможете мне помочь.

– Да? И как же, мистер Такер?

– Насколько я понимаю, вы ищете монахиню из цистерцианского монастыря, некую сестру Миган.

Полковник откинулся на стуле, изучая американца.

– А какое она имеет к вам отношение?

– Я тоже ищу ее. Мне очень важно ее найти.

«Интересно, – думал полковник Акока, – почему этому американцу так важно найти какую-то монахиню?»

– Вы не знаете, где она?

– Нет. В газетах...

«Опять эти чертовы газеты».

– Может, вы расскажете мне, зачем вы ее ищете?

– Боюсь, что не смогу вам этого рассказать.

– А я боюсь, что тогда не смогу вам помочь.

– Полковник, не могли бы вы дать мне знать, если ее найдете?

Акока изобразил некое подобие улыбки:

– Вы узнаете.

За поисками монахинь следила вся страна. Газеты писали, как одной из них едва удалось уйти от полиции в Витории вместе с Хайме Миро.

«Значит, они идут на север, – размышлял Элан Такер. – Для них наиболее верный путь покинуть страну, вероятно, через Сан-Себастьян. Я должен разыскать ее». Он чувствовал, что попал в немилость к Элен Скотт. «Я тут себе здорово подпортил, – думал он. – И могу поправить дело, если привезу ей Миган». Он решил позвонить Элен Скотт.

Японский цирк-шапито выступал в одном из отдаленных районов Логроньо. За десять минут до начала представления шатер был заполнен до отказа. По тесному проходу Миган, Хайме, Ампаро и Феликс пробрались к своим местам. Два места возле Хайме оставались свободными.

– Что-то случилось, – посмотрев на них, сказал Хайме. – Рикардо с сестрой Грасиэлой должны были быть здесь. Он повернулся к Ампаро: – Ты?

– Нет. Клянусь. Я ничего не знаю.

Свет погас, представление началось. Раздался рев зрителей, и они посмотрели на арену. По ней ездил велосипедист, и на всем ходу к нему на плечо прыгнул акробат. Затем один за другим к нему присоединилось множество других участников номера. Они запрыгивали на велосипед сзади, спереди, с боков, и его уже не было видно. Зрители зааплодировали.

Следующим номером был дрессированный медведь, потом – канатоходец. Зрители были в восторге, но Хайме и его спутники слишком нервничали, чтобы смотреть представление. Время шло.

– Подождем еще пятнадцать минут, – решил Хайме. – Если они сюда не придут...

– Извините, эти места не заняты? – произнес чей-то голос.

Хайме поднял глаза и, увидев Рикардо и Грасиэлу, расплылся в улыбке:

– Нет. Садитесь, пожалуйста. – Затем он с облегчением прошептал: – Я чертовски рад вас видеть.

Кивнув Миган, Ампаро и Феликсу, Рикардо огляделся:

– А где остальные?

– Ты что, не читал газет?

– Нет. Какие газеты? Мы же были в горах.

– Плохие новости, – сказал Хайме. – Рубио в тюремном госпитале.

– Как? – Рикардо удивленно посмотрел на него.

– Во время драки в баре его ранили ножом. Его забрала полиция.

– Дерьмо! – Рикардо немного помолчал, затем со вздохом сказал: – Придется его как-то выручать, да?

– Я уже думал об этом, – согласился Хайме.

– Где сестра Лючия? – спросила Грасиэла. – И сестра Тереза?

В разговор вступила Миган:

– Сестра Лючия арестована. Ее разыскивали за убийство. Сестра Тереза погибла.

– О Господи! – Грасиэла перекрестилась.

На арене клоун ходил по канату, держа под мышками двух пуделей, в его широких карманах сидело по сиамскому коту. Собаки пытались добраться до котов, канат раскачивался из стороны в сторону, и клоун делал вид, что он изо всех сил пытается сохранить равновесие. Публика ревела от восторга.

Сквозь шум толпы было трудно что-либо расслышать. Миган и Грасиэле хотелось многое рассказать друг другу. Они почти одновременно начали объясняться между собой на монастырском языке жестов. Остальные изумленно наблюдали за ними.

«Мы с Рикардо собираемся пожениться...»

«Это замечательно...»

«А что было с тобой?»

Миган начала было отвечать, но поняла, что нет таких знаков, чтобы передать то, что она хочет сказать. Свой рассказ придется отложить.

– Пошли, – сказал Хайме. – На улице ждет фургон, который довезет нас до Мендавии. Там мы высадим сестер и продолжим свой путь.

Они двинулись по проходу. Хайме держал Ампаро за руку. Когда они были на стоянке, Рикардо сказал:

– Хайме, мы с Грасиэлой решили пожениться.

Лицо Хайме осветилось улыбкой.

– Вот здорово! Поздравляю. – Он повернулся к Грасиэле: – Лучшего мужа тебе и не найти.

Миган обняла Грасиэлу:

– Я очень рада за вас обоих. – И при этом подумала: «Легко ли ей было решиться уйти из монастыря? А вообще-то чья судьба меня больше волнует, моя собственная или Грасиэлы?»

Полковник Акока выслушивал взволнованное донесение своего адъютанта.

– Меньше часа назад их видели в цирке. Но к тому времени как мы смогли подтянуть туда подкрепление, они скрылись. Они уехали в бело-голубом фургоне. Вы были правы, полковник, они направляются в Мендавию.

«Ну вот наконец-то и все», – подумал Акока. Погоня была увлекательной, и он вынужден был признать, что Хайме Миро был достойным противником. «Теперь „Опус мундо“ поручит мне что-нибудь более ответственное».

В мощный цейсовский бинокль Акока наблюдал за тем, как бело-голубой фургон появился на вершине горы, направляясь к расположенному у ее подножия монастырю. Вооруженные до зубов солдаты спрятались за деревьями по обеим сторонам дороги и вокруг самого монастыря, исключив любую возможность побега.

Когда фургон, подъехав к воротам монастыря, затормозил, Акока рявкнул в свою рацию:

– Вперед! Окружай!

Операция была выполнена блестяще.

Две группы солдат с автоматами наперевес заняли свои позиции, блокировав дорогу и окружив фургон. Акока некоторое время наблюдал за происходившим, смакуя минуты триумфа. Затем он не спеша подошел к фургону с пистолетом наготове.

– Вы окружены, – крикнул он. – Сопротивление бесполезно. Руки вверх. Выходите по одному. При попытке к бегству вы будете расстреляны.

Последовало долгое затишье, потом дверь фургона медленно открылась и из-за нее, дрожа, с поднятыми вверх руками показались три женщины и трое мужчин.

Это были какие-то незнакомцы.