В восемьдесят шестом возник импульс: я совершенно неожиданно узнал, что Мастроянни хотел бы со мной работать. Это меня очень удивило, я совершенно не представлял, что он видел мои картины.

Мы встретились в Париже и договорились, что будем вместе что-то делать.

Конечно, несуразно было бы мне снимать картину о Франции или Италии… С другой стороны, вариант снимать картину с Мастроянни, играющим русского, тоже не имел под собой твердой почвы.

Самому Мастроянни очень хотелось сыграть кого-либо из персонажей Чехова – и мы с Александром Адабашьяном решили сделать трансформацию: такой парафраз Чехова для Мастроянни. За основу мы взяли «Даму с собачкой», но героя сделали не русским, а итальянцем, который влюбляется в русскую на итальянском курорте. То есть это не экранизация Чехова в полном смысле, там даже в титрах написано: «По мотивам А. П. Чехова». Это самостоятельное произведение, но с чеховской атмосферой.

Сначала мы назвали фильм «Пароход «Улисс», но потом заменили на «Очи черные»…

К моему большому удивлению, эта картина имела огромный успех в мире. Она получила «Пальмовую ветвь» в Каннах – за лучшую мужскую роль. Хотя шла прямиком и на главный приз. Тогда Элем Климов заявил на закрытом заседании фестиваля: либо «Очи черные» не получат «Гран-при», либо он уходит из жюри. Об этом первым мне поведал Ив Монтан, бывший в тот год председателем жюри Каннского кинофестиваля…

Марчелло Мастроянни, Никита Михалков и Елена Сафонова на съемочной площадке фильма «Очи черные»

Картина имела номинацию на «Оскар», что очень престижно. И была масса всяких призов: лучшая иностранная картина года Италии, лучшая иностранная картина года Испании. И… полная обструкция в СССР. Издевательски-иронический тон «перестроечной» критики. Фильм мало показывали, задерживали его прокат по стране, просто игнорировали, думая, что это меня как-то унизит или сломит.

Но важно ведь не то, как ты выглядишь перед кем-то, важно, как ты выглядишь перед Богом. Для чего я снимал картину? За валюту, за деньги? Чтобы поездить за границу? Никогда меня это не волновало, не прельщало, у меня никогда не было вожделенной мысли уехать за границу и снимать там. К тому же я задавал себе вопрос: снимал бы я эту картину, если бы не было Мастроянни? И однозначно отвечал: да, снимал бы.

Картина «Очи черные» – по сути, итальянский фильм, который снимал приглашенный итальянской стороной советский кинорежиссер. Однако в работе участвовали знаменитые советские актеры, и многие съемки велись в нашей стране.

В свое время продюсер фильма Сильвио д’Амичи предложил вместо оплаты валютой съемок в нашей стране отдать нам право на прокат картины в СССР. Наши организации отказались от этого предложения, мотивируя отказ тем, что стране необходима «живая валюта». Но после успеха фильма на фестивалях стоимость картины значительно возросла, и чтобы приобрести ленту для проката в нашей стране, требовались и большие суммы, и проведение огромной работы, которой вынужден был заниматься «Совэкспортфильм». По-моему, эта история была для всех наших киночиновников хорошим уроком. Ведь все надо решать профессионально. По крайней мере расставлять все финансовые акценты в начале пути, а не потом, когда «отзвучали трубы».

После съемок «Очей черных» я вернулся домой с колоссальным новым жизненным опытом, как будто после армии. Именно так, обе эти поездки – на Запад, на съемки, и в армию – по обогащению определенным багажом были сравнимы.

Условно говоря, приехал я на Запад с молочными зубами, а вернулся оттуда с железной вставной челюстью. Там был получен очень важный для меня опыт: мы сами даем повод обращаться с нами, как с отребьем. Я сначала этого не понимал, а когда понял, началась совершенно другая эпоха моих отношений с многими людьми.

Дело в том, что как нам не прощали в семье лжи, так я не прощаю унижения. А то унижение, которые испытывали мы все во время съемок за границей, получая «суточные», фактически побираясь, было омерзительно. Для меня всегда было критерием мужчины – то, как он ведет себя на охоте, в застолье и на теннисном корте, если играет. А в те времена я еще к этому перечню прибавил – как ведет он себя за границей. Во что он там превращается? Ведь там относятся к тебе так, как ты это позволяешь.

Рабочий момент съемок. Никита Михалков и Марчелло Мастроянни

И когда, например, на съемках «Очей черных» со мной попытались обращаться именно так, я поначалу было даже плюнул – мол, мы выше этого!.. А потом подумал: а почему, собственно? Почему так со мной обращаются или с Сашей Адабашьяном?

И мы сыграли ва-банк: или будет, как у всех, или не будет никак.

Поэтому сегодня, когда у них возникают вопросы – приглашать или не приглашать и на каких условиях, то разговор мои агенты начинают с совершенно базовых кондиций. Чем мне лететь, в каких отелях жить, сколько это будет стоить.

Вы хотите пригласить маэстро? Вот вам условия. Вам не нужно? И нам не нужно.

И это касается всех ребят, с которыми я работаю.

И на картине «Очи черные», и на «Урге», и на «Утомленных солнцем», когда мы работали с зарубежными партнерами, и на «Сибирском цирюльнике», и на «Солнечном ударе» мы поставили законом: команда, которая приезжает туда, приезжает на принятом международном уровне. И пусть я прослыву человеком с тяжелым характером, но действует это безотказно.

Я горжусь тем, что дорого стою. И еще более горжусь тем, что мне платят там. Не за то, что я кому-то там служу, а за то, что я и мои товарищи делаем нечто, что оценивается высоко.

И я считаю это большим достижением. Мы на правильном пути, если национальный продукт пользуется спросом. И заметьте: не недра, лес или нефть, а то, что сделано своими руками и у себя на Родине.