Кино как образ жизни

Кинематограф – это моя жизнь. И это не красное словцо. А в своей работе я руководствуюсь одним критерием: стыдно или не стыдно за сделанную картину. Здесь и побудительные мотивы, и результат…

Если ты искренен, если веришь в то, что делаешь, если отвечаешь за свои слова, свой фильм и готов их отстаивать на любом строжайшем критическом или зрительском суде, то не будет стыдно за свои ошибки, ибо это ошибки человека, гражданина, художника, искренне верившего в то, что он делал и делает.

Стыдно может быть в том случае, если ты пытался снять картину, которая не из тебя выросла…

Я снимаю – и я здесь весь. Нравится? Спасибо. Не нравится? Извините. Это кусок моей жизни: мой и моих друзей. Мы это сделали, ибо не сделать не могли.

Да, это болезнь. Мучительный, трудный период. Каждый раз, когда принимаешься за сценарий, думаешь, скорей бы закончить. Просто больше уже невозможно. Закончили. И вот подготовительный период, и уже думаешь – невозможно, надо скорей снимать… И так до конца картины. А потом… Пустота.

И тогда, чтобы в этой пустоте не начать заниматься самоедством с совершенно бесплодным, но неизбежным всматриванием в плоды своего труда, я стараюсь тут же влезть в новую работу. Сниматься или снимать свою очередную «первую» картину.

Именно в этом моя независимость.

Я бесконечно счастлив, когда приступаю к новой работе. Да, это снова мучительно. Но это сладкая мука, когда вдруг в тебе рождается ощущение какой-то сцены, эпизода, отдельной детали, подчас не выразимое словами. И ты чувствуешь: по-лу-ча-ет-ся! И готов плакать от восторга.