Не будь Ноэль Паж, Ларри Дуглас жил бы беззаботно. Греция пришлась ему по душе, здесь он занимался любимым делом. Ему нравились работа, окружавшие его люди и человек, который его нанял. Семейная жизнь тоже складывалась удачно. Когда Ларри был свободен от полетов, то много времени проводил с Кэтрин. Однако поскольку работа Ларри требовала от него частых и дальних перелетов, Кэтрин иногда даже не знала, где он находится, и у него появилась масса возможностей проводить время на стороне. Вместе с графом Паппасом и своим напарником Полом Метаксасом он ходил на вечеринки, нередко превращавшиеся в оргии. Гречанки отличались особой страстностью и бурным темпераментом. Ларри завел любовницу по имени Елена, которая работала стюардессой у Демириса, и, когда в пути случались остановки где-нибудь далеко от Афин, они жили в одном номере гостиницы. Елена была красивой черноглазой девушкой, ненасытной в любви. Ларри Дуглас решил, что в конечном счете все в его жизни идет прекрасно.

Ему мешала только проклятая светловолосая любовница Демириса.

Ларри никак не мог понять, почему Ноэль презирает его. Однако, что бы там ни было, отношение к нему этой женщины ставило под угрозу его благополучие. Ларри старался вести себя с ней вежливо, держаться от нее подальше и даже подружиться с ней, но каждый раз Ноэль Паж удавалось поставить его в глупое положение. Ларри знал, что можно пойти к Демирису. Однако он прекрасно понимал, чем это кончится, если его боссу вдруг придется выбирать между ним и Ноэль. Дважды Ларри договаривался с Метаксасом, чтобы тот перевозил Ноэль вместо него, но в обоих случаях перед самым вылетом звонила секретарша Демириса и передавала распоряжение хозяина о том, чтобы самолет вел Ларри.

Однажды в конце ноября ранним утром Ларри сообщили по телефону, что во второй половине дня ему надлежит доставить Ноэль Паж в Амстердам. Ларри связался с аэропортом и получил сведения о том, что в Амстердаме нелетная погода. Над городом сгущался туман, и ожидалось, что после полудня видимость там будет равна нулю. Ларри позвонил секретарше Демириса, чтобы предупредить ее о невозможности вылета в Амстердам в запланированное время. Секретарша попросила его подождать дальнейших распоряжений. Через четверть часа она уведомила Ларри, что мисс Паж прибудет в аэропорт в два часа и что полет состоится. Ларри вновь связался с аэропортом, полагая, что, по всей вероятности, погода улучшилась. Однако метеосводка оставалась прежней.

– Боже мой! – воскликнул Пол Метаксас. – Ей, наверное, до зарезу нужно в Амстердам.

Однако Ларри подозревал, что дело тут вовсе не в Амстердаме. Он догадался, что Ноэль бросила ему вызов, желая настоять на своем. Если Ноэль Паж так уж хочется отправиться на тот свет, то это, конечно, ее личное дело. Ларри же отнюдь не собирался рисковать головой из-за этой глупой сволочи. Он попытался дозвониться самому Демирису, но тот был на совещании и переговорить с ним не удалось. Ларри в ярости бросил трубку. Ему оставалось только поехать в аэропорт и постараться уговорить там свою пассажирку отказаться от полета. Он прибыл в аэропорт в час тридцать. К трем часам дня Ноэль Паж все еще не появилась.

– Видимо, она передумала, – предположил Метаксас.

Ларри не верил этому. Время шло, и он все больше злился, пока не понял, что Ноэль устроила ему ловушку. Таким образом она подстрекала его к опрометчивому шагу, который послужил бы поводом для увольнения. Когда Ларри находился в здании аэровокзала и говорил там с начальником аэропорта, он увидел знакомый ему серый «роллс-ройс» Демириса. Лимузин подкатил к зданию, и из него вышла Ноэль Паж. Ларри поспешил на улицу, чтобы встретить ее.

– Боюсь, что полет не состоится, мисс Паж, – спокойно заявил он. – В амстердамском аэропорту густой туман.

Ноэль смотрела мимо Ларри, словно его не существовало. Она обратилась к Полу Метаксасу:

– Ведь у самолета есть приборы, обеспечивающие автоматическую посадку, верно?

– Да, это так, – согласился растерявшийся Пол Метаксас.

– Я просто удивляюсь, – заметила Ноэль, – что господин Демирис взял себе в пилоты труса. Я расскажу ему об этом.

Ноэль повернулась и пошла к самолету. Метаксас проводил ее взглядом.

– Боже мой! – удивился он. – Не пойму, какая муха ее укусила. Раньше она никогда себя так не вела. Извини, Ларри.

Ларри наблюдал, как Ноэль шла через летное поле и ее светлые волосы развевались на ветру. Никогда в жизни он ни к кому не испытывал такой ненависти, как к ней.

Метаксас пристально посмотрел на него.

– Мы идем? – спросил он.

– Идем.

Напарник Ларри глубоко и выразительно вздохнул, и оба медленно направились к самолету.

Когда они поднялись на борт, Ноэль Паж сидела в салоне и непринужденно перелистывала журнал мод. Ларри бросил на нее беглый взгляд, исполненный безграничной ненависти. Он проследовал в кабину и начал готовиться к полету.

Через десять минут он получил разрешение на взлет, и они взяли курс на Амстердам.

Первая половина пути прошла нормально. Внизу лежала покрытая снегом Швейцария. Когда они пролетали над Германией, уже наступили сумерки. Ларри по радио связался с Амстердамом, чтобы узнать, какая там погода. Ему сообщили, что с Северного моря продолжает надвигаться туман, сгущающийся над городом. Ларри проклял свою горькую судьбу. Если бы изменилось направление ветра и туман рассеялся, проблема была бы снята. Теперь же придется решать, стоит ли рискнуть и попробовать посадить самолет по приборам в Амстердаме или лететь в другой аэропорт. Его сильно подмывало выйти в салон и обсудить этот вопрос со своей пассажиркой, но он заранее представлял себе, какую презрительную гримасу она состроит по этому поводу.

– Вызываем специальный рейс номер сто девять. Просим сообщить ваш план полета.

Запрос поступил из авиадиспетчерской Мюнхена. Ларри предстояло быстро принять решение. У него еще сохранялась возможность посадить самолет в Брюсселе, Кельне или Люксембурге. Или в Амстердаме.

Сквозь помехи вновь пробился тот же голос:

– Вызываем специальный рейс номер сто девять. Просим сообщить ваш план полета.

Ларри нажал кнопку радиосвязи.

– Специальный рейс номер сто девять вызывает авиадиспетчерскую Мюнхена. Мы направляемся в Амстердам.

Он отпустил кнопку и заметил, что на него недоуменно смотрит Метаксас.

– Боже! Зачем я не застраховал свою жизнь на вдвое большую сумму? – мрачно пошутил он. – Ты действительно веришь, что нам это удастся?

– Хочешь знать правду? – с горечью спросил его Ларри. – Мне на все наплевать.

– С ума сойти! Я лечу с двумя с цепи сорвавшимися маньяками.

В течение следующего часа Ларри был всецело занят управлением самолета и молча слушал частые метеосводки. Он все еще надеялся, что направление ветра изменится. Однако когда до Амстердама оставалось лететь всего тридцать минут, погода так и не улучшилась. Над городом по-прежнему висел густой туман. Аэропорт был закрыт и принимал только самолеты, попавшие в аварийную ситуацию.

– Специальный рейс номер сто девять вызывает авиадиспетчерскую Амстердама. Находимся в ста двадцати километрах восточнее Кельна. Идем на посадку к вам в аэропорт. Расчетное время приземления девятнадцать ноль-ноль.

Через секунду сквозь помехи послышался голос:

– Авиадиспетчерская Амстердама вызывает специальный рейс номер сто девять. Наш аэропорт закрыт. Предлагаем вернуться в Кельн или совершить посадку в Брюсселе.

Ларри взял в руку портативный микрофон.

– Специальный рейс номер сто девять вызывает авиадиспетчерскую Амстердама. Оба варианта неприемлемы. У нас аварийная ситуация.

Метаксас удивленно уставился на Ларри.

Раздался другой голос:

– Вызываю специальный рейс номер сто девять. Говорит начальник службы управления полетами амстердамского аэропорта. У нас здесь сплошной туман. Видимость равна нулю. Повторяю: видимость равна нулю. Чем вызвана ваша аварийная ситуация?

– У нас кончается топливо, – заявил Ларри. – Я едва дотяну до вас.

Метаксас взглянул на приборы, фиксирующие расход горючего. Они показывали, что остался еще половинный запас хода.

– Ты что, спятил? – возмутился Метаксас. – Да мы можем долететь до Китая!

Радиосвязь прервалась, потом вновь заработала.

– Авиадиспетчерская Амстердама вызывает специальный рейс номер сто девять. Даем вам аварийную посадку. Мы поведем вас.

– Вас понял.

Ларри отключил радиосвязь и повернулся к Метаксасу.

– Сбрасывай топливо, – приказал он греку.

Метаксас проглотил слюну и прерывающимся голосом переспросил:

– С... сбрасывать топливо?

– Ты ведь не глухой, Пол. Оставь лишь минимальный запас, чтобы мы дотянули до Амстердама.

– Но, Ларри...

– Да не спорь ты, черт тебя возьми! Если мы сядем там с половинным запасом горючего, ты и оглянуться не успеешь, как у тебя отнимут права.

Метаксас недовольно кивнул и взялся за рычаг сброса топлива. Он стал выкачивать горючее, внимательно следя за показаниями приборов. Через пять минут самолет накрыло туманом. Его словно окутало мягкой белой ватой, и оба пилота видели только тусклый свет кабины, в которой сидели. У них появилось странное ощущение отрезанности от мира, когда не чувствуешь ни времени, ни пространства. В последний раз Ларри сталкивался с таким состоянием в тренажере «Линк». Только там он участвовал в своеобразной игре, а здесь речь шла о жизни и смерти. Ларри интересовало, что испытывает в тумане его пассажирка. Он надеялся, что она умрет от разрыва сердца. Вновь вышла на связь авиадиспетчерская Амстердама:

– Авиадиспетчерская Амстердама вызывает специальный рейс номер сто девять. Подключаю вас к всепогодной системе посадки. Прошу вас точно следовать моим указаниям. Вы у нас на радаре. Поверните в западном направлении на три градуса и держитесь той же высоты до получения новых инструкций. При вашей нынешней скорости вы должны приземлиться через восемнадцать минут.

Голос из авиадиспетчерской звучал напряженно. Понятно почему, мрачно подумал Ларри. Ничтожная ошибка – и самолет окажется в море. Он произвел коррекцию курса и отрешился от всего, полностью сосредоточившись на казавшемся бесплотным голосе, от которого зависела теперь его жизнь. Ларри вел самолет так, будто он был частью его самого, и вложил в это усилие весь свой ум, всю свою душу, все свое сердце. Он лишь смутно сознавал, что рядом с ним сидит Пол Метаксас и в поте лица тихим, неестественным голосом сообщает ему показания приборов. Однако если все трое уцелеют, то исключительно благодаря Ларри Дугласу. Ларри никогда не видел такого тумана, напоминавшего ему смертельного врага, который подстерегает тебя каждую минуту, ослепляет, сбивает с толку, чтобы ты наконец сделал роковую ошибку. Ларри мчался по небу со скоростью четыреста километров в час и не видел ничего, кроме ветрового стекла кабины. Пилоты ненавидят туман и, попав в него, стараются взмыть высоко вверх или резко уйти вниз, чтобы любым способом выбраться на свет Божий. Ларри не мог этого сделать, потому что по прихоти избалованной уличной девки был со всех сторон обложен туманом и пытался совершить невероятную посадку. Его бросили на произвол судьбы. За него сейчас все решали приборы, которые могли не сработать, и люди, которые могли ошибиться. Вновь прорезался бесплотный голос, и он показался Ларри еще напряженнее и неувереннее, чем раньше.

– Авиадиспетчерская Амстердама вызывает специальный рейс номер сто девять. Вы приступаете к первому этапу посадки по приборам. Опустите закрылки и идите на снижение. Спускайтесь на высоту шестьсот метров... четыреста пятьдесят метров... триста метров...

Внизу все еще не было видно аэропорта. Похоже, они летели в пустоту. Все-таки Ларри чувствовал, что земля со страшной скоростью несется навстречу самолету.

– Сбросьте скорость до двухсот... выпустите шасси... вы находитесь на высоте ста шестидесяти метров... скорость сто шестьдесят... вы на высоте ста двадцати метров...

А проклятого аэропорта так и не видно! Казалось, что плотно окутавший самолет туман стал еще гуще. У Метаксаса со лба лил пот.

– Где же он, черт возьми? – прошептал он.

Ларри мельком взглянул на высотомер. Стрелка приближалась к девяноста метрам. Затем опустилась ниже этой отметки. Земля летела навстречу самолету со скоростью сто пятьдесят километров в час. Высотомер показывал лишь сорок пять метров. Что-то здесь не так, подумал Ларри. Теперь уж наверняка должны были появиться огни аэропорта. Напрягая зрение, Ларри изо всех сил старался разглядеть посадочную полосу, но не видел ничего, кроме чертовского, предательского тумана, хлеставшего по ветровому стеклу кабины.

Ларри услышал напряженный и хриплый голос Метаксаса:

– Мы на высоте восемнадцати метров. И по-прежнему ничего.

– Двенадцать метров.

В темноте земля уже была готова встретить их.

– Шесть метров.

Ничего не получалось. Еще пара секунд, и дороги назад не будет. Они неминуемо разобьются. Пришлось мгновенно принимать решение.

– Я подниму машину вверх! – крикнул Ларри.

Он вцепился в штурвал и потянул его на себя. И тут прямо перед ними на земле засверкал целый ряд электрических указателей, освещавших посадочную полосу. Через десять секунд они уже приземлились и выруливали к аэровокзалу.

Остановив самолет, Ларри онемевшими пальцами выключил двигатели и долго неподвижно сидел в кресле. Наконец он заставил себя подняться на ноги и удивился, что у него дрожат колени. Он почувствовал странный запах и повернулся к Метаксасу. Тот виновато улыбнулся.

– Извини, – сказал он. – Я обосрался.

Ларри посмотрел на него и понимающе кивнул.

– За нас обоих, – заметил он.

Ларри вновь повернулся и направился в салон. Своенравная сволочь сидела в кресле и как ни в чем не бывало перелистывала журнал. Ларри остановился перед ней и молча рассматривал ее. У него было сильное желание крепко обругать ее. Ему отчаянно хотелось выяснить, о чем она думает. Ноэль Паж, по-видимому, знала, что несколько минут назад находилась на волосок от смерти, и тем не менее безмятежно сидела в кресле. Ей удавалось сохранять невозмутимый вид. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

– Амстердам, – объявил Ларри.

Ноэль и Ларри поехали в город. Всю дорогу они принужденно молчали. Ноэль расположилась на заднем сиденье «Мерседеса-300», а Ларри сидел рядом с шофером. Метаксас остался в аэропорту, чтобы проследить за техническим обслуживанием самолета. Поскольку над городом по-прежнему висел туман, машина шла медленно. Когда они миновали Линденплац, туман неожиданно стал рассеиваться.

Лимузин оставил позади Городскую площадь, по мосту Эйдер пересек реку Амстел и остановился у входа в гостиницу «Амстел». В фойе Ноэль приказала Ларри:

– Зайдите за мной сегодня ровно в десять вечера. – Она повернулась к нему спиной и направилась к лифту, сопровождаемая раболепно семенившим за ней управляющим гостиницы.

Посыльный проводил Ларри в крохотный и неудобный однокомнатный номер, помещавшийся на втором этаже в задней части гостиницы. Номер примыкал к кухне, и до Ларри доносились звон посуды и запахи приготовляемой пищи. Он обвел глазами комнату и зло заметил:

– Я не поместил бы сюда и свою собаку.

– Извините, – виновато оправдывался посыльный. – Мисс Паж потребовала, чтобы вам дали самый дешевый номер в гостинице.

«Ладно, – решил про себя Ларри. – Я как-нибудь с ней справлюсь. Константин Демирис не единственный в мире человек, имеющий личных пилотов. Завтра же начну наводить справки. Я встречался со многими из его богатых друзей, и пять-шесть из них с удовольствием возьмут меня к себе на работу». Однако он тут же усомнился в этом. «Да, но они не захотят связываться со мной, если Демирис меня уволит. Стоит ему меня выгнать, и ни один из них и близко ко мне не подойдет. Придется мне терпеть». Ларри распаковал вещи, достал халат и собрался идти мыться, но передумал. «Черт с ним! И чего ради мне для нее мыться? Надеюсь, от меня несет, как от свиньи».

Ларри отправился в бар. Ему не терпелось выпить. Когда он собирался опрокинуть третий бокал мартини, то случайно взглянул на часы. Они показывали десять часов пятнадцать минут. Ровно в десять часов, велела она ему. Ларри вдруг испугался. Он поспешно бросил на прилавок несколько банкнот и помчался к лифту. Ноэль остановилась в самом роскошном номере гостиницы, расположенном на шестом этаже. Ларри бежал по длинному коридору и ругал себя за малодушие. Он постучал в дверь ее номера, стараясь придумать что-нибудь в свое оправдание. На стук никто не откликнулся. Тогда Ларри повернул ручку двери. Замок не был заперт. Ларри вошел в просторную, шикарно обставленную гостиную и на секунду остановился, не зная, что делать дальше. Затем он попробовал окликнуть свою мучительницу:

– Мисс Паж!

Ему никто не ответил. Ага, так вот что она задумала!

«Коста, милый, прости меня, но я тебя предупреждала, что на него нельзя положиться. Я просила его зайти за мной в десять часов, но он спустился в бар и напился. Мне пришлось ехать одной».

Ларри услышал шум в ванной и направился туда. Дверь в ванную комнату оказалась открытой. Он вошел внутрь в тот момент, когда Ноэль выходила из-под душа. На ней не было ничего, кроме мохнатого полотенца, которым она обмотала голову.

Ноэль повернулась и увидела Ларри. Он хотел сразу же извиниться, чтобы отвести от себя ее гнев. Однако не успел он открыть рот, как Ноэль безразличным тоном приказала ему:

– Подайте мне вон то полотенце.

Она обращалась с ним, словно со своей служанкой. Или евнухом. Ларри мог вынести ее раздражение или негодование, но от такого высокомерного презрения в нем что-то взорвалось.

Он шагнул к ней и схватил ее, отдавая себе отчет в том, что губит все, к чему стремился, ради недостойного его мелочного желания отомстить, но он не в силах был остановиться. Несколько месяцев в нем накапливалась злоба, вызванная ее постоянными оскорблениями, возмутительными надругательствами над ним, бесконечными попытками унизить его и, наконец, стремлением поставить под угрозу его жизнь. Когда он держал в руках ее обнаженное тело, его долго сдерживаемый гнев вдруг вырвался наружу. Если бы Ноэль закричала, Ларри избил бы ее до потери сознания. Ноэль же, увидев дикое выражение его лица, молчала, пока он нес ее в спальню.

Внутренний голос подсказывал Ларри одуматься и извиниться, оправдать свое поведение тем, что он напился, потом вовремя уйти и таким образом спасти себя, но он знал, что теперь уже поздно отступать. Назад пути не было. Он швырнул ее на постель и набросился на нее.

Ларри старался сосредоточиться на ее теле, не позволяя себе думать о последствиях своего поступка. Он вполне сознавал, что сделает с ним за это Демирис. Ларри был уверен, что гордый грек не удовлетворится простым увольнением с работы. Ларри достаточно изучил этого магната, чтобы догадаться, что месть его будет куда страшнее. И все-таки Ларри не мог обуздать себя. Ноэль лежала на кровати и смотрела на него. Глаза у нее горели. Он взобрался на Ноэль и вошел в нее, и только теперь понял, как сильно желал ее все это время, и жажда обладания ею перемешивалась у него с ненавистью. Он чувствовал, что она обвила руками его шею, крепко прижала его к себе и не хотела отпускать. Ларри слышал, как она сказала ему:

– С возвращением.

Он решил, что она или ненормальная, или путает его с кем-то другим. Но ему было все равно, потому что под ним исступленно извивалось ее тело, и он забыл обо всем на свете. Ларри не думал ни о чем, кроме физической близости с этой женщиной, в сознании у него слепящей молнией пронеслась спасительная мысль о том, что теперь все будет хорошо.