Субботним утром в начале ноября 1969 года ряд странных и необъяснимых событий произошел на борту пятидесятипятитысячетонного лайнера экстра-класса «Бретань», который готовился к отплытию из нью-йоркского порта в Гавр.

Клод Дессар, начальник хозяйственных служб на «Бретани», человек умелый и педантичный, содержал свое судно, как сам любил говорить, в «водонепроницаемом порядке». За те пятнадцать лет, что Дессар прослужил на «Бретани», ему ни разу не приходилось оказываться в ситуации, с которой бы он не справился. Он всегда действовал расторопно и без лишнего шума. Однако именно в этот летний день все было так, как если бы целая тысяча чертей сговорилась погубить Дессара. И весьма слабым утешением его галльскому самолюбию послужило то, что тщательное расследование, проведенное впоследствии американским и французским отделами Интерпола и собственными силами безопасности пароходной компании, не смогло дать хоть сколько-нибудь правдоподобного объяснения странным происшествиям того дня.

Так как в произошедших событиях фигурировали очень известные люди, эта история под броскими газетными заголовками облетела весь мир, но тайна так и не была раскрыта.

Что касается Клода Дессара, то он оставил службу в «Си Трансатлантик» и открыл бистро в Ницце, где без устали вновь и вновь пересказывал своим постоянным посетителям события того странного, незабываемого дня в ноябре.

Все началось, как помнилось Дессару, с доставки цветов, присланных Президентом Соединенных Штатов.

За час до отплытия черный лимузин с правительственными номерными знаками остановился у пирса № 92. Из автомобиля вышел мужчина в темно-сером костюме с букетом из тридцати шести роз сорта «Стерлинг сильвер». Он подошел к подножию трапа и обменялся несколькими словами с Алэном Саффордом, дежурным офицером «Бретани». Цветы были со всеми церемониями переданы младшему палубному офицеру Жаннэну, который доставил их по назначению и затем разыскал Клода Дессара.

— Я подумал, что должен поставить вас в известность, — доложил Жаннэн. — Розы от президента для мадам Темпл.

Джилл Темпл… В прошлом году ее фотография появилась на первых страницах ежедневных газет и на журнальных обложках от Нью-Йорка до Бангкока и от Парижа до Ленинграда. Клод Дессар припомнил, как читал где-то, что после недавнего опроса она была объявлена номером первым среди самых восхитительных женщин мира и что очень многим новорожденным девочкам родители давали имя Джилл. У Соединенных Штатов Америки всегда были свои героини. Сейчас такой героиней стала Джилл Темпл. Ее мужество и та невероятная битва, которую она выиграла, а потом по иронии судьбы проиграла, поразили воображение всего мира. Это была великая история любви, напоминавшая классическую греческую драму и трагедию.

Клод Дессар не питал любви к американцам, но в этом случае он с радостью готов был сделать исключение. Мадам Тоби Темпл вызывала в нем огромное восхищение. Она была — и в понятии Дессара не существовало более высокой похвалы — galante. Он решил позаботиться о том, чтобы путешествие на его корабле запомнилось ей.

Дессар отвлекся от мыслей о Джилл Темпл и сосредоточился на последней проверке списка пассажиров. Здесь был обычный набор того, что американцы называют VIP. Дессар не любил этого слова, тем более что американцы имели варварские представления о том, что делает персону важной. Отметив про себя, что жена одного богатого промышленника путешествует в одиночестве, он понимающе усмехнулся и поискал в списке пассажиров имя Матта Эллиса, знаменитого чернокожего футболиста. Найдя его, он удовлетворенно кивнул. Дессару также показалось забавным, что в соседних каютах помещались один известный сенатор и Карлина Рокка, южноамериканская артистка стриптиза, имена которых часто фигурировали рядом в недавних газетных сообщениях. Его глаза скользили дальше по списку.

Дэвид Кенион. Это деньги. В огромном количестве. Плавал на «Бретани» и раньше. Дессар помнил Дэвида Кениона — интересного мужчину с сильным загаром и худощавой, спортивной фигурой. Спокойный, симпатичный человек. Дессар поставил против имени Дэвида Кениона пометку КС, что означало «капитанский стол».

Клифтон Лоуренс. Купил билет в последнюю минуту. Дессар слегка нахмурился. Что же делать с мосье Лоуренсом? Да, деликатный вопрос. Раньше такого вопроса вообще бы не возникло, и ему автоматически отвели бы место за капитанским столом, где он засыпал бы всех забавными анекдотами. Клифтон Лоуренс был театральным агентом и в свое время представлял многих из звезд первой величины в развлекательном бизнесе. Но увы, время мосье Лоуренса прошло. И если раньше он всегда требовал, чтобы ему дали каюту люкс «принцесса», то на это путешествие он заказал одиночную каюту на нижней палубе. Конечно, в первом классе, но все же… Клод Дессар решил, что вернется к этому вопросу позже, когда просмотрит весь список.

На борту находились кто-то из второстепенных членов одной королевской фамилии, знаменитая оперная певица и русский писатель, отказавшийся от Нобелевской премии.

Стук в дверь прервал размышления Дессара. Вошел Антуан, один из уборщиков.

— Да, в чем дело? — спросил Клод Дессар.

Антуан посмотрел на него слезящимися глазами.

— Это вы приказали запереть зрительный зал?

Дессар нахмурился:

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я подумал, что это вы. Кому еще могло это понадобиться? Несколько минут назад я хотел посмотреть, все ли в порядке. Двери были заперты. Похоже, в зале кто-то закрылся и смотрел фильм.

— Мы никогда не показываем кино, пока стоим в порту, — твердо сказал Дессар. — И двери эти никогда не запираются. Я выясню, что там такое!

В обычных обстоятельствах Клод Дессар проверил бы сообщение немедленно, но сейчас его беспокоило множество неотложных мелочей, возникших в последнюю минуту, которые он должен был утрясти до отплытия в полдень. У него не сходилась сумма в американских долларах, на одну из лучших люксовых кают по ошибке было продано два билета, а свадебный подарок, заказанный капитаном Монтенем, был доставлен не на тот корабль. Капитан будет в ярости. Дессар прислушался к знакомому звуку запуска четырех мощных судовых турбин. Он ощутил движение «Бретани», которая плавно отошла от пирса и заскользила кормой вперед, отыскивая фарватер. Потом Дессар снова погрузился в свои проблемы.

Спустя полчаса вошел Леон, старший стюард палубной веранды. Дессар нетерпеливо взглянул на него:

— Да, Леон, что у тебя?

— Извините за беспокойство, но я подумал, что следует вам доложить…

— Угу? — Дессар слушал вполуха, так как все его мысли были поглощены весьма непростым делом: он заканчивал составление схем расположения гостей за капитанским столом на каждый вечер путешествия. Капитан был не из тех, кто наделен даром легкого общения, и ежевечерний обед с пассажирами был для него тяжким испытанием. Дессар обязан был заботиться о подборе подходящих сотрапезников.

— Это относительно мадам Темпл, — начал Леон.

В ту же минуту Дессар положил карандаш на стол и устремил на Леона внимательный взгляд своих небольших черных глаз.

— Да?

— Я проходил мимо ее каюты несколько минут назад и слышал там громкие голоса и крик. Через дверь было трудно разобрать слова, но мне послышалось, будто она воскликнула «Вы меня убили, вы меня убили!» Я подумал, что мне лучше не вмешиваться, вот я и пришел к вам.

Дессар кивнул:

— Ты правильно сделал. Я загляну туда, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке.

Дессар смотрел вслед уходящему стюарду. «Немыслимо, чтобы кто-то мог причинить вред такой женщине, как мадам Темпл!» Против этого восставало все его гальское чувство рыцарского достоинства. Он надел фуражку, мимоходом глянул в зеркало на стене и направился к двери. Зазвонил телефон. Дессар помедлил в нерешительности, потом поднял трубку.

— Дессар.

— Клод! — Он узнал голос третьего помощника. — Ради Бога, пошли кого-нибудь со шваброй вниз, в зрительный зал, ладно? Там все забрызгано кровью.

Дессар вдруг почувствовал неприятный холодок в груди.

— Пошлю сейчас же, — пообещал он.

Положив трубку, Дессар распорядился относительно уборщика, затем позвонил судовому врачу.

— Андре? Это Клод. — Он постарался, чтобы его голос звучал как обычно. — Скажи-ка, не обращался ли кто-нибудь за медицинской помощью?.. Нет-нет. Я не имел в виду пилюли от морской болезни. Например, кто-то с кровотечением, возможно даже сильным… Понятно. Спасибо.

Дессар положил трубку с растущим чувством тревоги. Он вышел из своего кабинета и направился к каюте Джилл Темпл. Когда он был на полпути туда, случилось еще одно странное происшествие. Дойдя до шлюпочной палубы, Дессар ощутил перемену в ритме движения судна. Он бросил взгляд в сторону океана и увидел, что они подошли к плавучему маяку Амброуз, где им предстояло оставить лоцманский буксир и откуда лайнер направится в открытое море. Но вместо этого «Бретань» замедляла ход и останавливалась. Происходило нечто из ряда вон выходящее.

Дессар поспешно подошел к борту и перегнулся через поручень. Внизу на воде он увидел, что лоцманский буксир пришвартован у грузового люка «Бретани» и двое матросов перегружают чей-то багаж с лайнера на буксир. Затем туда с лайнера перепрыгнул какой-то пассажир. Дессар лишь одно мгновение видел спину этого человека и решил, что, должно быть, все-таки обознался. Это было просто невозможно! И вообще, случай с пассажиром, который покидал лайнер таким способом, был настолько странным, что Дессар ощутил легкий frisson тревоги. Он повернулся и быстрым шагом направился к каюте Джилл Темпл. На его стук никто не отозвался. Он снова постучал, на этот раз несколько громче.

— Мадам Темпл, это Клод Дессар, старший офицер по хозяйственной части. Не могу ли я быть чем-то вам полезен?

Ответа не было. К этому моменту внутренняя система сигнализации Дессара захлебывалась воем. Интуиция подсказывала ему, что происходит нечто ужасное и что в центре всех непонятных событий каким-то образом стоит эта женщина. Вереница страшных нелепых мыслей пронеслась у него в голове. Ее убили или похитили, или… Он попробовал повернуть дверную ручку. Дверь оказалась не заперта. Дессар медленно приоткрыл ее. Джилл Темпл стояла спиной к нему в дальнем конце каюты и смотрела в иллюминатор. Дессар открыл рот, хотел было заговорить, но что-то в оцепенелой неподвижности ее фигуры остановило его. Несколько секунд он неловко стоял в дверях, решая, не лучше ли будет тихонько удалиться, как вдруг каюту наполнили какие-то нечеловеческие, жуткие звуки, похожие на вой раненого животного. Чувствуя себя беспомощным свидетелем такого большого горя, Дессар отступил, тщательно прикрыв за собой дверь.

Он постоял немного перед каютой, прислушиваясь к доносившимся изнутри рыданиям. Потом, глубоко потрясенный, он повернулся и направился к зрительному залу, расположенному на главной палубе. Уборщик вытирал пятна крови перед дверью зала.

"Mon Dieu, — подумал Дессар, — только этого нам не хватало!" Он нажал на ручку двери. Не заперто. Дессар вошел в просторный, современный зал, где могли разместиться шестьсот пассажиров. Зал был пуст. Повинуясь какому-то внутреннему побуждению, он подошел к будке киномеханика. Дверь заперта. Только у двух человек есть ключи от этой двери: у него самого и у киномеханика. Дессар отпер дверь своим ключом и вошел внутрь. Все выглядело как обычно. Он подошел к паре стоявших там 35-миллиметровых кинопроекционных аппаратов «Сенчури» и потрогал их.

Один из аппаратов был теплым на ощупь.

В помещении экипажа на палубе "Д" Дессар разыскал киномеханика, и тот заверил его, что ничего не знает о том, что кинозалом кто-то пользовался.

Возвращаясь к себе, Дессар пошел коротким путем через камбуз. Его остановил разъяренный кок.

— Посмотрите-ка сюда, — потребовал он. — Вы только посмотрите, что натворил какой-то идиот!

На мраморном кондитерском столе возвышался изумительный шестиярусный свадебный торт, вершину которого украшали хрупкие фигурки невесты и жениха, сделанные из сахарной ваты.

Кто-то раздавил головку невесты…

— Именно в тот момент я и понял, рассказывал Дессар в своем бистро ошеломленным завсегдатаям, — что вот-вот случится нечто ужасное!