Большевичка Розалия Землячка проявила себя не только во времена Гражданской войны и после, но и во время следующей войны 1941–1945 годов.

Как известно, с 1939 по 1943 год Землячка являлась заместителем председателя Совнаркома СССР.

В 1942-м при встрече премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля со Сталиным высокий гость полюбопытствовал у советского вождя:

– Многие говорят, что вы, господин Сталин, диктатор. Я не смею разделять эту точку зрения, хотя бы потому что вы используете демократические методы в подборе кадров на руководящие должности в вашей стране. Но… многих на Западе удивило то, что вы одним из заместителей главы Советского правительства назначили госпожу Землячку. Скажите, что вы ей говорили при назначении?

Сталин некоторое время помолчал, а затем безразличным тоном, с характерным акцентом, ответил:

– Не встречался я с Землячкой и вопрос о ее назначении не решал. Это не моя прерогатива, потому что я в 39-м не руководил Советским правительством. Насколько я знаю, ее рекомендовал на эту должность председатель Совнаркома Молотов. А утвердили ее на заседании Верховного Совета СССР, где председателем был и остается товарищ Калинин.

Черчилль понимающе усмехнулся, сделав для себя вывод, что господину Сталину вряд ли интересна эта женщина, занимающая высокий правительственный пост. А, значит, он дает народу то, что хочет этот народ…

В 1943 году Землячку перевели с правительственной должности на работу в партию. И в качестве заместителя председателя КПК (комитета партийного контроля) при ЦК ВКП(б) пожилая, 67-летняя женщина вновь стала заниматься любимым делом.

И на этой должности стал полностью востребован ее талант организатора карательных структур в рядах партии.

В большинстве республиканских, краевых, областных и районных партийных организаций комитеты партийного контроля возглавляли мужчины. Зачастую они в случае каких-либо партийных прегрешений вовсе не стремились карать секретарей комитетов. Стараясь передать эти неблагодарные функции в НКВД. Но с назначением Землячки одним из заместителей председателя КПК многое изменилось.

Словно по невидимой команде, по всей цепочке руководителей парторганизаций разных уровней были учреждены должности еще одного заместителя, куда стали брать женщин. Многие из руководителей комитетов стремились внимательно изучить пройденный путь большевички Залкинд-Землячки, чтобы перенять ее бесценный опыт. Ее биография стала своеобразным критерием для подбора кадров на должность замов.

Уже в течение месяца новые штатные должности были заняты, о чем доложили в КПК при ЦК ВКП(б). Розалия Самойловна была польщена именно таким вниманием на местах к своей персоне. И тут же приняла решение собрать на совещание всех новоназначенных тружениц КПК.

Вскоре она провела с ними в Москве соответствующие занятия, поручив оперативному подразделению выявить среди них неблагонадежных…

В последний день их пребывания в столице Землячка короткими рублеными фразами поставила задачи, суть которых заключалась в том, чтобы «с ленинской принципиальностью выявлять всякого рода двурушников и отщепенцев». А для этой цели не жалеть ни времени, ни сил.

Среди участниц совещания работниц КПК присутствовала Алла Никитична Новгородцева из Хабаровской краевой партийной организации, которая наивно спросила великую большевичку:

– Розалия Самойловна, мне 28 лет, и у меня есть жених. До недавнего времени он служил в Красной армии, но после тяжелого ранения списан с военной службы и возвратился в Хабаровск. Мы решили пожениться. Но если следовать вашей установке, то на это у нас времени нет. Как же мне поступить?

Землячка пропустила вопрос мимо ушей, ничего не ответив, но ничего и не упустив из виду. Уже после совещания она обратилась с просьбой-приказом к своему референту, недавнему начальнику особого отдела армейского корпуса, так же, как и жених той девушки, получившему тяжелое ранение и списанному с военной службы:

– Разберись, Василий Петрович. Объясни товарищу, что для вас единственной семьей является комитет партконтроля, и иного вы не мыслите.

Тот побеседовал, разобрался, и… Алла Никитична вскоре оказалась на лесоповале в Мордовии в качестве советского заключенного. Ни о какой семье и мирной семейной жизни измордованная женщина больше не помышляла… Искренность и наивность навсегда исчезли из ее трепетного сердца.

Пока шла Вторая мировая или, как ее привыкли именовать советские люди, Великая Отечественная война, а Розалия Землячка посильно занималась излюбленным делом, свой путь дьявольской голгофы проходили другие палачи, причем одетые не только в эсэсовскую форму. И, как некогда в годы гражданского лихолетья расцветал, поражая воображение, палаческий талант Розалии Самойловны, так и в эти грозовые годы проявлялось черное палаческое начало у других представительниц «слабого» пола. Одна из них – недавняя комсомольская активистка Антонина Макаровна Макарова, прозванная Тонькой-пулеметчицей (наст. Парфенова, после войны носила фамилию Гинзбург). «…ни в какой стране мира не родилась еще женщина, лично убившая полторы тысячи человек», – уверяют читателей О. Багалейша и Е. Сажнева, впервые рассказавшие об этой женщине (см. газету «Сверхсекретные расследования» № 2, 2007). Девчонка, вчерашняя школьница, попавшая на войну санинструктором, прошедшая сквозь ад и предательство, видевшая сотни, тысячи бессмысленных смертей своих соотечественников, гонимых на смерть бездарными военачальниками, в какой-то момент она, брошенная на произвол судьбы, оставшаяся в полном одиночестве, сломается и… исполнит свою давнюю заветную мечту: станет пулеметчицей. Не по аналогии ли с легендарной Анькой-пулеметчицей из чапаевской дивизии, чей образ растиражирует советский Агитпроп, сделает его привлекательным, желанным для юных девчонок с комсомольскими значками на груди. Только вот служить Тонька будет не интересам красных, а интересам черных (или коричневых) нелюдей, и, будучи разоблаченной в 1978 году – через много лет после войны – признается:

– Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдешь ближе, а кое-кто еще дергается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. Иногда у нескольких заключенных на груди был подвешен кусок фанеры с надписью «партизан». Некоторые перед смертью что-то пели. После казней я чистила пулемет в караульном помещении или во дворе. Патронов было в достатке…

И в этом признательном монологе чудятся нотки, характерные для редкой породы землячек демона Смерти, полностью проявляющих свои внутренние порочные свойства в переломные годы истории; втянутые в воронку кровавого месива, они становятся частью, винтиком мясорубки, участницами процесса человекоубиения.

Среди прочих фанатичек, проявившихся в эпоху завоеваний большевизма-социализма, следует упомянуть Марию Леонтьевну Бочкареву (урожденную Фролкову) (1889 —?), командира женского батальона, участвовавшего в охране Зимнего дворца в 1917 году. Женские добровольческие батальоны, которые часто называли «батальонами смерти» (!), были сформированы после Февральской революции. А их участницы отличались фанатизмом и готовностью к самопожертвованию. Сразу же после Октябрьского переворота женские батальоны были разогнаны, потому что даже большевики убоялись эту женскую убийственную страсть убиения. Тогда же Бочкарева была арестована, провела несколько месяцев в тюрьме. После освобождения эмигрировала в США, затем в Великобританию. В августе 1918 года вместе с британскими войсками прибыла в Архангельск, чтобы получить какой-либо командный пост в одной из белых армий, встречалась с Колчаком. Ее попытки вернуться в строй не увенчались успехом, уж слишком страшна была молва о неженских талантах командирши «Батальона смерти», да и время сыграло против нее. Пыталась найти упокоение в набожном смирении, была арестована чекистами. Дальнейшая судьба Бочкаревой неизвестна, т. к. в последнее время утверждается, что сведения о ее расстреле в 1918 году ошибочны.

Среди чудовищ в юбках особо стоит имя и Евгении Богдановны (Готлибовны) Бош (1879–1925), деятельницы антирусского революционного движения. Социал-демократка с 1901 года, в 1917–1918 годах она была народным секретарем внутренних дел Украины. После участия в массовых казнях ее психика пошатнулась. Занимала второстепенные посты на Кавказе и в Белоруссии. Но, в конце концов покончила жизнь самоубийством.

…И все-таки, кто из «героинь» страшнее: Макарова-Гинзбург, убивавшая по 27 человек в день на протяжении полутора лет, или Землячка, вспарывавшая не одну тысячу тел? А, может, Макарова все же более милосердна: стреляла, «чтоб человек не мучился», а та, другая, – острым ятаганом да по живому, медленно, с дьявольским наслаждением… Риторический и, по сути, бессмысленный вопрос.

И ветеранша революционного движения, известная деятельница партии Залкинд-Землячка, упокоенная на Красной площади, и ее последовательница Макарова-Гинзбург, похороненная в неизвестной могиле после расстрела по решению суда в 1978-м, прошли каждая свою школу жизни, основанную, в общем-то, на одних и тех же принципах. Одна, прошедшая школу революционной борьбы, боролась со своим народом «во имя светлого будущего коммунизма», насаждая советские ценности везде, куда только проникала ее власть. Другая, познавшая советские ценности, активистка и комсомолка, имела и воплотила одну-единственную заветную мечту: стала пулеметчицей. А после волею милостивых обстоятельств вновь обрела статус порядочной советской женщины, строительницы коммунизма, стала добропорядочной матерью и… заслуженным ветераном Великой Отечественной войны, любительницей выступать перед подрастающим поколением – советскими школьниками. Пока не пришла расплата. Дело Антонины Макаровой-Гинзбург в Советском Союзе было последним крупным делом об изменниках Родины в годы Второй мировой. И единственным, в котором ответчицей была женщина. И последним, по которому женщину в советской стране расстреляли.

Одна наказана, в назидание потомкам. Но придет ли наказание для иных? Для тех, кто удостоился чести быть орденоносцами и героями за свои чудовищные злодеяния, и чьими именами названы улицы, на которых живут люди совсем иных поколений?

И даже если наши потомки прозреют и спешно избавятся от палаческих символов жуткой братоубийственной эпохи ХХ столетия, кто и когда ответит на самый важный вопрос:

– Если некоторым людям и суждено озвереть, то как просыпается в них ген зла?