В 30-е годы Троцкий стал без преувеличения мировым экспертом по антикоммунизму. Даже сегодня правые идеологи штудируют работы Троцкого в поисках оружия против Советского Союза времен Сталина.

В 1982 году, когда Рейган провозгласил новый антикоммунистический крестовый поход, Анри Бернар, почетный профессор Королевской военной школы Бельгии, опубликовал книгу, распространяя вот такое сообщение:

«Коммунисты в 1982 году – это нацисты в 1939-м. Мы слабее перед Москвой, чем мы были в августе 1939 года перед Гитлером».

Все стандартные высказывания Ле Пена, лидера Французского национального фронта, выглядят так:

«Терроризм – это не акт нескольких безумцев. Основа всего есть Советский Союз и тайная сеть международного терроризма».

«Христианские левые – это боль Запада.

Синхронность демонстраций „за мир“ показывает, что они вдохновляются Москвой».

«Британские коммандос, которые шли умирать на Фолклендах, показали, что на Западе еще существуют моральные ценности».

Но тактика, избранная такими признанными антикоммунистами, как Бернар, весьма интересна. Вот как этот человек, несмотря на презрение к «левым христианам», объединяет себя с Троцким:

«В быту Ленин был, подобно Троцкому, обычным человеком… Его личная жизнь полна нюансов…

При естественном ходе событий после Ленина главой в СССР должен был стать Троцкий… он был главным архитектором Октябрьской революции, победителем в Гражданской войне, создателем Красной армии…

Ленин весьма уважал Троцкого. Он думал о нем как о преемнике. Он считал, что Сталин слишком груб…

Троцкий восстал против установления в Советском Союзе бюрократизма, который парализовал коммунистическую машину…

Артистичный, высокообразованный, не желающий приспосабливаться к обстоятельствам, зачастую предвидящий ход событий надолго вперед, он не мог ужиться с главными догматиками в партии…

Сталин был националистом, такое чувство не существовало ни у Троцкого, ни у Ленина…

С Троцким иностранные коммунистические партии могли рассматривать себя как силу, единственной целью которой было установление социалистических порядков. Со Сталиным они работали для Кремля и его дальнейшей империалистической политики».

Мы представляем здесь некоторые основные тезисы, выдвинутые Троцким в 1937–1940 годах, которые показывают сущность его абсолютно антикоммунистической борьбы. Они позволяют понять, почему люди из западных спецслужб, такие как Анри Бернар, используют Троцкого для борьбы с коммунистами. Они также проливают свет на классовую борьбу между большевиками и оппортунистами и на некоторые стороны чистки 1937–1938 годов.

Для Троцкого главный враг был во главе Советского Союза: это была «новая большевистская аристократия», главный антисоциалистический и антидемократический слой общества; общественный слой, который жил подобно «благополучным буржуа в Соединенных Штатах». Вот как он выражался по этому поводу:

«Привилегированная бюрократия… представляет теперь самый антисоциалистический и самый антидемократический сектор Советского общества».

«Мы обвиняем правящую клику в преобразовании себя в новую аристократию, угнетающую и грабящую массы… Высший слой бюрократии живет примерно того же рода жизнью, как и благополучный буржуа в Соединенных Штатах и других капиталистических странах».

Эти речи делают Троцкого неотличимым от меньшевистских лидеров, когда они вели контрреволюционную вооруженную борьбу вместе с армиями белых и интервентов. Также неотличимы эти выражения от высказываний классических правых из империалистических государств.

Сравните Троцкого с главным идеологом антикоммунистов из Международной конфедерации христианских союзов (МКХС) П. Дж. С. Серраренсом, писавшим в 1948 году:

«Снова „классы“ и богатые люди, благодаря Сталину… Совсем как в капиталистическом обществе, элита вознаграждается деньгами и властью. Это и есть то, что „Франс Увриер“ назвала „советской аристократией“. Этот еженедельник сравнивает ее с аристократией, созданной Наполеоном».

После Второй мировой войны французское объединение «Франс Увриер», на которое ссылался Серраренс, было создано и напрямую финансировалось ЦРУ. «Ламбертистская», троцкистская группа работала и до сих пор работает в его составе. В то же время МКХС, будь то в Италии или Бельгии, работает с ЦРУ напрямую для защиты капиталистической системы в Европе. Чтобы настроить рабочих против коммунизма, они используют отталкивающую «антикапиталистическую» демагогию, перенятую у социал-демократов и троцкистов: в Советском Союзе был «новый класс богатых людей», «советская аристократия».

Противостоящих этой «новой аристократии, подавляющей и грабящей массы», было, согласно Троцкому, «сто шестьдесят миллионов, которые были глубоко разочарованы». Этот «народ» защищал коллективизацию средств производства и плановую экономику от «вульгарного и деспотического сталинистского ворья». Другими словами, исключая «сталинистов», весь остальной народ был чист и только вел борьбу! Слушаем Троцкого:

«От двенадцати до пятнадцати миллионов привилегированных – это люди, которые организуют парады, демонстрации и овации… Но отдельно от этих избранных существуют еще сто шестьдесят миллионов, которые глубоко разочарованы…

Антагонизм между бюрократией и народом измеряется увеличением жестокости тоталитарного правления…

Бюрократия может быть сокрушена только новой политической революцией».

«Экономика планируется на основе национализации и коллективизации средств производства. Эта государственная экономика имеет свои законы, которые все меньше и меньше соответствуют деспотизму, невежеству и бандитизму сталинской бюрократии».

С тех пор, как, согласно Троцкому, стало невозможным возвращение к капитализму, любая оппозиция, будь то социал-демократы, ревизионисты, буржуа или контрреволюционеры, стала допустимой. Это был голос «ста шестидесяти миллионов, которые были глубоко разочарованы» и стремились «защитить» обобщение средств производства от «новой аристократии». Троцкий стал выразителем надежд для всех реакционных сил, антисоциалистов и фашистов.

Троцкий одним из первых поставил на одну доску большевизм и фашизм. Эта мысль была популярной в 30-е годы в реакционных католических партиях. Коммунистическая партия была их заклятым врагом, фашистская партия – их самым важным буржуазным противником. Еще из Троцкого:

«Фашизм одерживает победу за победой, а его лучший союзник, тот, кто прокладывает ему путь по всему миру, это сталинизм».

«Действительно, ничто не отличает политические методы Сталина от Гитлера. Но разница в результатах в международном масштабе значительна».

«Важная часть советского аппарата, которая становится все более и более важной, формируется из фашистов, которые еще должны признать себя таковыми. Сравнение советского режима с фашистским было бы большой исторической ошибкой… Но симметричность политических суперструктур и схожесть тоталитарных методов и психологических профилей поразительны…

Агония сталинизма – самый ужасный и самый отвратительный спектакль на Земле».

Здесь Троцкий представил один из первых вариантов важнейшего вопроса пропаганды ЦРУ и фашистов в пятидесятые годы, тему «красного фашизма». Используя слово «фашизм», Троцкий пытался направить ненависть, которую чувствовали массы к террористическим диктатурам большого капитала, на социализм. После 1944–1945 годов все немецкие, венгерские, хорватские и украинские фашистские лидеры, которые сбежали на Запад, нацепили маски «демократов»; они восхваляли «демократию» США, новые силы гегемонизма и главный источник поддержки реакции и фашистских сил в мире. Эти «старые» фашисты, верные своему преступному прошлому, разрабатывали ту же тему: «большевизм – тот же фашизм, но еще хуже».

Далее отметим, что к тому времени, когда европейский фашизм уже начал свои войны (в Эфиопии и Испании, захват Австрии и Чехословакии), Троцкий уверял, что «самый ужасный и самый отвратительный спектакль» на Земле – «агония социализма»!

Троцкий стал главным пропагандистом пораженчества и капитуляционизма в Советском Союзе. Его демагогическая «мировая революция» способствовала лучшему удушению социалистической революции. Троцкий пропагандировал идею, что в случае фашистской агрессии против Советского Союза Сталин и большевики «станут предателями» и что под их руководством поражение Советского Союза неминуемо. Вот его мысли на этот счет:

«Военное положение Советского Союза противоречиво. С одной стороны мы имеем население в 170 миллионов человек, разбуженное величайшей революцией в истории… с более или менее развитой военной промышленностью. С другой стороны мы имеем политический режим, парализовавший все силы нового общества… В одном я уверен: политический режим не переживет войну. Общественный режим, который является национализированной собственностью производства, несравнимо более могуществен, чем политический режим, который имеет деспотический характер… Представители политического режима или бюрократии боятся перспективы войны, потому что они лучше нас знают, что не выживут в войне как режим».

Еще раз: на одной стороне «170 миллионов» «хороших» граждан, разбуженных революцией. Остается только удивляться, кто их разбудил, если не большевистская партия и Сталин: в 1921–1928 годах крестьянские массы точно не были «разбужены». Эти «170 миллионов» имели «развитую военную промышленность». Как будто это не сталинская политика коллективизации и индустриализации, проводимая благодаря его стальной воле, позволила создать индустрию вооружений в рекордные сроки!

Благодаря его точной линии, его воле, его способности организовывать, большевистский режим разбудил силы народа, уделом которого были невежество, предрассудки и примитивный труд одиночек. Согласно разглагольствованиям провокатора Троцкого, большевистский режим парализовал эти общественные силы! И Троцкий дает всевозможные абсурдные предсказания: большевистский режим наверняка не переживет войну! Итак, две пропагандистских темы, которые дороги были нацистам, могли быть найдены в писаниях Троцкого: пораженчество и антибольшевизм.

«Берлин знает, до какой степени кремлевская клика деморализовала армию и население страны в борьбе за самосохранение…

Сталин продолжает подрывать моральные силы и общий уровень сопротивления страны. Карьеристы без чести и совести, на которых вынужден полагаться Сталин, предадут страну в трудное время».

В своей ненависти к коммунизму Троцкий подстрекает нацистов вести войну с Советским Союзом. Он, «выдающийся знаток» по вопросам Советского Союза, рассказывал нацистам, что они имеют все шансы победить в войне против Сталина: армия и население деморализованы (ложь!), Сталин расстроил сопротивление (ложь!), и сталинисты капитулируют в начале войны (ложь!).

В Советском Союзе троцкистская пропаганда произвела двойной эффект. Она взращивала пораженчество и капитуляционизм, говоря о том, что фашизму гарантирована победа при таком гнилом и некомпетентном руководстве СССР. А еще эта пропаганда призывала к попыткам «восстаний» и убийств большевистских вождей, «которые предадут в трудные времена». Руководство, которому категорически предопределено пасть в ходе войны, прекрасно могло пасть в начале войны. Для этого и должны были действовать антисоветские и оппортунистические группы.

В обоих случаях провокации Троцкого напрямую помогали нацистам.

В главе, посвященной военному заговору Тухачевского, мы показали, что в кадрах Красной армии действительно существовала разветвленная антикоммунистическая организация. Впечатляющей была позиция Троцкого по отношению к этому явлению.

Вот письменное свидетельство об отношении Троцкого к делу Тухачевского:

«Здесь я должен заявить о том, каковы были мои отношения с Тухачевским… Коммунистические убеждения этого офицера старой гвардии я никогда не считал серьезными…

Генералы боролись за то, чтобы защитить безопасность Советского Союза от того, что делалось в интересах личной безопасности Сталина».

«Армии нужны честные, способные люди, равно как и экономистам и ученым, независимые люди с широким мышлением. Каждый мужчина и каждая женщина с независимым мышлением входит в конфликт с бюрократией, и бюрократия должна лишиться одной из своих голов, чтобы сохранить себя… Человек, который является настоящим генералом, как Тухачевский, нуждается в независимых помощниках, других генералах вокруг себя, и он оценивает каждого человека в соответствии со своими внутренними ценностями. Бюрократии нужны покорные люди, запутавшиеся люди, рабы, и два эти типа людей конфликтуют в каждом государстве».

«Тухачевский, а вместе с ним и весь цвет военных кадров, сгинули в борьбе против полицейской диктатуры, нависшей над офицерами Красной армии. По своим общественным характеристикам военная бюрократия ничуть не лучше, чем гражданская бюрократия… Если бюрократию рассматривать как целое, ей присущи две функции: власть и управление. Сейчас эти две функции пришли в острейшее противоречие. Чтобы обеспечить хорошее управление, тоталитарная власть должна быть уничтожена…

Что означает новая двойственность власти: первый шаг к распаду Красной армии или начало новой гражданской войны в стране?

Нынешнее поколение комиссаров означает контроль бонапартистской клики над военной и гражданской администрацией, а значит, и над народом…

Нынешние командиры, выросшие в Красной армии, не могут быть оторваны от нее и имеют безусловный авторитет, приобретенный за многие годы. С другой стороны, комиссары, набранные из сынов бюрократов, не имеют ни революционного опыта, ни военных знаний, ни даже идеологического капитала. Таков архетип карьеристов новой школы. Они призваны только командовать, потому как они „бдительны“, то есть они представляют собой полицию в армии. Командиры показывают им свою ненависть к тому, чему они служат. Режим двойного командования превращается и борьбу между политической полицией и армией, и центральная власть на стороне полиции…

Развитие страны, в особенности рост ее новых потребностей, несопоставимо с тоталитарной шелухой; вот почему мы видим тенденцию к сопротивлению бюрократии во всех проявлениях жизни… В области техники, экономики, образования, культуры, обороны люди с опытом, со знаниями науки и с властью автоматически отвергают агентов сталинской диктатуры, которые в большинстве своем бескультурные и неотесанные циники, подобные Ежову и Мехлису».

Прежде всего, Троцкому пришлось признать, что Тухачевский и те, кто подобен ему, никогда не были коммунистами: ранее Троцкий сам определял Тухачевского как кандидата для военного переворота, подобного наполеоновскому. Более того, желая сохранить возможного союзника в беспощадной борьбе со Сталиным, Троцкий отрицал существование буржуазной контрреволюционной оппозиции в армейской верхушке. На деле он поддерживал любую оппозицию против Сталина и большевистской партии, включая Тухачевского, Алксниса и т. д. Троцкий возглавлял объединенный политический фронт вместе со всеми антикоммунистами в армии. Это ясно показывает, что Троцкий мог прийти к власти только в союзе с контрреволюционными силами. Троцкий заявлял, что те, кто борется со Сталиным и руководством партии в армии, на самом деле боролись за безопасность страны, тогда как офицеры, преданные партии, защищали диктатуру Сталина и его личные интересы.

Примечательно, что анализ Троцкого о борьбе внутри Красной армии совпадает с анализом Романа Колковица из его доклада для армии США. Во-первых, Троцкий выступает против партийных мер по обеспечению политического контроля в Красной армии. В особенности Троцкий нападает на возвращение в армию политкомиссаров, которые будут играть существенную политическую роль в антифашистском сопротивлении во время войны и будут помогать молодым солдатам выдерживать четкую политическую линию, несмотря на невероятную сложность проблем, поставленных войной. Троцкий подбадривал элитарные и исключительные настроения у военных вопреки партии с целью расколоть Красную армию и спровоцировать гражданскую войну. Далее, Троцкий заявлял о своей расположенности к независимости, то есть «профессионализму» офицеров, говоря, что они способны, честны и широко мыслят, чтобы их противостояние партии возросло! Подобным же образом антикоммунистические элементы вроде Токаева защищали свои диссидентские буржуазные идеи во имя независимости и широкого мышления!

Троцкий заявлял, что существовал конфликт между «сталинистской» властью и правительством страны и что он поддерживает правительство. На самом деле то явление, которое он описывает, было антагонизмом между большевистской партией и государственной бюрократией. Подобно всем антикоммунистам мира, Троцкий клеветал на коммунистическую партию, называя ее «бюрократической». В действительности реальная угроза бюрократизма исходила от части управленческого аппарата, не бывшего по своей сути коммунистическим, искавшей возможности избавиться от «удушающего» политического и идеологического контроля партии, чтобы навсегда остаться над остальным обществом и добыть себе разного рода привилегии и выгоды. Политический контроль партии над военным и гражданским руководством был особо нацелен на борьбу с такими тенденциями бюрократического разложения. Когда Троцкий писал, что для обеспечения хорошего руководства страной партия должна быть ликвидирована, он был выразителем самых бюрократических настроений в государственном аппарате.

В общем, Троцкий защищал «профессионализм» военных, технических, научных и культурных кадров, то есть всех технократов, пытавшихся избавиться от партийного контроля и желавших «ограничить партийное влияние на все стороны жизни», согласно предписаниям Троцкого.

В классовой борьбе, проходившей в государстве и партии в 30–40-х годах, линия фронта проходила между силами, защищавшими сталинско-ленинские позиции, и теми, кто вдохновлялся технократией, бюрократией и милитаризмом. И именно последняя сила добьется в свое время гегемонии над руководством партии при хрущевском перевороте.

Чтобы подготовиться к отражению нацистской агрессии, надо свергнуть Сталина и большевиков. Защищая это положение, Троцкий стал инструментом в руках гитлеровцев. Недавно на митинге в Свободном университете Брюсселя (ULB) один говорливый поклонник Троцкого кричал: «Неправда! Троцкий всегда заявлял, что он, безусловно, защищал Советский Союз от империализма».

Да, Троцкий всегда защищал Советский Союз, подразумевая, что разрушение большевистской партии было бы наилучшей подготовкой к обороне! Существенный момент состоит в том, что Троцкий призывал к антибольшевистскому восстанию, выгоды от которого получили бы нацисты, а не горстка троцкистов. Троцкий проповедовал восстание во имя «лучшей обороны» Советского Союза, но он вполне очевидно занимал антикоммунистическую позицию и мобилизовал все антисоциалистические силы. Нет сомнений, что нацисты были первыми, кто оценил эту «лучшую оборону Советского Союза».

Вот точные слова Троцкого на этот счет:

«Я не могу быть „за СССР“ вообще. Я за рабочие массы, которые создали СССР, и против бюрократии, которая узурпировала революционные завоевания… Долг серьезного революционера состоит в том, чтобы заявить совершенно искренне и открыто: Сталин готовит поражение СССР».

«Старая большевистская партия превратилась в касту аппаратчиков…»

«Мы будем защищать СССР против империалистического врага всей своей мощью. Однако завоевания Октябрьской революции будут служить народу, только если он показывает свою способность действовать против сталинской бюрократии, как делал он это раньше против царской бюрократии и буржуазии».

«Только восстание советского пролетариата против основ тирании новых паразитов может спасти то, что еще осталось в обществе от завоеваний Октября… В этом смысле, и только в этом смысле, мы защищаем Октябрьскую революцию от империализма, фашистов и демократов, от сталинской бюрократии и от их „наемных друзей“».

Из этих цитат становится ясно, что слова «мы поддерживаем СССР в борьбе против империализма» были сказаны антикоммунистом, который должен был их сказать, если он хотел получить хотя бы малейший шанс быть услышанным массами, готовыми защищать социалистический режим до победного конца. Но только политическая слепота людей могла скрыть от них значение слова «оборона» в этих цитатах. Вот как на самом деле готовили оборону предатели и враги: «Сталин предаст, он готовит поражение; значит, Сталин и большевики должны быть уничтожены, чтобы защитить СССР». Такая пропаганда прекрасно устраивала нацистов.

Троцкий «защищал» Советский Союз, но без Сталина и большевиков. Он притязал на защиту Советского Союза «всей своей мощью», то есть вместе с несколькими тысячами его последователей в СССР! А между тем эти несколько тысяч отверженных должны были подготовить восстание против Сталина и большевистской партии! Замечательная оборона, будьте уверены.

Даже закоренелые антикоммунисты, такие как Токаев, считали, что Троцкий своими писаниями работал на руку германским агрессорам. Токаев был антикоммунист, но сторонник британского империализма. В начале войны он сделал следующее признание: «Народы СССР, ведомые своими внутренними чувствами, перед лицом смертельной опасности объединились со сталинским режимом… Противостоящие силы имели связанные руки; и это был стихийный акт: „пусть даже с дьяволом, чтобы победить Гитлера“. …оппозиция Сталину не только наносила ущерб международной борьбе со странами оси (Рим – Берлин – Токио), но и была эквивалентна противостоянию всем народам СССР».

С приближением Второй мировой войны главной заботой Троцкого, если даже не единственной, стало свержение большевистской партии в Советском Союзе. Его главное положение было взято из мира крайне правых: «тот, кто защищает Сталина и большевистскую партию прямо или косвенно, является злейшим врагом социализма». Вот выдержка из декларации Троцкого:

«Реакционная бюрократия должна быть и будет свергнута. Политическая революция в СССР неизбежна».

«Только свержение бонапартистской клики Кремля может сделать возможным возрождение военной мощи СССР… Борьба против войны, империализма и фашизма требует безжалостной войны против запятнанного преступлениями сталинизма. Кто бы ни защищал сталинизм прямо или косвенно, кто бы ни хранил молчание о его предательстве или усиливал его военную мощь, тот является злейшим врагом революции, социализма, угнетенных людей».

Когда в 1938 году эти строки были написаны, на мировой сцене разворачивалась жестокая классовая схватка между фашизмом и большевизмом. Только крайне правые идеологи французского, британского или американского империализма или фашизма могли поддержать тезис Троцкого:

«Тот, кто защищает сталинизм прямо или косвенно… является злейшим врагом».

С 1934 года Троцкий постоянно призывал к свержению большевиков с помощью терроризма и вооруженных выступлений.

В апреле 1938 года Троцкий заявил, что в СССР неизбежно произойдет покушение на Сталина и других большевистских вождей. Конечно, продолжал он, индивидуальный террор противоречит ленинской тактике. Но вы понимаете, «законы истории говорят нам, что попытки убийства и акты террора против таких разбойников, как Сталин, неизбежны». Вот как в 1938 году Троцкий выдвигал программу индивидуального террора: «Сталин разрушает армию и сокрушает страну… Непримиримая ненависть накапливается вокруг него, и страшная месть висит над его головой.

Попытка убийства? Это возможно, что режим, который под предлогом борьбы с терроризмом уничтожил лучшие умы в стране, в конце концов испытает индивидуальный террор. Любой может добавить, что это было бы против законов истории, если бы разбойник при власти не был бы объектом актов мести отчаявшихся террористов. Но Четвертый Интернационал… ничего не должен предпринимать от отчаяния и личной жажды мщения, и индивидуальный террор – это уже слишком для нас… Поскольку личное будущее Сталина касается нас, мы можем только надеяться, что его личный удел – жить достаточно долго, чтобы видеть крах его системы. Но долго ждать ему не придется».

Итак, для троцкистов было бы «против законов истории», если бы кто-нибудь не предпринял бы попытку убить Сталина, Молотова, Кагановича, Жданова и т. д. Это был «интеллигентный» и «разумный» ход для тайной троцкистской организации – выступить с таким посланием. Там не говорилось об «организации попытки убийства»; там говорилось: «месть террористов Сталину есть часть законов истории». Вспомним, что в антикоммунистических кругах, к которым относились и Токаев с Александром Зиновьевым, было много разговоров о подготовке попыток убийства большевистских вождей. Каждый легко может установить, что эти силы вдохновлялись трудами Троцкого.

Троцкий чередовал призывы к индивидуальному террору с пропагандой вооруженного восстания против большевистского руководства. В общем, он использовал завуалированную и обманчивую формулировку «политической революции». Во время спора с троцкистом Манделем в 1989 году мы сказали, что Троцкий призывал к вооруженной борьбе против советского режима. Мандель рассердился и стал кричать, что это «сталинистская ложь», так как «политическая революция» означает народную революцию, но мирную. Этот анекдот есть пример двуличия, систематически применяемого профессиональными антикоммунистами, чьей первейшей задачей является внедрение в ряды левых. Здесь Мандель хотел обратиться к аудитории защитников природы. Вот программа антибольшевистской вооруженной борьбы, выдвинутой Троцким:

«Люди… пережили три революции против царской монархии, знати и буржуазии. В некотором смысле советская бюрократия сейчас воплощает черты всех свергнутых классов, но без их общественных корней и традиций. Она может защищать свои громадные привилегии только организованным террором…

Оборона страны может быть организована только через уничтожение автократической клики саботажников и пораженцев».

Как истинный эсер, Троцкий заявлял, что социализм соединил в себе эксплуататорские черты царизма, знати и буржуазии. Но, говорил он, социализм не имел такой широкой социальной базы, как те эксплуататорские силы! Поэтому антисоциалистические массы могут свергнуть социализм гораздо легче. Это был призыв ко всем реакционным силам напасть на отвратительный, шаткий режим и провести «Четвертую революцию».

В сентябре 1938 года уже была аннексирована Австрия. Это был месяц Мюнхена, где французский и британский империализм дали Гитлеру зеленый свет для оккупации Чехословакии. В новой «Переходной программе» Троцкий ставил задачи своей организации в Советском Союзе, несмотря на то, что он сам соглашался: «как организация… троцкизм, безусловно, крайне слаб в Советском Союзе». Он продолжает:

«Термидорианская олигархия… держится за счет террористических методов… главной политической задачей в СССР все еще остается свержение этой самой термидорианской бюрократии… Только победоносное революционное восстание угнетенных масс может возродить советский режим и гарантировать его дальнейшее развитие к социализму. Есть только одна партия, способная возглавить восстание советских людей, – партия Четвертого Интернационала».

Этот документ, который все троцкистские секты рассматривали как основную программу, содержит знаменательное высказывание. Когда произойдет это «восстание» и «выступление»? Ответ Троцкого поражает своей прямотой: Троцкий планировал свое «восстание» на время нападения гитлеровцев на Советский Союз:

«Побуждение к революционному подъему советских рабочих, возможно, будет дано событиями вне страны».

Следующая цитата – хороший пример двойного подхода. В 1933 году Троцкий заявлял, что одно из «принципиальных преступлений» германских сталинистов было в отказе от единого фронта с социал-демократами против фашизма. Но до прихода Гитлера к власти в 1933 году социал-демократы делали все, что могли, для сохранения капиталистического режима и неоднократно отказывались от объединения сил с Германской коммунистической партией. В мае 1940 года, через восемь месяцев после начала Второй мировой войны, большой специалист по «единому фронту» Троцкий предположил, что Красная армия начнет восстание против большевистского режима! Он писал в своем открытом письме советским рабочим:

«Цель Четвертого Интернационала… – возрождение СССР путем очищения его от паразитирующей бюрократии. Это можно сделать только одним путем: рабочими, крестьянами, солдатами Красной армии и моряками Красного флота, которые восстанут против новой касты угнетателей и паразитов. Чтобы подготовить это восстание масс, нужна новая партия… Четвертый Интернационал».

В то время, когда Гитлер готовился к войне с Советским Союзом, провокатор Троцкий призывал Красную армию совершить переворот. Такое событие вызвало бы огромные бедствия, открыв всю страну для фашистских танков!