Глава 15

Наша игра…

Я не ожидала услышать эти слова, которые обрушиваются на меня, как кирпичная стена. Я качаю головой. Это не протест, скорее – недоумение.

– Я тебя не понимаю.

– Мне кажется, понимаешь. И мне кажется, ты хочешь того же, что и я. Скажи мне, Ники, ведь ты оставила трусики дома не потому, что тебе нравится ходить без них, а чтобы я в любой момент мог тебя взять? Ты хочешь, чтобы я к тебе прикасался, чтобы я тебя трахал, когда мне это угодно?

Я сглатываю слюну. Дэмиен прав. Он совершенно прав, я действительно принадлежу ему. Он – в моем сердце, и как может быть по-другому!

Дэмиен внимательно смотрит на меня. Он следит за мной, словно просматривает сводку биржевых новостей или читает деловой контракт. Но я – живая женщина, а не графа в финансовом отчете. И в нем я вижу не только холодный ум, но и ранимую душу.

Ему нужны те отношения, о которых он говорит. Но в эту секунду он передал право решения мне.

У меня в душе все переворачивается. Вполне возможно, что я сама хочу таких отношений. Я играла с ним в игру, я полностью принадлежала ему, но при этом чувствовала себя как никогда свободной. Я была более цельной, более концентрированной.

Я прикасаюсь к кончику пальца, который совсем недавно был перетянут ниткой. Потом опускаю взгляд на книги Брэдбери и вспоминаю рассказ Дэмиена. Я представляю, как мальчик едет на велосипеде на встречу со своим кумиром, создающим захватывающие истории. Это выдуманные истории, но они достаточно убедительны, чтобы покорить воображение подростка, которому так нужна отдушина в его тяжелой жизни.

Может, и сейчас Дэмиену нужно что-то подобное? Может, он старается создать мнимую реальность в угоду своей бурной фантазии? Но мне от Дэмиена нужны совсем не фантазии. Я хочу твердо стоять на ногах в реальной жизни. Я хочу, чтобы он раскрыл передо мной свое сердце, как и в истории про книги Брэдбери.

Я перевожу взгляд с книг на Дэмиена. Он ждет моего ответа. Я хочу сказать ему: «Да! Конечно, да!», но не делаю этого. Ведь сказав это, я предам реальность в угоду игре.

– Зачем это? – спрашиваю я. – Ты говорил, что хочешь меня. Я твоя, и это не имеет никакого отношения к игре. – Я приподнимаю ногу и показываю ему браслет с изумрудами на щиколотке, который он мне подарил. – Видишь, я все еще ношу его. И не собираюсь снимать. Так какая разница? Зачем эта игра?

Дэмиен кивает в сторону книг.

– Ты что, хочешь, чтобы я больше тебе открылся? – говорит он, и я поражаюсь его способности читать мысли. – И я хочу того же. Я не хочу, чтобы у меня были от тебя секреты.

– Мы с тобой говорили о теннисном центре.

– И я рассказал тебе не все, – хмурится он.

Я затаиваю дыхание. Я знаю, что это чистая правда.

– Мне нужны гарантии, Ники. И особенно сейчас. Я хочу знать. – Дэмиен замолкает и смотрит в сторону, плотно сжав зубы, словно эти слова даются ему с трудом. – Я должен был уверен, что ты меня не бросишь, что бы со мной ни произошло.

Он выглядит настолько ранимым, что я поражаюсь власти, которую имею над этим сильным и успешным человеком.

– А ты в этом сомневаешься? Я вот – нисколько.

Дэмиен смотрит на меня, и в его глазах появляется что-то темное.

– Как ты можешь быть в этом уверена, когда так мало про меня знаешь?

Он не сообщает мне ничего нового, но тем не менее на долю секунды я пугаюсь. Какие еще у него могут быть секреты?

Чтобы забыть ужасы, которые пережила в детстве, я резала себя, но как решал свои проблемы Дэмиен? Он покорил мир и научился еще глубже зарывать свои секреты. Чтобы прошлое не тяготило его, ему нужно все держать под контролем. Игра – это его способ контролировать меня.

Может, я все это себе придумываю, но его предложение все-таки кажется соблазнительным. Я хочу Дэмиена, но при этом испытываю страх.

Он видит, что я колеблюсь, и берет меня за руку.

– Скажи что-нибудь, – просит он.

Я подыскиваю слова.

– Я боюсь, – признаюсь я наконец.

– Чего?

– Тебя, – говорю я и тут же осекаюсь, потому что вижу непонимание и боль в его глазах. – Нет, совсем не в том смысле. Ты – лучшее, что было у меня за всю жизнь.

– И этого действительно стоит бояться, – грустно усмехается он.

– Иногда я боюсь того, что сама тебя использую. Я использую тебя в качестве опоры… – Я перевожу дыхание и на мгновение проваливаюсь в воспоминания. О нитке, которую совсем недавно наматывала на кончик пальца. О тяжести ножа в руке и о чувстве свободного полета, когда острое лезвие разрезает кожу. Я думаю, что все эти мучения были мне необходимы и что все мои шрамы являются доказательством моей слабости.

Я опускаю глаза, потому что не хочу, чтобы Дэмиен слишком глубоко заглянул мне в душу.

– Я боюсь, что ты станешь для меня заменой боли.

– Понятно, – отвечает он.

В воздухе повисает молчание. Я делаю глубокий вдох, но не смотрю на Дэмиена. Я боюсь увидеть выражение его лица. Проходит несколько тяжелых, как свинец, секунд, за которыми скрывается недосказанное. Дэмиен приподнимает мне подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

Я смотрю на него и моргаю, чтобы смахнуть выступившие слезы. На его лице я вижу не злость, не боль и не сострадание. Его глаза светятся любовью. И еще, может быть, уважением.

– Ники, милая, скажи мне, зачем тебе боль? Что она тебе дает?

– Я тебе уже рассказывала…

– Пожалуйста.

– Боль дает мне силы. Помогает сконцентрироваться, заземляет, – отвечаю я, и слеза катится у меня по щеке.

– Понимаю. – Дэмиен проводит подушечкой большого пальца по моей щеке, стирая слезу.

– Мне очень жаль, – говорю я.

– А мне нет.

Я вижу, что в уголках его губ прячется улыбка, и мой страх начинает постепенно исчезать. Я чувствую, что во мне снова появляется надежда.

– Это ты меня заземляешь, Ники, – ласково улыбается Дэмиен. Но на моем лице написано недоумение, и он продолжает: – Если ты позволишь мне помогать тебе, позволишь успокаивать и поддерживать тебя, для меня это будет гораздо важнее и дороже всего, чего я достиг за всю жизнь.

Я хочу что-то сказать, но слова застревают в горле. Я не ожидала от него такой преданности и любви.

– Но по поводу силы, милая, – продолжает он, – ты не совсем права. Ты очень сильная. Боль помогает тебе раскрыть эту силу.

Я не могу сдержать слез, и они заливают мое лицо. Дэмиен подходит к журнальному столику и приносит мне салфетку. Я вытираю глаза, чувствуя себя одновременно глупо и счастливо.

Дэмиен подходит ко мне ближе, кладет ладонь на мой затылок и целует меня. Этот поцелуй начинается нежно, но постепенно его язык становится все более требовательным, проникая все глубже и глубже.

– Скажи, что ты моя, – требует он, наконец оторвавшись от моих губ.

– Как долго я буду твоей? – спрашиваю я, едва дыша.

Дэмиен не отвечает, хотя по его глазам я вижу, что он будет любить меня до смерти. Или до тех пор, пока я не разлюблю его.

Он молчит… Хотя я задала ему такой важный вопрос, он совершенно спокоен, и поза у него расслабленная. Дэмиен умеет скрывать свои чувства и не показывать то, что не хочет показать. Но я знаю, что он готов рассказать мне многое. И я тоже хочу с ним всем делиться и не иметь от него секретов.

– Хорошо, мистер Старк, – говорю я и протягиваю ему ладонь. – Мы с вами договорились.

– Прекрасно! – Он широко улыбается и тянет меня за руку. – Пошли.

Мы поднимаемся на служебном лифте, чтобы снова слиться с толпой гостей. В узком коридоре, ведущем на кухню, сталкиваемся с седовласым дворецким по имени Грегори.

– Мы с мисс Фэрчайлд уходим, – вдруг сообщает дворецкому Дэмиен.

– Вас понял, мистер Старк. Я прослежу за уборкой после вечеринки и закрою дом.

– Что ты задумал? – удивленным шепотом спрашиваю я.

– Мы уходим, – отвечает Дэмиен.

Я уже готова с ним спорить – ведь непозволительно убегать с собственной вечеринки. Так учила меня мать и так пишут в книгах по этикету. Существуют определенные правила, и их надо соблюдать. То, что задумал Дэмиен, наверняка можно отложить до окончания мероприятия. Мы должны вернуться к гостям, говорить ничего не значащие любезности и мило улыбаться.

Но потом я мысленно посылаю к черту все заповеди своей матери и не открываю рта.

Перед тем как сбежать из дома, Дэмиен подходит к Жизель. Я стою в стороне и улыбаюсь, пока они разговаривают. Я уже не боюсь и не сторонюсь ее, как раньше, но и не готова сделать ее своей лучшей подругой. Мы подходим к Эвелин и Блейну, поздравляем художника и желаем им обоим хорошего вечера. Блейн протягивает мне руку, и я уже берусь за его ладонь, чтобы ее пожать, но тут мы оба замираем, потом смеемся и дружески обнимаемся. Эвелин обнимает меня еще крепче.

Потом мы прощаемся с Джеми, которая сидит на балконе и разговаривает с человеком с взъерошенными волосами, в гавайской рубашке. О боже, думаю я, Джеми, ну, не надо цеплять этого парня! Только не сейчас, когда ты встретила Рейна.

– Привет, ребята! – радостно восклицает Джеми, увидев нас. – Луис, это Ники, мы с ней вместе снимаем квартиру. И мистер Старк. Я надеюсь, его ты узнал.

Дэмиен и Луис жмут друг другу руки, а Джеми внимательно смотрит на меня, как бы спрашивая, все ли у меня в порядке. Я киваю на ее немой вопрос. Да, у меня все хорошо. Я бросаю взгляд на Луиса и мысленно спрашиваю Джеми, все ли в порядке у нее.

Она наклоняет голову в сторону Луиса.

– Луис – режиссер. Мы с ним тут о кино болтаем, – объясняет она и потом, повернувшись к Дэмиену, добавляет: – Потрясающий дом и потрясающая вечеринка.

– Рад, что тебе понравилось. Мы с Ники подошли попрощаться.

– Вот как? – Джеми бросает на меня понимающий взгляд. Я улыбаюсь самым невинным образом.

– Эдвард отвезет тебя домой, когда ты соберешься уходить, – говорит Дэмиен. – Веселись.

– Супер! Спасибо! – Джеми обнимает Дэмиена, после чего мы идем на кухню к служебному лифту – чтобы гости не видели, как мы спускаемся по лестнице и уходим.

– Так куда вы собрались, мистер Старк, – интересуюсь я. – Может, прогуляемся?

– Нет, лучше покатаемся.

Обычно Дэмиен паркует свою машину прямо перед домом, но сегодня из-за наплыва гостей его машина стоит в гараже.

– Куда поедем? – спрашиваю я.

– Туда, где ты еще не была.

Он меня заинтриговал. Я оглядываюсь вокруг. Мы находимся на северной стороне дома, вдалеке от шума вечеринки. На улице темно, только кое-где среди кустов и камней светятся фонари ландшафтной подсветки. Дизайнеры совсем недавно закончили свою работу. На территории появились дорожки, клумбы и лужайки, а по краям участка буйно растут дикие кусты, которые садовники будут регулярно подстригать.

– Очень красивый участок получился, – говорю я, когда мы выходим на выложенную камнем дорожку, ведущую от дома.

– Это верно, – кивает Дэмиен, глядя на меня.

– Мистер Старк, смотрите себе под ноги, – смеюсь я.

– Лучше я буду смотреть на тебя.

Он останавливается, крепко обнимает меня и целует. Огонь моей страсти после бурного секса в библиотеке превратился в тлеющие угли. Но с этим поцелуем они начинают разгораться с новой силой.

– Давай прямо здесь, – шепчу я в его ухо, плотно прижимаясь к нему. – Здесь на улице, на холодных камнях, а?

Я представляю, как Дэмиен берет меня прямо в саду и миллионы звезд смотрят на нас с небосвода.

– Как вам больше нравится, мисс Фэрчайлд? – спрашивает он. Спускает с моего плеча бретельку платья и целует меня в грудь. – Вот так?

У меня перехватывает дыхание.

– Или, может быть, вот так? – Он медленно поводит кончиками пальцев вверх по ноге до места, где начинается уже совсем не нога.

– Может, и так, – шепчу я.

– Согласись, что так или иначе будет очень здорово. – Он почти засовывает в меня палец и продолжает: – Здесь, под звездами. Вокруг нас темная ночь. Я буду нежно кусать твою грудь, а ночной воздух будет холодить твою разгоряченную плоть.

Мои колени слабеют, и я крепче обхватываю его шею, чтобы не растаять от этих слов.

– Ты этого хочешь?

– Да, – шепчу я.

На лице Дэмиена медленно появляется улыбка. Он нежно целует меня в уголок рта, потом в висок, потом в ухо. Я чувствую щекой его теплое дыхание.

– Нет.

Я уже готова громко протестовать, как слышу его смешок.

– Нет, – повторяет он. – У меня другие планы.

После этого он мягко отстраняет мои руки, поправляет платье и ведет меня по дорожке. Я в некотором раздражении от неудовлетворенного сексуального возбуждения, но при этом мне крайне любопытно, куда мы идем.

– Вот тут я планировал построить теннисный корт, – сообщает Дэмиен, показывая пальцем на поросшую низким кустарником площадку, зажатую между двумя склонами.

Я с удивлением смотрю на него, а потом снова на место, на которое он показывает.

– Неужели? – Я знаю, что он уже давно не брал в руки ракетку. Кроме того, я в курсе, почему он бросил играть в теннис.

– Я пока не решил окончательно, но думаю об этом. Я так давно не играл…

– Если ты построишь корт, то я бы хотела, чтобы ты научил меня играть. Поверь мне, тебе будет очень занятно играть со мной.

– Занятно? – переспрашивает Дэмиен со смешинкой в голосе, которую я так рада слышать. – И что в этом может быть занятного?

– А если я не надену трусики под теннисную юбку?

– Вот это уже интересней, мисс Фэрчайлд! Кажется, я принял решение и начну завтра же искать подрядчика на строительство корта.

– Класс! – улыбаюсь я.

– Можешь сейчас веселиться, сколько угодно, а я тебя потом прямо на корте трахну.

Я смеюсь и ускоряю шаг, чтобы идти с ним рядом. Настроение у меня прекрасное, и я рада, что мы улизнули с вечеринки. Мне хорошо в компании Дэмиена и бескрайнего ночного неба.

– Что? – неожиданно спрашивает он.

– Я ничего не говорила.

– Ты улыбаешься.

– Может быть, потому, что я счастлива.

– Правда? – Он пытливо всматривается в мое лицо и добавляет: – И я тоже счастлив.

Я тянусь к нему, чтобы поцеловать, но он прикладывает указательный палец к моим губам.

– Нет-нет. Даже не начинай, а то мы вообще никуда не уедем.

– А куда мы вообще направляемся? У нас пеший поход?

– На самом деле мы уже пришли, – отвечает Дэмиен, остановившись у поросшего плющом склона холма.

Он достает из кармана брелок с дистанционным управлением и нажимает на нем кнопку. Перед нами начинает подниматься большая дверь, тщательно замаскированная плющом. Свет из-за двери слепит мне глаза. Когда я привыкаю к яркому свету, я вижу, что передо мной огромный гараж, в котором по меньшей мере пятнадцать отполированных до блеска старых автомобилей. Мне кажется, что я попала в рай для ретроавтомобилей.

– Ты шутишь! – восклицаю я. – Ты едва закончил дом, но уже построил в склоне горы секретный гараж на пятнадцать машин.

– Я не хотел портить участок видом гаража. И вообще, этот гараж здесь уже давно. Мне его построили три года назад, после того, как я купил участок. Он рассчитан на двадцать машин.

– Всего лишь на двадцать, мистер Старк? – сокрушаюсь я. – Как-то не очень практично получается. Вот, например, пойдет дождь. И как же вы будете добираться из дома до гаража, не промокнув?

– По специально прорытому туннелю, – улыбается Дэмиен и показывает рукой на дверь в дальнем конце гаража.

– Ты ведешь себя предсказуемо, как любой миллиардер.

– Или как человек, который любит старинные автомобили. – Он сияет как ребенок, разворачивающий свои рождественские подарки. – Посмотри на этот. Гордость моей коллекции.

Мы подходим к машине очень странной формы и отполированной до такого блеска, что она светится, как лампа.

– Это электромобиль «Бейкер Электрик». Первым владельцем этого автомобиля был Томас Эдисон.

– Ничего себе! – удивляюсь я. – Такой автомобиль должен стоять в музее.

– Он довольно часто и стоит, когда я отдаю его на разные выставки. Но не всегда, потому что бессмысленно покупать такие шикарные вещи и не наслаждаться ими самому или с теми, кого ты любишь.

Я вспоминаю картину Моне, фотокамеру «лейка» и массу других вещей, которые Дэмиен мне подарил.

– К счастью для тебя и для всех, кого ты любишь, у тебя отменный вкус.

– Не буду спорить, мисс Фэрчайлд. – Он протягивает мне руку. – Позвольте показать вам машину, на которой мы будем сегодня кататься.

Мы идем вдоль ряда автомобилей, и Дэмиен останавливается около кабриолета с двумя сиденьями. Это машина ярко-зеленого цвета, с капотом невероятной длины.

– И что это за чудо?

– Это «Ягуар И-Тайп Родстер», – с гордостью отвечает он и начинает в подробностях рассказывать о характеристиках автомобиля, который можно считать апогеем инженерной мысли, роскоши и стиля.

– Ох, я мало что понимаю в этом. Но главное я поняла – это великолепная машина.

– Вполне достаточно, – смеется Дэмиен и распахивает передо мной дверцу.

Я ставлю одну ногу на пол салона. И в это время Дэмиен быстро засовывает руку мне под юбку и ласкает меня. Я охаю и хватаюсь за него, чтобы удержаться на мгновенно ослабевших ногах.

– Я хочу, чтобы ты всегда была готова к тому, чтобы я тебя трахнул, – шепчет он. – Чтобы ты всегда была возбужденной, чтобы ты постоянно меня желала. Чтобы ты всегда была готова принять мой член.

– Я всегда готова, – шепотом отвечаю я. И это чистая правда.

– Я мог бы трахнуть тебя прямо сейчас. – Дэмиен медленно вставляет и вынимает из меня пальцы. – Я мог бы положить тебя на капот, задрать юбку и отшлепать тебя по попе – так, чтобы она стала бы красной. А потом я бы засунул член в твою сладкую и мокрую вагину. Ты хотела бы этого, Ники? Скажи мне, что ты хочешь, и я это сделаю.

Я закрываю глаза. Моя грудь наливается сладкой тяжестью, я вся теку.

– Трахни меня поскорее, Дэмиен. Я хочу, чтобы ты глубоко вошел в меня. Пожалуйста, я так этого хочу.

Он продолжает двигать во мне пальцами. Я чувствую запах своего возбуждения. Я полностью потеряла всякий стыд. Я так близка к оргазму. Мне совершенно наплевать, что мы находимся в гараже. Я хочу, чтобы Дэмиен в меня вошел. Я хочу кончить в его объятиях.

– Спасибо, – нежно шепчет Дэмиен и убирает от меня свою руку.

– Ну, что же ты делаешь? Пожалуйста! – молю его я.

– Мисс Фэрчайлд, вы расстроены?

– Еще бы!

– Хорошо! – произносит он довольным тоном и приказывает: – А теперь садись в машину.

Я повинуюсь, сажусь на кожаное сиденье и плотно сжимаю ноги, чтобы как-то успокоиться.

Дэмиен обходит автомобиль и занимает место водителя.

– Раздвиньте колени, мисс Фэрчайлд, – говорит он. – Вы кончите тогда, когда я вам позволю.

Я бросаю на него недовольный взгляд, но повинуюсь.

– И что надо сказать?

– Да, сэр.

– Молодец.

Я сижу в расстроенных чувствах, а Дэмиен заводит мотор, и мы выезжаем в подземный туннель, освещенный электрическими лампами. Мы несемся по туннелю, и я чувствую себя девушкой из фильмов о Джеймсе Бонде.

– Куда мы едем? – интересуюсь я.

– Всему свое время. Скоро узнаешь.

Туннель заканчивается стеной, и мне кажется, что мы вот-вот в нее врежемся, но стена отодвигается, и мы выезжаем на частную дорогу. Через некоторое время мы оказываемся на автотрассе, идущей вдоль побережья Тихого океана.

– Может, все-таки расскажешь, куда мы едем? – снова спрашиваю я.

Но Дэмиен молчит и только загадочно улыбается.

– Мы возвращаемся в Лос-Анджелес? Сейчас уже почти одиннадцать вечера.

– Мисс Фэрчайлд, – говорит он, – сегодня вы, видимо, не ляжете спать сразу после передачи «Спокойной ночи, малыши».

Я не спорю и больше не пытаюсь выпытать у него, куда мы едем, а откидываюсь на кожаное сиденье и смотрю на проносящийся за окном автомобиля океан. Я сижу, широко раздвинув ноги, как мне было приказано. Платье бесстыдно задралось, и Дэмиен любуется мной в зеркало заднего вида.

– Я обратил внимание, что тебе нравятся картины Блейна, – вдруг говорит он.

– Он очень талантливый художник.

– Он прекрасно передает сексуальное возбуждение и стыд. У него есть несколько работ, изображающих женский оргазм. Очень сильные картины. А что тебе больше всего понравилось?

– Да все картины хорошие.

– А мне показалось, что тебе понравилась женщина на шезлонге. Ты помнишь эту работу?

– Да, помню, – отвечаю я. Сердце начинает биться быстрее. Кажется, я понимаю, к чему Дэмиен завел этот разговор.

– А что делает женщина, изображенная на той картине? – спрашивает он.

– Она себя трогает, – тихо отвечаю я.

– А ее любовник на нее смотрит.

– Да, – с усилием произношу я.

– Сними босоножки, – приказывает Дэмиен. – Теперь задери платье. Я хочу, чтобы ты сидела голой попой на мягкой коже.

Сиденье автомобиля приятно холодит. Вибрация мотора возбуждает все сильнее и сильнее.

– Раздвинь ноги пошире, Ники. Как та женщина на картине.

Его слова ласкают и заводят меня. Я как никогда раньше ощущаю каждый удар своего сердца, дуновение воздуха, каждую капельку пота, выступившего между грудей. Я, стараясь дышать ровно и размеренно, прижимаю одну ногу к дверце автомобиля, а вторую перекидываю через рычаг переключения передач. Я раздвинула ноги так широко, как это возможно. Потом я откидываю назад спинку кресла, и мои бедра автоматически приподнимаются вверх.

– Она лежит и без слов умоляет своего возлюбленного. Она вся мокрая, ее соски так и просят, чтобы любовник страстно поцеловал их.

– О, Дэмиен…

– Но он не прикасается к ней даже пальцем, – продолжает Дэмиен, и я издаю протяжный стон. – Он бросает ее на произвол судьбы. И только ветерок охлаждает ее разгоряченную плоть.

Он протягивает руку и направляет поток воздуха из кондиционера прямо мне между ног. От силы воздушного потока я начинаю тихо стонать.

– Если бы он смилостивился, то наверняка бы к ней прикоснулся. Но на картине руки женщины подняты. Она не дотягивается до того места, которое так жаждет страстной ласки. Ты обратила на это внимание, Ники?

– Нет, не обратила, – уверенно отвечаю я. – Я точно помню, что женщина на картине трогает себя.

– Надо же! Какие у нас разные воспоминания! Вот она, сила искусства. Давай я расскажу тебе, что изображено на картине?

Я киваю.

– Я вижу ее возлюбленного. Этот мужчина безумно ее хочет. Больше всего на свете он жаждет доставить ей удовольствие. Но он не хочет, чтобы она кончила быстро. Он хочет, чтобы она попала в нирвану. Он создает ей слоеный пирог, в котором один слой наслаждения накладывается на другой. В результате женщина уже сама не знает, что испытывает – наслаждение или сладкую пытку.

У меня кружится голова от возбуждения, а Дэмиен продолжает:

– Он хочет, чтобы возлюбленная полностью ему доверилась. Чтобы она отдалась ему, забыв обо всем на свете. Она позволяет ему стать дирижером оркестра своего наслаждения. Но как все в конечном счете будет – решает она, а не мужчина. Он не связал ей одну руку, и женщина вольна делать то, что пожелает. Вот что изобразил Блейн на картине.

Дэмиен поворачивает голову и смотрит на меня, после чего снова переводит взгляд на дорогу.

– И вот вопрос: трогает ли она себя? Или она полностью ему доверяется и не делает этого? – Его слова ласкают меня. – Как ты считаешь, Ники, что делает эта женщина?

– Она полностью ему доверяется, – шепчу я.

Я закрываю глаза и отдаюсь ритму движения автомобиля. Я спокойно жду того, что задумал Дэмиен.