Глава 29

Утром я повезла Тайлера селиться в нашем новом доме. Я поняла, что никогда не забуду выражения его лица, когда мы вошли в особняк в сопровождении Лорин и ее поверенного. Пока они, отведя Юджинию в сторонку, объясняли ей условия завещания, Тайлер с округлившимися глазами разглядывал все детали обстановки.

Он остановился у бронзовой статуэтки собаки на журнальном столике.

– Можно потрогать?

Я кивнула:

– Можешь делать все, что хочешь. Теперь это твое.

Он взял ее и прижал к груди. Хотя она весила, наверное, не меньше килограмма, он упорно таскал ее с собой по всему дому. Когда я начала укладывать его на широкую кровать в главной спальне, собачка по-прежнему была с ним: он был намерен с ней спать. Я поставила ее на тумбочку в паре ладоней от его лица.

– А где Майкл?

Со слипающимися глазами Тайлер погладил собаку по голове.

– Забирает свои вещи из того дома.

– Он ведь здесь поселится, да?

Я улыбнулась.

– Угу. Он собирается превратить гостевой домик в мастерскую художника.

– Интересно, что он теперь будет рисовать. Теперь, когда больше не будет беспризорным.

Тайлер говорил все медленнее.

А потом глаза у него закрылись, и он погрузился в глубокий сон.

В течение следующих дней наша жизнь полностью перестроилась.

Имея Лорин в качестве официального опекуна, я оказалась защищена от всех попыток оспорить завещание Хелены на том основании, что я – несовершеннолетняя, лишенная опеки. Половина состояния Хелены и два ее дома навсегда переходили ко мне. Вторая половина попадала под доверенное управление и должна была перейти Эмме, как только я ее найду. А я ее непременно найду. Ради Хелены я обязана это сделать.

Денег было намного больше, чем я рассчитывала получить по соглашению с банком тел, чему я была безмерно рада. Тайлер теперь получал самое лучшее лечение и с каждым днем становился все крепче и здоровее. Мне вставили выбитый зуб, а раны и синяки рано или поздно должны были зажить.

Майкл поселился в коттедже на нашем участке, но тут же исчез. Он ничего не объяснил, так что я зашла в домик проверить, забрал ли он свое имущество. Я поняла, что он вернется: стены были увешаны рисунками, которые он сделал за год нашего беспризорничества. Новички и разбойники, грустные, подлые и изголодавшиеся: все они были тут, запечатленные в его неповторимом стиле. Столько эмоций – и он все их смог передать. На этих четырех стенах была развешана моя жизнь после Вирусной войны. Моя прежняя жизнь.

Я решила, что он отправился повидаться с Флориной. Я была разочарована – но не имела на это чувство никакого права. Потеря Блейка оставила в моем сердце зияющую пустоту. Только когда все немного успокоилось, я поняла, насколько она огромна.

Через неделю после нашего переезда в особняк Хелены я услышала в новостях, что сенатор Хэррисон оправляется после «несчастного случая на охоте». Последствия скандала, связанного с банком тел «Лучшие цели», должны были выявиться в ближайшие месяцы. После выборов нам станет ясно, готовы ли старички переизбрать человека, способного обречь подростков на смерть при жизни.

Сенатор держал Блейка на коротком поводке. Я пыталась отправлять ему сообщения, пыталась звонить. Он ни разу не ответил. Я решила, что прежде чем окончательно отказаться от него, я отправлюсь лично с ним повидаться. Если мне удастся объяснить ему все, возможно, он согласится дать мне еще один шанс. Если нет – я про него забуду.

Найти дом сенатора оказалось несложно. Мне пришлось проехать мимо него несколько раз, прежде чем я увидела припаркованную на улице спортивную машину Блейка. Когда я наконец ее заметила, у меня отчаянно забилось сердце. Мне пришлось потратить несколько минут на то, чтобы успокоиться, и только потом я вылезла из своего желтого чуда техники.

Я обвела взглядом внушительный особняк в старинном стиле, а потом прошла по длинной, обсаженной розами дорожке от тротуара до парадного входа. Как только я поднялась на крыльцо, сенсорный звонок зазвенел, не дав мне возможности отступить. Дверь открылась.

Ледяной телохранитель-старичок в полной форме вытащил пистолет и наставил его на меня, целясь в голову.

– Вызывай маршалов! – крикнул он кому-то в глубину дома.

– Я не собираюсь делать ничего плохого. – Я приподняла руки ладонями вверх. – Я только хочу повидать Блейка.

Блейк вышел к двери. Телохранитель шагнул так, чтобы оказаться между ним и мною.

– Не подходи.

– Все нормально, я с ней поговорю, – сказал ему Блейк.

Охранник поднес руку к наушнику. Выслушав кого-то, он сказал: «Есть, сэр». Мы с Блейком переглянулись. Он пожал плечами.

Поведение охранника резко изменилось.

– Похоже, тебе сегодня везет, – сказал он мне. – Но я тебя обыщу, если ты не против.

Телохранитель спрятал пистолет в кобуру и охлопал меня. А потом он извлек из наколенного кармана детектор оружия и провел им вокруг меня. Ничего не обнаружив, он шагнул в дом и исчез из вида, оставив Блейка в дверях.

– Привет! – сказал Блейк с улыбкой.

– Блейк!

Я ответно улыбнулась ему. Было так здорово снова видеть его лицо. И он мне улыбнулся! Это обнадеживало.

– Что тебе надо? – спросил он.

– Я подумала, что мы можем поговорить.

– О чем?

– Обо всем, что случилось. Мне многое надо объяснить.

– Это что, шутка такая?

На секунду мое сердце остановилось.

– Блейк?

Он наклонил голову.

– Как тебя зовут?

– Не делай вид, будто ты меня не знаешь!

Он потер затылок.

– Тебя кто-то из моих приятелей подослал?

– А! Поняла. – Я скрестила руки на груди. – Ты меня не простил.

Он молча уставился на меня, явно не собираясь уступать.

– Я думала, может, ты меня поймешь, – сказала я. – Когда все вышло наружу.

Его лицо было совершенно серьезным.

– Извини, я… – он пожал плечами, – я с тобой не знаком.

У меня заледенели руки. Видеть, как это – такое знакомое – лицо смотрит на меня с полным равнодушием… Это ранило меня в самое сердце. Что случилось?

– Блейк! Ты и правда не помнишь? Совсем ничего?

Он покачал головой.

– Как катались верхом… как сидели в парке… музыкальный центр?

Он продолжал качать головой с таким лицом, словно ему было меня жалко.

– Я не сумасшедшая. Посмотри в своем мобильнике. Там наши фото!

Он прищурился, словно пытаясь заглянуть в прошлое, но ничего там не нашел. Он меня не помнил.

Не знаю, что могло бы ранить меня больнее.

Я стала невидимкой.

К двери вышел сенатор Хэррисон. Рука у него висела на перевязи.

– Кэлли!

Я шагнула назад.

– Ты ее знаешь? – спросил у него Блейк.

Сенатор направился ко мне. Я попятилась. Он потрепал меня по плечу:

– Все в порядке, Кэлли. Зайди в дом.

Он обнял меня за плечи здоровой рукой и ввел в просторную прихожую. Телохранитель напряженно стоял чуть сбоку. Через арку я увидела гостиную, где в камине горел огонь.

Сенатор повернулся к Блейку.

– Мне нужно поговорить с моей гостьей наедине.

Блейк кивнул. Перед тем как уйти, он бросил на меня взгляд через плечо. Я надеялась – я безумно хотела, чтобы он выказал хоть малейшую искорку узнавания. Хоть что-то. Но выражение его лица говорило, что для него я просто объект любопытства.

Сенатор Хэррисон взял меня за локоть и провел в кабинет. Указав мне на кожаное кресло, он закрыл дверь. Я предпочла встать за креслом. Я не была уверена в том, что ему можно доверять. Беглый взгляд показал мне, что кабинет украшен антиквариатом.

– Теперь ты познакомилась с моим внуком, – сказал сенатор.

– Что с ним случилось?

Я почувствовала, что у меня дрожат губы.

Он указал на дверь.

– Это действительно был мой внук. Подлинный Блейк Хэррисон.

Он поморщился, усаживаясь за стол, и поправил перевязь.

Я расслышала его слова, но не поняла их.

– Подлинный Блейк?

А потом все стало абсолютно тихо – словно кто-то повернул регулятор звука до нуля.

Только старинные часы, стоявшие под стеклянным колпаком у него на столе, позволяли себе издавать какие-то звуки. Они продолжали тикать, а три золотистых шарика внутри их поворачивались туда-сюда, туда-сюда. Их стремительное вращение в непонятно какую сторону было неприятным до тошноты.

Кто-то громко втянул воздух. Это оказалась я.

Сенатор прищурил глаза и кивнул.

– Так раньше это был не он? – все-таки спросила я.

Он качнул головой:

– Только его тело.

Я прижала пальцы к губам.

Он снова кивнул.

Я оперлась на спинку кресла.

– Значит, кто-то был в Блейке… использовал его тело.

– Правильно.

Сенатор дожидался, чтобы я свыклась с этой мыслью.

Кто? Кому понадобилось все это время использовать тело Блейка? И тут меня осенило. Нет! У меня все тело заледенело. Эта идея была настолько ужасна, что я не смогла высказать ее вслух.

– Старик, – произнес сенатор.

Я закрыла лицо руками. Нет. Только не он! В Блейке? Мысли мои кружились стремительнее золоченых шариков в часах.

– Но я же видела, как Старик приезжал в приют! – воскликнула я. – Как он мог оказаться одновременно в двух местах?

– Это было уже после того, как соглашение с правительством было подписано. Тогда он оставил Блейка.

– А как же объявление по частному каналу? Его показали еще до этого!

– Оно было записано заранее.

Я с трудом перевела дыхание.

– Как вы могли допустить такое?

– Он держал моего внука в заложниках, хотя Блейк об этом не знал. Знали только мы с его бабушкой. Он сделал это, чтобы заставить меня продвигать этот договор между правительством и «Лучшими целями».

– Блейк не заключал сделки с «Целями»?

Сенатор покачал головой.

– Старик выкрал его, а потом ему ввели чип. Блейк об этом не знает. Он считает, что все эти недели болел.

Я вцепилась себе в волосы. И все это время я считала себя обманщицей, крестьянкой, которая притворялась принцессой! А на самом деле в маске оказался принц. Все это время под его обличьем скрывалось чудовище. В моем мире все было не тем, чем казалось. И я уже сомневалась, что смогу когда-нибудь кому-то доверять.

Сенатор положил руку мне на плечо.

– Кэлли, имей в виду: я надавил на прокурора, чтобы обвинения в твой адрес были сняты.

Про себя я вообще забыла.

– И я хочу просить об одном одолжении.

– О каком?

Я совершенно не представляла себе, что могу для него сделать.

Он подался ко мне. Его глаза были расширены и смотрели с мольбой, дыхание было горьким от табака.

– Никогда ничего не рассказывай об этом моему внуку.

Я ушла из дома сенатора, больше не увидев Блейка. Я шагала по дорожке к тротуару, и яркие розы осыпали меня насмешками. Идиотка! Как это ты не догадалась?

У меня подкосились ноги. Я рухнула на землю, а у меня в животе образовалась жуткая, пустая дыра. Я прижала руки к животу, пытаясь унять боль. Примирения с Блейком не будет. На самом деле никакого Блейка не было. Все наши поступки и чувства были ненастоящими.

У меня из глаз хлынули обжигающие слезы.

Он ушел навсегда. Как мама и папа.

Папа.

Ох, папа, как же мне без тебя плохо!

Всю ночь я мысленно заново проигрывала все, что говорил и делал Блейк, – только помня, что все это исходило от Старика. Клуб «Руна», ранчо, вечер награждений… После того как я по несколько раз пережила эти эпизоды, мне захотелось убежать от них как можно дальше. И потому на следующее утро я увезла Тайлера в наш летний домик в горах Сан-Бернардино. Мы закутались в дубленки и вязаные вещи и поехали на север.

Второй дом, который я получила в наследство от Хелены, оказался большим двухэтажным шале с участком в полгектара. От него открывался чудесный вид на озеро. В отличие от городского особняка здесь было мало напоминаний о Хелене или Эмме: ни портретов, ни электронных рамок с голографическими снимками. Я не стремилась про них забыть, но отсутствие их лиц помогало нам ощутить этот дом как по-настоящему свой.

Тайлер учился забрасывать удочку в озеро, а я сидела на валуне и думала о том, как много я получила – и как много потеряла.

Все началось с того, что Старик стал использовать сенатора Хэррисона для того, чтобы протолкнуть сделку банка тел с правительством. Чтобы добиться от сенатора содействия, ему пришлось выкрасть Блейка и сделать его тело заложником. Хелена ничего про это не знала, но ей удалось выяснить, что у сенатора есть планы по осуществлению правительственной сделки. Вот почему она арендовала мое тело, чтобы убить сенатора. Она хотела сорвать сделку и впервые публично разоблачить «Лучшие цели», представив банк в самом гадком свете и показав, что донорское тело может быть использовано для убийства. Когда по ее просьбе Редмонд переделал мне чип, сняв запрет на убийство, Старик уловил изменение сигнала и раскрыл ее план. Поскольку Старик уже находился в теле Блейка, он использовал его для того, чтобы подробнее выяснить, что она задумала.

Именно тогда он последовал за ней в клуб «Руна» и договорился о свидании на ранчо. Однако при переделке чипа Редмонд сделал его нестабильным. Это заставило Хелену отключиться в клубе, а Старик внутри Блейка увидел, как это происходит.

А потом я с ним познакомилась.

Он завязал со мной отношения, чтобы следить за Хеленой, чтобы не дать нам убить сенатора до того, как тот встретится с президентом. А еще он хотел проверить, как я приспособлюсь к отсутствию запрета на убийство. А когда у нас установилась связь и Хелена оказалась у меня в голове, он должен был понять, насколько ценной будет такая возможность, особенно для правительства.

Все его поступки были чистым притворством. Он притворялся настоящим подростком, навещающим свою прабабушку, притворялся, будто я ему нравлюсь, чтобы я начала ему доверять. То время, которое мы провели на ранчо, в машине… это все было ложью. Так убедительно не играли даже всеми признанные и награжденные премиями суперзвезды. Он притворялся, будто ему хочется дотронуться до моей щеки, держать меня за руку, целовать меня…

Я прижала пальцы к губам, но стереть это воспоминание было невозможно.

Меня мутило. Тогда я наслаждалась всеми своими встречами с Блейком. И мне казалось, что мне они должны стать отвратительны теперь – когда я узнала, что это была всего лишь игра Старика. Я разрывалась на части: мне хотелось то сохранить эти воспоминания в драгоценном ларце, то превратить их в пепел и золу.

Я постаралась сосредоточиться на Тайлере, упорно забрасывающем крючок в воду. У него это получалось все лучше. По крайней мере в отношении Тайлера у меня не было никаких противоречий. Было так радостно знать, что ему больше не придется голодать, не придется спать на холодном грязном полу, что он не умрет. Я вдохнула свежий смолистый воздух. Он казался необычайно чистым. Я счастливица, раз оказалась здесь, стала владелицей сразу двух домов. Я решила больше не думать ни о чем, кроме окружающих меня красот.

– Тайлер! – крикнула я. – Я иду варить какао. Оставайся здесь, ладно? Никуда не уходи.

Он кивнул.

Я поднялась по деревянным ступенькам на веранду за домом и вошла в теплую кухню. Из окна над мойкой мне виден был Тайлер. Я сняла куртку и бросила ее на стул. Открыв шкафчик, я достала банку с какао и две кружки. Я положила какао в обе кружки и включила фильтр с горячей водой. Вода, которая не иссякнет. Никогда!

Наполнив кружки, я поставила их на кухонный стол. И только теперь я заметила нечто странное. Нечто совершенно неуместное, лежащее на столе справа от мойки.

Веточка желтых орхидей. С лиловыми леопардовыми пятнышками.

У меня больно сжалось сердце. Именно такую орхидею Блейк… Старик… подарил мне во время пикника на ранчо.

Как она сюда попала? Сколько времени она тут лежит?

Я посмотрела в окно. Тайлер исчез. Его удочка валялась на траве. Меня захлестнула паника. Я уже собиралась заорать, когда, сдвинувшись к краю окна, увидела брата. Он просто наклонился, доставая из ведра наживку.

Я облегченно вздохнула.

И тут я услышала у себя в голове голос.

«Привет, Кэлли».

Именно так раньше со мной разговаривала Хелена. Вот только на этот раз голос принадлежал мужчине – Старику. Это был тот самый мерзкий электронный голос, от которого меня всегда передергивало.

У меня по спине побежали мурашки.

«Ты одержала большую победу, Кэлли. «Цели» закрыты и здание будет снесено».

– Где вы? – Я вглядывалась в озеро, на котором Тайлер удил рыбу. – Как вы попали ко мне в голову?

«У меня был резерв, естественно».

– Резерв?

«В другом месте».

Я подумала, не могло ли это устройство быть переносным. Может ли он находиться где-то близко?

– Где именно?

«Хочешь там побывать? Могу показать».

– Так почему вы у меня в голове?

На улице я его не заметила. Я начала потихоньку открывать ящики кухонных столов.

«Присоединяйся ко мне, Кэлли».

– Присоединяться к вам? Зачем я вам понадобилась? Я обычная девочка!

«Теперь – нет. Чип у тебя в голове – единственный в своем роде, его переделал один из лучших специалистов. Я готов предложить тебе максимальное жалованье за то, чтобы ты ко мне присоединилась».

– Теперь у меня уже есть все, что нужно.

Я старалась говорить решительно, но испуганно дрогнувший голос меня выдал.

«Ты сама не знаешь, что тебе нужно».

Я вытащила из какого-то ящика большой разделочный нож. Рука у меня дрожала.

«Подожди, пока не вкусишь власти».

– Я ничего с вами вкушать не хочу.

«Я так легко не отступлюсь. Я уже говорил: ты очень много для меня значишь».

Я выдавила тихий смешок, но эти слова больно обожгли меня.

– Вы просто хотите вскрыть мне череп и понять, как именно изменили мой чип.

Тайлер продолжал ловить рыбу. Я вышла из кухни и тихо скользнула по коридору, пытаясь определить, где может прятаться Старик.

«Я хочу, чтобы ты вошла в мою команду. А тебе нужно настоящее дело. Ты будешь в хорошей компании».

– Вы считаете, что я впишусь в вашу команду?

«Один из ее членов – твой друг Редмонд».

Тут до меня дошло.

– Это он был тогда в вертолете!

«Он тебе нравится».

– Ага, нравится. Он использует свои мозги для того, чтобы помогать людям, а не вредить им. – Я хотела, чтобы он продолжал говорить, пока я крадусь по коридору. – Все, что вы говорили мне за это время… хоть что-то из этого было правдой?

«Многое из того, что я говорил, было правдой. Но не все. Если хочешь узнать, что именно было всерьез, приезжай и присоединяйся ко мне».

– Вы мне врали. Все это время вы притворялись другим человеком.

Я выглянула в окно гостиной. Через широкие створки было видно, что с Тайлером по-прежнему все в порядке: он все так же удил рыбу на берегу.

«А разве ты сама не делала точно то же самое?»

Я замерла. Он был прав!

– Мне пришлось.

«Нет, ты могла уйти. Но тогда ты не получила бы денег».

– Они мне были нужны для брата.

Стиснув нож, я перешла через гостиную к чулану и распахнула дверь. Старика там не оказалось.

«Если ты действительно хочешь его защитить, ты ко мне присоединишься. Говорю тебе точно: в ближайшие месяцы ни один ребенок без защиты не будет в безопасности. Никогда нельзя предугадать, когда твоя жизнь рассыплется. Твой дом может уничтожить землетрясение. Или пожар. Твои законные опекуны могут погибнуть в автокатастрофе – и тогда правительство конфискует твое имущество. У тебя мгновенно могут отнять все. Нет ничего надежного, кроме власти. И вот ее тебе могу дать я».

Я выскочила в коридор и помчалась наверх. Мне хотелось заорать на него, чтобы он замолчал. Что значит «ни один ребенок не будет в безопасности»? Я пробежала мимо комнаты Тайлера. Старика там не было.

«Ты считаешь, что это все делала ради денег, но я знаю тебя лучше, чем ты сама себя знаешь. Это все было еще и ради того, чтобы ты смогла жить как другой человек».

– Ну, знаете!

«Дайте человеку маску – и он скажет вам правду. Кто это сказал?»

– Вы.

Я пошла по коридору, заглядывая во все комнаты.

«Ты не вернулась в «Цели», когда связь с арендатором нарушилась. Тебе хотелось быть Хеленой».

– Мне угрожали. Сказали, что если я вернусь, меня убьют.

«А тебе хотелось этому верить, чтобы вести жизнь богачки – хотя бы недолго».

Я замерла на месте. Как ни стыдно мне было признаться, но отчасти это было так.

«Я мог бы дать тебе эти ощущения, Кэлли. Жизнь, гораздо более интересную, чем была у Хелены».

Нужна ли мне новая жизнь? Да. В другом месте и в другое время. Но не с ним.

– Нет, – сказала я. – Я не хочу быть кем-то еще, я просто хочу быть собой. И что бы вы от меня ни хотели добиться, я никогда и ни за что этого не сделаю.

«Твое любопытство окажется сильнее тебя, Кэлли. Я вполне могу подождать».

– Не дождетесь.

Держа нож низко, у ноги, я заглянула в очередную комнату, оказавшуюся пустой.

«Ах, Кэлли, если бы ты только знала! Ты все не так поняла. На самом деле я на стороне добра».

Что? Как он посмел такое сказать?! Сейчас мне уже хотелось, чтобы он оказался в доме. Мне хотелось налететь на него, сорвать с него маску, покончить с этим здесь и сейчас.

Последняя дверь оставалась закрытой. Это была моя спальня. Я не помнила, чтобы я ее закрывала.

Я подкралась к двери, взялась за ручку и повернула ее.

Прозрачные занавески колыхались на ветру. Или это кто-то только что прошел мимо них? Застекленная дверь за ними была открыта. Я прошла в нее, шагнула на большой балкон и посмотрела вниз – на газон, на озеро, на Тайлера. Уже смеркалось, и даже птицы замолкли.

Хотя Старик больше не говорил, я ощущала его присутствие у себя в голове. Я стояла у балконной двери и ждала. Мы остались один на один, в тупике, в подвешенном состоянии. Мое дыхание было самым громким звуком, а стук сердца был не намного тише.

А потом я почувствовала, что он ушел.