После ужасной смерти бабушки я вернулась в дом. Голова раскалывалась от боли. Хотелось напиться – пресную воду бабушка держала в глиняном кувшине в углу комнаты, перехватить что-нибудь из запасов в кладовке и выспаться.

Новый день не принес облегчения, я по-прежнему чувствовала себя больной и несчастной. Грязная кожа зудела, лицо опухло от переживаний и усталости. Моя бабушка, последняя настоящая ведьма, умерла, и я наконец узнала, что происходит с женщинами Роу в конце их жизни. Так что же означало – быть ведьмой? Разбитое сердце и боль, которую приходилось терпеть долгие годы, пока она не становилась совершенно невыносимой?

В таком случае моя смерть была еще не самым плохим выходом, как думалось прежде. Возможно, имело смысл приглядеться и к уютному мирку моей матери со всеми модными нарядами и веселыми вечеринками. Надежный дом, безразличный муж, теплая одежда, вкусная еда, музыка… Любви нет, но нет и сердечных мук. Как она говорила? «Лучшая жизнь, которой Роу могли бы желать». Допустим, мать была по-своему права, променяв магию на жизнь без боли, но я помнила и другие бабушкины слова.

Нет больше Роу. Все, что мы создавали, вся наша магия, – это ушло навсегда. То, что строилось столетиями, исчезло в один миг, и мать, как ни крути, приложила к этому руку. Пусть ей не хотелось повторять жизнь бабушки, но она поставила собственный комфорт превыше всего наследия Роу. Что будет с нами и с нашей репутацией, когда островитяне обнаружат, что амулеты, которые помогали китобоям оставаться бодрыми по ночам, не давали утонуть, спасали от челюстей китов, охраняли от возгорания печи для вытапливания ворвани, делали прочными мачты, больше не действуют?

Я сидела на краю бабушкиной кровати – впрочем, теперь только моей – и, потирая виски, думала обо всем, что узнала.

Первая Роу влюбилась, и ее сердце было разбито. Боль превратила женщину Роу в ведьму.

Я полюбила Тэйна. Мать утверждала, что он заставит меня страдать, возможно, станет жестоким и злым, и сердечные муки превратят меня в ведьму. Бабушка же сказала, что, раз мне суждено погибнуть, то и ведьмой мне никогда не стать.

Вопросы, сплошные вопросы роились в голове: соврала ли мать? Коснулось ли Тэйна проклятье? И наконец, если я умру, неважно как, если не открою свою магию и не успею пережить сердечных мук, Тэйн все равно превратится в монстра?

Хотелось верить, что ничего подобного не случится. Я любила Тэйна и меня ждала смерть, но он не должен измениться! Пусть он проживет счастливую жизнь, пусть у него будут корабли, любовь, семья, дети! Однако меня все равно терзали сомнения.

Я знала, что не смогу оставаться в этом доме до конца своей короткой жизни. Во-первых, скоро захочется есть. Бабушка, будучи морской ведьмой, умела превращать соленую воду в пресную, зазывать рыб в сети, а я ничего такого не знала. Временная вспышка магии, которую я ощутила, когда покидала дом матери, погасла, и теперь мне было холодно и одиноко.

Я хотела к Тэйну. Хотела рассказать ему о том, что случилось, услышать в ответ, что все будет хорошо, что никакое проклятье его не изменит и что любить его вовсе не опасно, а, наоборот, очень даже прекрасно. Поэтому я заставила себя подняться с кровати, достала старые бабушкины ботинки и отправилась в долгий путь до Нью-Бишопа.

В полумиле от города я заметила первые признаки грядущих перемен. Ветер немилосердно хлестал мои юбки, трепал волосы, поднимал волны у побережья Нью-Бишопа, прежде всегда спокойного. Вспомнилось заклинание, которое бабушка делала каждую весну, наливая в перевернутую ракушку немного воды, набранной у гавани. Этот обряд впервые провела Ленора Роу, и с тех пор его обновляли в течение многих десятилетий. И все для того, чтобы в проливе не случалось мелководья, а в порту было спокойно и безопасно. В благодарность городские власти отправляли к ней мастера поменять окна, прочистить дымоход или подлатать крышу.

Даже когда на горизонте появились заводские трубы в южной части Нью-Бишопа, я по-прежнему шла вдоль пляжа, стараясь держаться поближе к бурлящему белой пеной морю. Никогда прежде такого не видела. Я остановилась, в безмолвном страхе наблюдая, как волны яростно бьются о берег.

В желудке заурчало. Казалось, я не ела уже целую вечность. Подгоняемая порывами ветра, я свернула на Мэйн-стрит, где располагались продуктовые магазинчики.

Завидев свет в лавке «Консервы и бакалея Паффина», я направилась туда. При себе денег не было, но в прошлый раз, когда я приходила за провизией для Тэйна, хозяин лавки мистер Пендлтон был так добр, что без лишних разговоров отпустил все в долг. Поэтому я надеялась взять еще немного еды в кредит. Но едва я открыла дверь, он побагровел и замахал рукой, прогоняя прочь.

– Только не тебе! – крикнул он, выходя из-за прилавка, чтобы выставить меня вон. – Я больше никогда не буду обслуживать никого из Роу!

Он указал в дальний угол магазина, где лежала мокрая куча щепы и обломков, пахнущих уксусом.

– Я заплатил тринадцать долларов за амулет, который, как обещала ведьма, сбережет мои бочки от течи! Мальчик взял одну для отправки, а она возьми да и лопни! А затем и все остальные потрескались! Это больше двухсот долларов убытка! Не говоря уже о том, что придется покупать новые бочки! А сколько заказов я упустил!

У меня внутри что-то оборвалось, я открыла рот, собираясь принести извинения, хотя и не знала, что сказать в оправдание.

– Убирайся отсюда! – воскликнул хозяин.

В углу я заметила высокую тень: там стоял его широкоплечий сын и угрожающе смотрел на меня. Не говоря ни слова, я нырнула в дверь и выскочила на улицу. Щеки пылали от одной лишь мысли, что имя Роу теперь не в чести.

Я заглянула в рыбную лавку, но когда попросила тарелку с рыбой дневного улова, Мэри Баркер, жена рыбака, тряхнула кудрявой головой и скрестила руки на груди.

– Ты разве видишь здесь какой-нибудь улов, Эвери Роу? – спросила она, неприязненно скривившись. – Мы распродали все, что нашли в сетях, уже через полчаса после открытия, и вовсе не потому, что все вдруг пожелали отведать рыбы.

Она ткнула толстым пальцем в мою сторону.

– Передай своей бабушке, что ее заклинания для хорошего улова не стоят и ведра помоев! Передай ей это от меня!

– Простите, – выдавила я и повернулась к выходу.

Я быстро пошла по улице, понимая, что на Мэйн-стрит нет ни одного магазина, где бы ни использовали магию бабушки в том или ином виде. Мне показалось или островитяне действительно смотрели на меня, не скрывая злости?

Ноги сами понесли меня подальше от центра города. Я пересекла один из переулков и вдруг ощутила теплые волны такой знакомой магии Тэйна. Тогда я повернула и последовала за своими ощущениями, туда, куда манила колдовская сила, выбравшись на аллею между лавкой кузнеца и парикмахерской.

В конце аллеи, в тени, я разглядела фигуру Тэйна и устремилась к нему. Но на полпути увидела, что он зажег спичку, чтобы прикурить сигарету. Опешив, я остановилась, потому что от Тэйна никогда не пахло табаком. Когда же он поднес горящую спичку к лицу, я поняла, что это вовсе не Тэйн, а незнакомый светловолосый моряк с темной от загара кожей. Ошеломленная, я уже собиралась развернуться и пойти назад, но моряк заметил меня и махнул рукой.

– Что-то хотела? – спросил он. Несмотря на низкий и грубый голос, я поняла, что это совсем молодой парень.

Он опирался плечом о стену, а когда повернулся, на его руку упал свет уличного фонаря, и я различила на его коже татуировку наподобие тех, что носил Тэйн.

– Откуда это у тебя? – я указала на его руку.

Он вопросительно приподнял сигарету, но я, нахмурившись, покачала головой.

– Нет, я имею в виду рисунок.

– Нравится?

Он наклонился вперед и закатал рукав повыше, чтобы я как следует смогла разглядеть орнамент. Сомнений не осталось – это был такой же магический узор, как и у Тэйна. Заклинание для рыбаков на хороший улов.

– Мне его выбили на одном островке в Тихом океане несколько месяцев назад.

– Остров Ховелл?

Его брови удивленно поползли вверх.

– Да, точно, – улыбнулся моряк. – А ты откуда знаешь?

– Я знаю, что они не делают татуировки чужестранцам.

Он передернул плечами.

– Может, и не делали, но для меня согласились в обмен на кое-какие лекарства из корабельной аптечки, – он облизнул губы и посмотрел на меня изучающе. – А ты откуда про них знаешь?

– Я ищу людей, которые их убили, – тихо сказала я.

Услышав это, он поднял ладони, словно защищаясь, и покачал головой.

– Ничего не знаю! – быстро произнес он. – Меня там и не было тогда.

– Тогда? То есть ты все-таки об этом что-то знаешь? – сурово спросила я и шагнула к нему.

– Еще бы, – пожал плечами моряк. – Но я к этому делу никакого отношения не имею.

Руки сами по себе сжались в кулаки.

– Почему я должна тебе верить?

Он усмехнулся.

– Ну так я ведь жив, да?

– И что с того? – настаивала я.

– Послушай, – сказал он, бросив взгляд на открытые ворота аллеи. – Я – бондарь на борту «Вождя», и мы были на острове Ховелл как раз перед теми событиями, восемь месяцев назад.

Провели там несколько дней, а когда отплывали, к берегу причалило другое судно, «Робин». Вот у них и возникла какая-то заварушка с местными. Ну, знаешь, как это бывает.

К сожалению, я знала. Нападения туземцев – отнюдь не редкость. Для защиты от них моряки частенько просили у бабушки амулеты. Но если она могла обещать безопасность в море или верность возлюбленной, то против удара ножа или полета стрелы ее магия была бессильна. Парни, сумевшие уцелеть после подобных стычек, тараща глаза, рассказывали леденящие кровь истории о внезапной атаке злобных аборигенов. Но лично я сильно сомневалась в невиновности моряков, особенно потому, что капитаны нередко хвастались, как им удалось разжиться припасами на каком-нибудь островке, оставив местных жителей с носом. То есть отчалить, не заплатив ни цента.

– Так там случилась заварушка… – я напряглась. – А что произошло?

– Точно никто не знает, из-за чего все началось, но вроде это связано с местной девушкой. Затем двое местных убили одного из парней. Ну и команда «Робина» решила им отомстить.

– Отомстить? Они истребили женщин и детей! Устроили резню!

Парень пожал плечами.

– Пьянство, – изрек он таким тоном, будто это могло все оправдать. – Парни месяцами охотились на китов впустую – так они сами говорили. Ну и местные были не в лучшей форме, еще до появления «Робина». Как ты поняла, все они болели. Что-то вроде тифа или гриппа. К тому же их всего-то и было около сотни, еще когда мы там стояли. Жалкая кучка. Вояки из них были никудышные, не чета команде судна. Насколько я знаю, китобои хотели отомстить только тем двоим, но так уж вышло, что дело кончилось резней и пожаром. А местные еле на ногах держались и не смогли их остановить.

Он помолчал, затем добавил:

– В любом случае команда «Робина» свое получила.

Я недоверчиво посмотрела на него.

– Ты о чем?

– Эти черти, дикари, должно быть, наслали проклятье на парней, потому что вскоре после этого они потонули где-то у берегов Австралии. Причем в самую ясную погоду, о какой в море можно только мечтать. Ребята с двух других судов все видели и рассказывали потом, что волны вдруг вздыбились и будто поглотили «Робин» целиком.

Это верно. Магия проклятья очень сильна и действует даже после смерти человека, который его наслал. Но что-то здесь не сходилось. Я потерла виски, пытаясь поймать ускользавшую мысль.

– Есть еще кое-что, – парень чуть подался ко мне. – Один моряк сошел с «Робина» сразу после того, как они отплыли от Ховелла. Так вот, в тот же день, когда потонул их корабль, его прирезали в драке!

– Значит, все они мертвы? – изумилась я.

Он кивнул.

– Это все проклятье. Точно говорю!

Больше выяснять у него было нечего, и я, ни слова не говоря, развернулась и побежала прочь, слыша за спиной его недоуменные возгласы.

Они мертвы! Люди, истребившие народ Тэйна, погибли все до одного! Теперь понятно, почему я ничего не видела в его снах. Какая уж тут охота, если те, кого ты ищешь, кормят рыб на дне океана?!

Направляясь к маяку, я размышляла над рассказом моряка – надо ли передавать его слова Тэйну?

Я остановилась на минуту, опершись о стену. Тэйн обещал больше не преследовать тех людей, но сможет ли он сдержать свое обещание, когда меня не станет и ему потребуется какая-то цель в жизни? Он слишком долго жил одними мыслями о мести, и, как ни крути, это помогло ему выдержать горе. А теперь, когда преследовать больше некого, что он станет делать?

Добравшись до маяка, я уже была вне себя от волнения. Да еще нахлынули воспоминания о ночи, проведенной с Тэйном, отчего мои щеки зарделись.

Столько всего случилось с тех пор, когда мы виделись в последний раз! Жуткие откровения моей матери, ужасная смерть бабушки, рассказ моряка с татуировкой… А я при всем при этом, шагая по песку, думала только о его руках, ласкающих мою кожу, о наших поцелуях, о том, как нежно он шептал мое имя, ну и, конечно, о том, как его уберечь.

Я коснулась двери маяка и с ног до головы покрылась холодным потом. Повлияет ли на него проклятье моей семьи? А вдруг он уже изменился? Мы не виделись почти два дня, что если он теперь совсем другой человек?

Тяжело вздохнув, я отворила дверь. Внутри было так тихо, что я даже засомневалась, там ли Тэйн. Поднялась в маячную комнату. Он молча стоял у окна и, опустив голову, водил пальцами по стеклу. Он, несомненно, слышал мои шаги на лестнице, но даже не шелохнулся. По телу пробежала дрожь, сердце сжалось.

– Тэйн? – позвала я шепотом, не осмеливаясь пройти дальше порога. Его плечи дрогнули.

– Где ты была? – спросил он бесстрастно, даже холодно. Прежде он так никогда не разговаривал.

– Знаешь, столько всего произошло…

В комнате на полу стояла зажженная свеча. Ее мерцающий огонек едва рассеивал темноту, но даже в полумраке я заметила, как изменилось лицо Тэйна, когда он, наконец, обернулся. Оно стало далеким и чужим, глаза пылали гневом.

– Я не знал, куда ты ушла, – сказал он, качая головой. От его глухого, бесцветного голоса брала оторопь, и я покрылась гусиной кожей. – Я проснулся там, на пляже, тебя не было.

– Прости, – шепнула я. – Я хотела вернуться.

Я потянулась к нему, но он не двинулся с места – просто продолжал смотреть на меня так, словно мы чужие. Я убрала руку и крепко прижала к своей груди, стараясь сдержать мучительный стон. Я никогда не видела его таким. И вообще, он был сам на себя не похож. Неужели проклятье действует? Неужели он причинит мне боль, разобьет сердце?

– Как ты могла меня бросить? – упрекнул он, и внутри меня все сжалось.

– Тэйн, прости, – прошептала я еле слышно. – Я собиралась вернуться. Мне просто нужно было повидаться с бабушкой. Тэйн, она… умерла.

Его брови удивленно взметнулись, но через миг лицо вновь стало равнодушным.

– Больше нет ведьмы Роу. Магия моей семьи… исчезла.

Тэйн посмотрел в окно. Уже совсем стемнело, лишь несколько огней ночного города светилось вдалеке.

– Весь день парни жаловались, что их амулеты не работают, – произнес он. – А кто-то предположил, что это, возможно, из-за смерти ведьмы.

Он повернулся ко мне, такой же неприступный, но затем черты его дрогнули, и холодность растаяла, словно лед. Теперь его лицо выражало беспомощность и муку.

– Эвери, я думал, ты умерла.

Так он просто переживал за меня! Как только я поняла, что ошибалась и Тэйн по-прежнему меня любит, мне стало так легко, словно гора свалилась с плеч! Со смехом я прильнула к нему и нежно обняла.

– Ты бросила меня, – повторил он, уткнувшись лицом в мои волосы. – А обещала, что останешься. Я проснулся, а тебя нет…

Он отстранил меня, взяв за плечи, заглянул в глаза, и я поняла, как ему было больно.

– Не делай так больше.

– Да все со мной нормально, – сказала я, но Тэйн покачал головой.

– Эвери, ты в опасности, – прошептал он. – Только подумай, что произойдет, когда все на острове поймут, что магия больше не работает? Они захотят, чтобы ты сделала для них новые заклинания, а ты не сможешь, сама знаешь. И тогда они разозлятся. Обвинят во всем тебя!

Он крепко меня обнял.

– Ты сможешь им помочь? Может, хоть что-то сумеешь сделать? А твоя мать, она на что-нибудь способна?

У меня вырвался горький смешок.

– Если бы она хотела вернуться к магии и помогать острову, она бы давно это сделала. Единственное, чего она всегда добивалась, – положить конец нашему роду, чтобы не осталось ни одной ведьмы Роу. Так что она будет только счастлива узнать, что магия больше не работает, – нисколько в этом не сомневаюсь.

– Но если островитяне обвинят тебя, неужели она не попытается помочь?

Я перевела дыхание.

– Не думаю, что она захочет иметь со мной дело. Мы… повздорили. Вряд ли я вообще ее увижу когда-нибудь.

– Но она ведь хотела увезти тебя отсюда?

– Теперь сомневаюсь.

Тэйн с силой стиснул мои руки.

– Она не может тебя увезти, но и здесь оставаться небезопасно. Ты должна поехать со мной!

– Тэйн, – я качнула головой. – Мне теперь повсюду грозит беда. Ты же помнишь: меня скоро убьют.

Он улыбнулся, провел рукой по моей щеке, заправил прядь волос за ухо.

– А может, и нет, – промолвил тихо. – У меня был еще один сон.

– Сон?

Он кивнул.

– Я уверен, он означает что-то важное. У меня никогда не возникало такого ощущения, даже тогда, когда снилась семья. Но в этом видении наверняка есть ответ, я знаю, я это чувствую. И… думаю, он касается тебя.

Я отступила в изумлении.

– Расскажи!

Он перевел дух и начал:

– Я вернулся на свой остров. Была ночь. Две птицы подлетели и уселись мне на плечи. Я их узнал – они принадлежали моей младшей сестры.

И тотчас закружился, потянул за собой легкий вихрь магии. Я почувствовала, как у меня закололо кончики пальцев. Все внутри перевернулось, но я постаралась казаться спокойной.

– Я шел вдоль пляжа, птицы сидели у меня на плечах, – продолжал Тэйн. – Вдруг на моем пути возникла какая-то тень. Она становилась все больше и больше, пока не превратилась в человека с ножом в руке. Он напал на меня, я увернулся, и его нож вонзился в одну из птиц. Она издала крик и замертво упала на землю. Человек бросился прочь, я – за ним. Та птица, что осталась на плече, напевала мне в ухо. Он внезапно остановился, обернулся и снова напал. Но я не двигался и позволил ударить себя ножом. Последнее, что я видел: птица взлетела и стала клевать его лицо. Человек снова превратился в тень и пропал. А затем я проснулся.

Я стиснула зубы до скрипа, сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, пытаясь скрыть потрясение. Невероятно, невозможно! Я никогда не сталкивалась с тем, что таилось в его сне.

– Ну? – поинтересовался Тэйн.

– Расскажи еще раз, – попросила я, и он повторил почти слово в слово.

Все та же странная, невероятная картина… В замешательстве я прикусила губу. Грудь сдавила ледяная рука – не продохнуть. Сразу вспомнилась наша первая встреча с Тэйном, когда я предложила вернуть ему доллар: «Плохой сон. Если не хочешь, можешь не слушать и забрать свои деньги».

– Эвери?

Он даже не подозревал, насколько все ужасно.

– Эвери, что там?

Я вдохнула полной грудью и, глядя в его родное, любимое лицо, соврала:

– Ничего. Ничего особенного.

– Ничего?

На миг он опешил, но затем покачал головой:

– Я… я тебе не верю. Я знаю, сон что-то означает. Он ведь о тебе?

Я крепко сжала губы и ничего не ответила.

– Это… о моей семье? О тех людях, что их убили?

– При чем тут твоя семья? Ты обещал, что не станешь мстить морякам.

– Значит, так оно и есть? – Его глаза сверкнули. – Мой сон о тех, кто погубил мой народ!

– Нет, я же сказала: я ничего не увидела.

Тревога сменилась разочарованием, а затем и злостью, и я, хмуро взглянув на него, напомнила:

– Ты обещал забыть о мести! Ты поклялся, что не будешь тратить на это свою жизнь!

– А ты обещала быть со мной честной, – уголки его губ неприязненно изогнулись. – Но сейчас ты мне врешь. И я это знаю.

– А что, если и так? Что, если твой сон и правда о тех людях? – я сорвалась на крик, вспомнив вдруг о том, какой истощенной, измученной была бабушка в ее последние минуты. Кто-кто, а я-то видела, что месть творит с людьми, и знала, что никакого облегчения она не приносит.

– И что бы ты тогда сделал? Думаешь, тебе стало бы лучше после их убийства? Думаешь, боль ушла бы? А может, наоборот, ты бы еще больше мучился, отняв у них жизнь?

– Кто они? – Он грубо схватил меня за плечи. Его лицо исказилось от гнева. Таким я его никогда не видела. Да я и представить его таким не могла. – Говори!

– Они все мертвы! – закричала я. – Это моряки. Они устроили резню в пьяном угаре, а вскоре после того, как покинули твой остров, их корабль затонул, и все они погибли.

Я вырвалась. Плечи горели от его хватки.

– Если ты собираешься за ними гоняться, имей в виду, тебе придется опуститься на дно океана – кроме трупов и обломков корабля ты ничего не найдешь.

От потрясения его загорелое лицо стало почти пепельным, он сморгнул, но тут же закачал головой так быстро, словно его лихорадило.

– Я тебе не верю! Ты просто не хочешь, чтобы я их нашел, вот и врешь.

– Это правда. Я встретила одного парня в городе, у него была такая же татуировка, как у тебя. Он был на твоем острове и знал тех людей.

Недоверие Тэйна лишь окрепло, он скептично поджал губы.

– Мой народ не делал тату морякам. И ты это знаешь.

– Моряк сказал, что они болели и были в отчаянном положении. Он выторговал тату в обмен на лекарства. А еще он сказал, что твой народ наслал проклятье на тех моряков и они поплатились своей жизнью.

– Первый раз слышу о таком проклятье. – Тэйн по-прежнему не верил. – Почему ты врешь?

– Ты покинул остров совсем ребенком! – крикнула я, мои щеки вспыхнули. – Ты ведь не знаешь, что и как там изменилось, как они защищались?

– Хватит! – Он отвернулся, а когда вновь посмотрел в мою сторону, у меня дыхание перехватило – таким злым и холодным он выглядел, таким непохожим на моего Тэйна.

Я кожей ощущала волны его ярости. Все его мышцы напряглись до предела. Он поднялся, возвышаясь надо мной, точно каменное изваяние. Само воплощение праведного гнева.

– Я должен это знать, – отчеканил он, тщательно подбирая слова. – Даже если ты не хочешь сказать мне правду, даже если ты считаешь, что мне от этого будет только хуже, я вправе знать, кто на самом деле уничтожил мой народ. Ты обещала рассказывать обо всем, что увидишь в моих снах. Любую мелочь. Ты говорила, что доверишь мне самому принимать решения. Я знаю, меня что-то ждет в будущем. И хочу знать что. Даже если это что-то плохое. Неважно. Я хочу это знать.

Он перевел дух.

– Так что означает мой сон?

Его голос казался таким чужим, что руки покрылись гусиной кожей. И все равно ничто меня не заставило бы открыть ему правду.

– Ничего, – упрямо повторила я.

Повисло тягостное, ужасающее молчание, будто воздух в комнате вдруг превратился в лед, и мы застыли, глядя друг на друга в упор и не в силах пошевелиться.

Хотелось сказать ему: доверься, забудь обо всем! Просто верь мне! Но он смотрел на меня с таким гневом, что я не могла вымолвить ни слова. Он сжал кулаки и медленно, очень медленно поднял их к груди, но я точно оцепенела и даже не дрогнула. Вдруг я подумала: что испытывала мать, когда мужчина, которого она любила, срывал с нее одежду? В ушах стоял ее голос: «Магия изменит его». Вспомнились и слова бабушки: «Будь осторожна с этим парнем». Женщинам Роу не везет в любви – всегда связываются с мужчинами, приносящими страдания и боль, и этого хватает, чтобы окончательно пробудить магию, заставить ее работать в полную мощь.

И тем не менее я бы не отвернулась от Тэйна, не сбежала бы от него. Я верила, что он никогда не причинит мне вреда и его силы хватит, чтобы не поддаться проклятью. Верила, что вместе мы сумеем выстоять. И я решила – что бы ни случилось, приму это с гордо поднятой головой.

Он задрожал, а затем с кошачьей ловкостью метнулся в мою сторону. Я отскочила, но он и не думал бить, даже не коснулся. Склонив голову, он обогнул меня и стал спускаться по лестнице.

– Подожди! – Я потянулась за ним, но когда он оглянулся, снова замерла в ужасе – его глаза вдруг снова стали таким чужими.

– Я ухожу, – бросил он. – Я не могу остаться.

Плотно сжав губы, он покачал головой, развернулся и шумно сбежал по ступеням. От его стремительных шагов лестница жалобно заскрипела, и стены старого маяка содрогнулись. Хлопнула дверь, и все смолкло. Обессиленная, я сползла на пол, который до сих пор ходил ходуном. А может, и не пол качался, а меня так трясло.

Стоило вспомнить сон Тэйна, как нервное возбуждение и отчаяние, что странным образом придавали мне сил, тотчас испарились.

В его сне я увидела то, о чем не решилась ему рассказать. У Тэйна было два будущих. Два пути на выбор – мне еще такого встречать не доводилось.

Сон Тэйна показал, как я умру. Меня убьет человек, разгневанный тем, что магия бабушки больше не действует. Но была и другая картинка: Тэйн попытается защитить меня и погибнет сам, я же останусь жива. Но как?! Тэйн не может меня спасти, если мне суждено умереть, и не может умереть, если меня убьют первой! Это что-то непостижимое! Оба этих исхода, сбыться мог только один. И выбор оставался за мной.

Я могла встретиться с убийцей лицом к лицу или же позволить Тэйну умереть вместо меня.

Это и означал его сон: два возможных будущих и выбор… А еще я теперь знала, что случится это в ближайшие сутки. До следующего рассвета один из нас попрощается с жизнью.