Глава шестая

Перри лежал на диване с открытой книжкой на груди. Я схватила ее и стукнула его по голове.

— A-а! За что? — закричал он и сел.

— Радуйся, что она в мягкой обложке. Почему ты не предупредил, что клиент — Джастин?

Он нахально усмехнулся:

— Наверное, потому, что ты дразнила мою новую подружку.

В комнату, поправляя влажные волосы, вошла мама.

— Джастин поговорил со мной перед уходом, — сказала она. — Его отец предлагает заплатить нам за все сеансы, которые не состоятся из-за работы с полицией. — Она помедлила, прежде чем спросить: — Клэр, ты уверена, что хочешь этим заниматься?

Я расправила плечи:

— Да. Это будет правильно. Джастин сказал, что мне следует направить мои способности на что-то более важное, чем на развлечение туристов. Это так, как бы я к нему ни относилась. Только не обижайся, мам.

Мама погладила меня по плечу:

— Ну, если ты хочешь этим заниматься, я не возражаю. Джастин пообещал, что за тобой присмотрят и с тобой ничего не случится. Он очень хороший мальчик.

— Хороший?! — зарычала я. — Да он изменил мне!

— Один раз, — отозвался Перри. — Подумаешь, одна ошибка.

— Второй не будет!

Я повернулась, чтобы уйти, но мама преградила мне путь. Она взяла меня за руку, а вторую протянула Перри:

— Дети мои, мы отправляемся на прогулку.

— Куда, куда? — удивился Перри.

— На променад. Зайдем в магазин. Надо купить что-нибудь на ужин.

Я погрозила ей пальцем:

— Ты хочешь на нее посмотреть, так ведь?

— Это ты о ком? — сладким голосом пропела мама.

— О мадам Масловой. Ты хочешь пошпионить.

— Признаю, — засмеялась мама. — Виновна по всем статьям. Так вы идете или нет?

Мы с Перри обменялись взглядами.

— Лишусь сна, если пропущу это зрелище, — фыркнул Перри.

Нашу главную улицу, или променад, можно узнать по классическому сочетанию курортных запахов: морской бриз, солнцезащитный крем, сахарная вата и пицца Монти «порционно». Истпортский бродвей включает в себя две торговые галереи, два бара, несколько магазинов и ресторанов. В распоряжении малышни одна-единственная старая карусель. И к ней всегда большая очередь.

Когда мы пришли, жизнь на променаде бурлила. Все столики в ресторанчиках были заняты, люди катались на роликах, уличные артисты разыгрывали представление. Такое редко бывает в понедельник вечером: обычно туристы к этому времени уже расходятся. Но было Четвертое июля, День независимости, поэтому и местные, и приезжие наслаждались долгими выходными, а те, кто занимался бизнесом, ловили свой шанс.

В том числе и мадам Маслова.

На фасаде дома, который она арендовала, горела неоновая надпись: «Парапсихические сеансы». Перед дверью выстроилась небольшая очередь. Я заглянула в окно, но сумела разглядеть только длинные красные занавески.

Перри уселся на скамейку, поедая сахарную вату синего цвета и с интересом поглядывая на гуляющих девушек. Мама стояла рядом с ним и что-то искала в сумочке. (Или делала вид, что ищет, — испытанная уловка, когда не знаешь, чем себя занять.) Меня дома ожидали две серии фильма ужасов, скачанные накануне, но теперь, похоже, мой вечер пропал.

— Ну, пришли, посмотрели, чего ты еще хочешь? — обратилась я к матери. — Бизнес у этой мадам идет отлично. При таком местоположении мы не можем с ней конкурировать. Флаеры мы напечатали, скидку обещали — короче, сделали, что могли. Давай не будем здесь торчать и пойдем домой.

Мама продолжала перетряхивать сумочку. Зря я надеялась, что она согласится со мной и мы сможем вернуться.

Вдруг дверь отворилась, и из дома вышел Стивен Клэйворт, единственный сын Сесил и Далласа Клэйвортов, местных Ротшильдов. Все мы носили футболки и шлепанцы, но Стивен предпочитал удобству бренды.

Ничего не скажешь, одет он был стильно: льняная рубашка и такие же брюки от Ральфа Лорена, кожаные сандалии…

Стивен точно не входит в число моих больших поклонников, ну и черт с ним.

В этом году он закончил школу — вместе с Перри. Но у него были проблемы. Они с Перри соперничали из-за какой-то девчонки. И хотя братишка просил меня не вмешиваться, я все-таки задействовала свои способности и дала знать учителю, что Стивен списывал на выпускном экзамене… Но он этого заслужил, потому что наезжал на Перри. И он правда списывал. В общем, Далласу Клэйворту пришлось сделать немаленькое пожертвование в пользу школы, чтобы престижный университет Лиги плюща, куда Стивен собирался поступить осенью, получил о нем безупречную информацию.

Клэйвортам принадлежит добрая половина Истпорта, а свой род они ведут от первых колонистов. Даллас Клэйворт, и это всем известно, сражается с Гарри Спеллменом за кресло мэра. Отец Далласа в свое время был мэром, а потом попал в конгресс. Я думаю, Даллас хочет сделать такую же карьеру. И наверное, Стивен тоже. А что, неплохо, когда вся твоя жизнь расписана как по нотам.

Отец Джастина неплохо справлялся со своими обязанностями, но кое-кому в городе казалось, что он не заслуживает этого поста. Он не был уроженцем Истпорта и вырос совсем в другом месте. Его семья не была ни богатой, ни известной. В отличие от Далласа, он не был юристом и не имел ученой степени. До того как стать мэром, он был школьным учителем. Но он — хороший человек, и для него его пост — не стартовая площадка.

Когда мы с Джастином встречались, Гарри относился ко мне без всякого снобизма. Да он и не был снобом, как и его сын. Забавно, конечно… Останься все по-прежнему, я бы сейчас помогала им в предвыборной борьбе: держала бы плакаты, наклеивала бы стикеры на машины… Но вместо этого я отправилась шпионить за конкуренткой нашей семьи и, кажется, сейчас буду беседовать с младшим Клэйвортом.

— Что, на соперницу пришли посмотреть? — ухмыльнулся Стивен.

Я скрестила руки на груди и отвернулась, однако он не отходил.

— Мадам Маслова умеет предсказывать будущее, представляешь? Ведь ты-то этого не можешь, Клэр!

— Никто не может предсказать будущее, — произнесла мама, приходя мне на помощь. — Каждый человек обладает свободой воли, и будущее меняется под влиянием решений, которые мы принимаем каждую секунду. Ты должен понимать это, Стивен.

Он вежливо выслушал, а потом вновь обратился ко мне:

— Мадам Маслова рассказала мне кое-что о моем будущем. Хочешь послушать?

— Конечно, Стивен, — ответила я с усмешкой.

— Она сказала, что какая-то рыжеволосая особа принесет мне неприятности. Я ответил, что ты уже принесла, но она сказала, что это далеко не все. Что ты об этом думаешь?

Я пожала плечами:

— Думаю, это дерьмо.

— А по-моему, знаешь, что дерьмо? — повысил он голос. — Это то, до чего довел город мэр Гарри Спеллмен.

Я громко вздохнула. Могла бы сидеть дома, смотреть на проделки зомби в высоком разрешении…

Гуляющие стали замедлять шаг, кое-кто даже остановился возле нас. Заметив это, Стивен с воодушевлением продолжил свой монолог.

— Мусор на центральной улице! — объявил он, подобрав обертку от сладкой ваты. — А что еще хуже — так это убийство туристки! Никогда раньше в нашем городе не убивали туристов. И что твой любимый мэр Спеллмен собирается предпринять по этому поводу? — Палец Стивена уперся мне в грудь.

Перри не выдержал. Вскочив с лавочки, он сгреб нахала и отодвинул его от меня.

— Эй! — прохрипел Стивен. — Не толкай меня!

— А ты не трогай мою сестру!

Мама стояла, закрыв рот рукой.

Я уже думала, что начнется драка, но вдруг на плечо Стивена легла женская рука с хорошим маникюром. Он обернулся и тут же отступил. Сесил Клэйворт умеет произвести нужное впечатление на всех.

Шелковистые черные волосы Сесил были коротко стрижены, сумочка, спускавшаяся с плеча, стоила, я думаю, примерно столько же, сколько машина моего брата. По рождению мать Стивена не принадлежала к высшему сословию англосаксонского происхождения. Ходили слухи, что у нее было непростое детство в приемной семье и всякие там заскоки. Но у Сесил была большая мечта — и соответствующая внешность. Встреча с Далласом Клэйвортом повернула ее жизнь на сто восемьдесят градусов.

— Я прошу прощения за поведение сына, — мягким голосом произнесла она.

В какие бы передряги ни попадал Стивен, Сесил всегда вела себя так, будто ничего не случилось.

Она приподняла свои роскошные очки и взглянула на зевак, привлеченных выкриками Стивена. Этого было достаточно, чтобы все разошлись.

Сесил прошептала что-то сыну на ухо, и он сразу же отошел. Затем она обернулась к нам и сказала с вежливой улыбкой:

— Вы должны извинить моего сына. Эти выборы — стресс для нас всех.

Дематериализовалась она так же быстро, как и возникла. Стычка, которая грозила перерасти в неслабую потасовку (в которой я сделала бы ставку на Перри), закончилась в два счета.

— Дамы, пойдемте домой, — сказал Перри, обняв одной рукой меня, а другой маму.

— Идите вдвоем, — решила я — мне расхотелось смотреть кино. — Я немного прогуляюсь. Завтра утром мы с Джастином и Габриэлем встречаемся по поводу убийства этой девушки, Виктории Хеппел, и мне нужна свежая голова.

Перри поднял бровь.

— Что? — спросила я. — Не делай вид, будто ты не знаешь, что Джастин попросил меня заняться этим вместе с полицией.

Он покачал головой.

Ну и в чем дело? Я почувствовала себя задетой и слегка стукнула братца по голове.

— Мне ничего не угрожает. Перестань!

Я люблю океан, я люблю запах соли в воздухе, люблю, когда ветер треплет волосы и песок рассыпается под ногами. Мы с Джастином часто гуляли по пляжу. Здесь, у причала, он поцеловал меня, и это был первый поцелуй в моей в жизни. А когда мы взялись за руки, стоя под дощатыми мостками, я поняла, что мне снесло голову.

Я могла бы остаться с Джастином… Он хочет этого и готов поклясться, что никогда больше не обманет меня. Хочу ли этого я? Наверное, да. Но моя гордость не позволяет мне возобновить отношения. Я рассталась с ним — и вернула свой особый статус.

Я была рада снова побродить вдоль линии прибоя. Зная, что никто не увидит, я даже немного поплакала, но вскоре почувствовала, что могу не думать о Джастине.

Отойдя подальше, я опустилась на песок и закрыла глаза. Шум прибоя настолько завораживал, что я не услышала шагов позади себя. На мои плечи легли чьи-то руки…