Глава третья
Примерно в том возрасте, когда матери рассказывают своим детям, откуда берутся дети, наша Старла завела речь совсем о другом.
— Нет никакой гарантии, что у вас будет этот дар, — сказала она, в волнении потирая руки. — Но, принимая во внимание наследственность, думаю, лучше ввести вас в курс дела сейчас, а там посмотрим, чего можно ожидать.
Суммирую. Наши родители появились на свет в небольшом городке, затерянном в Беркширских горах. Западный Массачусетс. Все жители этого городка считают себя сообществом спиритологов. Каждый обладает какой-нибудь паранормальной способностью. Самые одаренные стремятся породниться, чтобы усилить наследуемый ген. Иногда браки устраивают специально, без всякой там любви.
Мои родители вышли из «хороших семей» — ну, из тех, где дар проявлялся у нескольких поколений. Предугадать, как поведет себя моя ДНК или ДНК моего брага, было невозможно. Однако опыт подсказывал, что способности, если они есть, должны были проявиться в пубертатном возрасте.
О том, что у матери дар, я знала всегда. Во-первых, мне было трудно что-либо скрыть от нее: в моем раннем детстве она безошибочно определяла, когда я вру. К счастью, Перри, который был на два года старше (и умнее), вовремя познакомил меня с кое-какими уловками.
Когда мама сообщила нам с братом, что дар может передаться, я восприняла это как должное, но, признаться, мне было немного не по себе. Мама, однако, убедила нас в том, что в этом нет ничего особенного. Вернее так — нет ничего пугающего. Дар — это тот же талант. Некоторые люди рождаются с прекрасным голосом, некоторые становятся хорошими спортсменами, но и тем и другим нужно много тренироваться, чтобы, имея хорошие задатки, добиться большего. Короче, талант надо развивать.
Когда наши способности начали проявляться, мать выступила в роли наставницы. Она научила нас управлять и пользоваться отпущенным даром. Мы поняли, в чем заключается талант Перри, едва ему исполнилось двенадцать. Примерно через неделю после дня своего рождения он сообщил матери, что бабушка передает нам всем привет. Бабушка к тому моменту уже умерла, и это был знак.
Со мной было немного сложнее. Когда мне исполнилось одиннадцать, моя учительница сказал маме, что в последнее время я стала рассеянной. Еще она сказала, что я учусь не в полную силу.
Большинство матерей встревожились бы. Моя же впала в экстаз. Вернувшись из школы домой, она начала расспрашивать меня, пытаясь добраться до причин. Ей удалось вытянуть из меня, я брожу среди видений, смысла которых не понимаю. Оказывается, так проявилась моя способность — тогда еще в зачаточном состоянии.
Первое видение пришло мне в шестом классе. Коди Роу, стоя у доски, не смог решить простейшую математическую задачку. Учитель отправил его на место и вызвал меня. Я стерла с доски каракули Коди, сняла колпачок с маркера… и вдруг поняла, что меня отвлекают взгляды моих одноклассников, устремленные мне в спину, и какой-то сильный запах. Я закрыла глаза, надеясь успокоиться, но вдруг забыла условия задачи. Я напряглась, вспоминая, и ответ пришел сам. Записав его с закрытыми глазами, я положила маркер на желобок доски и отступила назад.
Но что это… Сначала раздались отдельные смешки, и вскоре в классе стоял громкий хохот — на доске был такой же ответ, который минуту назад выдал Коди. Сказать, что я была смущена, — ничего не сказать, ведь математика давалась мне легко. Когда меня вызывали к доске, я знала правильный ответ, но почему на доске был написан совсем другой? Тогда я еще не понимала, что «ответ», проникший в мой мозг, не был моим собственным — это был ответ Коди, написан тем же маркером.
Мама разъяснила мне, как пользоваться моим даром, и вскоре я научилась отделять реальность от видений.
Однако сейчас, стоя в холле собственного дома, я очень хотела, чтобы мы стали нормальной семьей с нормальными семейными проблемами.
Мама была вне себя. Она была зла на меня за то, что я выболтала секрет Бингхема его жене и нарушила правило «никаких плохих новостей». Я же была так ошеломлена известием об убийстве, что молча выслушала нагоняй до конца.
Затем мама переключилась на Перри:
— Ты пришел вчера за полночь, я слышала. — Ее палец уперся ему в грудь.
— Он взрослый человек, — вступилась я за брата. — Ему восемнадцать, он закончил школу. Летом он может приходить после двенадцати.
— Не может, если он так устает, что не в состоянии сосредоточиться на работе. Это твоя работа, и это семейный бизнес, — продолжала выговаривать мама.
Она, конечно, могла почувствовать, что ее сын погружен в свои собственные мысли и не слушает ее, но почему-то продолжала орать. Мне Перри вовсе не казался уставшим, но прерывать Старлу — нет уж, себе дороже.
— Так не работают, как вы оба, это не профессионально!
Мать в ярости удалилась на кухню, опрокинув по дороге пакет с едой, который я бросила на полу. Перри последовал за ней, но через минуту вернулся, набивая эсэмэску на своем телефоне. Закончив, он взял меня за локоть и повел к входной двери.
— Мы дошли до критической точки. Маме нужно успокоиться, — сказал он, открывая дверь.
— Но мы не можем так уйти! Как же сеансы? — возразила я.
— Ты это о клиентах, которых только что спугнула? Благодаря твоим стараниям у нас есть час.
Испустив стон, я закрыла лицо руками. Потом выбежала на улицу и села с Перри в машину.
— Куда мы едем? — спросила я, когда Перри вырулил на дорогу.
— Встретимся с Нейтом в «Ямми». Я умираю с голоду. Мама за это время остынет. Поедим, поболтаем, а когда придут следующие клиенты, мама будет в норме.
Я кивнула, потому что он, как всегда, был прав.
Мы молча ехали мимо коттеджей в цветущих розах, сувенирных магазинчиков, площадок для мини-гольфа, оформленных в пиратском стиле, и вскоре добрались до места.
«Ямми» открылся лет тридцать назад как обычная забегаловка, где можно было получить «только завтрак». Постепенно хозяева пристроили большой обеденный зал и открытую веранду, в заведении заработал бар, и теперь это было самое популярное в Истпорте место, где можно было хорошо поесть и выпить. Туристы обожают здешний суп-чаудер, дети обожают мороженое с горячим соусом, а подростки приходят в «Ямми» потусоваться. Это был наш «Пич Пит», за тем исключением, что находится он не в Беверли Хиллс, 90 210, а здесь, в Истпорте, одеты мы не в дизайнерскую одежду и ездим не на «феррари», а на тачках попроще.
Украшен «Ямми» с избытком. С потолка свисают сети с бутафорскими омарами. По углам расставлены якоря, по стенам развешены муляжи гигантских рыб. На фотографиях рыбаки демонстрируют небывалый улов. На официантах голубые футболки с логотипом ресторана. Туристы отлично клюют на все это.
Как только мы с Перри вошли, Нейт приподнялся с места и махнул рукой. Мы пробрались к нему, Перри потеснил Нейта, а я села по другую сторону стола.
— Как дела, Клэр? — спросил Нейт. Его глаза необычного зеленого цвета светились, когда он улыбался.
— Идут потихоньку. — Я кивнула в сторону меню: — Что сегодня вкусненького?
Он подмигнул:
— Официантки.
Перри засмеялся:
— Идиот.
Сколько себя помню, Нейт был лучшим другом Перри. Он жил на нашей улице, и у них все было общее увлечение «Звездными войнами», скейтбордом, ну и прочим, включая девчонок. Однако Нейт был… немножко другим. Он писал для школьной газеты и делал это так хорошо, что даже был принят на летнюю стажировку в местную газету. Осенью он начнет учиться в колледже, специализируясь на журналистике.
Я также считала Нейта своим другом. С тех пор как я поссорилась со своим парнем (давно), я еще больше проводила времени с ними обоими (понятно, что не с Джастином). Своих друзей у меня не было, но ни разу ни Нейт, ни Перри не дали мне понять, что я для них как пятая спица в колеснице.
Я полистала меню, хотя помнила его почти наизусть. «Ямми» специализируется на морепродуктах, которые я не люблю. Да-да, живу на полуострове и не ем морепродукты. Понимаю, это почти преступление. Слава богу, здесь до вечера подают завтрак, поэтому, когда подошла официантка, я заказала небольшую порцию оладий с черничным соусом, искренне надеясь, что парни не закажут ничего вонючего. Мое молчаливое заклинание («Не ракушки, не ракушки, не ракушки»), видимо, подействовало, потому что оба попросили принести по бургеру.
— Так что случилось? — спросил Нейт, обращаясь к Перри. — Когда я звал тебя пообедать, ты сказал, что вы заняты.
Перри усмехнулся:
— Клэр опять ляпнула лишнего, и теперь у нас целый час свободы.
— Мне повезло, — отозвался Нейт.
— Так-так, — засмеялась я. — Ты доволен, что благодаря моей несдержанности у вас появилась возможность немного потрепаться.
— Слышали об убийстве? — спросил Нейт.
Я кивнула:
— Милли ворвалась к нам во время сеанса и рассказала. Кстати, ты не собираешься заняться… ну, чем там занимаются журналисты?
— Собирать информацию для репортажа?
— Да.
— Уже собираю.
Открылась дверь, и в зал вошел мужчина, которого я никогда не встречала раньше. Высокий и широкоплечий, с загорелым лицом и черными волосами… для человека в годах он был довольно симпатичным. Следом шел его молодой клон. Походка «клона» излучала уверенность, тело, казалось, дышало жаром. На нем были джинсы с заниженной талией и облегающая мускулистое тело черная футболка. Проходя мимо нас, он устремил на меня свои темные глаза и слегка улыбнулся. Я чуть не растаяла от этого взгляда и смогла только прошептать:
— Что за мачо?
— Вот почему я здесь, — туманно отозвался Нейт.
Я удивленно подняла брови:
— Не знала, что ты бисексуален, но у тебя неплохой вкус, парень.
Нейт вытаращил глаза:
— Идиотка, это наш новый детектив и его сын.
Я наблюдала, как темноволосые красавцы усаживаются за столик в углу.
— Говорят, он делал карьеру в Нью-Йорке, но перевелся сюда в штатные сотрудники, — рассказывал Нейт. — А сын будет доучиваться у нас в старшем классе.
Так, он будет учиться со мной в школе. Приятно.
— Как его зовут? — спросила я.
— Детектив — Энтони Тоскано. Сын — Габриэль.
Габриэль Тоскано… Вот черт, даже имя звучит сексуально.
— И зачем этот нью-йоркский выскочка переехал в наш городишко? — спросил Перри.
Нейт пожал плечами:
— Попробую выяснить, когда поговорю с ним.
— Теперь понятно, — кивнул Перри.
— Наш новый детектив уже завел свои привычки, — продолжил Нейт. — Сыр на гриле и картошка на обед каждый день, в одном и том же ресторане, в одно и то же время…
— Так чего ты ждешь? — спросила я.
— Пусть сначала поест. Никто не будет давать интервью на голодный желудок.
Официантка принесла напитки. Я хотела выпить свою колу, но вовремя заметила, что сверху плавает совсем не кубик льда.
— Кто-то плюнул мне в колу.
— Что? Не может быть! — возмутился Перри.
Нейт подвинул к себе мой стакан:
— Фу, мерзость, действительно. Кто бы это мог быть?
Наша официантка казалась вполне себе милой девушкой. Среди местных поваров у меня знакомых нет… Потом меня осенило. Я огляделась и заметила другую официантку, стоявшую у барной стойки. Она демонстративно зевнула и подняла руку с ярко-розовыми ногтями, чтобы прикрыть зевок… Гингема из Волшебной страны. Злая фея Спящей красавицы. Я не преувеличиваю!
Ее зовут Тиффани Деспозито, и она королева наглой троицы: Тиффани, Брук и Кендра. Все три блондинки, но только Брук — настоящая. Типичные нахалки, и я была объектом их издевок. Это они дали мне прозвища Фрик и Урод(ка) и подвергали дурацким розыгрышам. В этом году Тиффани была просто неутомима и по какой-то причине вкладывала в травлю всю душу. И вот теперь — плевок в моем стакане.
— Вот стерва, — сказал Перри. — Хочешь, я разберусь?
— Нет, я сама справлюсь.
Я подошла к стойке и поставила на нее стакан.
Тиффани делано улыбнулась:
— Приходят экстрасенс и медиум в ресторан. Экстрасенс говорит…
— Да пошла ты…
Тиффани скривилась:
— Анекдот кончается по-другому, Клэр.
— Засунь свои шутки подальше. Поменяй напиток и постарайся, чтобы на этот раз туда не попала твоя зараза.
Тиффани вылила колу и начала наливать новую.
— Поменяй стакан.
Она прищурилась, хмыкнула и потянулась за новым стаканом.
— А как поживает Джастин? — спросила она.
Я чуть было не перепрыгнула через стойку, чтобы выцарапать ей глаза. Но все же остановилась, набрала побольше воздуха и попыталась уговорить себя.
Оставайся спокойной…
Не опускайся до ее уровня…
Ты классная девчонка…
Она психопатка и гламурная шлюха…
Ты лучше. Не реагируй на ее выходки…
Это помогло.
— Я не знаю, как поживает Джастин, и мне нет до этого дела.
— Правда? — протянула она. — А мне казалось, тебе есть дело до него.
Может быть, у нее склонность к суициду? И она хочет, чтобы я помогла ей уйти из жизни?
Чтобы не дать рукам вцепиться ей в горло, я начала крутить перед собой картонную подставку.
Вспышка… Видение… Тиффани принимает заказ и спорит с девушкой — не со мной. Еще одна вспышка — детектив Тоскано несколько минут назад входит в «Ямми».
Тиффани нервно крутит пальцами подставку. Ту самую, которую теперь кручу я.
Тиффани была напугана!
Почему она испугалась копа?
— Эй! Куда улетела? Будешь колу или нет?
Я постаралась не обращать на нее внимания и не спугнуть видение, но оно исчезло.
Я взяла стакан:
— Я слышала, ты вчера вечером с кем-то поругалась?
Тиффани побледнела. Ого, мне казалось, что при таком загаре это невозможно.
Она нервно намотала свой крашеный локон на палец:
— Где ты это слышала?
— Тебе-то какая разница? — Я решила пойти ва-банк. — Но слух интересный, если принять во внимание, с кем ты поругалась.
Бледное лицо Тиффани позеленело, и я невольно отступила, почти ожидая, что из ее разинутого рта сейчас хлынет рвота. Однако она лишь сузила глаза и, наклонившись ко мне, прошипела:
— Убирайся!
И вдруг все стало ясно. Мое видение… Ее страх перед детективом… Она ссорилась с убитой девушкой. И она не хотела, чтобы детектив Тоскано узнал об этом.
Я отошла от бара, взволнованная своим открытием. Тиффани Деспозито повержена. Теперь я могу стать ее мучительницей. И могу растянуть это удовольствие. Чтобы угроза висела над ней много дней, может, даже недель…
— Плохо, что ты больше не с Джастином, — услышала я за спиной. — Он такой секси. А как целуется!
Это было выше моих сил.
Я обернулась и вылила колу ей на голову. Она завизжала и замахала руками; кола, стекая по ее лицу, полилась в вырез на огромной груди.
Отлепив челку от лица, Тиффани зарычала:
— Я достану тебя!
Я улыбнулась и спокойно направилась к двум Тоскано, которые с удовольствием наблюдали всю эту сцену.
— Вы новый детектив? — обратилась я к старшему.
Он молча кивнул — или не успел прожевать свою картошку, или просто боялся со мной заговорить.
— Видите эту мокрую и липкую официантку — Тиффани Деспозито? Она ссорилась с той убитой девушкой. Вчера вечером в ресторане. Вы должны допросить ее прямо сейчас. Чтобы она не успела добраться до дома и принять душ. Мне кажется, она захочет сбежать.
Я пошла к своему столу, уселась и принялась за оладьи, счастливая, как ребенок в Рождество. Нейт и Перри молча наблюдали за мной.
Потом Перри сказал:
— Может, все-таки стоило пойти мне?
Нейт потряс головой:
— Не-ет. Она отлично справилась.
